Если бы кто-то еще слышал, что звонок о смерти его отца он назовет «хорошей новостью», он бы опешил. Но Элеонор не возражала, если бы ее собственный отец исчез с лица земли. Она едва ли могла осуждать Сорена.
- И что нам делать?
- Приходи завтра в дом священника. Оттуда мы уедем.
- Вы говорите, что мне можно прийти в ваш дом?
- Элеонор, причина, по которой я так долго держал тебя от себя подальше в том, чтобы ты повзрослела и была готова к тому, что я должен тебе сказать. Сейчас ты готова?
- Я была готова с нашей первой встречи.
Сорен взял ее за руку и прижал сначала к сердцу, а потом к обнаженной шее и затем поцеловал костяшки пальцев.
Умер человек.
Она улыбалась всю дорогу домой.
Элеонор собрала вещи в тот же вечер, как и было приказано. Она уже была на нескольких похоронах. Дедушки и бабушки одного двоюродного дедушки, которого она не помнила. Она также присутствовала на похоронах тети своей подруги Джордан. Но этот раз был другим. У нее не было права идти на похороны отца Сорена. Она не могла придумать ни одного рационального объяснения ее присутствия в доме отца священника. Ей придется проявить творческий подход.
Во-первых, ей придется придумать причину своего отсутствия для матери. Довольно просто. Один телефонный звонок подруге Джордан обеспечит ей это. Она скажет маме, что будет сопровождать Джордан, пока та подает заявление в колледж в эти выходные. С этим вопрос решен.
А что касаемо остальных? Придется импровизировать.
Учеба начиналась на следующий день. Она не могла ни о чем думать, кроме перспективы находиться в машине с Сореном целых четыре часа. В машине целых четыре часа? После обеда Элеонор перестала пить воду. Последнее, что она хотела, это прерывать Сорена просьбой остановится в туалет.
Она заскочила домой после школы и забрала дорожную сумку. Она оставила маме записку, напоминая ей, что ее не будет все выходные. Она надеялась, что сможет воспользоваться телефоном в Нью-Гемпшире и позвонит маме вечером в субботу. Пока она сообщала о себе раз в выходные, у мамы не должно возникнуть подозрений. Хотя, не похоже, что мама беспокоилась о том, чем она занимается.
Подойдя к церкви, Элеонор поняла, что вызовет недоуменные взгляды, если кто-то увидит, как она идет к дому священника, поздно вечером, с перекинутой через плечо сумкой. Она обошла квартал и нашла дорогу к дому через заднюю подъездную дорогу. Ей стоит запомнить этот путь. Если жизнь сложится так, как она того хочет, то это будет не последний раз, когда она проникает в дом Сорена.
У дома она остановилась. Стучать или не стучать... Взвешивая варианты, она изучала дом. Ей всегда нравился дом священника в Пресвятом сердце. Прекрасный готический коттедж, дом священника был старше, чем сама церковь. Она слышала, что церковь практически на руках сражалась с владельцами за дом и земли. Она не осуждала их. Будучи маленькой девочкой, она думала, что дом волшебный, заколдованный. Он был похож на дом из сказок - крутая скатная крыша, мансардные окна, каменная дымовая труба, мощеная дорожка, деревья, окружающие его и скрывающие от посторонних глаз.
Он до сих пор завораживал ее, хотя и по другим причинам. Она больше не видела в двухэтажном коттедже нечто сказочное. Появилось более убедительное значение. В этом доме жил Сорен. Он в нем ел, пил, одевался, принимал ванную и спал там. Однажды она поймет, каково просыпаться там.
Она постучала в дверь.
Сорен открыл ее, не проронив ни слова. Он не говорил с ней, потому что к его уху был прижат телефон.
- Уезжаем сейчас, - ответил он в трубку. - Это все бряцание саблей. Они пытаются запугать тебя. Я знаю этот трюк. Не ведись на него.
Затем последовала пауза, и в эту паузу Сорен снял с ее плеча сумку и поставил ту на кухонный стол. Она успокоилась от того, как привычно он поприветствовал ее в своем доме, словно она была тут уже тысячу раз. Она осмотрела кухню, пока ждала, когда он закончит говорить по телефону. Милая кухня, чистая, необычная и уютная, словно из фильмов о конце века с Новой Англии. Однажды они будут трахаться на этой кухне. На этом самом столе.
- Ты говорила с Клэр? - спросил он человека на другом конце. Другой человек замешкался, и затем... - Ты знаешь о девочках-подростках гораздо больше меня, - сказал он и подмигнул Элеонор, которая прикрыла ладонью улыбку. - Все хорошо. Я поговорю с ней. У тебя голова и так полна заботами.
Намек на улыбку сполз с его лица.
- Мужайся, - сказал Сорен. - Завтра поговорим
Сорен повесил трубку.
- Девушка? - спросила она.
- Это моя сестра Элизабет. Сводная. На выходных ты в некотором роде познакомишься с ней.
- Сколько у вас братьев и сестер? И почему вы так одеты?
- У меня три сестры, - ответил он, присаживаясь на кухонный стол. - И это костюм. Ты не одобряешь?
- Вы потрясающе выглядите. Я не ожидала увидеть вас в деловом костюме. - Она обхватила лацканы его пиджака и притворилась, будто проверяет его шею. - Без колоратки. Странно. Без галстука. Еще страннее.
- У меня есть галстук. Еще не надел его.
- Оставьте так. Вы хорошо смотритесь в обычной одежде.
- Спасибо. Пытаюсь оставаться инкогнито на этих выходных. Священник на похоронах, и все захотят поговорить о Боге и загробной жизни.
- Не понимаю, почему они думают, что священник захочет говорить о Боге.
- Нелепо, согласись? - Он улыбнулся ей. - Машина уже едет. Хочешь осмотреть дом?
- Нет.
- Нет?
- Ну, да. Хочу. Но не буду.
- Почему?
- Не готова осознать, что мои фантазии о вашей спальне расходятся с реальностью. Думаю, там нет джакузи.
Она ждала, что Сорен рассмеется, но вместо этого он схватил ее за запястье и притянул ближе к себе. Он прижал обе ладони к ее шее и скользил большими пальцами вдоль линии ее челюсти.
- Малышка, ты должна понять одно. Твои фантазии о нас и реальность не совпадают.
Она подняла подбородок.
- Вы не знаете, о чем я фантазирую. Откуда вам знать?
Он поцеловал ее в лоб, и она закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его губ к коже.
- Справедливое замечание, - ответил он, смахивая ее волосы с плеча. Она услышала звук двигателя снаружи дома. - Колесница ждет нас.
Элеонор услышала, как открылась и закрылась дверь машины. Сорен ушел в соседнюю комнату и вернулся с маленьким чемоданом и черным чехлом для костюмов, перекинутым через плечо. В то время как у нее был вещмешок цвета хаки с большой желтой нашивкой «Иисус любит тебя. Все остальные – придурки».
Сорен потянулся забрать ее сумку, но она забрала ее первой. На этих выходных ему предстоит много перенести. И свой чертов багаж она могла понести сама.
Снаружи за домом стоял черный BMW M3.
- Мило, - заметила она, проведя пальцами по все еще теплому капоту. С водительской стороны вышла женщина и закрыла за собой дверь.
- Сэм? - спросил Сорен, вопросительно поднимая бровь на водителя - потрясающе красивую женщину с рваной пикси-стрижкой, в черном кожаном жакете и черных джинсах.
- Здесь такое же преуменьшение, как и в случае с Кинглси, и вы знаете об этом.
- Элеонор, это Сэм - правая рука Кинглси.
- Ой, простите, - сказала Элеонор.
- Ты и я - мы обе красивые, - произнесла Сэм и подмигнула. Она протянула ключи Сорену.
- Она поведет, - сообщил Сорен.
Сэм посмотрела на Элеонор.
- Там механическая коробка.
- Люблю механику.
- Тогда держи, - ответила Сэм и бросила Элеонор ключи.
Элеонор поймала их в воздухе.
- Вы не шутите? Я поведу?
- Конечно. - Сорен открыл багажник и положил сумки. - Моей первой машиной был мотоцикл.
- Вы не знаете, как управлять машиной? - Она удивилась бы больше, только если бы он признался, что не умеет читать.
- Так и не выпал случай научиться, - объяснил он, не извиняясь. - Ты безопасно водишь?
- Безусловно. Моим первым байком была машина.
- Хорошо, - сказал он и открыл пассажирскую дверь.
- Не хорошо. А общественные работы? Испытательный срок? Без водительских прав, пока не исполнится восемнадцать? Помните это?
- Об этом уже позаботились. - Сэм достала из кармана жакета конверт из оберточной бумаги и протянула ей.
Элеонор открыла конверт и нашла водительские права со своей фотографией, студенческий какого-то колледжа на Лонг-Айленде и страховку на BMW.
- Какого черта? - поинтересовалась Элеонор.
- На случай, если тебя остановят, - объяснила Сэм. - Но постарайся этого не допустить.
- Кто такая Клэр Хейвуд? - Элеонор посмотрела на водительские права и заметила имя и год рождения. - И почему Кингсли сделал меня на год моложе?
- Потому что он сделал тебя моей сестрой, - ответил Сорен с тонким намеком на отвращение.
- Что? - Она посмотрела на Сорена, затем снова на Сэм.
- Кинг говорил, что вы придете в бешенство, - обратилась Сэм к Сорену с широкой улыбкой на лице. - Он попросил напомнить вам, что Клэр единственная девушка-подросток, с который вы можете находиться в машине без любопытных взглядов.
- Возможно, он прав. Но это не значит, что мне это по душе, - ответил Сорен, почти улыбаясь, но не совсем. - Передай ему, что я понял шутку. И передай, что я не нахожу ее забавной.
- Передам слово в слово, Падре, - пообещала Сэм.
- Мне все равно, кто она такая, черт возьми. У меня есть фальшивые водительские права. Если вы оба не уйдете с дороги, я поеду одна.
- Уже ухожу. - Сэм по-арабски поклонилась перед ними. – Повеселитесь, детишки, на похоронах.
- Ключи в замке, - сказал он, и Сэм подошла к его Дукати.
Элеонор забросила свою сумку в багажник и села за руль.
- Значит, мы это сделаем? - спросила она, и Сорен сел на пассажирское место.
- Да.
- Мы едем в дом вашего отца в Нью-Гемпшире. Это серьезно. Это не шутка. И я веду.
- Все правильно. Ты нервничаешь?
Элеонор не ответила. Она смотрела, как Сэм завела Дукати и выехала на улицу. Женщина управляла байком, как профи. Как так вышло, что у Сорена были такие потрясающие друзья, и она ничего об этом не знала?
Она завела машину и закрыла глаза, когда заурчал двигатель.
- Элеонор? Тебе нужна минутка, чтобы побыть с машиной наедине?
- Я уже кончила. Поехали.
Она съехала с подъездной дороги, обсаженной деревьями. С новыми деревьями, которые он посадил ранней весной, теперь дом был практически спрятан от церкви. Люди могли входить и выходить незамеченными. Разве это не удобно?
- Я понятия не имею, куда мы едем, - сказала Элеонор и повернула на Оук-Стрит.
- Я знаю, куда мы едем.
- И еще я не знаю, о чем мы будем говорить следующие четыре часа.
- Можем поговорить, о чем захочешь.
- Можем поговорить о вашем отце?
- Не советовал бы.
- Мы можем поговорить о Кингсли и его делах?
- Это более объемный вопрос, и четырех часов будет недостаточно.
- Значит, это «Можем поговорить, о чем захочешь» было...
- Не точным утверждением.
- Я сдаюсь.
- Не сдавайся, Малышка.
- Ладно. Значит... хобби?
- Играю на фортепиано.
- Фобии?
- Все мои страхи рациональны.
- Вредная привычка?
- Кальвинизм.
Элеонор посмотрела на него.
- Что?
- Кальвинизм? Ваша вредна привычка - Кальвинизм?
- Да.
Элеонор вздохнула и повернула на шоссе.
- Это будет долгая поездка.
К счастью, Сорен спас ее. Точнее, его младшая сестра.
- Нам стоит поговорить о Клэр, раз ты выдаешь себя за нее.
- Думаю, Клэр ваша младшая сестра.
- Одна из двух. Фрейя живет в Дании. У нас одна мать.
- А Клэр?
- Клэр - дочка от второго брака моего отца. Она родилась, когда мне было пятнадцать, хотя я и не знал о ее существовании до тех пор, пока моя старшая сестра, Элизабет, не узнала и не рассказала мне. Я познакомился с ней, когда ей было три.
- Значит, Клэр на год младше меня?
- Да. Это тебя беспокоит?
- Нет. Это вас беспокоит?
- Признаюсь, стараюсь об этом не думать.
- Потому что, понимаете ли, словно Кингсли и Клэр вместе.
- Элеонор, ты хочешь, чтобы меня стошнило в машине?
Она открыто и легко рассмеялась. Так хорошо находиться с ним наедине, дразнить его, быть рядом.
- Простите. Обещаю, мы с Клэр подружимся.
- Хорошо. В последнее время я волнуюсь за нее.
- Что случилось?
- Я не знаю. - Сорен поправил сидение, чтобы ногам было больше места. Этой проблемы у нее никогда не было. - Клэр была замечательным собеседником. У меня почти тысяча писем от нее. Она писала мне с тех пор, как впервые взяла ручку в руки. Я получал, по крайней мере, по одному в неделю. Так было до тех пор, пока два месяца назад она не перестала мне писать. Несколько раз я говорил с ней по телефону и планировал поговорить на День Благодарения. Она была скрытной, так необычно. Надеюсь, она поговорит с тобой, раз не хочет говорить со мной.
- Я не собираюсь шпионить за вашей сестрой и потом вам докладывать. Это нарушение Девичьего Устава.
- Девичий устав? Это то, что ты изобрела, или он действительно где-то прописан?
- Он реален. И записывать правила нельзя, потому что это нарушение Девичьего Устава. Мальчики могут найти копию и узнают все секреты.
- А ты не нарушаешь устав, говоря о нем мне?
- Нарушаю, но Девичий Устав действительно очень глупый, я следую ему только тогда, когда сама хочу.
- Предполагаю, ты следуешь ему сейчас?
- Именно.
Всю дорогу до Нью-Гемпшира она разговаривала с Сореном. Они начали с музыки. Она призналась, что весь прошедший год пыталась изучить классическую музыку. Он признался, что одолжил у Сэм копию альбома Ten Pearl Jam, чтобы понять какую загадочную группу она обожала.
- Значит, Сэм тоже фанатка Pearl Jam? - спросила Элеонор.
- Да.
- Могу я задать теологический вопрос?
- Не представляю, с чего ты решила, что мне интересна теология, но задавай.
- Если бы я занималась петтингом с женщиной, это считалось бы сексом?
- Если слухи о Сэм хоть наполовину правдивы, уверяю тебя, она бы засчитала.
- У вас крутые друзья.
Четыре часа пролетели как одна минута. Она переживала, что поездка будет неловкой или странной, но вместо этого она открыла Сорена, несмотря на его напыщенность, претенциозность, высокомерность, чрезвычайно эрудированную снобизм, он был самым простым человеком, с которым ей доводилось разговаривать. По мере приближения к дому, Элеонор почти начала сожалеть, что поездка заканчивается. Она могла беседовать с ним вечность.
- Это он? - спросила она, останавливая машину у длинной подъездной дороги.
Солнце село два часа назад, но впереди перед домом горел фонарь. Сорен назвал его особняком в «федеральном» стиле, что бы то это ни значило. Он сказал, что его отец женился ради денег и получил дом от первой жены, в последствии перестроив его по своим предпочтениям. В нем было два этажа, два крыла, двенадцать спален, четырнадцать ванных комнат, и площадь в шесть тысяч квадратных футов. Сорен также добавил, что предпочел бы находиться в колонии для прокаженных, чем вернуться в дом его детства.
- Это он.
Она заметил, как сжались его челюсти, а глаза прищурились.
- Что-то не так?
- Ничего, Малышка. Только плохие воспоминания.
Она потянулась и накрыла его руку своей.
- Я здесь. Не знаю, поможет ли это.
Сорен поднял руку и поцеловал ее ладони.
- Помогает больше, чем ты только можешь себе представить.
Она повела машину по дороге и, следуя указаниям Сорена, поехала по извилистой дорожке к задней стороне дома, где они припарковались. Она заглушила двигатель, вышла из машины и несколькими секундами спустя достала свою сумку из багажника.
- Ох, и еще кое-что, Элеонор, перед тем как мы войдем в дом.
- Тело? В доме находится тело? - Она попыталась не морщиться. - Без обид, но трупы меня пугают.
- Обещаю, в доме нет тела.
- Тогда что?