- Ты здесь с Клэр, а не со мной.
Она знала, что была здесь с ним, ради него. Тем не менее, она кивнула.
Над крыльцом задней двери зажегся свет.
- Началось, - выдохнул Сорен. - Соберись.
- Что-то не так?
- Ураган Клэр вот-вот налетит.
Глава 20
Элеонор
Хлопнула дверь, затем последовал громкий звук и еще один более громкий звук - визг и смех, а затем к машине двинулась размытая масса из рук и ног.
В руки Сорена бросилась девушка и обвилась вокруг его тела.
- Я так рада, что ты здесь, - произнесла она, прижимая голову к его плечу.
- Никогда бы не догадался, - едва дыша, ответил Сорен. Девушка, должно быть, выбила весь дух из него, налетев с такой силой.
Он опустил ее и прислонился к машине.
- Я скучала по тебе, Отец, - призналась девушка, широко улыбаясь.
- Я тоже скучал по тебе, Soror7.
- Я не скучала ни по одному из вас, - сказала Элеонор, решив вмешаться, только чтобы избежать неловкого знакомства.
- Клэр, это Элеонор. - Он поманил ее пальцем, и Элеонор вышла из тени. По одному взгляду Элеонор поняла, что Клэр и Сорен были родственниками. У нее были его рот и нос, его светлая кожа и длинные темные ресницы. Но ей не достался его рост или светлые волосы. Хотя она была очень красивой, ее красота не была такой ошеломляющей как у Сорена. – Элеонор - мой друг из церкви. Я не хотел, чтобы ты была одна в этом доме.
Клэр посмотрела на Сорена.
- Конечно, - ответила Клэр, посмотрев на Элеонор, а затем на брата. - Она здесь ради меня. Поняла. - Клэр театрально подмигнула ему. Элеонор уже нравилась эта девушка.
- Привет. Зови меня Элли. Только он зовет меня Элеонор, потому что у него в жопе шило.
- Ты тоже это заметила? - поинтересовалась Клэр.
Элеонор повернулась к Сорену.
- О, да, мы с ней подружимся.
- Если бы у меня был белый флаг, - сказал Сорен, - я бы взмахнул им, признавая поражение, а потом повесился бы на нем.
Все трое вошли в дом. С таким благоприятным началом Элеонор ожидала приятного вечера с посиделками. Но как только они вошли, Сорен утратил улыбку и чувство юмора.
- Элизабет здесь? - спросил он Клэр. Сорен держал сестру за руку и, казалось, не мог ее отпустить.
- Она сказала, что скоро вернется.
- Кто-нибудь уже выделил тебе комнату?
- Я наверху в красной комнате. Выбрала ту, что с большой кроватью.
- Хорошо. Хочу, чтобы ты пошла в свою комнату. Ты и Элеонор.
- Сейчас только десять тридцать, - запротестовала Клэр. Если бы она не возразила, это сделала бы Элеонор.
- Мне все равно. Мне нужно поговорить с Элизабет, и я не смогу приглядывать за вами обеими. Уже поздно, завтра у нас всех будет большой день, я не позволю кому-то из вас бродить по дому ночью. Если вы выходите из комнаты, то делаете это вдвоем. И вы запираете дверь и не впускаете никого в комнату кроме меня. Поняли?
- Ладно. Ладно. Если ты так настаиваешь. Он такой командир. – Последнее предложение Клэр сказала себе, и Элеонор начала соглашаться, но Сорен одарил ее «не смей» взглядом. Клэр стояла на ступеньке, поэтому не видела лица Сорена. - Спокойной ночи, Отец. Завтра ты будешь со мной играть.
- Ты упражнялась?
- Да, и я офигенна.
- Тогда поиграем. А сегодня спать.
Клэр поцеловала Сорена в щеку и схватила Элеонор за руку.
- Пойдем, - сказала Клэр, таща Элеонор вверх по ступенькам. - Мы поговорим о нем за его спиной, и тогда он будет сожалеть о том, что познакомил нас.
- Я уже жалею, - сказал Сорен им вослед.
Элеонор последовала за Клэр в красную комнату и поняла, что у девушки чертовски хороший вкус. Огромная кровать с четырьмя столбиками, большая кушетка, на стенах портреты - комната была словно из английского поместья, а не американского особняка.
- Мило. - Одобряюще кивнула Элеонор.
- Она хорошая. Старомодная. Ты влюблена в моего брата?
Элеонор уронила сумку на пол.
- Можешь сказать правильный ответ на вопрос, пока я не ответила на него?
Клэр улыбнулась во все тридцать два зуба. Эта широкая улыбка приблизила ее к красоте ее старшего брата.
- Если бы я не была его сестрой, то влюбилась бы в него. Я и так влюблена в него, но не в таком смысле.
- Он волнуется за тебя. - Элеонор надеялась, что осторожная смена темы сработает. - Он хочет знать, почему ты перестала ему писать.
Клэр застонала и упала на кровать. Она зарылась лицом в подушку и рассмеялась.
Это поведение казалось совершенно неуместным для девушки, чей отец умер на этой неделе. Элеонор решила плыть по течению.
Клэр перевернулась на спину и улыбнулась в потолок. Элеонор порылась в своей сумке и выудила шорты и футболку с Pearl Jam, которую упаковала как пижаму.
- Очень странно иметь брата священника.
- То есть, священника-брата?
- Именно. - Кивнула Клэр.
- У меня нет ни братьев, ни сестер, поэтому само наличие брата было бы странным. Но священник, мда, это странно.
- Это более чем странно. К тому же, ему тридцать, а мне шестнадцать, так что это он должен все делать, жениться, встречаться и прочее, а я должна быть девственницей, верно? Но только он не встречался ни с кем с подросткового возраста, а я...
- У тебя есть парень. - Элеонор сняла рубашку и расстегнула лифчик.
- Да.
- А вы двое...
- Ага. - Поморщилась Клэр.
Элеонор уставилась на нее.
- Вот везучая сучка.
Клэр рассмеялась и стянула покрывала с кровати. Следующие два часа они провели, обсуждая парня Клэр, Айка, и их сексуальную жизнь, которая состояла не более чем из дюжины встреч в его спальне или подвале после школы, пока его родители были на работе. Клэр решила, что секс был самой потрясающей вещью, и Айк согласился с ней. Они бы занимались им чаще, но он был из консервативной еврейской семьи, которая не одобряла его свиданий с иноверцем и была бы в ярости, узнай, что они уже занимались сексом.
- Я бы продала свою душу за трах, - выдохнула Элеонор.
- Ты восхитительная, Элли. Ты можешь трахаться с кем захочешь. Ты до сих пор девственница?
- Задай этот вопрос своему брату.
- Ох, просто сделай то, что я сделала с Айком.
- И что же?
Клэр дьявольски улыбнулась.
- Набросилась на него.
К полуночи Элеонор вытащила из Клэр обещание, что та расскажет Сорену о парне и что она была слишком занята, чтобы писать письма. Миссия была выполнена, Элеонор заснула, не подумав о том, что она на самом деле спала в постели в доме, где вырос Сорен, и что с ней в постели была его младшая сестра. Она была влюблена в католического священника, который вел себя так, словно владел ею. Странно, но ей это казалось нормальным.
Элеонор проснулась следующим утром и позавтракала с Клэр, не переодевая пижаму. Она не могла поверить, что Сорен так ненавидел это место. Она никогда не была в таких старых больших особняках. Этот тип деревенской жизни прекрасно ей подходил.
После завтрака она осталась в комнате, пока Клэр спустилась вниз к Сорену. Она будет на ногах весь день, похороны и поминки займут все завтрашнее утро. Она упаковала книги и домашнюю работу, чтобы занять себя, пока семья будет разбираться.
- Никого не впускайте, - приказал Сорен, - кроме...
- Кроме вас и Клэр. Знаю, знаю. Меня изнасилуют ночью, если я оставлю дверь незапертой?
Сорен одарил ее самым пронзительным взглядом, пока Клэр располагалась под его рукой и прижимала голову к его груди.
- Ты будешь не первым человеком, с которым это произойдет в этом доме.
Элеонор заперла дверь.
Около двух часов дня Клэр вернулась в спальню с тарелкой еды для нее. В шесть вечера она принесла еще одну тарелку.
- Ты пытаешься меня раскормить или ищешь предлог выйти отсюда? - спросила Элеонор поглощая еду.
- По большей части, второе. Ненавижу такое. Предполагалось, что я буду грустной и поглощена горем. Но я плохая актриса.
- Без обид, но почему ты не грустишь? Умер твой отец. - Элеонор надеялась, что говорила без осуждения. Она бы точно не грустила, если бы умер ее собственный отец.
Клэр плюхнулась на диван рядом с Элеонор.
- Я едва его знала. Чему очень рада.
- Он был настолько плохим?
Клэр вздохнула и стащила клубнику с тарелки Элеонор. Элеонор притворилась, что пытается проткнуть ее руку вилкой.
- Хочешь знать, насколько он был плох? - спросила Клэр.
- Вероятно, нет, но все равно расскажи.
- Frater8 рассказал мне не так много, узнала я все это от мамы.
- Погоди, остановись тут. Объясни мне, что такое Frater.
- Это на латыни Брат. Soror - сестра. Мы так называем друг друга - Фратер и Сорор. Он говорит, что ненавидит имя Маркус.
- Это было именем его отца?
- Именно. Поэтому он ненавидит это имя, и поэтому я не скорблю из-за смерти отца.
Клэр сделала глубокий вдох, сбросила черные балетки и прижалась к спинке дивана.
- Мой отец... был очень плохим человеком. Мама говорит, он причинял боль Элизабет, когда та была еще маленькой.
- Он бил ее?
- Хуже.
Сердце Элеонор перестало биться на несколько секунд.
- Вот черт.
- Мама Элизабет и мой отец развелись из-за этого. Они поженились в шестидесятых и развелись в семидесятых. Все держат подобное в секрете. Затем он встретил мою маму и женился на ней. У них появилась я. Элизабет узнала от ее мамы о повторной женитьбе и обо мне. Она не знала, что делать, и написала письмо Фратеру.
- Что он сделал? - Элеонор пыталась быть осторожной и не называть Сорена Сореном. Очевидно, она не знала его настоящего имени. Интересно, Сорен считал, что она больше достойна знать его настоящее имя, чем его младшая сестра.
- Мне мама так рассказала. Она говорила, что это произошло в ноябре. Мне было три. Папа отправился в одну из деловых поездок. Мама рассказывала, как услышала звонок в дверь после обеда и подошла к двери. И на пороге стоял, цитирую ее слова: «белокурый ангел».
- Белокурый ангел?
- Она так сказала. Он представился ей сыном ее мужа, что было большим потрясением, поскольку она не знала, что у отца был еще и сын. Он сказал, что она не обязана впускать его в дом. Он займет только пять минут ее времени.
- Что произошло дальше?
- Десять минут спустя мама собирала вещи, позвонила родителям и уехала из дома - из этого дома. Мой «белокурый ангел» брат сказал, что мама вышла замуж за монстра-педофила, и если она любит свою дочку, она ни за что не позволит ей провести ни секунды в компании отца. Мама сказала, что с ним был друг.
- Друг? Кто?
- Какой-то француз, приблизительно его возраста. Они оба помогли ей отнести вещи в машину мамы. Она говорила, что предлагала ему подержать свою сестру. То есть меня. Он сказал, что ничего не знает о детях и боится, что навредит мне. Очевидно, его друг держал меня, пока она загружала машину. Тот сказал, что любит детей. Теперь я заставляю Фратера обнимать меня постоянно, чтобы наверстать тот день, когда он не смог это сделать.
- Это безумие. - Значит, будучи подростком, Кингсли поехал с Сореном в дом его отца. Она не могла представить Кингсли с ребенком на руках. - Значит, твой брат уехал из школы, чтобы предупредить твою маму о том, за кого она вышла замуж?
- Да. И знаешь, что, Элли?
- Что?
- Из-за него, появившегося на пороге в тот день, я потеряла девственность в шестнадцать с парнем. А не в восемь с отцом, как Элизабет. Вот почему я люблю своего брата. Хотя и не в этом смысле. - Клэр улыбнулась, и легкий румянец окрасил ее щеки.
- Да, не в этом смысле. Поняла. - Элеонор смотрела на пустой камин. - Знаешь, это меня не удивляет? То есть, это все ужасно, и от одной мысли о твоем отце и что он делал с твоей сестрой меня тошнит. У меня в школе есть подруга - Джордан. Ее мама запрещает нам видеться, потому что я однажды увязла в кое-каких проблемах. Но точно могу сказать, что за прошедший год с ней стало что-то не так. Я заставила ее рассказать мне. Её домогался учитель.
- Больной ублюдок.
- Знаю, - ответила Элеонор. - Я рассказала об этом твоему брату. Он направил всю кару небесную на учителя. Этот парень собрал пожитки и уехал из города. У твоего брата очень сильные защитные инстинкты по отношению к девушкам.
- Причина в Элизабет, - объяснила Клэр. - Он такой оберегающий, что мне даже не хочется ему говорить об этом.
- Меня он тоже оберегает, - сказала Элеонор. - Но со мной он защищает меня от себя, а я хочу, чтобы он перестал это делать.
- Ты влюблена в него. - Клэр изучала ее стальными глазами как у Сорена. Должно быть, они унаследовали этот стальной взгляд от отца.
- Ага, - призналась она, не смотря Клэр в глаза.
- Он знает?
- Знает. Это пугает тебя?
- Безусловно, я не хочу, чтобы у него возникли проблемы. И не хочу, чтобы он был священником. Когда он был в семинарии, я вырезала из журналов фотографии сексуальных женщин и отправляла их вместе с моими письмами ему. Я подписывала фотографии «видишь, что ты упускаешь?»
- И ты говоришь, я злая?
- Знаю. Он считал это уморительным. Говорил, мои письма были самыми популярными в семинарии. Сначала это была шутка. Но несколько лет спустя, когда все произошло в Сальвадоре, я позвонила ему, умоляя бросить семинарию и вернуться домой.
- А что в Сальвадоре?
- Там была война, - начала Клэр, на ее лице было нечитаемое выражение. - Там была иезуитская школа. Они не были частью войны. Но это не помешало военным убить их.
- Убить кого?
Клэр посмотрел Элеонор прямо в глаза.
- Иезуитских священников. Шестерых. - Клэр смахнула слезу со щеки. - Элли, они убили всех. Священников, экономок, дочерей экономок... Мама купила «Ньюсвик», где была эта история. У меня до сих пор есть статья – «Кровавая бойня в Сальвадоре» Ноябрь 16, 1989.
Элеонор не могла говорить, не могла думать. Все, что она могла, это представлять Сорена на коленях и позади него мужчину с ружьем в руках, приставленному к его затылку.
- Иезуитов называют «Божьей армией», «Божьими пехотинцами», «Божьими солдатами». И иезуиты относятся к этому серьезно. Они работают в самых опасных частях света и иногда там погибают. Я умоляла Фратера уйти. Он ответил, что Бог хочет, чтобы он был священником. И на этом точка.
- Теперь он в Коннектикуте. Здесь он должен быть в безопасности.
- Да, если они позволят ему остаться здесь. Они могут отправить его куда им угодно и когда им угодно. Я не могу заставить его бросить. Может, ты сможешь.
Элеонор не хватило смелости рассказать Клэр, что она не только не могла заставить Сорена оставить священство, но и пообещала Богу, что никогда не попросит его об этом.
К восьми часам вечера гости уехали, и большинство других родственников разошлись по спальням. Элеонор, наконец, почувствовала себя в безопасности, чтобы покинуть комнату. Клэр и Сорен обосновались в музыкальной комнате, и Элеонор ела мороженое, пока Фратер и Сорор работали над сонатой на рояле.
- Здесь До. - Сорен учил Клэр и сыграл несколько нот за нее.
- Мне не нравится До. Все в До.
- Не имеет значения, нравится это тебе или нет, эта часть в гамме До.
- А мы можем в Ля?
- А тебя зовут Людвиг? И фамилия Бетховен?
- Меня зовут Клэр, и фамилия Дивно-играющая-на-рояле.
- Тогда До.
Элеонор наблюдала, как Сорен и Клэр шутливо ссорились, сидя на скамейке у рояля. Каким нормальным это все казалось. Каким уютным. Она хотела, чтобы у нее тоже был брат, с которым можно было бы шутить, проводить время, раздражать и дразнить. Ее родители развелись, когда она была маленьким ребенком. Никаких родственников. Мама получила полную опеку и две работы. Было бы приятно не расти в одиночестве. Хорошо, что у нее были книги, которые могли составить ей компанию. Неудивительно, что Клэр влюблена в Сорена. В этом не было ничего странного или мерзкого, только поклонение герою и наслаждение от общения с мужчиной в своей жизни, которому она могла полностью довериться. И Элеонор полностью доверяла Сорену. Она так обязана ему за все, что он сделал для неё. И он ничего не просил от нее. Ничего, кроме вечного послушания. В свете того, что он сделал для нее и как мало за это попросил, возврат долга, вечного послушания, казался ей грабежом.