— В-в-верно, — выдохнула она сквозь рыдания. Потом все же заставила себя успокоиться, шмыгнула носом и чуть гнусаво пояснила: — Виделась один раз, разговаривала минут двадцать, ну, может, полчаса. А потом думала о нем. Сначала часто, а потом все реже. Глупо ведь было мечтать, что мы однажды увидимся, — Ирен прерывисто вздохнула, — он тогда много что мне помог понять. Может, я и дура. Но только вот… Прости, отвези меня домой, пожалуйста. Точнее, в отель.
— И ты не будешь делать глупости?
— Я уже сделала главную глупость, — Ирен снова всхлипнула, — вместе с тобой. Хотя… не реши мы объявить себя женихом и невестой, может, я б уже с тремя детьми жила бы с кем-нибудь типа моего папеньки.
— А я бы женился на кроткой овечке, — кивнул Хан. — Все, хватит реветь. Успокойся, посети в отеле какую-нибудь спа-программу, расслабься. А я проедусь по работе и заодно подумаю, как можно все решить. Вдруг наклюнется ответ.
Он довез Ирен до отеля, убедился, что охрана ее встретила и повела в номер, а сам поспешил по делам.
Присланные досье он изучил как следует. Три женщины. У двоих бизнес резко пошел в гору за последние семь лет. Еще одна — внезапно начала менять мужей как перчатки, увеличивая при разводе свое состояние каждый раз на хорошую сумму. Причем каждый раз она оставалась вдовой, так как замуж выходила за людей довольно пожилых. Вот с ней для начала и решил побеседовать Хан.
Узнать, где находилась Элизабет Гейт, было несложно. Зегерс всего лишь позвонил к ней домой, представился секретарем одного из влиятельных и светских людей города и сообщил, что должен лично передать мисс Гейт приглашение на вип-вечеринку. Узнал, что она сейчас со своим тренером в спортивном зале, на территории дома. И поехал в ту сторону. Адрес Элизабет достать было несложно. По дороге сделал еще один звонок — в местную больницу, представился репортером и задал пару вопросов. После чего перезвонил по тому телефону, что ему предоставили. И, притворившись на этот раз следователем, попросил скинуть медкарты всех мужей мисс Гейт. Причем самым спокойным голосом назвал электронную почту одного из офицеров полиции. А точнее — Берта Рейна. Ее он увидел на визитке, которую тот сегодня передал Хану. Одновременно скинул адрес программисту и попросил получить доступ к почте, забрать письмо и удалить его из ящика.
Неизвестно, чем там занималась Элизабет, но выглядела она утомленной и счастливой. При этом едва ли не облизывалась как кошка, глядя на своего личного тренера — мускулистого блондина с ровным загаром и чересчур красивым лицом.
— Да, Майкл, увидимся в четверг, — проговорила она грудным голосом, взмахом руки отпуская смазливого блондина, после чего перевела взгляд карих глаз на Хана: — Добрый день, мистер…
— Хан Зегерс, к вашим услугам, — он принял протянутую для рукопожатия руку и губами коснулся изящной кисти. Элизабет выглядела восхитительно в коротких шортах и майке в обтяжку. Идеальная фигура, симпатичное лицо с чуть вздернутым носом и огромными глазами. В тридцать пять она выглядела максимум на двадцать пять. И явно заинтересовалась нежданным гостем.
— Прошу прощения, мисс Гейт, — Хан заговорил низким и чуть хрипловатым тоном, зная, какой сокрушительный эффект он производит на женщин, — мы встречались с вами на благотворительном балу в честь Хеллоуина.
Она и правда была там: веселая, слегка нетрезвая и раздающая налево и направо свои визитки. Зегерс тогда отметил неестественно расширенные зрачки и решил, что красотка увлекается не только алкоголем.
— Мы с вами общались насчет нашего центра Life savior. Вы дали мне свою визитку, написали на другой стороне адрес и сказали приехать сегодня часам к двум, без звонка. Мол, вы любите сюрпризы.
Он знал, на что напирать. Судя по информации, предоставленной программистом, Элизабет постоянно бывала на вечеринках, знакомилась с новыми людьми и обзаводилась порой странными знакомствами. А еще обожала делать благотворительные взносы, причем напоказ, с оханьем и причитанием о том, как она страдает от мысли о бедных брошенных и больных детях. Хана от таких людей передергивало.
Но сейчас он ее очаровывал. Шаг за шагом, вызывая на доверчивую беседу.
Часа через два, выдержав неприкрытый флирт и пообещав связаться с ней на днях, а заодно договорившись о переводе некоторых средств в фонд организации, Хан вернулся к себе в машину. И выдохнул: голова кружилась от слишком сладкого запаха духов, которым пропитался весь дом.
Элизабет не была «одержимой». Просто охотница за богатыми престарелыми женихами. Хан просмотрел присланные из клиники файлы. Да, каждый из ее мужей ушел на тот свет от инфаркта: перестарался в постели.
Пустышка. Ну, зато договорился насчет поддержки благотворительности. Лишняя реклама и средства никогда не помешают.
Следующей у него в списке стояла Леда Гилмор — владелица сети итальянских бутиков. Три года назад из почти обанкротившейся владелицы одного крохотного магазинчика с платьями она вдруг совершила поистине головокружительный взлет и теперь открывала уже десятый бутик в Канаде. Плюс договаривалась об открытии магазинов в Европе.
И вот тут Зегерса подстерегала неудача: женщины в городе не оказалось. Сегодня рано утром она улетела в Италию и собиралась вернуться дней через пять, не раньше. Сделав пометку, Хан подумал и решил созвониться с третьей подозреваемой. Благо с ней он познакомился на балу и даже обменялся визитками. Алисса Тернер несколько лет назад получила в наследство от мужа клинику пластической хирургии «Бьюти Шарм». И сумела раскрутить ее так, что попасть в клинику мечтали многие. Несмотря на цены.
Договориться о встрече с Алиссой оказалось совсем просто. Владелица клиники пришла в полный восторг от звонка Хана.
— Я рада вас слышать. Конечно, с удовольствием встречусь с вами. Вот что, я сейчас в офисе, подъезжайте, побеседуем.
Да с радостью. Зегерс завел автомобиль и направился обратно к центру города. Алисса еще на балу произвела на него впечатление умной и спокойной женщины. Даже если его подозрения не подтвердятся, он просто договорится о сотрудничестве. Их компания давно подумывала о сотрудничестве с какой-нибудь подобной клиникой.
Ну и за работой перестанет думать о Еве. О том, что сейчас внутри его пульсирует непонятная пустота и безумно хочется просто позвонить и поговорить с девчонкой.
Хан лишь крепче стиснул зубы. А еще сжал руки на руле. Не стоит поддаваться эмоциям. Хотя бы потому, что Ева уже под подозрением, поскольку владеет платком.
А еще беспокоила неудавшаяся встреча Евы: кто-то собирался увидеться с ней и рассказать про платок. Кто? Кто такая эта Элис? Что ей, черт подери, может быть известно? Точно не Хищница, такие не обсуждают скверну, а просто хотят всю ее забрать себе. Одна из владелиц? А вот это вполне вероятно.
Притормозив на светофоре, он дотянулся до ежедневника, лежавшего на сиденье рядом и быстро сделал пометку: посетить дом Элис и как следует его осмотреть. Не совсем законно, конечно, но что делать.
* * *
Бывают мгновения, когда что-то резко меняется в жизни. Или когда ты понимаешь, что больше не можешь жить как раньше. Не можешь и не хочешь.
У Ирен, кажется, наступил как раз такой переломный момент. Если до этих пор она еще сдерживалась, в глубине души надеясь, что все поправится само собой, то сейчас вдруг отчетливо поняла: не поправится. Не будет чуда. И даже Хан его не придумает. Потому что побоится вызвать гнев ее отца.
А она не боится. Зайдя в номер в сопровождении охраны, Ирен вдруг поняла, что все. Точка. Надоело. Придется все брать в свои руки. Ну что вот сделает с ней отец? Проклянет? А ее нынешняя полузатворническая жизнь — не проклятие? Выгонит из дома? Да пожалуйста! Посадит под замок, пока не согласится выйти замуж? Да она головой пробьет стену и сбежит.
Ирен обернулась к охране и уперла руки в бока.
— Будете смотреть, как я раздеваюсь? — подчеркнуто язвительно спросила, начиная расстегивать верхнюю пуговицу блузки. Миг, и мужчины развернулись, чтобы торопливо выйти из комнаты. Ирен же быстро скинула блузку, штаны, подскочила к шкафу и натянула джинсы со свитером. После чего скользнула в постель и по уши укрылась одеялом. Закрыла глаза, постаралась дышать ровно и спокойно.
Минут через десять, как она и предполагала, послышался негромкий стук. Потом еще. Нарочито сонным голосом Ирен рявкнула:
— Да!
— Мисс Ковальски, — в номер вошел Анджей, — прошу прощения, хотел узнать ваши планы.
— Мои планы будут ограничиваться этим номером, — раздраженно проговорила Ирен. — Я спать хочу, голова трещит.
— Может, позвать врача?
— Я уже выпила таблетку, это просто реакция на местную погоду. Скачет как бабуин. Все, оставь меня в покое!
Она снова улеглась и закрыла глаза. Услышала шаги Анджея, легкий стук закрывшейся двери и победно заулыбалась. Ну вот, теперь надо подождать с полчасика и попытаться незаметно улизнуть. Куда? Ирен точно знала адрес: клиника, где лежал Берт.
Глава 14
Удрать получилось неожиданно легко. Уже сидя в такси, Ирен не удержалась от победного смешка. Ее охрана купилась на сонливость и усталость подопечной. Они спустились в ресторан отеля, а Ирен быстро и незаметно выскользнула на улицу. Где тут же поймала такси и протараторила адрес клиники.
За такой поступок ее по голове не погладят. Может, даже отправят домой. Ирен, правда, туда не собиралась в ближайшее время. Роскошный и огромный родительский дом вызывал исключительно скуку пополам с раздражением. Время там всегда тянулось киселем. Таким, какой впихивали в нее в детстве: безвкусный, но якобы очень полезный. Слуги все передвигались бесшумно, мать, сколько Ирен себя помнила, особо не баловала ее вниманием. Порой девушке казалось, что ей не слишком рады дома. Все общение сводилось к обучению домашнему хозяйству или к упрекам в дерзости и наглости.
Атмосфера чуть оживлялась, когда возвращался отец. Но опять же: она могла становиться веселой или, наоборот, тревожной. Все зависело от того, в каком настроении приходил глава семьи. Иногда Ирен, чтобы не рисковать, просто выскальзывала в сад и начинала возиться с цветами. А на следующий день за завтраком наблюдала за родителями.
Отец никогда не бил мать при детях. Делал он это за закрытыми дверями спальни. Ирен однажды не выдержала. Сидя в своей комнате, она вздрагивала, слыша глухие удары. А потом ее сдернуло с кровати неведомой силой.
На стук в дверь к родителям выглянул отец. И тогда Ирен на него просто заорала, требуя прекратить. На шум выскочил находившийся дома Богдан. И еле оттащил заходившуюся в истерике сестру.
Ирен тогда ожидала, что ее накажут. Может, даже розгами, как Богдана в детстве. Но вместо этого отец просто раньше времени велел ей возвращаться в школу. И все.
Ну а мама почему-то после того случая словно возненавидела дочь. Порой Ирен ловила на себе ее откровенно злобные взгляды. Хотя не понимала, где успела провиниться.
Нет, так дальше жить было невозможно! А угроза отца самому назначить день свадьбы стала последней каплей. Силой заставить ее выйти замуж? Ни за что! Ирен уже года два подозревала, что их с Ханом помолвка — большая ошибка. Молчала лишь потому, что понимала: ее попытки поговорить на эту тему с отцом обречены на провал с самого начала.
Уже у самой палаты Ирен вдруг почувствовала, как сильно горят у нее щеки. Открыла сумочку и быстро глянула в крошечное круглое зеркальце. Оно с готовностью отразило светловолосую девушку с огромными и почему-то испуганными глазами. Щеки и правда слегка покраснели. А вот губы по цвету почти сравнялись с остальным цветом кожи, довольно бледной.
— Я волнуюсь? — шепотом спросила сама у себя Ирен. — Да, я волнуюсь.
Дверь в палату была белой, с матовым стеклом и изогнутой ручкой. Понимая, что у нее банально подрагивают колени, Ирен потянула ручку на себя. С таким видом, словно собиралась шагнуть в неизвестность.
Почему у нее так бешено колотилось сердце, а губы открывались сами собой, хватая ставший слишком густым воздух? Почему внутри все сжималось до сладкой боли и одновременно кружилась бешеная радость?
Палата даже в этот хмурый осенний день выглядела солнечной и яркой. Из-за светлых стен и пары небольших картин, написанных зелеными и желтыми мазками. Но главное — из-за улыбки, которой Берт наградил замершую на пороге Ирен.
— Привет!
Он полулежал на кровати и держал в руках планшет. Вокруг уже не попискивали приборы, от которых мороз пробегал по коже.
— Привет, — пробормотала гостья, понимая, что не знает, как теперь вести себя. И почему мысли из головы торопливо куда-то разбежались. Как тараканы.
— Заходи, — продолжил Берт, — ты одна? Мне показалось, что Хан тебя весьма ретиво опекает.
— Есть такое, — согласилась Ирен, делая шаг в палату. — Они с Богданом — это мой брат — те еще опекатели… опекуны. В общем, гоняют моих кавалеров почем зря.
— Не сомневаюсь — у них из-за этого постоянные проблемы. Садись. Я все еще в шоке от такой вот нашей встречи. Жаль, не сумел тогда произвести на тебя нормальное впечатление. А вместо этого уехал с медиками…
— Ты произвел его десять лет назад, — улыбнулась Ирен, присаживаясь в кресло, рядом с кроватью. Палата напоминала гостиничный номер. Разве что в воздухе все же угадывался специфический больничный запах.
— Правда?
Взгляд полицейского был таким же, как и в первый день их знакомства. Точнее — вечер. Ирен вдруг поняла, что лицо Берта она помнила плохо, а вот взгляд — запомнила. Спокойный, уверенный и с едва угадывающимися смешинками в карих глазах. Хан всегда смотрел чуть иронично. А вот во взгляд Берта лично ей хотелось закутаться, как в плед морозной ночью.
Жаль, что нельзя тут оставаться надолго. Охрана уже наверняка ее хватилась. Или хватится. Лучше вернуться раньше и не привлекать внимания к Берту. Ирен попятилась назад, в коридор, чем вызвала у пациента удивление.
— Ты куда?
— Мне пора…
— Уже? — удивился Берт. — Ты пришла три минуты назад!
— Завтра я постараюсь вырваться на подольше, — пообещала Ирен, еще не зная, как ухитрится это сделать.
— На пять минут?
— На семь!
У нее почему-то защипало в носу от обиды, что нельзя вот здесь остаться. Неловко запнувшись каблуком за ровный пол, Ирен чуть не упала, ощутила себя неуклюжим бегемотом и неловко вывалилась в коридор.
«Ты вела себя как идиотка. Что вот он мог подумать?»
— Ирен, — негромкий голос Берта подействовал на нее как удар молнии. Прошил с головы до пяток и заставил рвануть обратно в палату.
— Что? — получилось чуть испуганно.
— Я могу тебе позвонить? Дашь свой номер телефона?
Ну да, конечно. Могла ведь и сама предложить! Ирен вдруг поняла, что чертово воспитание все же сделало ее несколько инфантильной и не привыкшей к общению с мужчинами. Правильно, ей разговаривать разрешали лишь с узким кругом. А с посторонними — ни-ни.
Но она молодец, голос почти не дрожал, пока Ирен диктовала цифры. Говорить «до свиданья» еще раз показалось глупым, поэтому ограничилась улыбкой и опять удрала в коридор. Влажными от волнения ладонями потерла щеки и почти побежала из клиники. В голове все шумело, а перед глазами стоял образ Берта. Не такого красивого, как Хан, явно не такого обеспеченного. Но все же почему-то образ друга детства значительно проигрывал в сравнении с полицейским.
Как во сне Ирен добралась до отеля, проскользнула обратно в номер и плюхнулась на кровать. С лица не сходила глуповатая улыбка. Она влюбилась? Или просто у нее временное помутнение рассудка? Или эти две вещи похожи друг на друга?
Как бы то ни было, выходить замуж за Хана Ирен не хотела.
* * *
Как я объясняла бабуле про платок — отдельная песня. Если честно, то боялась, что меня в какой-то момент обвинят в ненормальности. Но бабуля слушала, не перебивала, хотя взгляд делался все более ошарашенным. Особенно когда я заговорила про беседу с Элис, про то, как ее убили. Тут у бабули почему-то дернулся глаз. То ли от волнения за внучку, то ли от любопытства и опасения, что я сошла с ума.
— …и я хочу, чтобы ты сходила со мной к этой Абби Алерано, послушала. Может, помогла разговорить ее.