- Несколько раз я спрашивал у тебя о принце, и каждый раз ты отвечала, что не желаешь ничего о нем слышать, - задумчиво протянул Хасин, идя рядом с Анной к конюшне ее эрхов.
- Ты ведь догадался почему, - хмуро ответила принцесса, настроение которой испортилось, как только друг заговорил о Кассиане.
- Нежелание что-либо знать о своем женихе не избавит тебя от обязанности выходить за него замуж, - мягко произнес демон.
- Это моя попытка отрешиться от действительности, - хмыкнула невесело девушка. - Оттянуть тот момент, когда мое будущее станет настоящим.
Хасин не знал, что на это ответить. Он понимал желание принцессы пожить собственной жизнью, побыть в мире без конкретного определения каждого своего шага. И пусть это была лишь иллюзия - она имела на нее право.
- Анна... - со вздохом начал Хасин.
- Не нужно, - умоляюще взглянула на него девушка, остановившись и повернувшись к нему лицом. - Ты обещал мне это - время для себя! Помнишь?!
- Конечно, моя Амани, - мягко обнял ее Кассиан, касаясь губами ее лба и ощущая, как она расслабилась в его руках после произнесенных слов. - Но ты не можешь просто забыть об этом.
- Я не забываю ни на миг. Но так хочется.
- Ты пугаешься того, что может оказаться не таким страшным.
- "Может" меня не устраивает, - тихо, но решительно ответила Анна, отодвигаясь от него. - Я хочу сама строить свою судьбу насколько это возможно.
- И чего ты хочешь сейчас? - улыбнулся Хасин, продолжив путь.
- Просто провести с тобой время. Без разговоров о принце, - с намеком добавила девушка и побежала вперед, подхватив юбки своего платья.
Бастард проводил ее взглядом. Такая юная, такая нежная, но такая грустная и одинокая. Все больше она понимала, все больше видела и слышала. Уже не скроешь от ее глаз и ушей то, что обсуждают и говорят о ней. А говорить не переставали. Казалось бы - все обсуждено, все ясно, все понятно. Но нет, изо дня в день принцессу обсуждали, осуждали и находили новые поводы для насмешек. И по большей части причиной сплетен и слухов становилась собственная сестра.
Если прежде Лили пыталась проявить свое внимание к сестре, пыталась пойти на контакт, то после их первого бала уже не скрывала истинного отношения к сестре. И был повод, а потому все вокруг тут же придумали оправдания для их ангела, у которого была масса причин для ненависти к Анне - те же, что и у всех вокруг. Никто не осуждал Лили за то, что она говорит и делает - все поддерживали ее начинания, которые касались Анны: насмешки, отточенные, а потому болезненные, унижения, скрытые витиеватыми фразами, но смысл которых был ясен всем и каждому. Приближенные принцессы, которыми она обзаводилась с удивительной скоростью, находя все больше новых друзей и подруг, стали главными инициаторами всех издевок над Анной.
Ни разу, ни в одном письме Анна не упомянула о том, что происходит во дворце. Ни слова жалобы или боли, ни слова о своих страданиях и унижениях, которым не было конца и края. Но у Хасина были свои способы узнать правду. И он был умелым психологом, чтобы понимать, что за фразами в письмах, где-то между строк скрывается то, что подопечная прячет от него. И он быстро находил то, что ему подсказывала интуиция - причины той или иной фразы, слова, просто кривая буква в конце "все хорошо", когда рука дрогнула, показывая всю фальшь фразы. У него были глаза и уши во дворце. И то, что эти глаза ему показывали и передавали, ему не нравилось.
- Ты покатаешься со мной? - спросила девушка, когда Хасин подошел к ней и Харди, которую она поглаживала по морде, отчего кобыла блаженно прикрывала красные глаза, откровенно млея от подобной ласки.
- Ноан позволит на него сесть? - подходя ко второй особи, спросил демон, наблюдая, как животное недоверчиво смотрит на него, отходя от загона назад, что заставила Хасина нахмуриться: эти животные слишком привыкли к Анне и Фарху, стали практически ручными, что было не свойственно породе и скорее портило ее, нежели красило.
Но к протянутой руке Ноан все же подошел. Недоверчиво принюхался, но позволил коснуться себя, заставив Хасина хмыкнуть.
Вдвоем с помощью Фарха, они оседлали коней. Демон задержался, общаясь с конюшим, а Анна вышла, о чем тут же пожалела - на поляне перед загоном стояла Лили в окружении своих подруг.
Никто из девушек даже не подумал хотя бы склонить голову в момент ее появления, не говоря уже о положенном реверансе. Кобыла, которую она вела под уздцы, тут же замерла на месте, оскалив пасть, полную клыков.
- Я разве не говорила не приближаться к моим животным? - спокойно произнесла Анна, успокаивая Харди поглаживанием по холке и недовольно глядя на нежданных гостей.
- А разве матушка не приказала тебе больше не появляться здесь? - язвительно хмыкнула Лили.
- Так же как и тебе. Но мне здесь ничего не грозит, а вот тебе - любимой дочери - слишком многое, - холодно отчеканила Анна.
Она не хотела разговаривать, она хотела, чтобы они просто ушли, давая ей время передохнуть хотя бы день, когда рядом был Хасин. А еще демон...она не желала, чтобы он стал свидетелем очередной сцены, где она будет высмеяна и унижена. Не хотела, чтобы он видел, как ей больно. Она не стыдилась - Хасина никогда - она просто знала его вторую натуру, которую он так старательно от нее прятал. Но разве заставишь людей молчать? Разве заставишь их не говорить и не обсуждать собственную легендарную персону? А еще история - некоторые книги пестрели историями о Бастарде, великом воине и первом мече Империи Халлон. И явно не лгали, повествуя о его нраве, характере и поступках. И девушка знала, насколько безжалостным Хасин может быть к тем, кто угрожает тому, что ему дорого. И Анна знала, что дорога. А еще, при всем своей угнетенности и забитости, не желала мстить и платить тем же в ответ.
- Вам лучше уйти, - отворачиваясь от компании, произнесла принцесса.
- Не тебе мне указывать, - прищурилась Лили, делая шаг вперед.
- Не подходи, - предупредила Анна, делая шаг назад и заставляя отступить снова оскалившееся животное.
- Укусит? - хмыкнула насмешливо Лили. - Пусть. Зато у отца хотя бы повод появится уничтожить твоих зверюг. Псину в том числе.
- Этого ты добивалась, хлестая Таша? - зло спросила Анна весело улыбающуюся сестру, которая даже не скрывала своих намерений и недостойного поведения.
- Именно, - довольно улыбнулась девушка.
- Урок на будущее, - раздался леденящий душу голос Хасина за спиной Анны, и принцесса Лили и ее подруги, неприятно удивленные замерли на месте, с их лиц исчезли злые насмешки, сменившись откровенным страхом. - Адский пес никогда не нападет, если хозяин не прикажет. Даже чтобы сохранить собственную жизнь.
Прищур демона заставлял девушек широко распахивать глаза и нервно сглатывать. Они тут же опустили головы, пряча лица от пронзительного взгляда Бастарда.
- Таш, - позвал Хасин, не отрывая взгляда от девушек, а по лицу растягивалась дикая в своей кровожадности усмешка.
Пес тут же появился из-за спины демона и угрожающе зарычал. И свора девиц, оглушительно визжа, рванула прочь от конюшни, оставляя Лили на растерзание демона. Принцесса проводила их презрительным взглядом, спокойно оставшись стоять на месте.
- Анна никогда не прикажет, - самодовольно хмыкнула девушка, складывая руки на груди.
- Ваши подруги вам не под стать - ума не хватает, - хмыкнул Хасин.
- Ваша знаменитая усмешка действует на многих безотказно. И даже банальная игра слов останется непонятой.
- Вы что-то хотели, Ваше Высочество? - холодно спросил беловолосый демон, принимая из рук подошедшего Фарха поводья Ноана.
- Ничего, - и принцесса ушла.
Лошади и пес тут же прекратили выражать свое недовольство от присутствия чужаков. Таш умчался гулять и охотиться, а эрхи нетерпеливо были копытами, взрывая землю, желая пробежки и разминки.
- Ну что, поехали? - как ни в чем не бывало, улыбнулся Анне Хасин, получив в ответ слабое подобие улыбки и кивок. - Анна, - неодобрительно посмотрел на девушку юноша.
- Ты накажешь их? - волнительно кусая губу и уже не пряча сожаления и мольбы о пощаде для своих недругов, тихо спросила принцесса.
- Не скрывай ты от меня подобное, их наказание было бы меньшим, - холодно отчеканил Хасин, а лицо снова приобрело черты безжалостности и холодности, с которыми она сама лично не сталкивалась ни разу.
И видеть Хасина таким было непривычно. Но отнюдь не пугающе - ее Хасин не обидит никогда и ни при каких обстоятельствах: кто угодно, но не он - единственный друг, который всегда относился к ней с осторожностью, нежностью и заботой.
- Не нужно, Хасин. Прошу тебя, - коснулась его руки Анна, заставляя посмотреть на себя. - Будет только хуже, - тихо добавила она.
- Хуже лишь тебе, Анна, - безжалостно ответил демон, недовольно глядя на нее.
- Тебе не жить здесь! - сорвалась на крик Анна. - Не под обвиняющими взглядами! Не под шепотками за спиной! Не тебе, Хасин! А большего презрения я уже не вынесу!
По щекам пусть и не текли слезы, глаза были на мокром месте.
- За твои слезы они ответят вдвойне, - прошипел Бастард, гневно прищурившись.
Он легко вскочил на коня и резко пустил его вскачь, провожаемый умоляющим взглядом Анны.
Это было впервые, когда они повздорили, если так можно было назвать этот всплеск негативных эмоций в присутствии друг друга. Анна провожала Хасина взглядом и думала о том, почему так плохо на душе, и сама же знала ответ: от страха, от дурного предчувствия, от того, что опустилась до мольбы перед другом, упав тем самым в его глазах в плане достоинства и самоуважения, которое он всегда ей прививал, безнадежно впрочем.
А Хасин не знал, что еще сделать и сказать Анне, чтобы она прекратила позволять подобное. Она была слишком слабохарактерной, слишком уязвимой и беззащитной перед всеми. А он не мог быть рядом постоянно и защищать ее от унижений и оскорблений. Когда же она научится отвечать?! Когда прекратит быть жертвой?! Когда поймет, что этому пора положить конец?! В ней было слишком много света, слишком много добра. Свет и добро это не плохо, и Хасин ни в коей мере не хотел лишить девушку того, что составляло саму ее суть, делало ее такой, какой она была в его глазах. Но где ее гордость, где ее сила, без которых ей не выжить в этом жестоком мире?! Из раза в раз он говорил ей о том, что доля безразличия и жесткости к тем, кто окружает ее, просто необходима. Из раза в раз напоминал, что она не должна позволять тех или иных вещей окружающим. Но Анна предпочитала терпеть. Что же, пусть.
Он терпеть не будет.
Прогулки не вышло, Анна так и не присоединилась к Хасину. А он не желал сейчас видеть ее умоляющих глаз, поскольку слишком боялся поддаться им. А еще ему нужно было успокоиться и привести в порядок мысли, чтобы без лишней жалости наказать тех, кто посмел так относиться к тому, что было для него столь ценно. И ведь не единожды он предупреждал всех в этом дворце об отношении к Анне. Но видимо без практического применения все его угрозы быстро забылись. Что ж, пора напомнить, почему они так испугались, когда он впервые появился в этом дворце, почему дрожали при одном только его имени.
- Этих людей я бы желал видеть сегодня вечером во дворце в обязательном порядке, - и Хасин положил на стол перед королем Тамиром список.
- Есть повод? - холодно спросил мужчина.
Он давно прекратил спорить и противоречить этому демону, последовав его совету - относиться ко всему проще. Ничего уже не изменить, ничего не переделать. А тратить время на противостояние не было нужды - они вполне спокойно могли общаться и обсуждать дела. Тамир привык к появлению Бастарда в своем доме. А Хасин проявлял к нему уважение, которого тот был достоин за многое, что совершил и продолжал совершать. И личной неприязни между ними не было места. Один король, для которого на первом месте далеко не его личные чувства. Другой - представитель своей империи, которому так же не подобает быть излишне упрямым и жестоким.
- К их большому сожалению, - отчеканил Хасин. - Думаю, к вашему тоже.
- В чем причина? - хмуро спросил Тамир, поднимаясь из-за стола и недовольно глядя на гостя.
- Не раз я предупреждал о том, чего не потерплю в отношении принцессы Анны. Моим предупреждениям не вняли, - глядя в глаза королю, ответил демон. - И я в своем праве наказать тех, кто провинился, - и улыбка, та самая, что ужасает и заставляет нервно сглатывать.
- Это так...необходимо? - только и спросил Тамир, просматривая имена и недовольно сжимая губы - многие почтенные семейства и рода.
- Более чем.
- И насколько...категорично будет наказание? - поинтересовался мужчина.
- Достаточно, чтобы раз и навсегда мои слова были услышаны.
Тамир не стал спорить, лишь кивнул демону, который тут же направился к дверям из кабинета. Но вдруг остановился, уже взявшись за ручку, и повернулся к королю.
- Вы ведь любите ее, Тамир, - тихо произнес Хасин, глядя в глаза, которые тут же были почти стыдливо опущены в желании спрятать правду.
- Это не имеет значения.
- Она ваша дочь. И всегда это будет иметь значение, как бы вы ни пытались доказать всем обратное.