Чонин поднялся, оперевшись на левую ногу, неуверенно коснулся пола пальцами правой ступни, и Крис протянул руку к нему.
— Я могу…
— В свете недавно открывшихся обстоятельств я бы предпочёл свести твою помощь к минимуму, — предупредил его Чонин.
— В свете того, что…
— Нет, — перебил его Чонин. — Просто не хочу, чтобы какие-то поступки казались двусмысленными или становились источниками ложных надежд. Можешь думать обо мне всякое, но я не любитель играть чужими чувствами. Ничего против тебя не имею, но влюбляться я предпочитаю в женщин, заниматься сексом — тоже.
— Ясно, — уныло отозвался Крис, закинул руку Чонина себе на шею и подставил плечо. В нос снова ударил загадочный цитрусовый аромат, а бок согрело уютным теплом. Невольно Крис потянул носом, чтобы вдохнуть побольше таинственных ноток и разгадать их наконец.
— Ты чего?
— Так… пытаюсь понять, чем от тебя пахнет.
— Ючжа с можжевельником.
Крису потребовалось время, дабы пошевелить мозгами и вспомнить, что корейский «ючжа» — это японский «юдзу», природный гибрид мандарина и ичанского лимона. Любопытный выбор…
Он помедлил, когда Чонин вдруг взял правее, чем нужно. Не сразу дошло, что Чонин собрался не в спальню, а в кабинет.
— Разве ты не хочешь лечь спать?
— Нет, у меня полно дел. Если хочешь, я останусь тут, а тебе просто надо будет принести мне кое-что. Потом можешь лечь спать. Я обычно в гостиной обитаю — тут удобнее.
Крис подвёл Чонина к дивану, усадил и вопросительно вскинул брови.
— Тащи всё, что найдёшь на столе. Ещё прихвати с полки у двери зелёную книгу большого формата, она там самая толстая и тяжёлая, не ошибёшься.
Крис прогулялся в кабинет, собрал со стола все снимки, распечатки, карты, листы, карандаши и хотел уже двинуть к полке, когда услышал голос, долетевший из гостиной.
— Я забыл. В верхнем правом ящике стола лежит ноутбук, он тоже нужен. Со всеми проводами.
— Я тебе вьючная лама, что ли? — машинально проворчал Крис, но в ящик полез.
— Что?
— Ничего! Сейчас принесу!
За время отсутствия Криса Чонин умудрился сползти с дивана и устроиться на полу, на пушистом ковре. Он забрал у Криса ноутбук, открыл и поставил рядом с собой, ловко подсоединив все провода туда, куда надо, затем бросил на диван толстую книгу, а снимки и прочие бумаги свалил себе на колени. Крис наблюдал, как он копошился и раскладывал листы и снимки в какой-то непонятной последовательности вокруг себя на ковре.
Крису вскоре надоело ломать себе голову, и он отвернулся к странным шкафчикам у стены, опустился рядом с одним на корточки и принялся разглядывать ту штуку, что лежала внутри. Штука походила на булыжник с какими-то пиктограммами, выбитыми на плоской стороне. В итоге Крис не выдержал и протянул руку, чтобы достать штуку из шкафчика и посмотреть поближе.
— Эй, руки прочь! — сердито окликнул его Чонин, даже запустил карандашом и попал в шею.
— Я просто хотел посмотреть на булыжник поближе, — возмутился Крис.
— Сам ты булыжник! Это ценная археологическая находка. Уникальная. Нефиг лапы распускать.
— Чушь какая-то…
Крис вскинул голову и уставился на Чонина, который поднялся с ковра и подобрался к шкафчику в два длинных прыжка на левой ноге. Чонин аккуратно прикоснулся к булыжнику и достал его из шкафчика, тут же опустился на ковёр, скрестив ноги. Помедлив, Чонин вытянул немного руку с камнем, чтобы Крис тоже мог видеть выбитые на серой поверхности рисунки.
— Знаешь, что это такое?
— Каменюка, — обиженно буркнул Крис и устроился напротив Чонина, тоже скрестив ноги.
— Придурок. Посмотри внимательно и вспомни хоть что-нибудь из материала лекций по праву Мезоамерики. Ну?
Крис честно напряг память, покопался в тех познаниях, что у него были, и неуверенно предположил:
— Ацтекский Камень Солнца? Ну, типа наглядное изображение того, как ацтеки воспринимали мир и космос? Но разве там не должен быть в центре череп?
— Умница, — скупо похвалил его Чонин. — Только это не Камень Солнца. Это вообще не имеет никакого отношения к ацтекам. Потому и черепа нет.
— А к кому тогда? Майя? И если это такая ценная археологическая находка, то какого чёрта она тут делает, а не хранится в музее под кучей замков?
— Этот камень нашёл я, поэтому я могу забрать его из музея в любое время, когда пожелаю. А из музея его уже дважды пытались выкрасть, поэтому мне отдали его с восторгом. Вряд ли кому-то придёт в голову, что он хранится здесь. Официально владельца не называли. Да и он мне всё равно нужен, потому что я пишу диплом…
— Не рановато ли ты пишешь диплом? — искренне изумился Крис, который о подобных вещах даже не задумывался ещё.
— Нет. Диплом будет полной работой. Я одним выстрелом убью кучу зайцев сразу. Части диплома я смогу использовать в качестве курсовых и практических работ. Удобно, как видишь.
— Ну ладно. Если эту штуку сделали не ацтеки, то кто?
— А ты посмотри, чем этот камень отличается от Камня Солнца.
— Можно подумать, я много знаю о Камне Солнца. Я только в ацтекских гороскопах разбираюсь. Про череп я уже сказал — его нет.
Чонин запрокинул голову, тяжело вздохнул и снова посмотрел на Криса.
— У этого камня нет названия. Я предложил называть его Камнем Исхода. На другой стороне камня, если присмотреться, можно увидеть нацарапанную карту. Это Камень Исхода анасази.
— Чего? — выдержав паузу, уточнил Крис. Сейчас он затруднялся определить уровень своего умственного развития, потому что непрерывно пялился на Чонина. Лицо Чонина в эту минуту дышало внутренней силой, почти фанатизмом. Крис даже решил, что пресловутый Архимед выглядел примерно так же, когда возгласил: «Эврика!»
— Анасази — народ такой. Используют это слово. В переводе с языка навахо это значит «древний враг». Самоназвание неизвестно. Сохранились города в скалах в Аризоне там, где жили анасази. Но примерно в четырнадцатом веке анасази покинули эти города. В один день. Или умерли все — в один день.
— Вот так прямо все и в один день? — недоверчиво спросил Крис.
— Возможно. Дело в том, что никто не знает, откуда вообще явились эти анасази, а в легендах некоторых народов Мезоамерики и Южной Америки говорится, что это именно анасази правили землями от прерий до Огненной земли в течение нескольких веков.
— А что сами анасази рассказывали по этому поводу?
— Это. — Чонин кивнул на камень, который держал в руке. — Видишь выемку в центре? Ты не найдёшь ничего подобного на Камне Солнца или поделках майя. Анасази говорили, что они пришли из дыры в земле. Из мира богов, подземного.
— Из Шибальбы, что ли? — Крис припомнил, как майя называли подземный мир, состоявший из девяти уровней.
— Именно. Все храмы анасази выделяются наличием шипапу — дыры в земле. Как видишь, — Чонин провёл пальцами по рисункам на камне, — тут чётко прослеживаются как ацтекские элементы, так и майя, но этот камень принадлежал анасази. Если у ацтеков и майя неоспоримо солнечный культ, то у анасази…
— Наоборот. Угу. Замечательно. Но тебе не кажется, что это просто религиозный бред? Может, они просто захотели выделиться?
— Нет, мне так не кажется. Если они строили жилища внутри скал, то что мешало им строить жилища в земле? Пещеры какие-нибудь, подземные города… К тому же, есть упоминания об экспедиции в «дыру в земле» накануне второго исхода анасази или их гибели. А ещё говорилось, что вернувшиеся члены экспедиции принесли с собой проклятье. Вероятно, речь всё-таки о болезни. Мне кажется, у Шибальбы был реальный прототип — город в земле или пещере. Из девяти уровней. Быть может, анасази пытались построить десятый уровень — глубже. И нашли нечто… какой-то источник болезни, почему им и пришлось покинуть город, а после искать новое место. Примерно в восьмом веке они добрались до Аризоны и остались там. Через несколько веков они решили зачем-то отправить экспедицию в покинутый город. Думаю, из-за резкого изменения климата и частых засух. Вероятно, они какое-то время даже голодали, потому что урожай стал скудным, а пригодных для возделывания земель почти не осталось. Эту версию подтверждают найденные останки. Несомненные следы каннибализма присутствуют — в крупных размерах, а такое характерно именно в тех случаях, когда народ голодает. И вот, они отправили экспедицию в покинутый город, чтобы проверить, не ушла ли болезнь. В том случае, если город был чист, они собирались вернуться туда. Но, как видно, болезнь не ушла, а стала сильнее. И экспедиция принесла её с собой. Поскольку из-за голода люди ослабли, болезнь их прикончила всех и почти сразу.
Крис молча пялился на Чонина и переваривал услышанное. Бред бредом, но Чонин говорил так убеждённо и уверенно, что Крис позволил себе слегка «поехать крышей».
— Ты сказал, на другой стороне камня есть карта. Что за карта?
— Карта, оставленная членами той самой экспедиции или кем-то ещё.
— Погоди… Ты хочешь сказать, что они сходили туда, откуда пришли, — вроде как в саму Шибальбу — и заодно начертили карту, как туда добраться?
— В точку. Может быть.
— Тогда в чём проблема? Помимо страшной и ужасной болезни. Хотя я просто не могу себе представить болячку, которая не выдохлась бы за шесть веков.
— В том, что карту надо расшифровать. — Чонин слабо улыбнулся и аккуратно положил камень на ковёр. — На карте есть пометки — знаки науатль. Но это довольно своеобразный науатль. Знаки очень редкие, есть и такие, каких никто раньше не видел. Письменный науатль тем и сложен, что у многих писцов были собственные уникальные знаки. А тут и вовсе камень оставлен анасази. И их собственный язык отличался. А болезнь… — Чонин пожал плечами. — Это могла быть и не болезнь, а радиация, например. Если город в самом деле в земле. Или сочетание какой-то эпидемии и радиации. Не суть важно, просто охота убедиться, что родина анасази не миф, и…
Крис помахал руками перед собой, закрыл глаза и уточнил на всякий случай:
— Я правильно тебя понял? Ты трясёшь тут каким-то булыжником, треплешься о народе, о котором известно чуть больше чем ничего, говоришь, что на обороте булыжника есть карта пути в Шибальбу — мир богов, которую надо расшифровать, собираешься на основе этого написать дипломную работу и сгонять туда, откуда вылезли эти самые анасази — то есть, в ту самую Шибальбу из мифов и легенд, где, предположительно, свирепствует какая-то болезнь, за день выкосившая тех самых анасази? Я ничего не упустил?
Чонин молча смотрел на него целую минуту, потом коротко и совершенно серьёзно ответил:
— Да.
— Да ты больной псих просто, — беспомощно развёл руками и подытожил Крис. — Большего бреда я в жизни не слышал, не говоря уж о том, что страшной болячке ничто не помешает скосить тебя самого точно так же, как толпу анасази.
— Прекрасно. Тогда можешь проваливать к спальнику и смотреть розовые сны.
Крис советом не воспользовался и взял один из снимков.
— А это что?
— Снимки джунглей к западу и к северу от города Четумаль на полуострове Юкатан.
— Территория майя, так?
— Ну да.
— Ты думаешь, анасази пришли оттуда? И твоя грёбаная Шибальба тоже там?
— Я не знаю. Это лишь предположение. Я прикинул по срокам, сколько экспедиция провела времени в пути, и рассчитал примерный пункт назначения — куда они могли за это время добраться и вернуться обратно. У меня получается Юкатан, район Четумаля. Нет никаких упоминаний о том, что на этой территории когда-то были города, однако в старых письмах ацтекских торговцев не раз упоминался древний путь именно через эту территорию. Если подумать, то у ацтеков торговцы фактически объединялись в гильдии — если помнишь лекции по ацтекскому праву, поэтому им было выгодно пользоваться надёжными и проверенными дорогами, такими дорогами, где всегда можно либо купить ходовой товар, либо выиграть по деньгам, либо просто пройти без риска. Коль уж они там ходили, это означает, что там было хотя бы безопасно, как минимум, или же там было выгодно ходить. Если выгодно и безопасно, значит, там был когда-то город. И не маленький. Логично?
Крис пожал плечами. Он пока слабо вникал в слова Чонина. Всё равно вся эта история больше походила именно на бред. Этот бред, что забавно, вдохновлял Чонина. Ну и если вспомнить про кое-чьи упёртость и твердолобость…
— Может быть, для карты нужен «ключ»? — тихо предположил Чонин, разглядывая камень. — Но ключа у меня нет. Без ключа — сложно.
Через час Крис лежал на диване, уронив голову на скрещенные руки, и продолжал смотреть на Чонина. Тот перекатывался по ковру от одной стопки распечаток и снимков к другой, обратно, потом прикасался к клавишам ноутбука и набирал текст. Время от времени Чонин подушечкой указательного пальца нажимал на нижнюю губу и сверлил монитор задумчивым взглядом.
Крис вырубился, когда Чонин обмотал Камень Исхода калькой и принялся легонько заштриховывать белую поверхность карандашом, снимая копию карты.
◄●►◄●►◄●►
Поддайся соблазну,
ведь он может и не повториться
◄●►◄●►◄●►
Это было не так уж и сложно — присматривать за Чонином. Крис отвозил его в университет, подставлял плечо и помогал добираться в нужную аудиторию. Потом они расставались, когда Крису требовалось заниматься баскетболом и командой, а у Чонина шли занятия по тем курсам, какие Крис не посещал. Тогда забота о Чонине ложилась на плечи Чена. После трёх Чонин давал частные уроки в библиотеке по истории права. Крис планировал тоже походить к нему, но пока решил отложить это. Всё же он и так проводил вечера и ночи у Чонина дома, где ему хватало возни с тем странным булыжником и будущим дипломом Чонина.
Обычно в пять или шесть часов вечера Крис забирал Чонина из библиотеки, заезжал в ресторан по пути, покупал коробки с едой и направлялся сразу домой. К Чонину.
Сложность представляли только водные процедуры. Даже не столько они, сколько вид обнажённого Чонина, к которому Крису никак не удавалось привыкнуть. Это всегда выбивало из колеи и отключало способность думать трезво и ясно. Точно так же, как прикосновения к ноге Чонина, когда Крис занимался повязкой.
А ещё Крис не уставал поражаться работоспособности Чонина. Тот постоянно был чем-то занят. Крис даже не видел его спящим ни разу и уже сомневался, что Чонин хоть когда-нибудь попадал в собственную кровать.
Крис мужественно продержался половину недели, после чего решил, что каждый раз мотаться в общежитие, чтобы переодеться или прихватить какие-то вещи по учёбе, накладно.
На следующий день он привычно привёз Чонина домой и спровадил в ванную. Раздел, снял повязку, затолкал в воду, выскочил из ванной, подышал под мысленный отсчёт секунд, чтобы прийти в себя от эмоциональной встряски, и отправился в общежитие. Там он вывалил из шкафа горы одежды, долго выбирал, что взять с собой, складывал выбранное в чемодан, туда же побросал лекционные записи, несколько справочников, ноутбук, другие нужные вещи. Затолкав чемодан в багажник, он поехал обратно. Оставив машину на площадке у дома, вместе с чемоданом поднялся по лестнице и завозился с замком. Машинально посмотрел на часы и ускорился, потому что отсутствовал в два раза дольше, чем намеревался. А это означало, что, скорее всего, Чонин уже сам выбрался из ванной на своих двоих, и это, с точки зрения Криса, нарушало распорядок.
Он ввалился в квартиру, запер дверь, сбросил ботинки и промчался по комнатам. Чонина не нашёл, значит, тот всё ещё торчал в ванной, что уже хорошо.
Крис отволок чемодан в спальню, распахнул шкаф и деловито освободил немного места для своих вещей. Нагло развесив одежду в шкафу, он закрыл створки, отнёс другие вещи в зал, побросал на маты и оставил пустой чемодан в прихожей в углу, чтобы не мешался под ногами. Потом Крис торчал у двери в ванную и собирался с силами.
Он тихо стукнул в дверь и распахнул её, зашёл в ванную и обнаружил, что Чонин просто-напросто уснул. Неудивительно, если вспомнить, что за эти несколько дней Крис Чонина спящим не видел вообще.
Крис бесшумно опустился на бортик и попробовал воду кончиками пальцев. Не холодная, а приемлемо тёплая. Немного успокоившись, Крис принялся разглядывать Чонина с интересом. Тот спал, откинув голову на подставку. Правая нога была свободно вытянута, а левая — согнута в колене, левая ладонь покоилась на бедре, правая — под грудью, на солнечном сплетении. Размеренное дыхание, едва заметно приоткрытые губы — сухие и чуть потрескавшиеся, на лице — спокойствие и привычная безмятежность.
Крис скользил взглядом по смуглому телу и продолжал любоваться. При мысли, что сейчас он может делать это совершенно безнаказанно и не таясь, его обдавало волной внутреннего жара. Репутация дамского угодника не мешала Крису восхищаться гармонией в теле Чонина. Ему нравилось смотреть на сильную шею, красивые линии широких плеч, очертания ключиц, гладкие мышцы на груди… Ему нравилось смотреть на всего Чонина и вспоминать его танец.