— В настоящий момент вам не следует покидать Аквесту, — сказал рыцарю Арчибальд. — Вы нужны мне здесь.
— Как пожелаете, милорд. — Бректон встал на ноги и быстрым шагом покинул тронный зал.
Все трое молчали, пока в коридоре не стихло эхо шагов рыцаря. Лицо Этельреда стало пунцовым, он судорожно сжал кулаки. Сальдур продолжал раздраженно смотреть в сторону двери.
— Очевидно, вы не учли в своих планах преданности этого человека, — посетовал Арчибальд. — Впрочем, чего еще ждать от людей, для которых ничего не значит честное слово? Сначала вам следовало поговорить со мной. И я бы рассказал вам, каким будет результат. Но вы на это не способны, вы хотели нанести удар в спину мне!
— Успокойся, Арчи, — сказал Сальдур.
— Прекратите меня так называть. Мое имя — Арчибальд! — крикнул Чедвик, брызгая слюной. — Вы оба такие самодовольные и кичливые, но я не пешка в ваших руках. Одно мое слово, и Бректон развернет свою армию и поведет на Аквесту. — Граф показал рукой на все еще распахнутую дверь тронного зала. — Вы же знаете, войска хранят ему верность вплоть до самого последнего из самых жалких идиотов. Они выполнят любой его приказ, а он, как вы сами теперь видите, меня боготворит.
Сжав кулаки и кипя от ярости, Арчибальд быстрым шагом приблизился к трону. Впрочем, мягкие каблуки его сапог не производили столь впечатляющего стука, который получался у Бректона.
— Я могу заставить короля Алрика оказать мне поддержку. Могу вернуть Алрику его бесценный Меленгар в обмен на остальную часть Аврина. Я могу победить в вашей жалкой игре. Моей правой рукой станет Северная армия империи, а под левую пойдут остатки роялистов. Менее чем через месяц я вас раздавлю. И не проси меня успокоиться, Саули! Я сыт по горло твоим покровительственным тоном и святостью. Ты такой же червяк, как Этельред. Вы объединились, чтобы плести против меня интриги. Но на сей раз сами попались в свою липкую паутину!
И он решительно направился к двери.
— Арчи… Я хотел сказать Арчибальд! — крикнул ему вдогонку Этельред.
Однако Чедвик не замедлил шага и с видом оскорбленной невинности миновал канцлера Биддингса, который остановился у входа в тронный зал и с тревогой посмотрел на графа. Слуги испуганно разбегались, уступая Арчибальду дорогу, когда он с выражением крайней ярости на лице шагал к выходу из дворца. Но оказавшись на заснеженном, залитом ярким солнцем дворе, он вдруг понял, что не знает, куда идти. Впрочем, подумав немного, Арчибальд решил, что это не имеет значения. Он получал удовольствие от самого движения, в нем бурлила энергия, ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Он подумал, а не приказать ли подать лошадь, долгая прогулка верхом пришлась бы очень даже кстати. Однако было слишком холодно, а перспектива оказаться в нескольких милях от ближайшего жилья замерзшим, усталым и голодным, совсем не привлекала. Поэтому он принялся разгуливать взад и вперед по двору, оставляя на свежем снегу цепочку узких следов.
Когда он вспомнил свою маленькую обличительную речь, на смену разочарованию пришло чувство полного удовлетворения. Ему понравилось удивленное выражение, которое появилось на лицах обоих регентов. Они не ждали столь дерзкого ответа. Постепенно гнев отступил, и вскоре Арчибальд окончательно успокоился. Усевшись на перевернутое ведро, он принялся стряхивать снег с сапог.
«А поведет ли Бректон войска на Аквесту? — спросил он себя. — И смогу ли я словно по мановению руки стать новым императором и заполучить в жены Модину?»
Ответ пришел почти сразу. Все это несбыточные мечты, и не более того. Бректон откажется выполнить такой приказ. Несмотря на внешние проявления верности, этот рыцарь подчиняется какому-то непостижимому кодексу чести.
Белстрады всегда были такими. Арчибальд вспомнил, как его отец жаловался на их крайнюю щепетильность в вопросах чести. Баллентайны считали, что рыцарь должен беспрекословно выполнять любые приказы сюзерена, получая в благодарность за верную службу богатство и власть. Те же не желали отказываться от устаревших нравственных принципов. По их представлениям правитель, дарованный Марибором, должен действовать в соответствии с его волей, чтобы заслужить преданность своих рыцарей. Арчибальд был уверен, что никогда и никому не удастся убедить Бректона в том, что гражданская война осенена произволением Марибора, и сомневался в том, что в этом деле лично он может рассчитывать на благосклонность верховного божества.
И все же ему удалось поколебать самоуверенность регентов, значит, в дальнейшем они станут вести себя с ним иначе. Теперь, когда они поняли, сколь значительна его роль, он может рассчитывать на уважение с их стороны. У них нет никаких оснований считать, что Чедвик не способен исполнить свои угрозы, а потому попытаются умиротворить его, предложив в качестве компенсации нечто серьезное. Арчибальд все еще рассчитывал получить Меленгар и, возможно, кое-что еще в придачу.
Глава 4
БРАЧНЫЕ ПЛАНЫ
Герцогиня Рошелльская была крупной женщиной не только в смысле телесных размеров, а муж был ей под стать. Оба они — люди полные, с толстыми шеями, короткими пухлыми пальцами и щеками, которые тряслись, когда они смеялись, а герцогиня делала это часто и очень громко. Они казались прекрасной парой. Мужская и женская версии толстяка, сделанные из одного материала, схожие во всем, кроме темперамента. Если герцог являл собой само спокойствие, то жена была его полной противоположностью.
Амилия всегда заранее знала, когда она появится: о приближении герцогини возвещал ее трубный голос, и его эхо громом катилось по коридорам дворца. Она одинаково радушно приветствовала всех встреченных вне зависимости от их общественного положения.
— Привет! Как поживаете! — громко вопрошала она, обнимая слуг, стражников и даже охотничьего пса, если они попадались на ее пути.
Амилия познакомилась с герцогом и герцогиней, когда в первый раз посетили дворец. Сальдур оказался поблизости и совершил ошибку, попытавшись им объяснить, почему императрица не дает аудиенции. Амилия успела принести извинения и откланялась, но не сомневалась, что Сальдуру повезло меньше, чем ей. Скорее всего ему пришлось общаться с герцогиней следующие несколько часов. С тех пор Амилия старалась держаться от герцогини подальше — эта женщина не принимала слово нет в качестве ответа, и принцессе не хотелось повторить ошибку Сальдура. Но через три дня, когда Амилия выходила из часовни, удача от нее отвернулась.
— Амилия, дорогая! — завидев ее, вскричала герцогиня и бросилась в атаку.
При этом ее элегантное платье развевалось, словно знамя на ветру. Оказавшись рядом с Амилией, она развела в стороны свои огромные руки и заключила секретаря императрицы в медвежьи объятия:
— Я всюду вас искала, но всякий раз, когда спрашивала, где вы, мне отвечали, что вы заняты. Если так пойдет и дальше, они замучают вас работой до смерти!
Герцогиня разжала объятия, взяла Амилию за руки и развела их в стороны.
— Бедняжка, дайте-ка мне на вас взглянуть. О, как вы прелестны. Но, дорогая, пожалуйста, признайтесь, что у вас сегодня день стирки, и ваши слуги не успели ее закончить. Нет, ничего не говорите, я уверена, что так оно и есть. А знаете, что я придумала? Надеюсь, вы не станете возражать, если я пришлю к вам Лоис, мою белошвейку, и она соорудит для вас что-нибудь на скорую руку. Я так люблю делать подарки, к тому же приближается Праздник зимы. Материи на вас пойдет мизер, и времени работа займет совсем немного. Лоис будет в восторге.
Леди Женевьева взяла Амилию под руку и зашагала рядом с ней по коридору.
— Вы настоящее сокровище, но, должна заметить, с вами отвратительно обращаются. С другой стороны, чего еще ждать от мужчин вроде Этельреда и Сальдура, которые здесь всем заправляют? Однако теперь, когда я с вами, все будет хорошо.
Они свернули за угол, и Амилия подумала, что способность этой женщины так быстро говорить, не переводя дыхания, поражает воображение.
— О! Мне ужасно понравилось приглашение, которое вы прислали, и я знаю, что это ваших рук дело. Ведь это вы за всем стоите, правда? Стоит ли удивляться, что вы так заняты. Какая бесчувственность! Но не тревожьтесь, обещаю, вы можете рассчитывать на мою помощь. В свое время мне довелось организовать немало свадеб, и все они прошли великолепно. Вам необходим опытный человек, настоящий знаток своего дела. Мы, аристократы, ожидаем блеска роскоши на подобных приемах и не привыкли разочаровываться. Раз уж речь идет о свадьбе императрицы, она должна быть еще грандиознее и ослепительнее, чем все, что мы видели до сих пор. На меньшее никто не согласится.
Внезапно она застыла на месте и с видом озарения уставилась на Амилию.
— У вас есть голуби, которых можно выпустить? Вам они необходимы. Вы должны их добыть!
Амилия собралась ответить, но выражение озабоченности уже исчезло с лица герцогини. Леди Женевьева снова заговорила, увлекая Амилию за собой:
— О, я не хотела вас напугать, моя милая. Впереди еще очень много времени, все успеется, если, конечно, у вас будет помощница. Теперь я здесь, и Модина будет поражена, когда увидит, на что мы способны вместе. Мы ее ошеломим.
— Я…
— Сколько белых лошадей вы приготовили? Уверена, что недостаточно. Не имеет значения, все будет просто замечательно. Вот увидите. Кстати, о лошадях, вы должны отправиться со мной на соколиную охоту, я ни за что не потерплю, чтобы вы составили компанию кому-то другому. Вам понравится Леопольд, он спокойный, совсем как вы, только ужасно глупый. Понимаете, о чем я? Он на вас нисколько не похож. Впрочем, это не имеет значения. Вы отлично друг другу подойдете. У вас есть птица?
— Какая птица? — Амилии, наконец, удалось вставить слово.
— Я уступлю вам на время Убийцу. Это мой любимый сокол.
— Но…
— Не беспокойтесь, дорогая. Тут нет ничего сложного, птица сама сделает всю работу. От вас требуется совсем немного — сидеть на лошади и хорошо выглядеть, а в новом платье, которое сошьет Лоис, так оно и будет. Думаю, голубой цвет замечательно подойдет к вашим глазкам. Кстати, нужно еще позаботиться о лошади. Мы ведь не хотим, чтобы вы бродили по снегу и испортили новое платье? Я не сомневаюсь, что Сальдур никогда не думает о таких вещах. Он назначил вас секретарем императрицы, но понимает ли, что вам необходимы соответствующее платье, выездная лошадь и украшения?
Герцогиня вновь остановилась, продолжая сжимать руку Амилии с такой силой, что девушке показалось, будто ее ладонь попала в пресс для сидра.
— О, моя дорогая, я только сейчас сообразила, что вы не носите украшений. Не нужно смущаться. Я все прекрасно понимаю. Мой придворный ювелир Отто — потрясающий мастер, он способен в одно мгновение сотворить сапфировый кулон, который будет выглядеть ошеломляюще в сочетании с вашим новым голубым платьем. Слава Марибору, я привезла с собой всю свою свиту. Видит бог, местные ремесленники не могут угнаться за моими потребностями. С другой стороны, если подумать, никто на это не способен. — Она рассмеялась.
«Интересно, сколько это может еще продолжаться?» — подумала Амилия.
Между тем герцогиня снова потащила девушку за собой.
— Пожалуй, меня слишком много, не так ли? Уж такая я есть. Ничего не могу с собой поделать. Мой муж давным-давно оставил попытки сотворить из меня правильную жену. Да и вообще он давно понял, что любит во мне именно мою избыточность. «Никакой скуки, ни минуты покоя», — так он любит говорить. Кстати, о мужчинах, вы уже выбрали воина, который будет вас представлять на турнире?
— Кажется, нет…
— Неужели? Но, милочка, рыцари просто обожают сражаться за прелестных юных девушек вроде вас. Могу спорить, что вы сводите их с ума, заставляя так долго ждать.
Последовала пауза, позволившая Амилии вновь обрести дар речи:
— Но я не знала, что нужно кого-то выбирать.
Леди Женевьева радостно рассмеялась:
— Ха-ха! Вы настоящее чудо, моя дорогая. Вы бесподобны! Этельред сказал, что вы недавно получили дворянство и что вас выбрал сам Марибор. Как замечательно! Избранница Марибора присматривает за наследницей Марибора. Поразительно!
Они свернули за угол и оказались в западном крыле, при этом несколько горничных моментально умчались прочь, точно стайка голубей перед приближающейся каретой.
— Вы же у нас живая легенда, Амилия. И все рыцари будут бороться за вашу благосклонность. Только самой императрице полагается больше внимания, но никто не осмелится оскорбить Этельреда за несколько недель до свадьбы! Кто же захочет сделать нового императора своим врагом. Из чего следует, что вы станете самой популярной дамой турнира и сможете выбирать рыцаря из самых привлекательных холостяков. Герцоги, принцы, графы и бароны будут искать вашего расположения и почтут за честь сидеть рядом с вами во время пира после победы на ристалище Полей Высокого Двора.
— Я не собиралась присутствовать ни на пиру, ни на турнире, — несмело возразила Амилия.
Одна только мысль о том, что аристократы будут добиваться ее благосклонности, пугала Амилию до потери чувств. Знаки внимания могут носить романтический характер, когда речь идет о принцессах и графинях, но никто из дворян не станет церемониться с простолюдинкой. Любой аристократ, будь то рыцарь или король, может овладеть приглянувшейся служанкой против ее воли. Амилия никогда не подвергалась подобным нападениям, но ей много раз приходилось лечить душевные раны и утирать слезы подругам. И хотя теперь она стала дамой, все знали о ее прошлом, и Амилия опасалась, что сомнительный титул может оказаться недостаточной защитой от домогательств со стороны обуреваемого похотью аристократа.
— Глупости, вам просто необходимо участвовать во всех празднествах. Ваше отсутствие может вызвать настоящие волнения! Вы ведь не хотите стать причиной мятежа перед бракосочетанием императрицы?
— Нет, конечно…
— Хорошо, значит, мы договорились. Теперь остается кого-нибудь выбрать. Кто из рыцарей нравится вам больше остальных?
— Я никого не знаю.
— Никого? Боже милостивый, дорогая! Неужели они держат вас взаперти? А как вам сэр Элгар или сэр Муртас? В турнире будет участвовать принц Рудольф — хороший выбор, у него многообещающее будущее. Есть еще сэр Бректон. Лучше рыцаря вам не найти. Правда, все считают его человеком старого покроя. Впрочем, так оно и есть. Однако после победы над Меленгаром он стал героем, к тому же сэр Бректон весьма привлекателен внешне. Да, пожалуй, Бректон вам подойдет, — обрадованно воскликнула герцогиня. — Многие придворные дамы вот уже несколько лет вздыхают о нем.
Но тут по лицу леди Женевьевы пробежала тень тревоги:
— Хм, и тут возникает одна проблема. Вам следует соблюдать осторожность. Если вы станете предметом сердечной склонности для большинства рыцарей, дамы начнут вас ревновать.
Герцогиня обняла Амилию массивной рукой и притянула к себе, словно собиралась прошептать ей что-то на ухо, но ее голос оставался столь же громким:
— Уж поверьте мне, эти женщины могут быть очень опасными. Ухаживание при дворе для них вовсе не игра. Вы в политике человек новый, поэтому я все это и говорю. Здесь собрались дочери королев, герцогов и графов, и все они привыкли получать то, чего хотят. А когда им что-то недостается, они становятся мстительными. Им известно о вашем происхождении. Не сомневаюсь, что многие из них уже отправили своих соглядатаев к вашим родным и близким, чтобы вытащить на свет все, что может вас очернить, найти любую грязь, которой можно будет вас запачкать. А если они потерпят в этом неудачу, поверьте, они придумают какую-нибудь мерзость.
Леди Женевьева резко свернула за угол и потянула за собой Амилию в сторону служебной двери, ведущей к лестнице на третий этаж.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — робко произнесла Амилия.
— Все очень просто, моя дорогая. С одной стороны, они вас недооценивают, полагая, что с вами легко справиться из-за вашего низкого происхождения. Но с другой стороны, вы никогда ничего не пытались скрывать, а это сделает их наветы несостоятельными. Трудно унизить женщину, которая не стыдится своего прошлого! Тем не менее вам не следует обращать внимания на колкости в ваш адрес. Про вас могут говорить, что вы пасли свиней или коров. Разумеется, это не так, никакая вы не пастушка. Вы должны помнить, что ваш отец делает кареты, и он настоящий мастер. Всякий, кто хоть что-то собой представляет, теперь ищет дорогу к его дому. Все хотят ездить в карете, сделанной отцом избранницы Марибора.