Своим же волкам Тим запретил пользоваться всем, кроме упомянутого мессенджера, всё ещё свежи были воспоминания о том, как легко Тимуру было найти на них информацию и взломать аккаунты социальных сетей. Никто не переписывался ВКонтакте и не постил фоточки в Инстаграмм, как будто вымерли. И всё же ощущение, что за ними следят, не отпускало никого из них.
Новогодние праздники, кстати, сыграли в итоге на руку. Подготовиться к встрече с прокурорской стаей было невозможно, потому что мотивы пока были не ясны, а вот избежать мордобоя или кровопролития – пожалуйста. Днем Тимовы ребятки работали на своих участках, а ночью тусовались в битком набитом из-за каникул клубе. Даже говорить там было бы затруднительно, не то что волчьи разборки устраивать.
К концу праздничных дней Тим уже был настолько вымотан ожиданием, что когда телефон наконец показал “Неизвестного абонента”, сил на удивление не осталось. Тим лишь мог в очередной раз прокрутить в голове речь о своей – мирной во всех отношениях – позиции.
– Здравствуй, Тимофей, – сказали в трубке, снова не дожидаясь Тимового “алло”.
Голос был другой, не тот, с кем он до этого разговаривал, более взрослый, спокойный. От одного только “Здравствуй” веяло если не дружелюбием, то хотя бы нейтралитетом, ну и ноткой высокомерия, естественно.
– Здравствуйте, – ответил Тим, поняв, что от него всё же ожидают хоть какого-то вербального ответа, помимо сопения.
– Меня зовут Макар Фёдорович, я являюсь членом Всероссийской комиссии оборотней по Северному округу, – представился альфа, а потом ухмыльнулся: – хотя тебе ни о чём это не говорит, по большому счёту, так что я скажу тебе, что я отец отравленного мальчика. И я хочу с тобой встретиться.
– На каких условиях? – вырвался вопрос у Тима до того, как он успел удержать за зубами язык.
– Вопрос понятен, – спокойно тем не менее ответил Макар Фёдорович, – мой старший сын – вы с ним успели пообщаться – вёл себя бестактно, наговорил лишнего на эмоциях, едва ли не угрожал – это было крайне некорректно. Поэтому сейчас ты разговариваешь именно со мной. Поверь, я хочу лишь поговорить, узнать подробности осенней истории из первых уст, принять решение о заведении или незаведении комиссионного дела. Я ведь всё понимаю, люди умирают каждый день, и ты не можешь уследить за каждым, однако, пойми, оборотень – это совсем другая история.
Тим понимал. Тим слушал этот голос в телефонной трубке – низкий, плавный, рассудительный, и не мог поверить, что этот альфа меньше пары недель назад потерял собственного ребёнка. Захотелось с ним встретиться, чтобы посмотреть в его глаза, увидеть там ту самую человечность, которая сквозила в каждом услышанном слове. Наверное, он слишком долго молчал в трубку, не в силах остановить поток собственных мыслей, из-за которого сформировать ответ не получилось, поэтому Макар Фёдорович снова подал голос:
– Ну так, об условиях. Понимаю твои тревоги, поэтому даю тебе полный карт-бланш. Хочешь, встретимся в присутствии твоих отца и старшего брата, а хочешь – приводи стаю. Людное место или какой-нибудь закрытый клуб, чтобы не было лишних ушей – всё на твой выбор. Только, – он замялся и с некоей долей смущения пояснил, – у меня мало времени, сам понимаешь, статус обязывает всегда быть на службе.
– Но у вас же траур?.. – зацепился за наименее сейчас важное Тим.
В трубке горько ухмыльнулись:
– Ты хороший мальчик, Тимофей, и мне жаль, что ты оказался впутан в эту грязную историю, поэтому давай поскорее её закончим?
– Хорошо, – сомнений у Тима не осталось, да и место на ум пришло только одно, – приходите ко мне завтра в клуб. В шесть часов, – уточнил он и добавил: – Я буду со стаей.
– Договорились, Тимофей, – подтвердил их встречу Макар Фёдорович и предупредил: – Я тоже приду не один.
Конечно, у стаи были свои сомнения насчёт встречи. Большинство если и не говорили, то точно считали, что это подстава или ловушка, однако продинамить прокурора не решился никто.
– Как я уже говорил, – заметил Тим, – это моя и только моя история, если кто-то хочет отсидеться в сторонке – пожалуйста, – после чего ощутил ещё большее сплочение, подогретое волчьими амбициями.
Манипулировал, несомненно, но ведь когда-то же надо было узнать, чего стоит его стая. Одно дело тренировки и мотивирующие речи, а другое дело – жизнь. Да, ему было жаль, что их первая реальная проблема исходила со стороны таких влиятельных людей, однако ж выбора Тиму никто в этом вопросе не дал.
– Тима, а мы тоже уже говорили – мы с тобой, – ответил за всех Юрочка, – если ты и правда думаешь, что прокурор был настроен, – он невольно сделал паузу и задумчиво поджал губы, – дружелюбно, то нам не о чем переживать, – оглядел он всех.
– Просто у этих волков определённая репутация, – поднял бровь Малик.
– Пора и нам обзавестись своей, не думаешь? – впервые не согласился с ним Аслан. – Лично я не в игры сюда приехал играть, а обеспечивать защиту своей территории. Меня растили как настоящего бойца, и тебя, кстати, тоже. Нам вообще не надо было дожидаться их разрешения, чтобы отстоять свои позиции… – понесло его.
– Добро пожаловать в цивилизацию, – кисло улыбнулся ему Тим, останавливая, – здесь принято решать конфликты путём мирных переговоров. Повторяю ещё раз, – обвёл он всех цепким взглядом, – мы не будем ссориться с прокуратурой. Я отвечу на их вопросы, мы посмотрим друг на друга с милыми улыбочками на лице и разойдёмся. Как в мультике: “Улыбаемся и машем”, всем ясно?
Со всех сторон послышалось не слишком воодушевлённое: “Ясно”, Юрочка даже подзатыльник схлопотал за закатанные глаза. Единственный, от кого веяло оптимистичным дружелюбием и интересом, был Тами, но он мудро молчал в тряпочку, потому что знал, что Тим не выгнал его с переговоров лишь потому, что тот пока не дал веского повода.
Хотелось увидеть Тимура. Нет, о том, чтобы брать его с собой, и речи не шло, но на Тима накатывала тревога из-за того, что омега был не под его чутким надзором. Хотя в нём могла говорить тоска по паре, ведь всё рациональное подсказывало, что чем дальше он от всех этих волчьих разборок, тем лучше. Тим всё же отзвонился, убедился в том, что Бэмби дома, даже геопозицию его проверил.
Юрочка едва ли не впервые занялся настоящим омежьим делом – накрыл на стол. Есть, ясное дело, никто не собирался, поэтому Юрочка ограничился небольшой кофе-чайной станцией с крохотными сухими печеньками.
– Надо показать своё гостеприимство, – ответил он на немой вопрос в Серёгиных глазах. Тот глаза выпучил, но промолчал.
Тим же наблюдал в окно, как без пяти минут шесть к двери клуба подъезжает уже знакомый гелик, а за ним второй. Тим насчитал восьмерых. Впрочем, паниковать было рано – двое, по указке самого взрослого, седовласого альфы, остались на улице перманентно курить, явно не собираясь заходить внутрь с остальными шестью. Тим метнулся вниз.
Знакомство получилось смазанным и совсем не запомнилось. Только когда они оказались в теперь уже не такой просторной переговорке под ярким голубоватым светом офисного помещения, можно было хорошенько разглядеть новых знакомых. От напряжения в атмосфере можно было прикуривать, однако разили этим самым напряжением именно Тимовы парни. Стая прокурора была на первый взгляд спокойна.
Вообще, впечатление они производили неизгладимое. Мало того, что все родственники – это было заметно в чертах лиц, запахах, так они ещё и сами старались выглядеть похоже. Все пришли в одинакового цвета пальто, хоть и с небольшими различиями в фасонах. На всех один и тот же наряд: белая сорочка и чёрный костюм. Тим заметил краем глаза, что те, кто помоложе, опять-таки старались выделить собственный стиль при помощи кроя помодней, но в целом было видно, что все шестеро вместе. Тим даже немного позавидовал, глядя на свою разношёрстную стаю. Разумеется, тем самым седовласым альфой оказался Макар Фёдорович. Он сел за широкий стол, едва Тим успел на него указать. Трое альф сели около него, один остался стоять, ещё один отошёл к окну и развернулся спиной ко всем, окинув, перед тем как отвернуться, Тима оценивающим взглядом. Он не поворачивался обратно во время всего разговора, и лишь изредка сжимал кулаки, очевидно, вслушиваясь в беседу больше, чем хотел показать.
На самом деле только от него одного, стоящего у окна, чувствовалась очевидная агрессия, большинство выглядели спокойными. Один только, самый молодой, сидящий рядом с Макаром Фёдоровичем, явно витал в своих не слишком радостных мыслях, если судить по погасшему взгляду. Наверное, один из немногих, кто реально переживал за смерть брата. Тим подумал было, что именно с ним ему и “посчастливилось” общаться в тот, первый, раз, но он вовремя вспомнил, что Макар Фёдорович упоминал старшего сына, а этот был самым юным из всех. Тим невольно оглядел других альф, но те отмалчивались, поэтому понять, от кого же он всё-таки получал угрозы, было невозможно.
– Несовершеннолетний в стае? – нарушил звенящую тишину Макар Фёдорович, многозначительно глянув в сторону Тамерлана.
Тим невольно удивился. Он в Тами подростка поначалу не признал, однако врать не видел причины:
– Всё законно, я его официальный опекун. Могу документы показать, – ответил он.
Макар Фёдорович поднял вверх смуглую, морщинистую ладонь:
– Не стоит, я так, из праздного интереса, – заверил он, а потом всё же подозрительно прищурился, –аА инициация пройдена?
– Пройдена, – кивнул Тим.
– Акселераты, – себе под нос заметил Макар Фёдорович, и чуть громче добавил: – У нас тоже восемнадцатилетия как такового ждать не принято. Если инициирован, значит, вырос.
– А это правда, что у вас, – Тим осёкся, не зная, вправе ли он тоже утолить свой интерес, но Макар Фёдорович лишь кивнул, подбадривая, – что у вас все в стае родственники?
– Правда, – смущённо ухмыльнулся альфа, и голубые, выцветшие глаза на мгновение потеплели, – это – мои сыновья, – он обвёл рукой всех присутствующих, – а на улице остались племянники.
– А сыновья-омеги тоже в стае? – Тима несло явно от волнения, поэтому ещё один вопрос сорвался с языка.
– У нас рождаются исключительно альфы, – пояснил тем не менее Макар Фёдорович.
Тим нахмурился, остальные из его стаи тоже засквозили сомнением в адрес полученного ответа. Да, омеги-оборотни – редкость, но чтобы ни одного не рождалось – нонсенс.
– Тимофей, – вздохнул Макар Фёдорович, судя по всему, уловив недоверие в свой адрес, – ты думаешь, наша стая получила влияние по какой-то случайности? Нет, вне всякого сомнения. Природа сама выбрала нас на этот пост, одарив – или покарав, тут на твоё усмотрение – одними лишь альфами в роду. А омеги все пришлые, да. Но да ладно, – обозначил конец светской беседы он, – перейдём к делу. Расскажи мне всё с самого начала.
Тим не утаил практически ничего из своего рассказа. Признал, что среагировал на новость об отраве слишком поздно. Признал, что не стоило выводить Рассула на открытый конфликт для того, чтобы наконец от него избавиться. Признал, что неправильно в принципе было отдавать вопрос сбыта цыганам. Наверное, единственным, что Тим не упомянул, была лишь причина, по которой он так долго забивал на проблему с Рассулом, ведь имя ей было – Тимур.
– Почему ты не убил его? – спросил Макар Фёдорович, когда Тим закончил. Тот как-то даже растерялся, и альфа понятливо кивнул: – А, ты один из этих: “Если я убью его, то чем я буду лучше”. Знаешь, Тимофей, – вздохнул он, и Тим всё же смог увидеть тень сожаления на лице пожилого альфы, – я каждый день имею дело с преступниками: люди ли, оборотни – не суть важно. Общего у них одно – они болезнь любого общества. А болезнь надо лечить, и надо истреблять инфицированных. Мы ведь волки. Помнишь, как в школе про волков рассказывали, дескать, они санитары леса, охотятся исключительно на больных и раненых. Не понимаю, почему надо отступать от этой концепции, получив толику человечности.
– Но ведь это самосуд, – не слишком уверенно возразил Тим.
– Конечно самосуд! – всплеснул руками Макар Фёдорович и попенял Тиму: – Но ты же не пошёл на Рассула в ментовку заявление писать? Не пошёл. А до конца дело кто доводить будет? Пушкин?! Детский сад, – пробормотал себе под нос последнюю фразу он, а потом вернул своему голосу уверенность: – А теперь мой ребёнок мёртв. Да, у меня их много, и да, этот был не самым образцово-показательным членом общества. И нет, – Макар Фёдорович сделал паузу, снова обретя самообладание, – я не собираюсь обвинять тебя в его смерти. После твоего рассказа мне твоя роль во всей этой истории ясна. Но ты слишком молод и наивен, чтобы управлять такой сложной структурой, как наркобизнес. По глазам вижу, – обвёл он всех Тимовых волков проникающим под кожу взглядом: – Вы – кучка этих новомодных хиппи, которые видят в наркотиках лишь панацею от всех проблем, и наивно полагают, что смогут уберечь каждого торчка от передоза. Так не бывает, дорогие мои. Вас ждёт много смертей и горя, и сделок с совестью. И если даже ваш вожак не готов замарать руки ради всеобщей безопасности, то вас так и будут всю жизнь нагибать. Вместо Рассула придёт Гурам, потом Ахмед, потом ещё какая-нибудь афганская чурка. И так до тех пор, пока мои ребятки не приедут и не сравняют с землёй это поражённое болезнью место.
Повисла неловкая пауза. Стая переваривала услышанное, Тим пытался унять некстати поднявшееся негодование от того, что его посмели отчитать прямо на глазах у его волков. Сам-то понимал, что Макар Фёдорович сказал всё по делу, оказавшись куда более понятливым, чем мечталось в самых смелых фантазиях. Но публично получить по шее всё равно оказалось до зубного скрежета обидно. А также оставался ещё один невыясненный вопрос.
– А суд-то будет? – спросил в итоге Тим.
– Нет, на этот раз обойдёмся без суда. Всё-таки дело касается моей семьи, следовательно, и решение за мной, – ответил Макар Фёдорович.
“Замял,” – тут же понял Тим. Альфа явно не хотел ещё больше огласки того, что один из его сыновей оказался “не самым образцово-показательным членом общества”.
Прокурорская стая ушла так же быстро, как и появилась. Как только в глубине клуба хлопнула дверь, его ребятки заметно расслабились, даже дышать начали, а Тим подошёл к окну, чтобы проследить, как гелендвагены с синими номерами уезжают, да так и залип, напоровшись взглядом на вмятины, оставшиеся на металлической окантовке подоконника от сжимавших её пальцев, где парой минут ранее стоял один из прокурорских волков.
Как будто насмешкой судьбы в клубе как раз был “санитарный день”. Он должен был проводиться раз в месяц, а Женечка после того, как Тим повысил его до администратора, до того стал исполнительный, что никогда этот день не разрешал пропускать, заставляя терять до полумиллиона рублей выручки за ночь, если эта процедура приходилась на один из выходных.
Клуб в этот день сверху донизу отмывали и обрабатывали какой-то химией, а та выветриться к вечеру и даже к ночи не успевала, поэтому приходилось закрывать заведение на сутки. В кабинете и переговорке, которые были наверху, этого запаха не чувствовалось, однако когда Тим спустился в клуб, то в нос не ударил, но закрался явный запах хлорки.
Он, само собой, не надеялся, что прокурорская стая, как только закончат с ним разговор, тут же прыгнут в свои тачки и уедут в ночь, поэтому нервяк всё ещё ходил по венам. Пока эти “отобранные природой самцы” ходили по его городу, Тим не мог не нервничать. А значит, томительное ожидание утра, когда желанные автомобили пересекут границу Архангельска по направлению “из”, начиналось прямо сейчас.
– За это надо выпить, – хлопнул Тима по плечу нагнавший его на лестнице Юрочка.
– Не понимаю, – примкнул к ним Аслан, – Тима, ты в рубашке, что ли, родился?
– Сам в шоке, – развёл руками Тим.
Юрочка грациозно перемахнул через барную стойку, оказавшись в ореоле света и принялся с видом утончённого критика разглядывать бухло на дисплее перед собой.
– А по-моему, всё справедливо, – заметил подошедший к ним Малик, – никакого везения.
– Да он лишь свою старую жопу прикрывал, а точнее, – поправился угрюмый от встречи с главными обвинителями страны Миша, – свою репутацию не хочет марать. Ненавижу, блядь, мусоров, – передёрнул он плечами.