Голова была квадратная и тяжёлая, словно налитая чугуном, боли не было, но вот слабость… Слабость казалась почти смертельной. Тёма попытался разлепить склеившиеся от долгого молчания губы, и на это ушла добрая пара минут. Стало понятно, что ни о каких криках о помощи и речи быть не может. Тут бы хоть на шёпот сил хватило. Слава богу, слух был.
– Он очнулся, – сказал тихий настороженный голос.
– А по-моему, просто пукнул громко, – ответил другой, более мелодичный, с нотками скуки в тоне. Тёме стало немного стыдно, если о своём пробуждении он действительно так сообщил.
– Да я на пульс смотрю, – сказал первый.
– Да? И что, нам теперь обтирать его нужно? А я только-только ногти сделал, Тимур, давай, я лучше тебе в следующий раз помогу?
– Ну и пиздуй по компасу! Зачем приходил только?
– Ты знаешь, зачем, – засопел “мелодичный” обиженно.
– Передай ему это, – ответил другой, названный Тимуром. Тёма начал было терять мысль, потому что не понял, что “это”, но затем стало ясней:
– Если я Тиме это передам, он мне этот палец и сломает.
– А на тебе как на собаке!..
Дослушивать Тимура не стали и, цокнув языком, хлопнули дверью. Тёма поморщился, потому что громкий звук тут же отозвался в мозгах, а потом заметил, что даже смог застонать. Торопливые шаги пересекли комнату из дальнего угла аккурат к койке Тёмы, и тот решил попробовать небывалое – открыть глаза и посмотреть на потенциального похитителя. Или заказчика похищения? Он чётко помнил, что похищал его Серёжа. Вроде бы…
На него смотрел омега. Смутно знакомый, а может, просто лицо у него было такое, что частенько знакомым кажется. Тёмные волосы, тёмные глаза, в которых плещется беспокойство.
– Громко? Я попрошу, чтобы доводчик поставили, – сказал он, когда Тёма до конца разлепил второй глаз.
Тёма даже не нашёлся, что возразить, тем более что ни связки, ни горло пока что не хотели его слушаться. Тимур тем временем ещё раз оглядел его и улизнул из поля Тёминого зрения. Чем-то хлопнул, чем-то громыхнул, потом появился вновь и пихнул Тёме в рот что-то мокрое и холодное, но такое приятное, будто жизненно важное. Тёма закатил глаза от удовольствия, посасывая льдинку. Расслабляться не стоило, вполне возможно, что это было какой-то изощрённой пыткой, но льдинка так приятно смачивала пересохшее горло и холодила горячий от подскочившего давления рот, что казалось, большего и не надо.
– Думаю, много пить не стоит, – немного виновато прокомментировал реакцию Тёмы Тимур, но тем не менее с предельным пониманием заглянул в глаза, – пользоваться уткой – то ещё удовольствие. Если бы ни филиал кошачьего лотка во рту, так без воды всё время и пролежал бы, да?
– Да, – шепнул Тёма.
Тимур улыбнулся налаженному контакту, присел на краешек Тёминой койки и погладил его по волосам:
– Ну, рассказывай, – ласково проворковал он.
Тёма офигел немного и выпучил глаза:
– Я?!
– Пока что в сознании только ты, – подивился его непонятливости Тимур.
– Эм… Но это же меня похитили, – смущённо заметил Тёма.
– Похитили?! Тебя? Кто? – следом за ним офигел и Тимур.
– Серёжа, – ещё более несмело ответил тот.
– Кто? А, этот кусок говна! – вдруг понял Тимур, кивнув куда-то в сторону от Тёмы.
Он не без усилий повернул голову в указанном направлении и едва не свалился с постели. Точнее, если бы были силы, то точно бы свалился, но Тёма только сдавленно охнул – на соседней койке лежал Серёжа.
– Ч-что?.. Что произошло? – пролепетал он.
– Это я у тебя и хочу узнать. Что он тебе сказал? Нет, давай так, расскажи, как было, – с неподдельным участием спросил Тимур.
– Ну, я сидел дома, читал справочник, позвонили в дверь. Я пошёл открывать, а там был Серёжа, он мне что-то вколол. И дальше я ничего не помню, – Тёма нахмурился неинформативности собственного ответа, а вот у Тимура челюсть поехала вниз.
– Что? – как-то совсем недружелюбно и едва слышным шёпотом переспросил он, – этот мудак даже не поговорил с тобой? Даже не спросил разрешения на всё вот это?
Тёма помотал головой, а потом понял, что на глаза наворачиваются слёзы, потому что он почувствовал себя по-детски беспомощно и начал переживать.
– Пожалуйста, скажи, что… Что произошло? Мы попали в аварию?
– Нет. Нет-нет-нет, ты что, нет, конечно, – снова натянул на лицо безмятежную улыбку Тимур, но Тёма уже ему не верил, а тот ещё и губу закусил, явно поставленный в тупик, – никакой аварии.
– Тогда почему Серёжа без сознания? – не унимался Тёма.
Тимур поморщился от упоминания о Серёже как от запаха тухлого яйца.
– Так нужно. Это… Это как бы искусственно сделанное состояние, – попытался объяснить он.
– Медико-индуцированная кома? – уточнил Тёма, от околомедицинских разговоров почему-то стало поспокойней. Тимур кивнул, – а зачем?
Тимур шумно выдохнул, выпучив глаза и обтёр, судя по всему, повлажневшие ладони о джинсы.
– Чёт не готов я был к такому разговору, – пробормотал он. Тёма расстроенно запищал, и Тимуру всё же пришлось начать объяснения: – Прежде всего, прости меня, если на многие твои вопросы, я отвечу: “Мы не знаем”. Также, кое-какие вещи о Серёже, – не без отвращения в голосе сказал он, – тебе придётся узнать всё-таки от него самого. Что же касается того, где ты сейчас находишься, то это частная клиника неких влиятельных… людей, скажем так. В данный момент мы пытаемся, господи, – рвано выдохнул он, сам явно не веря во все те росказни, которыми пытался накормить Тёму, – мы пытаемся вылечить тебя от ВИЧ. Навсегда. Дело в том, что, как бы это сказать, у этого куска г… у Серёжи, – поправился Тимур, – есть, как бы, в крови определённые антитела, которые умеют бороться с любым вирусом. Поэтому, – с тяжёлым вздохом перешёл он к наиболее сомнительной, на его взгляд, части пояснения, – мы не придумали ничего лучше, чем обменять ваши кровяные потоки. Вот.
Тёма хлопнул глазами пару раз, потом перевёл взгляд на свою лежащую поверх одеяла руку, из которой действительно тянулась трубка, заполненная тёмно-бордовой жидкостью. Она и правда тянулась прямо от Серёжи. Вторая же, начала её Тёма не видел, но ощущал дискомфорт в районе ключицы, тянулась от него, скрывалась в фильтре и только потом тянулась к Серёже. Какой-то бред.
– Почему я ещё не умер? – спросил очевидное Тёма.
– Мы не знаем, – развёл руками Тимур.
Тёма понял, что ступил на территорию тех самых вопросов, на которые ответ будет один. Голова затрещала, поэтому он решил оставить все эти медицинские уточнения на потом, и спросить самое важное.
– Серёжа в коме, потому что ему больно?
– Да. Орал так, что заслушаться можно, – довольно кивнул Тимур, – пришлось вырубить его.
– Но… Разве анестезия не навредит антителам в его крови?
– Та, которую на нём использовали – нет. Естественный продукт, так сказать, потому что наркотики таких как он не берут, – пояснил Тимур.
– Ты его не любишь, да? – зачем-то спросил и так очевидное Тёма, не сумев скрыть грусти в голосе.
Тимур вздохнул и ничего не ответил. Только сходил за ещё одной льдинкой и наказал:
– Отдохни.
– И сколько мне так отдыхать? – спросил без особой надежды на чёткий ответ Тёма.
Тимур обогнул его койку и повернул небольшой монитор, установленный над ней, так, чтобы Тёма видел отсчитывающий назад таймер. Только на нём явно было не время.
– Это твой резерв, – пояснил Тимур, – как только мы полностью выберем его, можно будет поговорить о выписке.
– Так… Так не бывает, – попытался объяснить Тёма весь тот кавардак, который сейчас был в его голове.
– Добро пожаловать в мир “Так не бывает”.
Тёма пытался сформулировать ещё какие-то вопросы, побоявшись, что Тимур может его бросить здесь в одиночестве. Точнее, Тёма понимал, что технически он не будет в одиночестве, но Серёжа сейчас был не лучшим собеседником. Однако Тимур лишь вернулся на кресло для посетителей, стоявшее около широкого окна, и продолжил листать какой-то журнал.
– Откуда я тебя знаю? – решился всё же Тёма задать один из очевидных вопросов. Персона этого омеги навевала какие-то паранормальные подозрения.
– Мы на Новый год всей компанией приходили к тебе кошку “рожать”. Оттуда и помнишь, наверное.
– О, – удивился Тёма, ответ оказался таким… тривиальным. И паранойя по отношению к Тимуру схлынула.
Зато на первый план снова вышла усталость. Тёма прикрыл глаза на секундочку, а распахнул двести миллилитров спустя. Как только Тимур указал ему на монитор, взгляд буквально прикипел к уменьшающейся цифре. Тёма подумал, что время действительно для него сейчас было нерелевантно, в отличие от уменьшающегося объема отданной крови. Как ни странно, Тимур всё ещё был в кресле. И несмотря на сумбур в голове, его присутствие вселило спокойствие.
– А почему я не голодный? – спросил, хотя голос опять скатился в противное карканье, Тёма.
Тимур дёрнулся испуганно, не почуяв, видно, что Тёма снова проснулся. Или “очнулся”, было бы правильней?..
– Ты, это, хоть кашляй для приличия, а то я заикой из-за тебя стану, – поднялся с кресла он и подошёл к Тёминой койке.
Тёма скосил глаза в направлении к тому месту, откуда тот доставал льдинки, и невольно облизнул губы. Тимур понял всё без лишних слов, наградив ещё одной льдинкой. Осмотрел внимательно.
– Ну, и как я выгляжу? – дёрнул одним уголком губ Тёма.
– Как живой труп, – не стал врать Тимур.
– Наконец обложка соответствует содержанию, – грустно ухмыльнулся тот, – ну так, а почему я не голодный? Сколько я уже здесь, не меньше суток, наверное.
Тимур пожал плечами:
– Ну, скорее всего это из-за того, что его, – кивнул он на соседнюю кровать, – кровь очень питательна сама по себе. Да и плохо разве? В утку, знаешь ли, по больш…
– Я понял-понял, не самое прекрасное занятие, – избавил его от дальнейших объяснений Тёма и всё равно опять задал вопрос, прикрывая глаза: – тогда почему я уже устал?.. – И снова провалился в темноту.
Дальше его реальность превратилась в череду обрывочных, немного скачущих и с помехами включений на фоне болезненно-тяжёлой усталости. Тёма отрывал глаза, находил в палате Тимура, считал, сколько миллилитров он уже проспал, и проваливался в бессознанку снова. Только полтора литра спустя Тёма смог пошевелить конечностями сам. До этого момента приходил медбрат, и Тёма пару раз даже просыпался, когда его перекладывали и тормошили.
Тёме упражнение “мы писали, мы писали, наши пальчики устали” показалось чуть ли не самым большим достижением за всю его прошедшую жизнь. Тимур заметил шевеление и снова пересел на край постели, так же внимательно-неверяще наблюдая за ним, как и раньше. Тёма хихикнул.
– Ты похож на варана, – пояснил своё веселье он. Тимур только бровь вздёрнул, пришлось развернуть ответ, – ну, они, когда охотятся, кусают свою жертву. У них в слюне яд, только он слабый очень, поэтому они потом ходят по пятам за ней и внимательно следят. Ждут пока жертва не умрёт. Прямо как ты сейчас.
– Справедливое сравнение, – хмыкнул Тимур, задумавшись, а затем снова поднял взгляд на Тёму, – тебе разве совсем не страшно?
– За себя? Нет, – без лживой паузы ответил Тёма, – а вот зачем Серёжа всё это затеял, я никак не пойму.
– Так ведь ты ему сам приказал, – словно это было что-то очевидное, сказал Тимур.
– Я? – всё Тёмино веселье сошло на нет, он судорожно замотал головой, хлебая воздух, как утопающий.
– Ну, не намеренно, – попытался успокоить его Тимур, кивнув понимающе, и даже по руке погладил, легонько сжал пальцы напоследок, – просто поставил условие: вы, типа, вместе, если ты здоров. А Серёга – он, ну, как бы тебе сказать, с прямыми извилинами. Ему сказали – он сделал. Вот и здесь. Только, кажись, перестарался. Опять.
Тимур вроде понятные слова говорил, но у Тёмы все равно образовались пробелы в понимании.
– Ты, я так понимаю, в моё волшебное исцеление не веришь? – уточнил он. Тимур посмотрел на него многозначительно, а Тёма только вздохнул, – а это значит, нас уже двое.
Дверь в палату отворилась, прервав открывшего было рот Тимура, и Тёма приподнялся на постели, чтобы посмотреть, кто к ним заглянул. Возможно, это был тот самый “мелодичный”. В дверь просунулась голова явно нерусского альфы, и Тёма понял, что это кто-то другой. Даже попытался напрячь память и припомнить остальную “новогоднюю” компашку, однако от этого голова лишь недружелюбно затрещала.
– Ох, Тами, – прищурился недобро Тимур, – не лез бы ты на рожон, когда родители ссорятся.
– Ну Тиму-у-ур, – заканючил тот, – ты же понимаешь, что Тима на нас срывается? Сплошные планёрки, разборки и трени. Зверствует!
– Салфеточку для слёз дать? – наигранно жалостливо всплеснул руками Тимур, а потом изменился в лице, став опасно-серьёзным, – ты хочешь, чтобы я с ним о тебе поговорил?
Тами этот сглотнул шумно, и Тёма понял, что услышанная фраза – это что-то типа удара ниже пояса.
– Вот и не лезь, – тем временем подвёл итог разговору Тимур.
Тами явно собирался исчезнуть в мгновение ока, однако зацепился в последний момент взглядом за бодрствующего Тёму, кивнул ему, как самый настоящий школьник, почтительное “здрасьте”, и только тогда исчез.
– Весело у вас, – хмыкнул Тёма и уточнил: – А Тима – это?..
– Статус не определён, – задумчиво ответил Тимур. За стенкой послышалось отчётливое: “Какого х…?!”, на что Тимур удовлетворительно кивнул, будто только этого и ожидал, и снова переключился на Тёму: – а хочешь персик? Или апельсин?
– Боюсь, – зевнул Тёма, – после них всё равно придется в утку, – и заснул.
Иногда Тёма просыпался, но не показывал, что он бодрствует. Смотрел по сторонам, пытался шевелить ногами и руками. Мог проснуться и пару часов сверлить взглядом неподвижно лежащего Серёжу. Расстояние в полтора метра между их койками казалось Тёме пропастью, но просить Тимура или кого-нибудь из персонала их сдвинуть не решался. В конце концов, кто Тёма ему? Приятель? Знакомый? Какой-то благотворительный проект во имя науки? Вдруг и правда всё это было затеяно не из-за каких-то там любовных помыслов. Тёма однажды попытался было заикнуться, когда они с Тимуром разговаривали, но тот сказал, что эта тема не в его компетенции и быстренько разговор увёл в другую сторону.
Кстати, персик они всё-таки попробовали засунуть в Тёму, но тот запросился в обратную сторону почти сразу, и больше они так не делали. Тимур заметно расстроился, когда Тёму стошнило, и переживал, казалось, даже больше него самого. А буквально через двадцать минут уже знакомый Тами топтался в дверях, интересуясь, что у них и как, будто чувствовал переживания друга. Интересно.
Тёма проснулся, когда осталось чуть меньше двух литров, и внезапно оказался в палате один. Точнее, рядом по-прежнему лежал Серёжа, а вот Тимура не было. Без этого “отвлекающего фактора”, Тёма буквально кожей почувствовал тоску по Серёже. Чёрт побери, тот лежал всего в полутора метрах от него, но как же это далеко. Постыдное желание хотя бы понюхать альфу сейчас ощущалось жизненно важной необходимостью, и Тёма решился.
Койки здесь были отменные, явно не китайского или – боже упаси – российского производства. Они и всё остальное оборудование, разделявшее их с Серёжей, были на колёсиках, поэтому Тёма подумал, что он сможет всё сдвинуть так, как – нет, не хотелось, – нуждалось. Требовалось.
Садиться на постели он, в принципе, уже до этого пробовал – получалось, вот и сейчас Тёма без труда свесил с кровати ноги. Он поджал пальчики, заведомо ожидая их встречу с холодным, кафельным полом, но когда стыковка произошла, оказалось, что тот тёплый.
“Господи,” – ахнул Тёма, – “какое же у этой клиники финансирование?! Может, мы вообще не в Архангельске?”
Тёма бросил взгляд в окно, но там виднелась знакомая с детства “свечка”, а значит, он всё ещё был в родном городе. Тёма одёрнул себя, отвлекаться надолго было нельзя, ведь в любой момент кто-нибудь мог в палату войти, застав Тёму за несанкционированной перепланировкой. Он уже уверенней оглянулся, внимательно осмотрел собственную койку и… Да! По бокам были специальные крепления, для того, чтобы соединять две койки вместе, если пациент, к примеру, был слишком тучным, или для каких-нибудь других нестандартных случаев. Всё в палате словно работало на него. Тёма жутко устал, хотя нужные предметы с легкостью двигались буквально от любого чиха, так что уже через пару долгих минут Тёма забирался на собственную постель с другой стороны и щёлкал замком между койками. Вот теперь было правильно. Можно было даже осторожно прикоснуться к широкой ладони.