Он улыбнулся.
– Ты понравился им такой, какой есть.
– Они замечательные люди.
– Да. Они занимаются благотворительностью и сбором средств. Фонд «Акация» – мамино детище.
Я вздохнул и откинулся на спинку сиденья. В голове все плыло. День прошел чрезмерно эмоционально. Эндрю завернул в автокафе и купил нам бургеры и картошку фри, и, обратив внимание, что салон Эмилио был уже закрыт, а свет выключен, мы отправились прямиком ко мне. Упали на диван и лопали бургеры. Впившись в него зубами, я простонал.
– О, боже, вот она, духовная пища.
Он засмеялся.
– Насыщенные жиры обладают целебными свойствами, – откликнулся он, запихивая в рот картошку.
Наевшись, я прибрался в квартире, своей безопасной гавани, и мысленно вернулся к Янни. Эндрю отнес пустой стакан из–под напитка в кухню.
– Почему нахмурился? – мягко спросил он.
– Просто думаю.
– О Янни?
Я кивнул.
Эндрю обвил меня руками и стиснул в объятиях. Как он угадывал мои потребности, мне не известно. Я уткнулся лицом ему в шею.
– Никогда не видел, чтоб кто–то так пугался, – пробубнил я. – Он будто окаменел.
Эндрю отодвинулся и провел большим пальцем по моей щеке.
– Ты увидел в нем себя?
Я уставился на него, почувствовав себя голым, без кожи и защиты. Но кивнул.
– Да.
Он поцеловал меня, крепко и ласково. Яростно и нежно. Он был с привкусом соли от картошки, а его язык, его руки, его поцелуй были перенасыщены эмоциями. А когда он оторвался от меня, чтоб отдышаться, глаза его потемнели, и можно было безошибочно догадаться, чего ему хотелось.
Мне хотелось того же. Хотелось улечься с ним в постель, хотелось ощутить его внутри себя. Хотелось прочувствовать силу и эмоции всего его тела. Хотелось чувствовать связь с ним всеми возможными способами.
А потом я вспомнил…
Да твою же мать. Я засмеялся и прислонился лбом к его щеке.
– Ты ни за что не поверишь.
Он растерянно посмотрел на меня.
– Во что?
– Я собирался купить презервативы по дороге домой. Но благодаря всей этой ситуации с Янни забыл. – Я вздохнул, будто весь мир сговорился против меня. – Не знаю, есть ли у меня запас.
Эндрю удивил меня своим смехом.
– Знаешь что?
– Вселенная меня ненавидит?
Улыбаясь, он меня поцеловал.
– Есть такое. Но давай просто ляжем спать. Никакого секса, просто сон. Сегодня… был… утомительный день.
Я вздохнул.
– Да уж.
Выключив свет, я обратил внимание на принесенную им пластинку. Совсем о ней забыл. Медленно поднял ее и посмотрел на него. На ней были десятки моих любимых сыгранных на фортепиано песен. Идеальнейший подарок от идеального парня, который совсем недавно признался матери, что любит меня. Мне еще только предстояло обдумать это признание.
– Эндрю. – Я тяжело сглотнул. – Я… – Будучи не в состоянии думать и говорить, я просто покачал головой.
Он взял меня за руку и приник ближе.
– Знаю, – прошептал он. – Знаю, Спэнсер. – И уложил меня в постель.
Мы разделись до нижнего белья и лежали в едва освещенной комнате. Головой он улегся мне на грудь и моей рукой обнял себя за плечи. И изучал мою руку.
– Что означает эта тату? – спросил он.
На левом предплечье было выбито шесть роз прямо напротив воронов на правой руке. Я объяснил, что розы – каждый год, прожитый с тетей Марви. Слова над розами «мечтай о невозможном» – название ее любимой песни. Я рассказал о пяти звездах в образовании Южного Креста, означавших Австралию, а компас напоминал, в каком направлении двигаться.
Он нежно поцеловал меня в грудь, а когда я утомился болтовней, замурлыкал мою любимую «Аллилуйю». Хотя и сомнительно, но, кажется, его пальцы скользили по моей груди, словно по роялю, пока я не уснул.
И без моего на то согласия, развалив всю мою оборону, пока мой мозг спал, мое глупое сердце рухнуло в любовь с головой.
Глава 14
Проснулся я от того, что Эндрю, сидя на коленях на кровати, целовал меня на прощание.
– Мне надо отправиться домой, взять форму и перед работой оттащить свой зад в тренажерку.
– Твой зад может остаться здесь, – сказал я, будучи не в состоянии открыть глаза. Для внятного разговора было еще слишком рано.
Он засмеялся и, ущипнув меня за сосок, соскочил с постели.
– Не искушай меня. Позвоню тебе попозже. Сегодняшний обед еще в силе?
Винтики в мозгу сонно начали крутиться. Обед… обед… пятничный обед. Я планировал вечером купить на всех обед.
– О, да. Обед. Конечно.
– Приеду после работы.
– Круто. – Я перевернулся и притянул подушку, обнимая вместо него.
– Вставать не нужно, – саркастично произнес он.
Я даже глаз не открыл.
– И не намеревался.
– Заметно. – Полностью одетый он забрался на кровать, прижался своим членом к моей заднице и зашептал в ухо: – Твоя задача на день – купить долбаные презервативы.
Блин, теперь я проснулся.
Я попытался перевернуться и удержать его в постели, но отпрыгнул он очень быстро. Мои руки поймали лишь воздух, и я тяжело рухнул на кровать, исчерпав запасы энергии.
– Ненавижу тебя.
Выходя их квартиры, он рассмеялся.
– Не правда.
До меня донесся звук закрывшейся двери, после чего воцарилась тишина. Со мной остались лишь сохранившийся аромат, тоска по нему и улыбка на лице. А еще бешеный утренний стояк благодаря его прижимавшемуся к моей заднице члену. И едва уловимая мысль, которую никак не удавалось вспомнить. Какой–то намек, но не воспоминание, скорее ощущение где–то на задворках подсознания.
А потом меня будто током шарахнуло. Словно снежный ком прилетел в лицо. Прошлой ночью перед сном в голове поселилась мысль. А точнее осознание – я влюбился в Эндрю.
Ну, вернее не совсем я. А мое глупое предательское сердце. Выстроенная стена вокруг моего эмоционального состояния, сотворенная из смеси нарушенных обещаний и жгучей боли наряду с кучей других вещей, дала течь.
Я не понимал, что из этого следует. И что делать, тоже не понимал. Я должен быть догадаться, что именно так все и сложится, когда решился попробовать всю эту фигню с бойфрендами. Должен был допереть, к чему все шло.
Я поклялся, что больше не позволю себе стать уязвимым. Сработало вроде инстинкта самосохранения. После немыслимого предательства самых любимых людей я пообещал себе, что больше такого не повторится.
Доверить кому–то свое сердце – самое страшное, что могло произойти. Не только страшное, но и разрушительное. Сердце начало биться быстрее, почти панически.
– Понятия не имею, чего ты паришься, – обратился я к своему сердцу. – Само виновато, что мы встряли.
А потом до меня дошло, что я болтал со своим сердцем, будто оно сидело по соседству. Назрел актуальный вопрос: мой глупый мозг что, наконец–то слетел с катушек? Я закрыл ладонями глаза. Так и подмывало вызвать себе белую машинку с мягкими стенами. И тут звякнул мой телефон. Протянув руку, я взял его и увидел сообщение от Эндрю.
«Аптека чуть ниже по дороге открыта. Только что проезжал мимо».
Глядя в экран, я улыбнулся. Страх немного улетучился. И я быстро набрал ответ: «Не строчи смс, а рули».
«Я застрял на светофоре. Ты уже купил?»
«Все валяюсь в кровати. Кто–то слегка в отчаянии?»
«Нет. Не слегка. Сильно».
Я засмеялся. «Какая жалость, что ты ушел. Придется мастурбировать в одиночестве».
Ответ пришел спустя какое–то время: «Ненавижу тебя».
«Не правда», – ответил я. В голове пронеслись его вчерашние слова, сказанные матери. Он любил меня; он не ненавидел меня.
«В выходные я наглядно продемонстрирую размеры своей ненависти. Лучше закупайся оптом».
Я зашелся в хохоте, почти позабыв о внутреннем кризисе. «По рукам».
По мне, так для подъема было еще рано, но я встал, сходил в душ, оделся и направился к аптекарю. Не дай бог, если я вновь куда–нибудь отправлюсь и забуду купить презервативы. Эндрю меня не простит. Из имевшихся упаковок я выбрал самую большую, но, пораскинув мозгами, взял еще одну. Соглашение будет соблюдено. Мы сделали все возможное, чтоб дотерпеть выходных. У меня имелись огромные надежды. И не приходилось сомневаться, что они будут стоить каждой секунды ожидания.
Вернувшись домой, я вытряхнул содержимое пакета на кровать. Две упаковки резинок, бутылка смазки и пачка мармеладок высыпались на все еще смятые простыни. Я снял фотку и отправил ему вместе с сообщением: «Моя часть уговора выполнена. Теперь от тебя требуется лишь завершить сделку».
Ответ не приходил больше часа. Мой телефон пискнул, когда я уже находился внизу, пересказывая Эмилио и Даниэле, что происходило в доме родителей Эндрю. Я вытащил трубку и, глянув на часы, догадался, что Эндрю покинул зал и отправился на работу. «А конфетки зачем?»
Я ответил: «Для выносливости. Твоей, не моей».
Убрав мобильник обратно в карман, я заметил, что Эмилио и Даниэла уставились на меня. Я попытался стереть с лица ухмылку. Они улыбались мне, словно гордые за своего выросшего ребенка родители.
– Что?
Эмилио медленно покачал головой.
– Ты влип, друг мой.
Я простонал.
– Я стараюсь об этом не думать, спасибо большое. Утром я немного струхнул. Вчера подслушал, как Эндрю признался матери, что любит меня. Мой глупый мозг собрал вещи и отправился…
– Погоди, что? – перебила Даниэла. – Ты слышал, Эндрю признался в чем?
Я уткнулся лицом в ладони.
– А–а–а. Не знаю. Я пытаюсь прикинуть, что сообщать этому козлу Лэнсу. – Я снова посмотрел на часы. В смысле всего девять утра? – Я не сплю уже четыре часа. Обычно в такое время я еще в постели. Понятия не имею, какого хрена я творю.
Даниэла опустила руки мне на плечи.
– Дыши, Спэнсер.
Я глубоко вдохнул. Смешно. Я не помнил, что задерживал дыхание, но явно в нем нуждался. Стало чуть лучше.
– Конечно, он тебя любит, – сказала она, с нежностью глядя на меня. – И совершенно нормально позволить себе любить его. Он хороший человек с добрым сердцем.
Хотелось ответить, даже поспорить, но осознание, что я возможно уже его любил, осталось невысказанным. Одно дело признаться себе, а произнести вслух – совсем другое. Тогда все это дерьмо станет реальностью. Словно вселенная не давала шанса дать задний ход. Что–то типа точки невозврата, как у детишек в песочнице.
Даниэла коснулась моей щеки и проговорила что–то на испанском, я не разобрал, что именно. Потом заговорила на английском:
– Ты его заслуживаешь.
Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь предотвратить надвигавшуюся паническую атаку.
– Ладно, – хлопнул в ладоши Эмилио. Он, должно быть, понял, что мне требовалась смена темы. – Давайте–ка обсудим наши планы на Лэнса.
Я растерянно посмотрел на него.
– Наши планы?
Он хмыкнул.
– Разумеется, братишка. Думаю, мексиканская убедительность может пригодиться.
Я реально потерялся.
– Чего?
– Любому, кто избивает человека вместо того, чтоб любить – женщину, мужчину, не важно – нужен урок по проявлению уважение. Учить стоит мексиканским способом.
Я почти боялся спрашивать.
– Мне следует знать, что все это означает? – никогда не замечал в Эмилио агрессивности. – Ты всерьез говоришь о побоях?
Он засмеялся.
– Положись на меня, друг мой. Звони мерзкому Лэнсу. Назначь встречу, и мы заглянем к нему на огонек. Я возьму с собой братьев. Будет весело.
Я таращился на него.
Эмилио протянул кулак.
– Доверие.
Понятия не имел, во что меня втягивали, но Эмилио доверял. Я стукнул по его кулаку.
– Доверие.
***
Большую часть утра я помогал Лоле. Оставил Эндрю сообщение, чтоб в обеденный перерыв он меня набрал, и спустя три часа мой телефон зазвонил.
– Привет, что стряслось?
От одного только звука его голоса я улыбнулся.
– Ты созванивался с родителями? Хотел узнать, как дела у Янни.
– Да, я общался с мамой. Говорит, ему уже лучше. Они вроде как смогут подыскать ему место, но мама не хочет его подгонять. Думаю, он ей нравится. Ее впечатлила его преданность делу.
– Она не упоминала, что Янни планирует делать с Лэнсом?
– Просьба Лэнса найти его – нарушение условий судебного запрета, прямое или косвенное. Не помню, как именно она выразилась. Его не очень вдохновила идея вновь идти в полицию, но мама умеет убеждать. – Эндрю вздохнул. – Зачем ты спрашиваешь?
– Собираюсь с ним увидеться.
– Вряд ли идея хорошая, Спэнсер, – начал он. – Парень явно нестабилен.
– Эмилио идет со мной, – сказал я. – Будет эпично.
– Мне стоит знать?
Я засмеялся.
– Сомневаюсь. Расскажу вечером.
– Пожалуйста, будь осторожен.
Я вздохнул в телефон.
– Буду. И спасибо, что беспокоишься.
В голосе слышалась улыбка, когда он ответил:
– Обращайся.
Распрощавшись, я убрал телефон в карман и глянул на троих парней, что отправятся со мной: Эмилио и двух его братьев, Рики и Пола. Среди всех моих знакомых Эмилио был самым спокойным и дружелюбным парнем. Я сомневался, что он способен хотя бы муху обидеть. Но, увидев троих братьев в черных костюмах, которые они надевали на похороны дедушки, да плюс с зализанными назад волосами и видневшимися на шее татуировки, пришлось признать: они напоминали злобных отморозков.
Эмилио ухмыльнулся.
– Готов?
– Черт, естественно.
– Погодите! – крикнула Даниэла. – Надо вас щелкнуть. Выглядите роскошно!
Отсняв несколько фоток, мы ушли, и по пути в город я поведал Рики и Полу всю известную мне информацию, раз уж они нам помогали. Встреча с Лэнсом должна была состояться в его офисе. Его личная помощница не очень–то обрадовалась, но, услышав мое имя, Лэнс ответил, что встретится со мной. Тот факт, что притащусь не один, я уточнять не стал.
Эмилио попросил братьев присоединиться. Парни были классными. Обоих полностью покрывали татуировки. Рики по профессии пекарь, а Пол водитель–курьер. Оба работали с раннего утра, зато днем были свободны. Как только Эмилио обратился к ним за помощью и объяснил, в чем дело, они без колебаний согласились.
Входя в здание, пришлось сдерживать улыбку. Одет я был в свои обычные чиносы, но добавил к ним жилет, хотя сомневаюсь, что кто–то заметил или кого–то парил мой внешний вид. Люди в основном пялились на окруживших меня мафиозного вида мексиканцев.
Ассистентка Лэнса уставилась на нас, когда мы приблизились к ее столу.
– Спэнсер Коэн, – обезоруживающе улыбнувшись, представился я. Позади меня с каменными лицами стояли Эмилио, Рики и Пол, и несчастная испуганная женщина глазела на портфель в руках Эмилио. Лежали там несколько бумажек и тату–журналы на случай, если б рентген–сканеры посчитали пустой портфель подозрительным, о чем ей известно, разумеется, не было. – На три часа у меня назначена встреча с Лэнсом.
– Да, конечно, – прошептала она, нажав кнопку на телефоне. – К вам пришел Спэнсер Коэн.
– Впустите его, – бросил он.
Она проводила нас до двери. Завидев меня, слизняк Лэнс улыбнулся. Но улыбка быстро исчезла, когда следом вошли Эмилио, Рики и Пол.
Офис выглядел мило, вид на город открывался приличный, а стеклянные стены предоставляли его коллегам отличный обзор.
Чем они, безусловно, пользовались.
Лэнс замер возле стола. Я разместился на стуле напротив него, Эмилио сел рядом со мной, а Рики и Пол остались возле двери, скрестив татуированные руки на груди и глядя прямо перед собой. Эмилио положил портфель на стол. Я закинул одну ногу на другую, лодыжкой на колено, стараясь выглядеть максимально расслабленно. Лэнс с трудом приземлился на стул.
– Спэнсер…? – Он прокашлялся. – Чем могу помочь?
– Отличный офис, – сказал я, медленно кивая и оглядываясь вокруг. Бросил демонстративный взгляд на подглядывавших коллег на случай, если он не знал, что они пялились. – Я нашел Янни.
Кусок дерьма сглотнул, глаза нервно забегали.
– Как он?
– Он прекрасно. Теперь. Он в безопасном доме, где ты никогда не сможешь его достать.
Лэнс побледнел. Он понял. Он знал, что мы знали правду. И покачал головой.
– Все не так.
– Все именно так, – произнес я. – Что, ты считал, произойдет? Думал, я охотно верну ягненка на скотобойню? Или просто захотел потрахать ему мозги? Типа потому что можешь? Что–то наподобие демонстрации власти? Так ты думал? Быстрее заманить Янни обратно, чем ничего не подозревающего паренька, которого ты мог бы дубасить до потери пульса? Лишь бы тебе стало лучше, да?