– Черт.
Он опять кивнул и улыбнулся.
– Она ему поможет.
Я не совсем понимал, что стоило сказать.
– Эндрю, я не знал.
И тут мы заметили сверкнувшие в кухонном окне автомобильные фары. Эндрю вытянул шею рассмотреть прибывшего.
– Отец.
Ох. В тот и без того головокружительный день я сомневался, что был готов к встрече с отцом Эндрю.
– Эй, – прошептал Эндрю, взяв меня за руку и дождавшись, пока я посмотрю ему в глаза. – Знаю, для знакомства с папой слишком рано, но сегодняшний день и так весьма необычен. И ты уже дважды виделся с мамой, и все прошло хорошо.
– Но он твой отец.
– И?
– Это другое, – признал я. Не знаю, чем встреча с отцом отличалась от встречи с матерью. Просто отличалась и все.
По–видимому, Эндрю понял и коснулся ладонью моей щеки. А заговорив, ласково старался меня убедить. Я и не подозревал, что мне требовалось заверение.
– Он мой отец, а не твой. Он примет тебя, потому что ты – часть моей жизни. Другой причины ему не нужно.
Времени на ответ у меня не осталось, даже если б я смог заставить свой глупый мозг придумать что–то более–менее достойное. Где–то недалеко хлопнула дверь, кто–то насвистывал веселенький мотивчик.
– Эндрю? – позвал мужчина и, войдя в кухню, остановился. Отец был почти точной копией Эндрю, только на двадцать лет старше. Красивый блондин с добрыми голубыми глазами. – Увидел твою машину перед входом. – Он бросил кошелек и ключи во фруктовую вазу на стойке.
– Привет, пап, – произнес Эндрю. – Пап, это Спэнсер. Спэнсер, это мой отец, Алан.
Алан Лэндон, тепло улыбаясь, протянул руку.
– А, тот, о котором я постоянно слышу. – Он крепко пожал мою руку.
– Спэнсер Коэн, – представился я. К счастью, нервозность удалось спрятать.
Он повернулся к Эндрю и, явно хорошо зная сына, нахмурился.
– Что случилось?
– Мы кое–кого привезли, – пояснил Эндрю. – Он с мамой в комнате отдыха. У него небольшие проблемы, пап. Ему нужно где–то остаться, и я привез его сюда.
Выражение лица Алана смягчилось.
– Так вот зачем кофе. Сделай и мне чашечку и принеси все туда, хорошо?
Эндрю улыбнулся.
– Разумеется.
И отец Эндрю удалился. Меня будто оглушило его полнейшее одобрение и способность даже глазом не моргнуть из–за новостей, что в доме находился какой–то проблемный незнакомец. Не говоря уже о находившемся в кухне новом бойфренде сына.
– Так просто? – прошептал я.
Эндрю опустил руку мне на грудь и долго всматривался в меня.
– Так просто.
Внезапная боль в сердце, точно топор в груди, заставила задуматься о собственном отце. И о том, что принятие подразумевалось в жизни Эндрю как само собой разумеющееся, а я должен был изо всех сил за него бороться, но меня отшили. С его же родителями такое прокатило. Они просто его приняли и даже нашли способ помочь молодому парню, тогда как моя семья сделала все с точностью до наоборот. Только вот мои родители отвергли не незнакомого гея. Они отвергли собственного сына.
Рука Эндрю подобралась к моей шее, и он притянул меня для поцелуя.
– Так просто, – повторил он. – Как и должно быть.
Кофе был готов, и Эндрю наполнял пятую по счету чашку.
– Черт, – буркнул он. – Здесь нет чая. Прости, забыл.
– Кофе сойдет, – сказал я. – Думаю, переживу.
Он поставил чашки вместе с сахарницей и сливками на поднос и понес в гостиную. Миссис Лэндон сидела рядом с Янни, а мистер Лэндон напротив него, упершись локтями в колени и внимательно вслушиваясь в слова Янни. Я уселся на одноместный диван, Эндрю – на подлокотник рядом со мной, и мы сосредоточились на рассказе Янни.
– Такая банальность, – мягко проговорил Янни. – Но в начале он правда был очарователен. Я даже не осознавал, что он меня изолировал. Полгода, что мы прожили вместе, у меня не было друзей. Да вообще никого, кроме него. – Янни покачал головой. – Я был таким наивным.
Миссис Лэндон коснулась ладонью его руки.
– Нет, не был, – мягко, но решительно произнесла она. – Виноват он, а не ты.
Глаза Янни наполнились слезами.
– Потом он превратился в собственника и постоянно злился, если я поздно приходил. – Он тяжело сглотнул. – Первый раз он меня ударил, перенервничав на работе. Он извинился, и я ему поверил. – Он вытер слезы. – Простите.
– Не извиняйся, – мягко проговорил мистер Лэндон. – Тебе позволено плакать. Ты многого лишился. Тебе есть, о чем печалиться.
Янни вытаращился на него. Именно вытаращился. И он был прав: Янни многого лишился. Не материально, но эмоционально и психологически Янни потерял все. Осознание плюс произнесенные мистером Лэндоном мудрые слова, будто он говорил о самых простецких в мире вещах, спровоцировали боль в груди.
Каким–то образом угадав мои мысли и эмоции, Эндрю взял меня за руку и сжал ее. И не выпускал из своих рук.
– Он оплачивал мой колледж. Самостоятельно я бы его не потянул. Поначалу было невероятно здорово, что у меня появились все эти вещи. Своих денег у меня не было, семьи не было, – сказал Янни, посмотрев на меня, и я кивнул. Я рассказал ему, что лишился своей семьи. Правда, казалось, он меня не слышал. Видимо, все–таки слышал. Наш перегляд не упустили из виду и родители Эндрю, а еще оба заметили, как мы с Эндрю держались за руки. – Он полностью завладел мной меньше, чем за год. – Янни тяжело сглотнул. Голос его дрожал, но он продолжал говорить. – После последнего удара я поклялся, что больше этого не повторится. И ушел ни с чем. У меня ничего не было. Все, что вроде бы было моим, принадлежало ему. Всегда только ему. Я бросил работу, отчислился из школы. Оставил подаренный им мобильник на кухонном столе и больше не возвращался. Ночевал в приюте для бездомных. У меня был лишь рюкзак и одна смена одежды. – Он кивнул на сумку возле ног. – Никогда не считал себя материалистом, пока не лишился всего.
Я откашлялся.
– Но вещи много значат. Они – твое имущество, твое все.
Янни кивнул, и я знал: все смотрели на меня. Эндрю вновь сжал мою руку. Большой палец скользил по моим костяшкам. Такой успокаивающий жест, связывавший нас. Не проронив ни слова, он держал меня на плаву и не давал утонуть в воспоминаниях.
– А потом меня нашел ты, – сказал Янни, все еще глядя на меня.
– Я же не знал, – повторил я. – Понимал, что с ним что–то не то, но не осознавал, что именно. Прости, что вновь тебя во все это втянул. – Я посмотрел на родителей Эндрю и пояснил: – Бывший парень Янни связался со мной, чтоб его найти. Обычно я подобными делами не занимаюсь, но он так убедительно врал. – Я покачал головой.
Янни почти засмеялся.
– Он тот еще фрукт.
– Ты вернулся в колледж? – обратилась миссис Лэндон к Янни.
Он печально кивнул.
– Он забрал все, но я не мог позволить ему забрать и любимое дело. Я занимаюсь актерской игрой. Больше ничего хорошего в моей жизни не осталось. Я бросил актерскую академию и поступил в «Пол». – Он опустил взгляд на руки. – Он не такой уважаемый и привилегированный, но я самостоятельно его оплачиваю, что для меня много значит.
Миссис Лэндон подняла на него остекленевшие глаза и погладила его по руке.
– Янни, признак настоящего актера – приверженность своему ремеслу, даже если лишился всего. Это верный показатель силы и драйва, и поверь, оба качества тебе пригодятся, чтоб чего–то добиться в этой индустрии.
– В «Пол» я вернуться не могу, – проговорил он. Потом вновь пожал плечами. – Если он в курсе, что я учусь там.
– Я ему не сообщал, – категорично заявил я. – Я вообще ничего ему не сообщал. На самом деле, когда возникло ощущение, что он не тот, кем кажется, я сказал ему, что ты работаешь в книжном. Мы ходили туда проверить, появится ли он.
– Появился?
Мы с Эндрю одновременно кивнули.
– Да.
Янни осознанно кивнул, и его глаза снова наполнились слезами.
– Он никогда не остановится.
– Ты сообщал в полицию? – спросил Эндрю.
– Да. Я подал на судебный запрет, но он ничего не значит.
Что ж, логично.
– Так вот почему он обратился ко мне, а не в полицию или детективное агентство.
Янни поставил нетронутый кофе обратно на поднос и откинулся на спинку дивана. Какое–то время все молчали. Тишину нарушила миссис Лэндон.
– Янни, когда ты ел в последний раз?
Он покачал головой и попытался вспомнить. Такого ответа было достаточно. Отец Эндрю поднялся.
– Пойду, посмотрю, что можно найти, – произнес он, направляясь в сторону кухни.
Мгновение спустя Янни покачал головой и изумленно засмеялся. Он посмотрел на миссис Лэндон и потер лицо дрожащими руками.
– Просто нереально. Не верится, что я сижу рядом с вами, а Алан Лэндон только что предложил мне поесть. Без понятия, чем я такое заслужил. Или где–то спрятана камера шоу «Подстава»?
Эндрю фыркнул.
– Никаких камер. Они всего лишь мои родители. Спэнсер говорил, тебе требуется помощь. Я помог.
Миссис Лэндон ласково улыбнулась Эндрю. И опустила ладонь на руку Янни.
– Янни, хочу тебе кое–что сказать. Я пережила то же, что и ты. Случилось это задолго до того, как я встретила Алана. Вообще–то именно Алан помог мне бросить первого мужа.
Янни уставился на нее.
Она улыбнулась.
– Мне знакомы страх и безнадежность, которые ты чувствуешь. Истощение, которое ощущаешь всем своим нутром. Я ощущала то же самое. Ты справишься, если позволишь тебе помочь.
Он вновь расплакался тихими душераздирающими слезами.
Миссис Лэндон продолжила:
– Я состою в совете директоров фонда «Акация» – центре для мужчин и женщин, переживших подобные ситуации. Мы помогаем людям вникнуть в их законные права. Помогаем с полицейскими разбирательствами. Помогаем вновь встать на ноги, найти жилье и место работы.
Мистер Лэндон вернулся с чем–то вкусно пахнущим.
– Что осталось, – сказал он, поставив поднос. Вряд ли Янни в последнее время нормально питался. Блюдо было похоже на фахито с говядиной, рисом и овощами, а на краешке тарелки лежал кусочек хлеба. Янни заглотил все почти за один присест. Закончив, вновь откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. – Идем, – вставая, позвал мистер Лэндон, и дождался, пока Янни тоже поднимется. – Можешь поспать в гостевой, а за завтраком решим, что делать.
Янни взял рюкзак и послушно вышел за мистером Лэндоном. А мы втроем молча смотрели им в след.
Миссис Лэндон глянула на меня, и я произнес:
– Спасибо.
– Вы все сделали правильно, – обратилась она к нам обоим. – Завтра мы разберемся с дальнейшими действиями. – Она долго вглядывалась в Эндрю. Наверно, из–за того, что он все еще держал меня за руку. Не знаю. Но мне показалось, что она хотела остаться с ним наедине.
– Отнесу подносы на кухню, – сказал я, собирая чашки и тарелки и, наконец–то, покинул их.
Я поставил посуду в раковину и сполоснул. А затем решил послать все к черту, наполнил раковину горячей водой и моющим средством и вымыл все как следует. После протер. Поводов задерживаться в кухне больше не осталось, но возле двери я тормознул. Беседа шла обо мне.
Говорила миссис Лэндон:
– … ты не упоминал его татуировки. – Сердце рухнуло в пятки.
– Не просто татуировки, – поправил Эндрю. – А шрамы. Выполненные чернилами шрамы. Он носит их, чтоб мир мог видеть ежедневные напоминания того, кто он есть. И вообще, мне они нравятся. Кожа не определяет его больше, чем меня.
На секунду его мать замолчала, и я было решил, что можно войти. Но потом она произнесла:
– Он хороший парень. Он забрал к себе незнакомого человека и переживал за него. Остальное меня не касается.
– Да, мам, он хороший. И он понимает меня. За два дня он узнал обо мне больше, чем Эли за все время.
– Тогда что не так? Почему тебе неспокойно?
Ожидая ответа, я почти продырявил перегородку кончиками пальцев.
– Я пытаюсь не пороть горячку, мам. Ты же знаешь, как было с Эли.
– Спэнсер другой, – изрекла она утвердительно, а не вопросительно.
– Да.
– Ты любишь его.
Ответом была лишь тишина. Громкая, оглушительная, душераздирающая тишина. Мое глупое сердце практически остановилось. Мои глупые ноги приросли к полу.
– У тебя на лбу бегущая строка, Эндрю, – надавила его мать.
После долгого молчания он изрек:
– Люблю.
Я наконец–то смог дышать. Облегчение и волнение и даже страх заполнили все мое тело. Кровь закипела и хаотично забегала по венам, а идиотские бабочки запорхали в районе горла. Но звук закрывшейся неподалеку двери вынудил меня двигаться, и я вернулся в комнату одновременно с мистером Лэндоном.
– Думаю, он уже спит, – сказал он.
Я чувствовал, что побледнел и вспотел после признания Эндрю. Неуверенность в собственной ценности проявилась в виде физических признаков. Но если Эндрю что–то и заметил, то комментировать не стал. Он поднялся и улыбнулся мне. Я не очень–то понимал, что мне стоило сказать или сделать. Мы находились в присутствии его родителей, не было времени на долгие раздумия. Эндрю обнял меня за талию.
– Мы пойдем, да?
– Да, я сделаю несколько звонков, – проговорила миссис Лэндон, – чтоб предвосхитить его потребности, если он позволит нам помочь. Фонд подыщет ему место.
– А если он откажется принять помощь? – поинтересовался я, совершенно того не желая.
– Мы не можем помогать против его воли, – ответила она. – Но на сегодняшний день он в безопасности, что по сравнению со вчерашним днем уже хорошо.
– Я очень благодарен, – произнес я. – Я не хотел, чтоб так случилось.
Эндрю погладил меня по спине.
– Ты все сделал правильно, Спэнсер.
Его мать по–доброму улыбнулась.
– Хотите есть, мальчики?
– Нет, мам, – отозвался Эндрю. – Мы пойдем. Но завтра я позвоню узнать, как у него дела.
Она коснулась ладонью лица Эндрю.
– Спасибо, что привезли его сюда. Мы за ним присмотрим. – Потом посмотрела на меня. – Он сказал, ты его не бросил.
Я покачал головой.
– Не смог. У него никого нет, а мне известно, каково быть одному.
Она взглянула на Эндрю и улыбнулась мне.
– Ты хороший человек. Твой поступок говорит о твоем характере красноречивее всяких слов. Когда добрые дела совершаются не ради показухи и похвалы, вообще никаких слов не нужно. – Она поцеловала Эндрю в щеку и прошептала: – Тебе повезло с ним.
Я почти умер от смущения и практически проглотил язык, отчего она улыбнулась еще шире. Мистер Лэндон опять пожал мне руку, потом обнял Эндрю и вернулся в кухню.
Мать Эндрю проводила нас до двери и дождалась, пока мы усядемся в машину. Она помахала нам, когда мы выехали на дорогу. И только вырулив за ворота, он протянул мне свободную руку.
– Ты в порядке?
– Да. А ты?
– Да.
– Ну, и денек.
Он грустно улыбнулся.
– Странный, да?
– Немного. Твои родители…
– Что мои родители?
– Они знаменитости или что–то типа того.
Он тихонько засмеялся.
– Или что–то типа того. Говорил же: они театралы.
– Но не говорил, что они настолько знамениты.
– Не так уж они и знамениты. Ты же их не узнал.
Я застонал и свободной рукой закрыл глаза.
– Они, должно быть, считают меня неотесанным дикарем. На камине стояли Оскары и Эмми? Если да, я умру.
Он снова рассмеялся.
– Тони. Ну, один Тони, не считая всего остального.
Я заскулил. Мне почти ничего не было известно о театре, но даже я знал, что такое Тони.
– О, боже.
Эндрю стиснул мою руку.
– Бедняга Янни решил, что снимался в эпизоде «Подставы».
– Он–то сразу их признал.
– Он изучает актерское мастерство, не удивительно.
– Блин. Придется извиняться.
Он снова захохотал.
– Не придется. Ты им понравился, Спэнсер. Думаю, ты понравился им именно потому, что понятия не имел, кто они. Своего рода доказательство, что ты со мной не из–за семейных связей. Мы же в ЛА, в конце–то концов, где каждый второй мечтает стать следующей большой звездой.
Я фыркнул.
– Поверь, из меня никудышный актер и певец.