========== 1 - Как-то так и выглядит попадос ==========
Тимур чиркнул зажигалкой и размашистым движением поднёс её к моей ладони. Серые глаза мерцали весельем — злым и алкогольно-неадекватным. Не то чтобы это было необычно, ведь он и по трезвянке не отличался вменяемостью. Но всё-таки в этот раз было иначе.
Было опасно.
— Зуб даю, ты из тех, кто не продержится и тридцати секунд.
В обычное время обошлось бы малой кровью. Унижением и приложением члена ко лбу в исполнении Тимура, разве беда? Велика сила — опустить на корпоративе замшевого администратора. Достижение. Общественная любовь при жизни и памятник в форме меня, придавленного грязным ботинком к асфальту.
Обошлось бы, если бы предположительная жертва не была знатно окосевшей. Азарт бухнул в голову с такой силой, что она решила принять вызов. Скажите, я идиот? О, нет.
Идиотище… Сферическое. В вакууме.
— Оставь свой зуб при себе, — прошипел я, приглашающе протягивая руку.
Огонёк полыхнул и тронул кожу — легонько, словно на пробу. Жар пламени показался даже приятным. Но поначалу всегда так, и я хорошо знал это чувство.
Всё стихло. Живая музыка, чей-то ядовитый смех, громкие разглагольствования Хозяина. Пространство вокруг набрало вязкости, потяжелело. Так проявлялось их жадное ожидание. Его я тоже хорошо знал, ещё бы не знать, когда целую рабочую вечность проводишь в компании грёбаных БДСМ-садистов.
Но что мне, тупому от хмеля и ошалевшему от собственной смелости, эти мелочи, правда? Что мне, с яростной хладильней в глазах выдерживающему сладко закипающую боль. Её я любил больше всего. Такую — затяжную, обещающую долгое и мучительное послевкусие.
Кожа начинала выть о повреждении, и я сделал глубокий вдох, будто кайфующий наркоман в плену кокаинового прихода. Тимур не сводил с меня взгляда. Его уже ломало.
Изламывалась едкая усмешка, как ни странно, в растерянность. Осыпались осколочки, таяли ядовитые светлячки в глазах, слезал румянец и менялся на пепельную бледность.
Шорохи я слышал уже вторым слухом, слухом того, кого пленила боль. Такой человек может лишь ловить, но концентрироваться он не умеет, поэтому я уже не обращал на них никакого внимания.
А шорохи означали, что ненаглядные коллеги собираются вокруг. Они означали, что меня окружили Топы, Садисты и Домы, называйте как хотите. И я, кайфующий так, как никогда в жизни не кайфовал, показался им кусочком только что снятого с шампура сочного шашлыка. Все мужики любят такое мясо, чёрт побери.
Ожог лопнул. Я вздрогнул.
Тимур смотрел уже не растерянно — он был тем, кто имел полное право сожрать кусочек первым.
— Эй-эй… — вякнул кто-то. — Это ведь Озёров, Тим…
— Озёров, — прохрипел Тимур, не сводя с меня глаз, потемневших до оттенка кислотной стали. — Ты мазохист?
Огонёк дрогнул и вдруг погас. Я расслабился. Все мышцы в моём теле были в таком тонусе, что ещё чуть-чуть — и свело бы судорогой.
— Не просто, — мурлыкнул я, под воздействием наслаждения и алкоголя совсем потерявший крышу. — У меня частичная сенсорная нейропатия. Часть болевых рецепторов нерабочая. Такие дела.
Тимур опустил руку с зажигалкой. Я тоже опустил — обожжённую, потихоньку покрывающуюся уродливыми пятнами. Даже мельчайшее движение воздуха причиняло боль. Что лишь усугубляло проблему.
В пьяном состоянии это нравилось мне слишком сильно.
Неожиданно наше давящее разглядывание прервал Совушка. Громко хохотнув, Валерий приставил к моей шее невесть откуда взявшийся карманный нож-бабочку.
— А это выдержишь?
— Ребята, — глубокий голос Хозяина заставил нас всех замереть, будто нашкодивших детей. — Не надо мне тут пыток Владимира. Ему в понедельник на стойку. Хватит играться.
Он всегда говорил так, словно ждал ответа. Желательно максимально дерзкого, чтобы был повод морально затоптать какого-нибудь смельчака. Но все молчали, и моя знойная компания послушно рассосалась.
— На самом деле, я тоже удивлён, — добавил он, как только давление на мою персону ослабло. Но это была иллюзия — «компания» успела протрезветь, а Тимур даже не подумал сдвинуться с места. Он всё ещё смотрел на меня, забыв обо всём — о причине спора, о корпоративе, о Хозяине и своей репутации. Тимур смотрел, и меня потихоньку уносило от такого взгляда.
Забавность состояла в том, что он никогда меня не интересовал. А порой казался самым отвратительным кандидатом в Топы из всех, кого я мог выбрать, налюбовавшись на отшлёпанные задницы клиентов «Алого пути». Безэмоциональный игрок. Пустышка.
Просто в процессе я понял, что мне нравится эта работа и рушить всё демонстрацией своих пристрастий не хочется. Я отлично соблюдал конспирацию! А теперь, теперь спокойной жизни настал конец…
— Я смог поразить даже вас? — усмехнулся я, чувствуя накатывающую панику. Где найти работу? Куда сейчас ходят, когда хотят её найти? Газеты? Интернет?
Артемий Олегович встал. Подошёл медленно, позволив всем вокруг эстетически насладиться его изумительной внешностью и безупречным белоснежным костюмом. Хотя, наверное, наслаждались не все — некоторым давно хотелось содрать с него эти тряпки, поставить раком и отхлестать чем-нибудь болючим. Какое уж тут… эстетство.
— И какой уровень ты терпишь? — спросил он.
— Полагаю, даже ваш, — уже понимая, что увиливать поздновато, сказал я.
Пошла коту под хвост моя админ-карьера. А ведь всё было так хорошо — алые твари считали меня незаинтересованным наивным мальчишкой, которому повезло устроиться на козырное место. Забавным дурачком, но не более того. Неинтересным и заурядным типом.
Нынче, превратившись в интересную игрушку, я больше не мог оставаться администратором. Видимо, это было написано на моём лице, это горело у меня в глазах и это почти сорвалось с моих губ.
— Тогда, пожалуй, я сразу огражу тебя от нападений, — на плечо упала широкая ладонь Артемия. — Солнышки мои. Вову вовлекать в клубную деятельность запрещено. Если он пожалуется на кого-то из вас — уволю не задумываясь, без выходного пособия.
Вновь заиграла музыка. Я покосился на братьев-скрипачей.
— Да никто и не собирался, — вдруг вставил Тимур свои пять незаменимых копеек. — Кому он нужен? У нас в распоряжении целая пачка клиентов-мазохистов на любой вкус и цвет.
— Вот и прекрасно, — кивнул Артемий Олегович. Его голосище перебивал даже громкую слезливую мелодию, что уж говорить о моих слабых попытках возразить. — А между нами, Вова, понадоблюсь — всегда к твоим услугам.
Наградив меня ещё одним кивком, он поплыл к выходу из зала, при каждом шаге породисто покачиваясь. Я был уверен процентов на девяносто десять, что «к твоим услугам» означает именно то, что означает. Весь спектр. Включая сессии.
Кстати о птичках, слова Тимура меня не задели. Всё-таки он мне не нравился — слишком уж явно выставлял на показ отношение к своим нижним. Все они просто игрушки, да? Презренные рабы и рабыни желаний. Глупые жертвы. А то, что он сам жить не может без причинения боли, слабостью не считается.
Что в нём было хорошего, так это внешность. Цепляющая внешность хуманизированной химеры — иначе не назовёшь. Всё-то у него какое-то животное, даже привычки. При этом Тимур был похож сразу на всех созданий дивных. Мантикора едкая.
— Дерьмово тебе, стало быть, живётся, — сказал Тимур, когда Хозяин исчез из виду. — Завязавшая мышка в сырной лавке.
— Я твоего ценного мнения не спрашивал, Тимур, — холодно выдал я. Я, который в обычном состоянии не рискнул бы даже взглянуть на него после таких слов.
Прошла секунда. Секунда, за которую на меня было брошено ещё с пяток взглядов, за которую кто-то успел сделать глоток, за которую скрипачи отыграли одну ноту.
За которую Тимур без труда опрокинул меня на соседний стол.
Стоит сказать, что выглядел он отлично. Весь из себя козырная липучка для кобыл в мини-юбках. Гламурный и приторно-сексуальный, аж дыхалку перебивает. Бесит.
— Пожалуешься Боссу, Вовочка? — елейно спросил Тимур.
— Нет, — ровно ответил я. — И чего ты злишься-то?
— Я не злюсь, — процедил он.
Всегда удивлялся, как люди способны говорить одно и делать прямо противоположное.
Ну злишься же, злишься, ещё немного — и тебя разорвёт к чёрту от набухания в штанах и давления нижнего мозга на верхний. У тебя новая идея фикс — испробовать на мне то, что очень хотелось, но нельзя сделать с клиентами, которые зачастую — трусливые неженки.
У тебя идея — разбить меня, растоптать, заставить меня кричать, выйти из себя. У тебя идея, а мне насрать.
Я хотел не этого. Не этого я хотел и хочу, иначе давно бы уже прыгнул в койку к тому же Совушке. Он всегда мне нравился. Он дерзкий и педиковатый, с ним всегда легко договориться.
Но я от грязи устал, слышишь…
— Тимур, отпусти, — сказал я, аккуратно отодвигая его лицо от себя. — Тошнит.
Он отпустил. Отпустил, бросил зажигалку возле пепельницы и ушёл в чёрный зал.
Вот как-то так, собственно, я и стал ходячей мишенью на любимой работе.
========== 2 - Была мечта ==========
Комментарий к 2 - Была мечта
От автора: хочу сделать небольшое предупреждение.
Фанфик пишется на БДСМ тематику, имеющую свою уникальную терминологию. Если вы встретили в тексте незнакомое слово-название и оно не объяснено в дальнейшем (я стараюсь объяснять, но иногда это невозможно по ряду причин), то я в наглую попрошу использовать гугл. Это обусловлено не тем, что мне лень дать все термины, а тем, что словарь получится большой, слов много, они будут повсюду и часто. Чаще всего это названия каких-либо практик или ситуаций, названия девайсов и прочее. Но иногда что-то другое, неудобное в пояснениях, объёмное в своём значении, но знакомое героям.
Спасибо за понимание и да прибудет с вами святой поиск.
— А пробки ты когда-нибудь в себя засовывал? Бондаж вязал? Было дело, а? — вопрошал Совушка, подёргивая меня за рукав несчастного серого свитера. Любопытство Валеры не знало никаких границ, а он сам — усталости, так что приходилось выкручиваться. Хотя к середине смены начинало откровенно надоедать.
— Слушай, тебе обязательно это делать? — я отключил оповещение о чайном перерыве и перевёл взгляд.
— Естественно! У нас тут такая вкуснятина, а я не замечал. Наш Озёров — мазохист! Ещё и нейро… как там… нейропатик?
— Я просто был пьян. Ляпнул первое, что пришло в голову.
— Ага-ага. Конечно. Нейропатия — первое слово, которое приходит на ум любому подвыпившему администратору.
Его пальцы спустились ниже и влезли в рукав. Я вздохнул, почувствовав мелкие безболезненные щипки. Хорошо, что другую руку, повреждённую и обмотанную бинтом, додумался держать вне досягаемости. Иначе всё, держите меня семеро.
— Вот знаешь… с тебя очки снять. Волосишки причесать. Порядочно приодеть. И ты будешь знаковый.
Валерий щёлкнул меня по лбу. Затем попробовал стащить очки, но я молча прижал их обратно к переносице.
Нет, зрение у меня было нормальное. Я носил их с нулевыми стёклами — оправа нравилась. И образ задрота. Прикольно же, когда везде, даже в переполненном автобусе, чувствуешь себя интеллигентной личностью.
Догадавшись, что очки я снимать не собираюсь, Совушка перешёл на «волосишки» и попробовал убрать пряди за ухо. Не получилось. Волосы у меня вились природно-бестолково, среднего размера кудрями и имели салонный цвет. Краситься и перекрашиваться я любил, но как-то красный оттенок прижился. С приёмной клуба я в такой цветовой гамме неплохо гармонировал. «Изысканный янтарный каштан», пф.
— Почему ты не выдал себя раньше? — вдруг серьёзно спросил Валера, перестав ёрничать и трепать. — Тут же целый рассадник Домов на любой вкус. Ты мазохист. Я — садист. Смекаешь?
— Я любви ищу, — возвышенно объявил я, пытаясь вбросить в голос как можно больше розовой патетики. — Любви, способной перевернуть весь мой мир. Любви-потери, любви-сабспейса. Прости, но у нас с тобой ничего не выйдет.
— Романтичный нижний — это что-то новенькое, — рассмеялся Совушка, сверкая отбеленными зубами. Вообще на нём слишком много всякого сверкало. Зубы, горящие голубые глаза, алмазики в мочках ушей, браслет на руке, уложенная лаком чёлка. — А я, дурак, думал, что вам только одно подавай — хорошую порку.
— Я хочу квартиру, машину и содержание, — съехидничал я, почему-то испытав облегчение. Не думал, что для некоторых мой провальный мазохистский «каминг-аут» станет просто поводом позубоскалить. — Иди уже, у тебя через полчаса клиентка. Душ не забудь принять.
— Я ещё вернусь, моя маленькая булочка с корицей. Дождись, — прошептал Совушка. И, посмеиваясь, взлетел по лестнице.
Вместо него на горизонте воцарился Путёнов. С Путёновым примириться было проще, хотя он вроде как считался самым тяжёлым кадром среди звёзд «Алого пути». Вернее сказать, грубым в рамках своего уровня. По неведомой причине некоторым это нравилось, так что клиентура у него была постоянная.
Путёнов занимал весь проход на лестницу второго этажа. Высокий, подкачанный, немного неуклюжий, светловолосый. К нему я тоже в своё время присматривался. Но с ним была другая беда — натуральная натуральность цвета воинственного тестостерона. Да и уровень низкий, всего лишь троечка.
— Привет, Вова, — серьёзно пробасил он. — Сколько сейчас людей на смене?
Я обратился к таблице посещений, которую всегда держал в открытом состоянии — часто требовалась.
— Пока что четверо, включая тебя. В ночь пойдут Тимур и Рыжий.
— Хм. Слушай, Тимур тебя не донимает? — почему-то поинтересовался Саша.
— А? С чего бы?
— Ну… — Путёнов немного замялся. — После того, что в красном зале было. На корпоративе. Он вроде как до тебя докопался даже после предупреждения Артемия Олеговича.
— Не, пока всё нормально. Я ему не интересен.
Саша как-то странно хмыкнул. Лицо у него выражало крайнюю степень недоверия.
— Будь аккуратнее, лады? Если что — алярм.
— Конечно.
Я проводил его взглядом на другую сторону, к клубным коридорам. Может, он знает что-то интересненькое о Тимуровых заморочках? Или даже говорил с ним? Надо бы разузнать поподробнее, что там Ларионов болтает в курилке. Вдруг появится повод на него нажаловаться.
Хотя, я вряд ли опущусь до такого. В конце концов, у Тимура ни много ни мало поток — шестьдесят процентов. Он столб «Алого пути». Нельзя без него, никак нельзя.
Хороший садист, отборный, воистину приятный, каких мало бывает. Хотя и относится ко всем, как к вещам. Кстати, какого лешего я вообще начал об этом думать…
Дверь хлопнула. Вошла девушка — средней комплекции, но очень приятная на лицо, в тёплом пальто и с распущенными рыжими волосами. Клиентка Совушки.
— Вовочка, всё нормально?
— Конечно, Алиса, вас ждут, — расплылся в улыбке я. Девушка шмыгнула носом и покосилась на лестницу.
Я автоматом напомнил, протягивая памятку:
— Наденьте бахилы, верхнюю одежду можно сдать в гардеробе. Не забывайте оговаривать стоп-слово и обращайтесь ко мне, если возникнут вопросы.
Алиса упорхнула в сторону гардероба. Я незаметно вытащил телефон и полез по весёлым пабликам. Теперь ждать ещё минут сорок. Конечно, можно было бы отчёт доделать, но впадлу — устал я…
Была у меня мечта.
У всех бывает мечта, даже у несчастного на всю голову администратора БДСМ-клуба и по совместительству тоскливого мазохиста, ищущего любовь всей своей сабмиссивной жизни. Помимо нахождения этой самой любви, конечно.
Хотелось мне побывать на красной сцене.
В «Алом пути» сцен было несколько, как и залов. Чёрный, красный и синий зал, сцены, соответственно, везде. Не трудно догадаться, где именно была красная. И о её важности — тоже.
Здесь разыгрывались сессии для постоянных клиентов. Собирались наши ненаглядные извращенцы. Брали саба, брали Доминанта, их обоих выпускали на огромный круглый траходром. Общество извращенцев в масках доплачивало арбитру-организатору за какую-нибудь дикость и доплачивало охотно, несмотря на внушительные ценники. Впрочем, и отдых в «Алом пути» далеко не каждый мог себе позволить.