– Да? Странно. Мне не показалось. Он вот искусство любит. У него картина в доме висит, не дыру же в стене она закрывает.
– А откуда ты знаешь, может быть, и дыру! Я тебе точно говорю: что он ценит на самом деле – так эту треклятую дорогу.
– Романтик.
Линда прищурилась. Ее губы растянулись в широкую улыбку.
– Ой! – весело сказала она, глядя на Анну. – Ой!
Анна улыбнулась в ответ.
– Нет.
– Ой!
– Да нет же! Он мне вовсе не понравился!
– Конечно!
– Линда!
– Да?
– Думаю, уже можно садиться в машину.
Анна забралась на заднее сидение. Линда уселась на водительском месте, повернулась и положила подбородок на спинку кресла.
– На самом деле, он неплохой парень.
– Да мне все равно.
– И симпатичный.
– Линда, мне все равно!
– Он…
– Мы можем ехать?
В голосе Анны прозвучало раздражение.
– Да. Конечно.
Майкл возился в гараже, когда его окликнули. У калитки стояло двое солдат. Он отодвинул ящик с инструментами и направился к ним, на ходу вытирая руки куском ветоши.
– Мистер Хоуп, здравствуйте.
– Здорово, ребята. Что у вас?
– Приказано доставить вас к командиру гарнизона.
– А что такое?
– Солдату не объясняют, солдату приказывают.
– Это точно. А что, прямо сейчас?
– Да. У нас и транспорт готов.
– Ладно. Дайте пять минут – переодеться.
– Конечно.
Солдаты закурили, а Майкл пошел к дому, гадая, зачем он мог понадобиться Пламеру. Уж не пронюхал ли полковник о девушке Анне? Вот это было бы хреново. Портить отношения с военным начальством ему совершенно не хотелось.
По дороге к штабу он помалкивал, стараясь не показать, что волнуется. Солдаты тоже молчали. Эти двое служили здесь давно. Они уже прошли ту стадию, когда райдер вызывал нездоровое любопытство. Все, что можно было выспросить у Майкла, они уже знали.
С Пламером Майкл познакомился почти полтора года назад, когда тот сменил прежнего начальника гарнизона. По многим причинам замена оказалась удачной. Его предшественник, полковник Дотт, был типичным недалеким воякой, для которого на первом месте стояла секретность. В те времена райдеры находились на полулегальном положении, и пару раз Майкл сам оказывался в кутузке за несоблюдение многочисленных правил, установленных в «закрытом городе Санта-Розита». Именно Дотт оставил в Пустоши большую часть гарнизона, с упорством маньяка пытаясь прорваться к Кубе и Лос-Аламосу. Когда Дотта убрали, его место занял Пламер. В отличие от предшественника, тот имел хорошее образование и даже ученую степень. Тайна Пустоши увлекала его не меньше, чем Майкла, а потому он не препятствовал райдерам мотаться по ней и собирать сведения, которые потом передавали в научный городок. Можно сказать, что Майкл и Пламер нашли друг друга. Полковник был еще относительно молод – лет сорока, крепкий и шумный, всегда готовый помочь. Майкл уважал его, и они хорошо ладили.
– Здорово беспечным ездунам! – приветствовал он Майкла, едва тот переступил порог кабинета.
– Здравия желаю, – отозвался Майкл.
– Садись.
Майкл опустился на один из стульев, стоявших рядком вдоль стены. Полковник уселся на край стола и закурил.
– У нас вчера заминка случилась на КПП, – сказал он, внимательно разглядывая Майкла. – Тетка одна, из журналистов, подняла бучу. Говорит, дескать, знакомая у нее пропала. В Санта-Розита вместе въехали, а на обратном пути ее не наблюдается. Дежурный все паспорта проверил, фотки посмотрел – все на месте. А эта тетка трындит и трындит, нет, мол, ее попутчицы. Странная история, а?
Майкл пожал плечами и тоже потянулся за сигаретами.
– Странная, – сказал он. – А я тут при чем?
– Действительно, при чем здесь ты? Так, просто по Пустоши ездишь. Катаешься в свое удовольствие.
Пламер помолчал.
– Я еще не знаю, что там на самом деле. Выясняем. Но вот я тут подумал: все психи, которые к нам рвутся, – они же в Пустошь хотят. А кто их туда доставит, как не вы – райдеры?
– Я пассажиров не беру, ты это прекрасно знаешь.
– Знаю. Конечно, знаю. Я твою принципиальную позицию вообще очень уважаю. Но… к тебе никто незнакомый не заявлялся? Не просили подбросить?
Майкл затянулся и покачал головой.
– Не, никого не было.
– Точно?
– Угу.
– Ладно. Видно, тут что-то другое. Хотя ума не приложу, что именно.
– А может, эта тетка ваша на приеме перебрала? Вот и чудится ей.
– Да нет, Майкл. Выглядела она нормально и говорила вполне убежденно. Вот ведь… Ну ладно. Черт с ней, с теткой. Давай о тебе поговорим.
– А что со мной?
– Ты подавал заявку на выезд?
– Ну да. Ты ее даже подписал.
– Подписал. Но ситуация изменилась. Надо внести в твою заявку небольшие коррективы.
Майкл напрягся. Вступление полковника ему не понравилось. Мало того, что Ник мог влипнуть в историю, так еще и сам он теперь под подозрением.
«Нехорошо, нехорошо. Пламер обязательно докопается до сути, он мужик въедливый, и возможности у него большие. Надо что-то придумать с этой Анной, и побыстрее, пока есть время. Если оно есть».
– Что за коррективы?
– Научное сотрудничество. Наши эйнштейны заявку передали, как раз по твою душу. Нужно помочь им в постижении истины.
– А конкретней? – спросил Майкл, расслабляясь.
– Конкретней, – полковник повернулся и взял со стола бумагу. – Конкретней… На твою машину надо установить кое-какое оборудование. Ты покатаешься, а оно попишет. Все как всегда. Вот только…
– Что только?
– Писать оно должно ночью.
– Черт.
– А что такого? Краучеры несколько суток едут, и днем, и ночью. Как видишь, живы и здоровы. В чем проблема?
– Они едут медленно, и их двое.
– Не вижу особенной разницы. Ты эту дорогу давно знаешь. Ну да – видно будет чуток похуже. Всего делов.
– Дорога меняется, – заметил Майкл. – Я тебе говорил.
Пламер задумался.
– Ну вот что, – сказал он, наконец. – Дело у нас обстоит так: ехать надо; и ехать надо в ближайшее время, так что Краучеры отпадают, у них проблемы с тягачом. Если ты отказываешься, я посылаю кого-нибудь из своих. Надеюсь, ты еще помнишь, на чьей машине в Пустошь мотаешься? Выбор, таким образом, следующий: или ты, и тогда все остается, как было, или кто-то из наших, и тогда попрощайся с «шеви». Думай быстрее. Мне надо ответить через…
Пламер посмотрел на часы.
– …сорок две минуты.
Майкл нахмурился. Он не любил, когда его загоняли в угол, и всегда пытался любой ценой этого избежать, но здесь был особый случай. Видимо, приказ на проведение эксперимента пришел не обычным путем, иначе Пламер наверняка согласился бы подождать возвращения фуры. На него надавили, а теперь он, в свою очередь, давил на Майкла. И еще эта Анна, которую нужно было поскорее вывезти из Санта-Розита, пока военные до нее не добрались. Не будь у него пассажирки, Майкл, скорее всего, отказался бы ехать ночью. По крайней мере, чувствовал бы себя увереннее, торгуясь с полковником, но с ней выбора у него не оставалось. Придется ехать. Девушку лучше увезти от греха подальше. В конце концов, полковник прав, и Краучеры не один десяток раз пересекали Пустошь в темноте.
Майкл посмотрел на Пламера. Тот ждал.
– Я согласен, – сказал он.
– Ну и отлично. Тогда бери свой агрегат и езжай в Городок. Они уже ждут, так что долго не провозишься. Дверцу в Пустошь открою тебе на восемь часов.
– Хорошо.
Майкл встал.
– Для меня больше ничего?
– Ничего. Когда вернешься, загляни ко мне. Обсудим.
– Загляну.
Чарли нашел девушек в кафе. Анна и Линда обедали, что-то оживленно обсуждая. Он подсел к ним за стол и заказал себе пива.
– Ты почему не в магазине? – спросила Линда. – Ты хотя бы дверь запер? Если отец узнает, что ты опять не запер дверь, он тебя точно убьет!
– Запер, запер, – раздраженно ответил Чарли. – Ко мне Док приезжал.
– Док? – удивилась Линда. – Зачем?
– Если вкратце – он был у Пламера. Ему приказали нацепить на машину какую-то херню в Городке и ехать с ней ночью – будет проводиться какой-то эксперимент. Он согласился.
– Мы поедем ночью? – встревожилась Анна.
– Не переживай, Краучеры ездят ночью. Это не самое страшное.
Линда посмотрела на брата.
– И как вы договорились?
– У него пропуск на восемь. Док сказал, что приедет в половине восьмого к магазину и остановится возле выхода из подсобки. Через него мы грузим Анну, и они едут. Такой у него план.
– Что-то он мне не нравится, – сказала Анна. – Все-таки нам обязательно ехать ночью?
– Если Док сказал, значит, обязательно, – ответил Чарли. – Военные что-то пронюхали. Они тебя ищут, так что до магазина добираемся на машине, не привлекая внимания. Тебя надо поскорее вывезти. А к твоему возвращению они, может быть, успокоятся.
– А что будет, если меня найдут до отъезда? – спросила Анна. – Мера пресечения известна?
– Не найдут! – убежденно сказала Линда. – Мы тебя живенько спрячем. Вставай, пошли! Надо еще вещи забрать.
Несмотря на то, что все необходимое было приготовлено заранее, эйнштейны провозились не один час, прежде чем установили в «сабурбане» свое оборудование. Особенно много времени они убили на наладку удаленной телеметрии, которая должна была обеспечить поступление данных в контрольный центр Городка непосредственно во время движения по Пустоши. Майкл поинтересовался, почему нельзя записывать в автономную память, а данные собрать по возвращении машины, и ему начали объяснять что-то про точность, важность и время, объяснять путано и бестолково – явно желая отделаться от него поскорее. В конце концов Майкл сделал вывод, что они не очень-то уверены в его успешном возвращении, и замолчал.
Выехав из Городка, он сразу же направился в мастерскую. До рейса оставалось всего три часа, а сделать предстояло очень много. Обычно Майкл готовил машину долго и тщательно, проверяя и перепроверяя каждую мелочь, и, как правило, в этом не было особенной необходимости – Чак сто раз говорил, что тот страдает фигней, – все и всегда было нормально. Но береженого Бог бережет. Майкл заглушил двигатель, и они с Чаком занялись делом.
И снова все оказалось в порядке. По крайней мере, то, что успели осмотреть. Машина стояла, распахнув двери, словно крылья, и ждала; Майкл курил, глядя на нее, готовясь к полету.
Ряд задних сидений был снят. Образовавшееся пространство занимали ящики всевозможных размеров, от которых расходились скрепленные изоляцией провода и трубки, скрывавшиеся под обшивкой. Один на другом стояли два запасных топливных бака. Все было закреплено на своих местах, образуя идеальный порядок. Докурив, Майкл кивнул, закрыл двери и занял водительское место.
Приборную панель «сабурбана» он заменил на самодельную. Помимо стандартных, туда было встроено не меньше десятка дополнительных индикаторов и датчиков. Между сидениями располагалась плоская коробка с кнопками, тумблерами и любимыми Чаком светодиодами: «Это ж круто! Вылитый космолет!» Рядом с рулем крепилась рация. Майкл повернул ключ зажигания, двигатель раскатисто загудел. Стрелки индикаторов шевельнулись и заняли свои места. На самодельном пульте загорелась пара диодов. Он надел темные очки, высунулся в окошко и махнул рукой стоящему в стороне Чаку.
– Ни пуха, – сказал тот.
– К черту.
Майкл плавно надавил на газ, и машина тронулась. Чак хлопнул «сабурбан» по блестящему боку и плюнул на колесо. Только психи могут ездить через Пустошь. Психи и Док. Майкл вырулил на улицу и взял курс на место назначения.
Прощание было недолгим и натянутым. В половине восьмого вечера «сабурбан» отчалил от магазина и взял курс на восток. Чарли и Линда остались у рации.
Майкл устроил Анну в багажном отделении и прикрыл брезентом. Если удастся пересечь кордон у Линии – а скорее всего, удастся – дальше можно будет не беспокоиться. По крайней мере, со стороны военных опасности не будет. Они не сунутся в Пустошь. Беспокоиться нужно будет совсем о другом.
Его пропустили беспрепятственно, лишь мельком осмотрев кабину и научный агрегат за креслами. Впереди маячила дорога, уводящая в Пустошь.
«Тропа смертной тени», – припомнил Майкл слова Хорька и нажал на газ.
Отъехав примерно на километр от Линии, он разрешил Анне покинуть укрытие. Она медленно проползла по салону и заняла место рядом. На самодельном пульте зажигались и гасли огни. Машина все еще двигалась довольно медленно. Майкл взял микрофон.
– Линда?
– Готова.
– Хорошо. Я разгоняюсь.
– Удачи в… удачи тебе. Будь осторожен.
– Буду.
Он положил рацию на место. Взглянул на Анну.
– Вы готовы?
– Не знаю.
– Тогда вперед!
Он надавил на педаль газа, и «сабурбан» начал плавно разгоняться, набирая необходимую скорость шестьдесят миль в час.
Глава 6
Мерно гудел двигатель. Машина скользила по пустому двухрядному шоссе, оставляя между колес тусклую разделительную линию. Вокруг раскинулась широкая пустынная равнина, поросшая невысокими кустами, по краям которой возвышались горы. Солнечный диск висел низко, заливая землю густым красным светом.
Майкл провел рукой по пульту и переключил тумблер. Загорелась красная лампочка.
– Что это? – тревожно спросила Анна. – У нас все в порядке?
– Не волнуйтесь – это маяк. Его сигнал будут отслеживать Линда и военные, чтобы убедиться, что у нас все хорошо.
– А мы уже в…
Анна запнулась, остановленная странным нежеланием произносить это слово вслух.
– Да, мы уже в Пустоши.
Больше Майкл ничего не добавил. Анна приникла к окну.
Окружающий пейзаж дышал вечерним спокойствием. Легкий ветер с гор слегка покачивал ветви кустов. Мелькали пунктирные линии разметки.
– Майкл, вам не помешает, если я буду говорить? Мне немного не по себе.
– Нет, не помешает.
– Чарли и Линда дали мне послушать запись переговоров с Хорьком, ту самую – последнюю.
Майкл кивнул.
– Вы поехали за ним. Вы действительно могли бы его спасти, если бы нашли?
Он покачал головой.
– Нет. Не смог бы. Но тогда я этого не знал. Дело в том, что, если скорость двух объектов в Пустоши отличается больше, чем на три мили в час, они исчезают друг для друга. Минимальный квант скорости.
– Да, – припомнила Анна, – Линда говорила мне об этом. Значит, шансов найти его не было?
– Нет.
– И нас, если что-то случится…
– Советую об этом не думать. Бесполезное занятие.
Анна немного помолчала, глядя на проносящиеся мимо заросли низкого чапараля.
– Чарли сказал, что вы занимаетесь этим уже полтора года.
– Немного больше.
– Зачем?
Майкл удивленно взглянул на нее.
– Простите?
– Зачем вы ездите здесь? Вы не возите ни груз, ни пассажиров. Зачем так бессмысленно рисковать?
Повисла тишина. Анна смотрела на Майкла. Он не отвечал довольно долго.
– Это непростой вопрос, – сказал он, наконец. – По-видимому, у меня нет никаких очевидных причин делать то, что я делаю. Но есть свои – личные.
– Какие?
– Знаете, когда-то я считал, что рожден для того, чтобы изменить этот мир.
– Не вы один.
– Конечно. Почти каждый проходит через это. А потом наступает разочарование. Вот и у меня так же. Но, наверное, я все-таки не оставил до конца мечту сделать что-то значительное.
Майкл улыбнулся.
– Недоповзрослел.
– Вы боитесь Пустоши.
– Почему вы так думаете?
– Не знаю, – призналась Анна. – А разве нет?
– Не совсем так.
Ожила рация.
– Майкл? Майкл, ты слышишь меня? Прием.
– Да, Линда. Я слышу тебя.
– Твой радиомаяк в порядке. Я выходила на несколько минут, но теперь до конца поездки буду у рации.
– Отлично.
– Все нормально?
– Все прекрасно. Через полчаса выйду на связь.