Иван вынул острогу, и хотел было похвастаться перед Прометеем охотничьей удачей, как из воды стремительно выскочила крупная рыба, из-за сумерек и брызг Иван даже не успел понять какая именно. Она молниеносно цапнула большой пастью селедку и утащила ее на глубину, вместе с острогой. Иван потерял дар речи от такой наглости. Прометей гоготнул.
- Марш на кухню! - Сквозь смех произнес он.
- Да чтоб она подавилась там, моей острогой! - Иван в сердцах топнул ногой.
Ему жалко было свой охотничий инструмент. Его острие было сделано из куска железа, оставшегося от прошлого мира, и на нем еще просматривался выпуклый шрифт, казавшийся сакральным заклинанием предков. Иван убедил себя в том, что он приносил ему охотничью удачу.
- Не ты один тут хороший охотник. - Поучительно произнес Прометей. - Будь начеку.
- А чего теперь быть-то, без остроги? - Иван сел на пол, взял в руки весло и сделал несколько нервных бесцельных гребков. - Как дал бы по морде этой рыбе веслом!
Дождь стремительно затихал. Гроза удалялась. Закончился он резко. Лодка словно перешла полосу разделяющую сумерки и солнечный день. Сразу стало светло и прохладно. На небе сияла потрясающих размеров и красоты круговая радуга. Анхелика вышла из трюма и любовалась ею с открытым ртом. Темная полоса грозы, непрестанно мерцающая вспышками молний, уходила на запад.
- Надо записать в бортовой журнал про сегодняшний случай. - Прометей поднялся и ушел в трюм.
Анхелика подошла к Ивану, присела рядом и взяла его за руку.
- Чего шумел? - С кошачьей интонацией промурлыкала она.
- Да, окунь что ли, утащил мою острогу, вместе с добычей. - Вон, одну селедку успел поймать. С икрой. - Иван показал подруге рыбу с вспоротым брюхом. - Икры хотелось.
- Давай, я засолю для тебя. - Анхелика прижалась еще сильнее.
- Давай. У Прометея еще есть.
- Красиво как. - Восхищенно произнесла Анхелика, имея ввиду шикарную радугу.
- Да, очень. Особенно после такой грозы.
- Это точно. Мы здесь такие слабые, не то что на острове. Я думала, что мы утонем. Так все грохотало и сверкало, и волны такие были. А вы не боялись?
- По правде сказать, я боялся. Ничего такого я еще не видел. - Иван приложился губами к уху девушки. - Думаю, и Прометей тоже.
- Что на ушко, то брехня! - Произнес сзади Прометей.
Иван и Анхелика отстранились друг от друга, будто подростки, которых застукали родители. Потом опомнились и снова прижались.
- Ладно, шучу я. После такого "инцидента" чего бы и не пообниматься. Заслужили.
Прометей любил вставлять непонятные слова, типа "инцидент", которые давно вышли из оборота жителей поселка. Ему они казались незаконно забытыми и несущими глубокий смысл, емко описывая предметы и явления. Он наблюдал, что все идет к упрощению, начиная технологиями, бытом и заканчивая речью. Свою миссию в обществе он видел в сохранении наследия предков. Он помнил фразу, оставленную первым Капразом Татарчуком: "Будет идти время, и вы начнете забывать все, что знали мы, и вас будет искушать огромный соблазн наделить не понимаемые вами события сверхъестественной силой. Запомните, у всего есть свое объяснение. Все на свете поддается изучению и пониманию. Мифологизация непонимаемого грозит вам погружением в беспросветную пучину мракобесия на долгие годы".
К этому все и шло. Даже мудрые цитаты предков каждый капраз пытался истолковать по-своему. Им надо было оправдать многие моменты, которые уходили раз и навсегда. Так было с ядерным реактором подводной лодки, обеспечивающем электричеством поселок. В один прекрасный день он перестал давать ток. Погасли последние лампочки, остановились электродвигатели. Этот день стал первым днем, когда люди поняли, что они неспособны создать ничего подобного ядерному реактору. Капраз Матвей тогда возвестил, что эпоха "грязных" технологий закончилась и началась эпоха натуральных, с лучинами и мускульной силой.
- Так, наобнимались? - По-деловому спросил Прометей у молодой парочки. - Надо из трюма все наружу вытащить, на просушку.
Будто и не было только что грозы, пугающей до смерти. Небо синело над головой, на глазах таяла радуга, а свежий ветерок приятно холодил тело. Плот стал похож на барахолку. Вещи и продукты из трюма заняли всю его площадь. Прометей оценивающе оглядел состояние, в котором они вышли из переделки. Кроме промокших вещей и залитых продуктов, никаких страшных последствий странная гроза им не нанесла. Прометей посмотрел на запад. Темная полоса грозы еще была видна на горизонте. Вспомнил, что собирался записать событие в бортовой журнал, достал записную книжку и сделал пометку.
Несмотря на столетний срок, прошедший после катастрофы, климат планеты еще формировался и частенько приносил сюрпризы. Старожилы, помнящие темное небо над головой и материки без тумана, рассказывали о невероятных смерчах, высасывающих воду прямо в небо и обрушивающих ее внезапно и в большом количестве. О ветрах, поднимающих волну на густой и черной воде. Сейчас на материке нет ветров вообще. Туман, влажность и смрад. О том, что когда-то материки были покрыты водой, и поверх нее не было зеленого ковра из водорослей. В это верилось с трудом. Слово "материк" ассоциировалось с туманом, зыбким зеленым ковром и смрадом.
Взявшуюся из ниоткуда сильную грозу, можно было считать попыткой природы сформировать устойчивый циклический климат, или же попыткой избавиться от лишнего потенциала, возникшего где-то в атмосфере. Прометей знал от некоторых сведущих стариков, что влажная атмосфера материка иначе распределяет температуру. Если в чистой атмосфере Новой Земли воздух остывал по мере высоты, то на материке, укрытым шапкой тумана, сильнее нагревалась верхняя часть, а у земли она была прохладней. По этой причине на материке отсутствовала вертикальная конвекция, что в свою очередь приводило к полному отсутствию ветра. Но потенциал разогретого воздуха нужно было куда-то девать и поэтому движение воздушных масс начиналось выше уровня тумана. Часто, грозы на материке грохотали высоко вверху, пугая только проливным дождем, либо в зимнее время, градом.
Так напугавшая путешественников гроза пришла с материка. Сбросила перегретую влагу, чтобы установить баланс в атмосфере, перепугала до смерти трех человек, записанных в "Красную книгу" и ушла дальше. Прометей достал свой бортовой журнал, маленькую книжицу, которую всегда носил с собой. Ее обложка была сделана из толстой медвежьей шкуры, а страницы изготовлены из самодельной бумаги. Она имела светло-коричневый цвет и рыхлую текстуру и не шла ни в какое сравнение по качеству со страницами бортового журнала подлодки. Но Прометей любил свой журнал именно за то, что изготовил его самостоятельно. В него были занесены все заметные явления, встречающиеся ему во время путешествий. Последние несколько строчек он посвятил месту и времени встречи с новым природным явлением - теплой и мощной грозой.
Иван и Прометей сели на весла. Ветер помог им сделать дневную норму, но на будущее лучше было иметь небольшой запас, на всякий непредвиденный случай. Анхелика развесила тряпки на трюм, чтобы они скорее сохли. Потом взяла селедку, вынула икру из тех рыб, в которых она оказалась. Получилось три. Уложила ее в деревянную плашку, посолила и выставила на солнце. К завтрашнему обеду она должна была приготовиться. Селедку порезала кусочками. Голову и хвосты выбросила за борт. Плотные кусочки с жирком, Прометей попросил ее залить его уксусом. В рассол набросал каких-то пряных трав и приказал ждать до утра. Анхелика с брезгливостью отнеслась к тому, чтобы есть сырую рыбу. Для нее существовал жареный вкус, варенный и вяленный. Причем, последний вариант был самым несъедобным.
- Завтра тебя за уши не оттянешь от такого блюда. - Пообещал Иван, заметивший брезгливую мордаху у Анхелики.
- Ой, сомневаюсь. - Неуверенно ответила девушка. - Посмотрим.
Горизонт был чист от края и до края. Ветер едва волновал море. Парни не прекращали грести, а Анхелика находила себе работу по хозяйству. Она нашла моток льняной веревки, спросила разрешения у Прометея повесить ее между мачтой и трюмом. Капитан плота дал свое согласие. В итоге, женское присутствие превратило плот в миниатюрный двор, на котором сушится белье.
- А это идея! - Произнес Иван. - Если сделать большой плот, то можно на нем жить, не хуже, чем в поселке. Здесь есть все для того, чтобы жить.
- Не, я за тобой в такой дом не пошла бы. Одной грозы сегодня хватило, чтобы полюбить землю навсегда. - Ответила Анхелика.
- Управлять таким плотом будет тяжело, да и смысл какой в этом, чтобы жить на воде?
- Не знаю. - Неуверенно ответил Иван. - Может быть, с таких людей началась бы линия матросов, как наши предки? Жили бы и развивались каждый по своему, торговали бы друг с другом. Меняли бы рыбу на оленину, тюлений жир на медвежий.
- Шило на мыло. - Добавил Прометей ехидно.
- У, не напоминай про мыло. - Скривился Иван. - А что, было бы интересно и познавательно.
- Как знать? Но по мне, лучше бы мы научились отличать породу с рудой и плавить из нее металлы. Сколько еще мы сможем перековывать старое железо? Оно ведь ржавеет, окалиной отбивается, лет через сто, когда и народу станет намного больше, его уже не хватит на всех. А то и раньше. - Прометей уставился вдаль.
В минуты, когда он представлял себе, как будут люди жить в будущем, его взгляд становился рассеянным, отсутствующим. Наверное, он как наяву видел картинки из будущей жизни. Его проницательность позволяла ему предвидеть проблемы будущего. Хотя, надо сказать, что проблемами их считал Прометей. Большинство жителей считало процесс потери многих технологий естественным, и было готово к ухудшению условий жизни и увеличению доли ручного труда.
- А может быть ты и прав, Иван. - Неожиданно произнес Прометей. - Кто-то должен объехать весь мир. Вдруг таких поселков, как наш, полно. Ведь есть где-то поселок на Аляске, основанный американскими подводниками. Так же могли спастись люди в южном полушарии. Вдруг окажется, что Австралия почти не пострадала и живет себе сейчас, как ни в чем не бывало, только скорбит всем остальным. Представь, если целый континент оказался нетронутым, то и регресс не затронул их. У них все должно быть точно так же, как и до катастрофы. Смотрят телевизор, используют интернет, электрический свет, кипятят воду на электричестве, летают на самолетах.
- Фантазер ты, Прометей. - Анхелика выдернула капитана из мечтаний.
Иван строго цыкнул на нее.
- Не обижайся, пожалуйста, но ты мастер выдумывать разные вещи, от которых нет никакой пользы. - Не унималась Анхелика.
Ивану пришлось тайком показать ей кулак и нахмурить брови.
- Да я и не обижаюсь, Анхелика. Мы с тобой преследуем разные цели, поэтому на многие вещи смотрим по-разному. Тебе нужен дом, муж и дети. Ты эти меришь свое счастье. Я хочу, чтобы у нас, как у наследников могучей цивилизации была возможность скорее достичь того же уровня. Ты мыслишь как домохозяйка. Все, что ты не можешь понять и применить дома, ты не берешь в расчет. Если представить, что такие, как ты взяли на себя управление поселком, тот он не просуществует и ста лет. Ты знаешь, как сделать станок для производства домашней посуды?
- Хм, нет. Зачем мне это надо?
- Ты знаешь, как делать ткацкий станок, бумагу, производить селекцию растений, варить мыло?
Иван снова скривился.
- На кой мне это. - Не соглашалась девушка.
- А я знаю. А теперь подумай, кому из нас решать, что лучше, а что хуже? Что фантазия, а что забота о людях?
Анхелика сжала губы, нахмурилась но промолчала, не найдя никаких доводов. Иван подошел к ней, нежно взял под ручку и отвел за трюм.
- Если еще раз нагрубишь Прометею, я дам тебе подзатыльник. Поняла?
- Поняла. - Обиженно произнесла девушка.
- Иди, ужин готовь.
Иван вернулся на место и взял в руки весло. На Прометея не смотрел, потому что был уверен, что тому будет интересно, о чем он "шушукался" с Анхеликой. Иван не хотел посвящать его в свои, почти семейные дела. Анхелика прошлась по палубе, пощупала состояние подмокшей оленины.
- Давайте, я развешу ее на веревках, а то пропадет. - Предложила она.
- Давай, умная идея. - С готовностью согласился Прометей. - Прости, что я наехал на тебя.
- И ты прости меня. Я еще молодая дура.
Прометей широко улыбнулся. Иван облегченно вздохнул. Конфликт морально давил на него еще из-за чувства вины, вызванного непредвиденным вмешательством его девушки в путешествие.
На плоту установилась психологическая идиллия до самой ночи. Иван и Прометей без остановки гребли, а Анхелика готовила ужин. Ее умелым рукам поддался процесс разжигания лампы при помощи кресала и кремния. Она согрела кипяток и заварила ароматный чай.
Солнце ушло за горизонт, и ночь быстро взяла свои права. На море легла тьма и тишина. Небо вызвездило, как зимой. Горизонт сомкнулся с водой, и снова появилось ощущение нахождения в безмерном пространстве. После ужина хотелось спать. Натруженные за день руки и спина просили отдыха. Но спать на море в темноте всей командой было опасно. Прометей решил, что в первую смену будет бодрствовать он.
Иван и Анхелика постелили себе на крыше трюма высохшие тряпки и улеглись на них, подложив под голову влажные вещи. Анхелика лежала на спине и смотрела на звезды.
- Ой, смотри, звезда летит! - Громко крикнула она, вытянув вверх руку.
Иван открыл глаза. Между звезд, будто лавируя между ними, на самом деле летела светящаяся точка.
- Это не звезда, это спутник. - Произнес Прометей. - Их раньше запускали, чтобы они посылали на Землю сигнал, или предсказывали погоду.
В школе Анхелика слышала про спутники, но они ее тогда мало интересовали.
- Их почти не осталось. Нам повезло, что мы его увидели. - Добавил Прометей.
У него от восхищения сдавило сердце. Спутник был живым напоминанием о погибшей цивилизации. Это было так торжественно видеть его воочию, как будто предки посылали им знак, благословляющий их экспедицию. Прометей проследил его движение до тех пор, пока он не растворился во тьме у самого горизонта. Он услышал волнительное биение собственного сердца. Теперь ночную смену отстоять будет гораздо проще. Сна, как не бывало.
Глава 7
Переправа всей команды в пещеру заняла почти четыре часа. Сложнее всего оказалось тащить тушу полуживого Марка. Местами ногу поставить было негде, чтобы сделать шаг вверх, а тут еще надо было как-то нести это тело. Зураб сделал страховку из веревки, чтобы удерживать ею человека несущего на себе Марка. Где на себе, а где и волоком его затащили в пещеру.
Психологическое напряжение, с ночи держащее людей на грани, выплеснулось почти у всех слезами и плачем. Первой разрыдалась Татьяна, за ней начала реветь Вероника и Софья. Кто-то из уфимских менеджеров тоже дал волю чувствам и скулил в кулак. Стихший в пещере шум ветра позволял теперь хорошо слышать все, что происходило вокруг. Вика уткнулась Вадиму в грудь и дала волю чувствам. Ее тело мелко затряслось. Вадим гладил ее по волосам, приговаривая успокаивающие слова, и сам пускал слезу за слезой. Это был момент расслабления для всех. Группа туристов в смертельной схватке со стихией заслужила его.
Зураб и Стас еще раз облазили природный "аппендикс" так удачно обнажившийся под сошедшей породой. Следов жизнедеятельности в пещере не было, следовательно, она никаким образом с поверхностью не сообщалась. Это был мертвый законсервированный мир. Каменная порода местами напоминала вулканический туф, темная и рыхлая, но теплая, в отличие от обычного камня, леденеющего под задницей. Воздух в пещере был холоднее, чем в затопленном убежище. При дыхании выходил пар, но никто не обращал на это внимания. Радость спасения была сильнее любых неудобств.
Вика перестала плакать и кажется, заснула. Вадим подложил под спину рюкзак и откинулся к стене. На душе было спокойно, как в тот день, когда он прошел по баллам в университет. Чувства были те же, но повод другой. Вадим не мог их правильно сформулировать. Спокойствие его походило на состояние, как будто "ушел" тяжело больной человек, которому он очень сочувствовал. Отмучился, и на душе стало покойно. Вскользь проскочила мысль, что мир умиротворенно выдохнул, избавившись от человечества. Вадим не стал на ней концентрироваться. Он верил, что его семья, пусть там была родной только мать, жива. Перед лицом смерти он вдруг понял, что очень сильно любит ее, и готов сразу же приехать, как только все закончится.