Разносчик - Джиллиан 10 стр.


— Что значит — вытащить? — твёрдо спросил парень, не отпуская её рук.

— Понимаешь… Техника вглядывания предполагает ментальное проникновение в ауру человека. В слои, которые прячутся очень глубоко. Если человек, в которого надо вглядываться, силён, он может, сам того не желая, поймать вглядывающегося. И… превратить его в раба. То есть закабалить его сознание.

— Не понимаю, — пробормотал Радим.

— Ну, если просто, то всё выглядит так: я заглядываю в твои глаза, пробиваюсь в твоё подсознание, где глубоко прячется твоя память. И — превращаюсь в идиотку.

— Что?!

Наташа опустила глаза.

— Радим, ты очень сильный. Но ты не обучен. Ты можешь интуитивно поймать моё сознание и утопить его в себе, внутри. Это и есть рабство. Алексеич знает это. Поэтому он тебе сказал про вескую причину прийти к нему и про меня, если обидишь. Мы уже кое-что про тебя знаем, но Алексеич боится: если ты узнаешь внезапно про себя, может случиться плохое. И с тобой, и с теми, кто тебя окружает.

Он убрал руки и сам опустил глаза, хмурясь в глубоком раздумье.

Страшась, что она не сумела убедить его, Наташа теперь сама положила ладонь на его руку. И сказала:

— Я не тороплю тебя. Но что, если твоя вера в необходимость прийти именно в этот город, связана с Алексеичем? Он сильный. Он может в момент раскрыть твою память — без последствий для себя. Радим, ты подумай, ладно?

Его ладонь дрогнула и медленно выползла из-под её. Он откинулся на спинку стула, всё ещё глядя на стол. Худое лицо встревоженного мальчишки. После недолгого молчания он вдруг убрал руки со стола. Наташа успела заметить, как по ним прошла крупная дрожь.

— Откуда ты знаешь, что я… сильный?

— Подробностей не скажу. Но ты наделён стихийной силой. В сущности, ты колдун, которому только надо научиться управлять этой силой, — осторожно сказала девушка. — И лучший учитель для тебя…

— Не надо, — тяжело сказал он. — Мне нужно… подумать. Ты же сама сказала…

— Радим, а ты не мог бы объяснить, что с твоими подельниками? Почему они тебя сначала били, а теперь…

— Года два назад они гоняли мою коробку с деньгами, — рассеянно сказал Радим. — Ну, как футбольный мяч. А потом решили, что и мне будет полезно получить. А у меня уже была заготовка для кошмара. Я защищался, но не слишком сильно. Чтобы ещё больше не разозлить… Они ж — вон, какие… Потом они пришли ещё — где-то через неделю, я снова сумел дотронуться до них. И они догадались. И предложили совместную работу. Они находят мне человека, с которого можно слупить денег, а я передаю ему сон. Сначала мне это даже понравилось. Заметил одну особенность. Я не орал во сне, если вечером передавал кому-то придуманный кошмар. А потом надоело. Они забирали себе почти всё. Начал отказываться от дела. Они даже не поняли сначала. А потом… Поняли по-своему. Били. Уговаривали. Всякое было. Привыкли же к лёгким деньгам. А я им поток перекрыл. Ну а после твоих слов… Я им сказал: есть ребята, которые меня предупредили, что умеют снимать мои кошмары. Мы посидели, подумали и решили взять сразу всё. И закончить с этим, потому что такие ребята могут и до нас добраться. И сейчас они ищут по-быстрому тех, с кого ещё можно стрясти.

— А ты… — начала Наташа и осеклась. — Радим, тебе это нравится — передавать свой кошмар кому-то, кто потом мучается? Ведь есть же возможность быстро избавиться…

— Наташа… — снова перебил парень. — Я — с другой стороны. Ты это понимаешь? Ты жила в семье — я помню только улицу. Тебя привели, тебя обучили. Мне сейчас в лоб говоришь, что есть возможность. Ты бы поверила? Ну представь ситуацию: ты идёшь по улице, к тебе подходит лысый тип и говорит: ты умеешь видеть истинное лицо — только надо немного обучиться этому. Поверишь?

— А что мне сделать, чтобы ты поверил мне? — рассердилась Наташа — и сообразила. — Знаю — что, — уже задумчиво сказала она.

Радим с интересом посмотрел на неё, но в этом интересе чувствовалась и насторожённость человека, который боится… зависимости. Пока она размышляла, каким образом провернуть дело и согласится ли Алексеич на такое, он не выдержал.

— Что ты придумала? Учти. Я в эту вашу группу не пойду.

— Сбоку припёка, — пробормотала она. — Согласен? Как… присутствовать, как… даже не знаю, как это дело назвать. Как свидетель происходящего.

— Присутствовать при чём?

— Понимаешь, у меня теперь своя группа. Всего три человека. Время от времени, как сегодня утром, нас вызывают на какие-то дела, связанные с паранормальностью. Но кроме срочных дел, есть дела, которые требуют нашего внимания, но не срочное. Меня на сегодня отпустили. Ты сегодня как — свободен, или у тебя есть дело?

— Позвонят, если что, — сказал явно заинтригованный Радим. — Ты предлагаешь вас сопровождать? То есть можно посмотреть, как вы работаете?

— Именно, — выдохнула Наташа. — Только сначала тоже позвоню — Алексеичу. Как он посмотрит на твоё присутствие в моей группе.

— Стой, а что за группа? Это те двое, которые были в парке?

Наташа отложила взятую было трубку.

— Так. Игорь — наш телохранитель. Пока. Тебе надо знать, что он боец-бесконтактник. Это значит: ты стоишь в нескольких метрах от него, но падаешь, когда он взмахивает рукой. Удар такой, как будто он в самом деле бьёт тебя кулаком. Это и называется — бесконтактный бой. Запомнил? Игорь. Далее — Леночка. Она эмпат-миротворец. При возникающих конфликтах главный человек в группе. Она воздействует на настроение человека и легко усмиряет его, если он разгневан или разозлён. Легко — это, конечно, относительно. Всё зависит от силы человека. Если она, например, попытается повлиять на тебя — а она точно это сделает! — у неё ничего не получится.

— Почему? — с невольным любопытством спросил Радим.

— Ты хочешь ещё раз услышать про то, что сильный? — улыбнулась девушка. — Хорошо. Для особо недоверчивых повторяю: ты сильный. Тебя не пробить. Ну что? Согласен присоединиться к нам на правах наблюдателя?

— А этот… Алексеич?

После негласно высказанного согласия парня Наташа снова взялась за телефон.

— Алексеич, это я. Я жива и здорова, и у меня есть информация по Радиму. И он тоже рядом.

— И что ты от меня хочешь?

— Мне нужно ваше разрешение. — И Наташа объяснила свою задумку. — Что скажете? Можно Радиму походить с нами?

— Насколько я понял… — медленно начал Алексеич, и мысленно девушка увидела, как он сощурил глаза, прикидывая все возможности. — Ты хочешь показать ему практическую сторону того, чем мы занимаемся? Хорошо. Ты помнишь, что из ваших дел дожидается своей очереди?

— Помню.

— Ждёшь моего благословления? Пожалуйста. Поезжайте. Начните с самого интересного для него. А потом… — Он задумался и вздохнул. — Потом будет потом.

— Спасибо, Алексеич. — Наташа взглянула на Радима, который сидел тихонько и посматривал на неё выжидательно. — Сегодня вечером, если будешь свободен, я познакомлю тебя с ребятами, а потом мы съездим в одно место. Где ты сейчас живёшь? Если не секрет?

— В гараже Севки, — сказал Радим. — У него угловой на гаражной улице. Там меня никто не слышит по ночам. А что?

— Мне нужен твой номер телефона — на всякий случай. А про место я спросила, чтобы не слишком волноваться за тебя. — Девушка испытующе вгляделась в его глаза, стараясь сосредоточить взгляд только на цвете. И смущённо добавила: — Ты… Ты мне и правда нравишься. Кажется, я начинаю переживать за тебя.

8

Несмотря на довольно сумбурные воспоминания Радима, Наташа сумела в них вычислить главное. Для этого пришлось запрятать подальше невольные слёзы и жалость — и вооружаться беспощадной деловитостью. Итак. При всей той силе, которая продолжала стихийно разливаться вокруг Радима, привлекая к нему людей, парень сумел воспользоваться интуитивно уловленным свойством управлять снами, насылая их на тех, кто оказывался в зоне тактильного доступа.

Сначала парень заметил, что ему подают одни и те же, потому что «ставил» на тех, кто ему казался добрей и жалостливей. А на деле податели милостыни видели во сне нечаянно уловленные образы его желаний. Одна из сердобольных старушек призналась, что видела Радима во сне. После третьего или какого там по счёту признания он осторожно, словно в пустой болтовне, выспросил у других подателей и выяснил: все они спят спокойно, если кинули монетку в его коробку для подаяния. И почти все считают, что нищий приносит им удачу.

Наташа знала, что удача и в самом деле присутствовала. Сила Радима. Парень был искренне благодарен за подаяния, и его благодарность превращалась в волну, на которой податели милостыни легко делали то, что ранее не получалось. Вот и удача.

Искренняя благодарность Радима основывалась на вере, что он не зря пришёл в этот город. Поэтому деньги ему были нужны только на еду. Одежду и обувь ему носили те, с кем он сдружился, — продавцы-частники. Ночевал и впрямь в картонных коробках, затолкав их под веранду старого садика. Веранда располагалась в глухом углу, и его крики по ночам никого не пугали. И он несколько лет терпел эту жизнь, истово ожидая, когда же произойдёт то, из-за чего его «позвали» в этот город.

Как теперь, несмотря на все отнекивания Наташи, истово верил, что пришёл в город, чтобы встретить её.

Напрямую он этого не говорил. Но его взгляд… Он знал, что нельзя смотреть ей в глаза пристально, но не умел справиться с собой, кажется всё больше наполняясь страхом, что сморгнёт — а девушки уже и нет.

Наташа признавалась в душе, что боится этого взгляда и этой веры. А если ничего не получится? Пыталась уверить себя: если даже она и Алексеич не смогут вытащить из глубин сознания Радима блокированную ужасом той ночи память, парень всё равно останется с ними. Алексеич поможет ему адаптироваться к нормальной жизни, поможет восстановить документы на ту личность, которая существовала до трагедии… И страшилась той ломкости, той шаткости Радимова бытия, которую ему приходится испытывать сейчас и ещё некоторое время в будущем.

Спрятать чувства Наташа старалась в деловых переговорах.

— Ты хочешь знать, что с тобой произошло?

— Хочу.

— А почему не хочешь идти к Алексеичу? Ты уже знаешь, что он сразу снимает блок. То есть тот блок, который ставит тебе память. Или сниму я — под его наблюдением.

— Я… — Он замялся, а потом слишком очевидно растерялся. Даже лицо стало каким-то по-детски встревоженным из-за мысленных метаний. Наконец выпалил: — Я хочу встретиться с Алексеичем! Но тогда ты… Ты — останешься рядом? Потом?

— Конечно, останусь! — даже удивилась Наташа. — Тебя же учить надо с таким даром, с такой силой… — она споткнулась, сообразив, о чём она только что чуть не проболталась, и поспешно поправилась: — С таким умением, как умение насылать сны! — Прервалась, вглядываясь: в лице не изменился, не понял, о какой силе она говорит. Рано ему рассказывать, кто он такой и что за сила ему дана. Только под внимательным слежением Алексеича можно будет сказать. Иначе натворит ещё чего-нибудь, не умея контролировать, не умея управляться с такой силищей. И добавила, сама успокоенная, что он не уловил её заминки: — Кто же тобой будет ещё заниматься, кроме меня?

— Ну… Тогда я сначала присмотрюсь к твоей, как ты говоришь, команде, а потом пойду к твоему Алексеичу, — с огромным облегчением сказал парень. — А ещё… Этот твой Игорь… А где можно посмотреть, как он дерётся? Ну, как ты сказала — бесконтактно?

— Всё опять упирается только в дом Алексеича, — уже свободней улыбнулась девушка. — Там, знаешь, какие залы тренировочные! Тебе точно понравятся. Глядишь, и сам захочешь позаниматься.

— А Лена — это та булочка, да? — уже успокоенно и даже насмешливо спросил Радим. — Ну, с длинной русой косой которая? Я думал, у вас все тренированные.

— Ты про Лену так не говори, — тоже насмешливо ответила Наташа. — Она полная, потому что у неё свой страх есть, и она его никак не может преодолеть. — И, видя приподнятые брови парня, поневоле объяснила: — Лена — эмпат-миротворец. Профессия будущего, между прочим. У нас с таким даром ещё один есть, но у него послабей, ему пока развивают его. А Лена сильная. И Алексеич хочет, чтобы она попала в какую-нибудь группу, которая ездит с полицейскими или вообще за границу. Он уже проверил её на нескольких уличных и пьяных скандалах. Она умеет усмирять людей, выравнивая их эмоциональный уровень ауры. Ты, наверное, знаешь, что иногда человек словно срывается с катушек и не может остановиться. До истерики доходит в крике. Лена с такими как раз и работает. Она бы отощала, если б не страх, что от неё слишком многое зависит. А так… Да, она полная, потому что страх требует заедания вкусным. Нервничать перестанет — сразу постройнеет.

— Ничего себе… — пробормотал Радим.

А Наташа втихомолку вздохнула: реклама Алексеичевой команды у неё получается неплохо, если парень постепенно проникается. Ишь, как заворожённо уставился в ничто. Пытается представить в воображении какую-нибудь заваруху? Типа, потом приходит та «булочка» и легко раскручивает ситуацию?

— Какие планы у тебя на сегодня? Мне нужно знать твоё свободное время. Игорь и Лена будут свободны после шести вечера. Сможешь подойти к тому времени?

— Мне надо уйти через полчаса, — неприязненно взглянул он на часы мобильного. — А потом — буду.

— Радим, — решилась Наташа, хотя и продолжая осторожничать. — А ты на любого человека спокойно насылаешь кошмар? Не боишься, что однажды заставишь пережить эти кошмары человека с больным или просто слабым сердцем?

— Ну, я никогда не думал об этом.

— Жертву выискивают ведь подельники?

Поморщился. Кажется, слово «жертва» не понравилось.

— Да, они. А что?

— А если вдруг… — Она нерешительно помолчала. — Если вдруг попадётся такой человек — слабый… Радим, ты скажи мне сразу о нём, а? Номер моего мобильного у тебя есть. Позвони мне, а я дальше передам. Алексеич придумает, как сразу встретиться с этим человеком и снять с него твой кошмар. А ты перед своими будешь чист: ты же предупредил их о нас.

Он подумал.

— То есть… Сон-то я передам? — уточнил он.

— Конечно. Просто слабый (она выделила это слово) человек так его и не увидит.

— Тогда можно. Всё, мне пора.

Он встал, задумчивый, и глубоко вдохнул. Потом последовал ещё один вдох. Кажется, он пока не замечал, что именно вдыхает, но запах ему нравился. Зато девушка знала, чем он машинально наслаждается. Во дворе дома расцвела черёмуха — здесь, а именно на газонах, росло несколько деревьев, и одна черёмуха была как раз под окнами квартиры. И остро-сладкий холодный запах вливался в кухню через балкон с каждым дуновением ветра…

Постоял, наслаждаясь черёмуховым ароматом, а потом кивнул, вспомнив:

— Наташа, я уйду. Можно парочку книг оставить здесь, на кухне? Я видел — у тебя есть по всяким эзотерическим техникам. Вдруг приду — тебя нет?..

— Хорошо — выбирай.

Парень было повернулся к двери, и Наташа спохватилась сама. Встала следом.

— Радим, подожди.

— Что?

— Устрой мне тот сон, про который я думала, что сплю.

Он шагнул к ней. Девушка помнила, что он тогда погладил её, словно мимоходом, по голове. Ни о чём не подумала, настроенная на работу, и вдруг оказалось, что она стоит так близко к нему, что, попытайся он или она чуть наклониться, они сразу коснутся друг друга. Более того — Радим медленно поднял руки, не прикасаясь к ней, но будто огладил её плечи. Но этого она уже не видела. Он смотрел в глаза — упрямо, не соглашаясь даже на то ограничение, о котором она предупредила… И этот взгляд уже не имел никакого отношения к колдовской силе. Это был взгляд мужчины, который понимает, что женщина, оказавшаяся в его руках, не сможет уйти, пока он не позволит ей это сделать… Наташа, затаив дыхание, смотрела в тёмные глаза Радима и только ждала, смущённая и встревоженная его упрямством… Одна ладонь легла на её плечо — будто удерживая на месте, хотя девушка никуда и не собиралась сбегать, а вторая скользнула по её голове — так мягко, так нежно, словно приглаживая волосы… Она попыталась опустить глаза — и не смогла. И даже испугалась. Он не хочет, чтобы она отвела взгляд. И подсознательно, на уровне инстинктов, использует ту силу, которая ему дана, чтобы заставить её смотреть на него. Вовремя сообразив, Наташа снова заставила себя смотреть только на цвет его глаз, изучая его и размышляя об оттенках… Разочарованный её эмоциональным отсутствием, Радим «отпустил» её взгляд и только слабо улыбнулся.

Назад Дальше