— Радимушка, милый, давай мы всё-таки выйдем и поговорим наверху…
Она шептала ему в ухо и напряжённо старалась подняться вместе с ношей, упорно пригибающей её к полу. А он, насколько она поняла, пытался остановить её и оставить рядом с собой, на ветхом матрасе. Наконец девушка не выдержала, крикнула, чуть обернувшись к люку над лестницей:
— Игорь, помоги! Надо вытащить его наверх!
— Игорё-ок здесь? — безмерно удивился Радим. — Тогда-а я са-ам…
Он как-то легко переместил совершенно ошеломлённую Наташу в сторону, в то же время не отпуская её, и встал на ноги вместе с нею. А потом шагнул к лестнице, подталкивая уже девушку так, словно это она упиралась и не хотела идти.
Уже наверху он вскинул брови на Лену.
— А вы как здесь?
— На машине, — саркастически ответил Игорь. — Не хочешь прокатиться?
— Но меня…
— Замок оказался детским, — объяснил бесконтактник. — Пальцем ткни — откроется.
— А-а… Тогда пойдём к машине.
Остатки алкоголя всё ещё витали в его голове, отчего он очень внимательно проследил, как Игорь закрывает гаражную дверь.
— Ну-у, здорово…
— Где допрашивать будем? — спросил бесконтактник Наташу, которую Радим плотно прижимал к себе, пьяно объясняя на ходу, что иначе он свалится.
— Я думала…
— Не беспокойся. Бросать вас никто не собирается. Сейчас Лену доставим на работу и устроим допрос прямо в машине.
— Лену обязательно доставим, — вздохнула эмпат-миротворец. — А то ведь она уже опоздала.
Больше всего Наташа боялась, что, очутившись на заднем сиденье, Радим начнёт приставать к ней. Но, оставив руку на её плече, парень тяжело смотрел вперёд, снова сникнув. Что же с ним произошло, что он испытывает столько эмоций? Откуда у него паспорт на такое странное имя? Может, со всеми этими вопросами его сразу отправить к Алексеичу? И признаться в своей несостоятельности как будущего мастера? Что ученик мгновенно вышел не только из-под контроля, но и вообще из-под влияния всей группы?
Попрощались с Леной, быстро убежавшей в свой детский сад на ночную смену. Наташа заметила ещё, что Радим покосился на ближайшую детскую веранду, но ничего не сказал. Игорь спросил:
— Куда?
— Ко мне, — сухо отозвалась Наташа.
Радим только вздохнул. Трезвел он на глазах.
Заседание устроили на кухне. Игорь получил кофе с сахаром, как потерявший много энергии. Радим — минералку. Чуть позже девушка пожалела, что дома была только одна бутылка. Наконец, налив себе стакан кипячёной воды, она села за стол и кивнула.
— Рассказывай, что у тебя.
— Севку и Сашка засекли, когда они проявили самодеятельность со мной — с той девчонкой из лицея, — ровно сказал Радим. — Их избили по-страшному и выкинули. Да ещё сказали, чтоб те спасибо сказали, что оставили их живыми. Приезжал хозяин. Гараж его — парни, оказывается, только арендовали. Хозяин потащил меня в ресторан, а перед тем лично сводил, блин, в парикмахерскую — сказал, что будет знакомить меня с нужными людьми — поэтому надо выглядеть соответствующе. Потом шмотья накупил мне. Потом в ресторане лично указал на тех, кому я должен передать кошмары. — Он жадно отхлебнул из стакана, отдышался. — А потом повёз в гараж, сказал, что теперь гараж мой, но — когда купит мне машину. А это будет через неделю. И заплатит за курсы вождения. А пока — моя последняя ночь в этом гараже. Он Богом поклялся, Наташа, что последняя… — Он поднялся долить минералки и снова жадно выпил. — Наташа, завтра я переезжаю в собственную квартиру — на имя, которое теперь у меня есть. Я теперь не бомж, Наташа. Я Радим Станиславович Кириллов! И у этого Кириллова будет квартира и машина!
— Не ори! Поздно уже, — спокойно сказал девушка, хотя внутри кипело. — Ты рад?
— Наташа… — Его лицо снова скривилось, как от плача. — Они меня поймали, понимаешь?! Поймали! Они хотят, чтобы я с ними был. Они хотят, чтобы я с потрохами принадлежал им. Весь. Вы-то мне ничего, а они — всё… Имя — понимаешь, Наташа? У меня теперь документы есть! У меня теперь жизнь есть! Я не бомж, понимаешь, Наташа?! Не бомж! Но я не хочу себе такой жизни, как с ними! Понимаешь, не хочу! Он меня цепями сковал — я так чую… Что мне делать, Наташа? — И он беспомощно и с надеждой уставился на девушку.
Она взглянула на Игоря. Тот, глубоко задумавшийся, даже не заметил этого взгляда… Прикинув свои полномочия по отношению к Радиму, Наташа помедлила и всё-таки сказала:
— Радим, отчество в паспорте твоё, настоящее. Но фамилия… Кириллом звали твоего деда. Откуда эти люди могли знать, кто ты такой?
Тёмные глаза парня неподвижно застыли на её лице. Лицо безучастное.
Наташа взгляда не отвела.
— Радим, — мягко сказала она. — Мне одной с этой ситуацией не справиться. Ты разрешишь перезвонить Алексеичу?
— Звони, — безразлично сказал он. Затем огляделся и встал, чтобы открыть холодильник. Взяв из него палку копчёной колбасы, он немедленно разломил её и принялся жадно есть. Потом, жуя, снова повернулся к холодильнику, вынул хлеб и молоко. Сел устало на стул, но есть продолжал, как будто недели еды не видел.
Ожидая ответа от Алексеича, Наташа услышала, как Игорь, брезгливо глядя на колбасу, спросил Радима:
— Коньяком тебя напоили на голодный желудок?
— Угу, — промычал тот.
— Тогда не спеши. Желудок отравлен. Стошнит ещё.
Радим испуганно посмотрел на продукты и жалобно на Наташу. Девушка даже сумела сочувственно улыбнуться. И ответил Алексеич.
— Что случилось, Наташа?
Девушка коротко пересказала события Радима, включив громкую связь, чтобы тот мог и сам что-то дополнить. Но парень молчал и только кивал.
Начальство с минуту помолчало, а потом, словно что-то сообразив, выдало:
— Что-то Радим не договаривает. Ведь пока ничего не случилось особенного. Ну, будет выполнять только дела лично от хозяина. Ну, появилась квартира — пусть и на подложное имя. Машина — это вроде тоже шикарно. В чём подвох? С чего он так паникует? Не-ет, братцы вы мои, чует моё сердце — что-то наш Радим очень даже важное умалчивает. Ну? Радим? Колись, что у тебя там ещё, что ты не можешь переждать недели, когда полностью перейдёшь на легальное положение с собственным именем?
Радим руки опустил на колени, голову нагнул. Наташа с недоумением смотрела на него, как и Игорь, — до последней степени оба изумлённые. Особенно девушка, когда поняла, что Радим боится взглянуть ей в глаза.
— Квартира… — Он сказал и облизал губы, пересохшие от частого дыхания. Глаза так и не поднял. — Это не просто квартира. У хозяина есть дочь. Он меня на ней женить собирается. Это, типа, приданое её. Но на моё имя. Алексеич… Вы или сейчас меня оттуда забираете, или… Или я не знаю, что мне делать.
— Интересное кино… — задумчиво сказал Алексеич. — Женить? Зачем? Чтобы привязать тебя к нему как родственника? Когда свадьба, Радим?
— Недели через две, — сказал парень, часто задышав. — Почему вы сразу не хотите мне сказать, кто я такой? Алексеич, почему?
— Чтобы не сломать тебя, — бесстрастно сказал Алексеич. — Если я скажу сейчас всё о тебе, ты можешь неправильно оценить свои силы. Значит, так, голубки… Наташа, Бога ради, прости старика за то, что сейчас скажу Радиму. Радим, слушай сюда внимательно. С хозяином соглашайся во всём. Немного сомнений насчёт свадьбы — это не страшно. Он поймёт. Любой дурак это поймёт. Но поставь его в известность, что у тебя есть подружка. Любовница. Наташа. Он наверняка скажет, чтобы ты бросил её. Скажи ему, что сразу не получится. И попроси пару-тройку дней на то, чтобы расстаться. Нам докопаться до твоей полной истории осталось совсем немного времени. Если ты перетерпишь, ты будешь настоящим Радимом — без этой странной фамилии, взятой от имени твоего деда. Теперь, кажется, мы знаем, где должны копать и что именно искать. Перетерпи, Радим, пока будем перетряхивать грязное бельё твоего хозяина. Мы как-то не думали, что он имеет прямое отношение к твоей истории. Но с паспортом он облажался. Точней, с твоей фамилией в этом фальшивом паспорте. Ты меня понял, Радим? Подтверди, что понял и будешь действовать так, как я просил тебя (слово «просил» Алексеич подчеркнул властной интонацией)!
— … Буду, — после некоторого молчания согласился парень. И вдруг рванул от стола, опрокинув стул.
— Что с ним?! — ахнула вскочившая было следом девушка, до сих пор с ужасом внимавшая как начальству, так и Радиму.
— Сиди, — остановил её от двери Игорь, уходящий следом за Радимом. — Тошнит его — ничего особенного.
— Переволновался, — по громкой связи подытожил Алексеич, спокойный как танк. — Хороший парень, не правда ли, Наташа? Главное, что совести не растерял. Думает. Переживает. Сумеешь помочь ему продержаться эти дни?
— Сумею, — пообещала девушка, еле сдерживаясь и ругая начальство на все корки — так хотелось немедленно побежать к Радиму, хоть с ним рядом уже Игорь.
— Тогда до свидания, Наташенька. Беги-беги, — насмешливо добавил Алексеич.
Проклиная всечувствующее начальство, Наташа и в самом деле побежала к ванной комнате.
16
Сначала, пока Радим приходил в себя в ванной комнате и вытирался, бесконечно сплёвывая и снова отмывая рот, она пошла провожать Игоря. Не потому что он нуждался в её внимании. Но, едва Радим в очередной раз спрятал в полотенце своё лицо, промакивая его и всё ещё тяжело дыша, бесконтактник, глядя на Наташу, поднял бровь и указал на дверь.
— Радим, я провожу Игоря и вернусь, — предупредила девушка.
— Ты не боишься оставлять его у себя? — беспокойно спросил Игорь в коридоре подъезда.
— Нет. Я тоже ничего не понимаю, как и он. Но Алексеич держит руку на пульсе. Шеф без слов согласился, что Радим останется у меня. Если он так думает, я спокойна.
— Я хотел предложить забрать на ночь Радима к себе. Мне, конечно, на работу завтра с утра, но…
— Игорь, я помню, что два дня буду без вас с Леной, — сказала Наташа. — Но воспринимаю эти два дня как плотное обучение Радима простейшим приёмам с энергией. Не тревожься.
— Ну… Спокойной ночи тогда.
— Спасибо, — правильно поняла она его пожелание. — Тебе тоже спокойной.
Вернувшись в квартиру, в комнате, на диване, она обнаружила жутко злого Радима. Он бросил на неё странный взгляд и хрипло буркнул:
— Проводила?
Наташа скептически оглядела его, нахохленного и взъерошенного, похожего на взрослого птенца хищной птицы: ещё в пуху, ещё неуклюжий, но уже вооружённый страшным клювом и когтистыми лапами!.. Волчица, неотступно следовавшая за девушкой, приподняла губу, оскаливаясь, и пренебрежительно фыркнула на эти лапы.
— Игорь сказал, что может забрать тебя к себе — переночевать, потому что боится за меня, — произнесла Наташа, удерживаясь от нервного смешка. — Радим, мне тебя и в самом деле надо бояться?
— Не-ет, — удивлённо от неожиданности просипел парень. — А с чего он так?
— А ты себя в зеркале видел? — шутливо и улыбаясь спросила она. И всё-таки засмеялась.
Он шмыгнул носом — и тоже, пусть и нехотя улыбнулся.
— Ладно, — уже серьёзно сказала Наташа. — Время — без пяти одиннадцать. Давай так. Для начала вымоем тебе голову под краном, а потом ты встанешь под душ. Затем…
— Почему под душ? — неприязненно спросил Радим.
— Проточная вода, — строгим, почти лекторским тоном начала девушка, — смывает с человека почти две трети наносной информации, а вместе с нею и эмоциональную усталость. Запоминай. Пригодится. Ну а заодно и лак с волос смыть бы надо. Иначе завтра не волосы будут, а пакля.
Уже намочив волосы парню, послушно согнувшемуся над ванной, и вспенивая в них шампунь, Наташа кое-что обнаружила под пальцами. Золотая серёжка в ухе.
— Эй, а разве у тебя уши проколоты? — внимательно разглядывая странный рисунок на серьге, спросила она.
— Сегодня прокололи. В парикмахерской, — нехотя сказал Радим.
— Предупреждать надо. А вдруг бы сильно задела? Кровь пошла бы?
— Да у меня зажило, не болит уже.
Оставив его домываться под душем, чтобы не стеснялся её присутствия, Наташа вернулась в комнату и разложила диван, постелила на нём. И задумалась, вспоминая тончайший рисунок на золотой серёжке. Очнувшись от оцепенения, подошла к стулу, на который Радим сбросил куртку и футболку, снова вгляделась в надпись на последней: «Я король этого мира!» Футболка чёрная, слова — золотисто-серым цветом. Под надписью — рисунок страшной морды, очень сильно графичный, близкий к схеме. Наташа снова застыла с футболкой в руках, глядя в пустоту… Но, когда в комнате появился Радим в оставленном девушкой и слишком коротком для него халате, она повесила футболку на спинку стула и, потрогав его волосы: почти высохли, хорошо вытер! — велела:
— Ложись на спину и по диагонали.
— Это как?
— От одного угла дивана к другому.
— Зачем? — подозрительно спросил парень.
— Не знаю, как у тебя было раньше, но сегодня я нашла тебя сидящим спиной к стене. Причём к бетонной, холодной. Да ещё сидящим ссутулясь. Для меня это сигнал, что у тебя зажаты мышцы на затылке. Плюс они ещё и простужены. Поэтому ложишься, как и было сказано. Руки вытягиваешь над головой и лежишь так минут десять. Этого достаточно, чтобы согреть мышцы на затылке и не мучиться потом от возможной головной боли.
— Ты говоришь… — он выговорил это медленно, словно затрудняясь определить впечатление.
— Я говорю, как человек, которого этому научили, а теперь я учу тебя, — объяснила Наташа. — Я же сказала, что буду учить тебя всему, как и обещал Алексеич. Только потихоньку и помаленьку. Пригодится в жизни.
Подчинившись, Радим лёг, как указано. Он немного смущался короткого женского халата, то и дело поправляя его на ногах, и Наташа, не спрашивая, накрыла его лёгким покрывалом. Он с облегчением расслабился… Затем девушка выключила верхний свет, оставив торшер, чтобы свет не бил парню в глаза. Пока она ходила по комнате, он лежал молча. Но, едва выключила верхний свет, спросил:
— Наташа, а что было на кладбище?
— Не разговаривай — напрягаешься, — присела на край дивана девушка. — А на кладбище была страшная сказка. Началась она с того, что мы…
Она говорила негромко, монотонным голосом, стараясь упоминать о каждой мелочи, которую заметила на кладбище, стараясь объяснить каждую версию, мысль о которой промелькнула тогда или сейчас. Целей было две: усыпить Радима тихим голосом и многословием, а заодно проверить на слух, как выглядят эти версии высказанными. Сначала парень с трудом открывал глаза, и на его лице было заметно лёгкое раздражение: он и спать хотел, согревшись в душе, и хотел знать, что делали без него — в таком чудном месте… Потом девушка заметила, что его напряжённо вытянутые над головой руки успокоенно согнулись в локтях. Но рассказывала ещё несколько минут — под конец чуть не шёпотом, иногда почти беззвучно проговаривая: «Спи, Радим, спи…»
Когда он заснул так, что, даже перевернувшись набок и обняв подушку, не проснулся, Наташа осторожно встала и бесшумно вышла на кухню. Мобильник тихонько тренькнул, что пришло сообщение. Девушка с усмешкой прочитала: «Наташа, перезвоню через три минуты». Шеф в своих привычках: сначала определит, что она вот-вот освободится, а потом уже звонит. Карты, что ли, раскладывал на неё?..
Быстро вернулась в комнату, плотно закрыла все двери за собой. Хотела было на балконе поговорить, но это слишком неудобное место для разговора с Алексеичем: девушка не раз слышала, как далеко разносятся голоса болтающих по мобильному, устроившихся даже внутри закрытого балкона. И не хочется, но поневоле начинаешь подслушивать.
Настроила телефон на «тишину» и принялась ждать. Ровно через три минуты шеф выполнил обещание.
— Спит?
— Спит, — не удивляясь, ответила Наташа.
— Чего ты мне ещё не сказала о нём?
Девушка вздохнула и рассказала о странных вещах Радима: чёрная футболка с залихватски горделивой надписью, серьга в ухе с изображением дьявола, две золотые цепочки с небольшими подвесками-капельками, где гравировка изображала перевёрнутый крест. Алексеич выслушал внимательно, задал ещё несколько вопросов по одежде, а потом чувствительно отвлёкся, задумался. Воспользовавшись этой паузой, снова встревоженная Наташа быстро спросила: