От очередного отказа меня спас Рихт, который вышел из душа уже в рубашке и брюках (спасибо и на том), и невыносимо спокойный, словно это не он несколько минут назад выставил из номера вальцгардов. Не будучи иртханом.
— Что выбираете?
— Так пиццу же, — сообщил Ленард.
— Боюсь вас разочаровать, но я уже заказал ужин, так что сегодня без пиццы, — он подошел к нам. — Не знаю, хватит ли на всех, я заказывал только для себя и собираюсь есть много, так что клацать пастью не рекомендуется.
— Смотри сам без ужина не останься, — мигом вскинулся парень.
Я закатила глаза.
— Танни, а ты что стоишь?
— Я еще не проснулась.
Рихт кивнул:
— В таком случае у тебя есть целый час, чтобы это сделать до пресс-конференции, — меня легко подтолкнули к дивану, и я устроилась рядом с Ленардом.
Сам Рихт выбрал кресло, стоявшее сбоку, но долго в нем не просидел: стоило ему опуститься, как в дверь постучали.
— А вот и ужин, — легко оттолкнувшись от подлокотников, произнес он. — Вообще-то я вышел к вам в одном полотенце, чтобы покрасоваться перед официанткой, но вы все испортили.
Ленард сдавленно фыркнул, а я вспомнила про кровоподтек и зависла.
К счастью, Рихт ушел встречать ужин.
Ненадолго. Аэротележка влетела в комнату, подчиняясь пульту управления, и зависла рядом с журнальным столиком.
— Твои сопровождающие слегка напугали официанта, — как ни в чем не бывало заметил Рихт, когда я поднялась, чтобы помочь ему составить еду.
Ленард заржал.
— Он был бы счастлив видеть тебя в полотенце!
Рихт хмыкнул.
— Неужели? — спросила я.
— Ты сейчас про официанта и полотенце?
— Вообще-то про моих сопровождающих и официанта.
— Да, он решил, что здесь по ошибке остановилась какая-то очень именитая личность.
— Ну в общем, он прав.
Рихт пропустил комплимент мимо ушей. Перекладывая накрытое крышкой блюдо, украдкой посмотрела на него, надеясь поймать ответный взгляд и вопрос в нем, но мужчина спокойно его отразил.
— А вот с приборами будет проблема… — задумчиво произнес он.
— Да ладно, какая проблема, — Ленард приоткрыл крышку жаркого. — Я вообще руками могу есть.
— Здесь есть комплекты, но они для разных блюд.
Рихт вытащил снизу запакованные в одноразовые футляры приборы.
— О, ну тогда точно никаких проблем!
— Поскольку нас много, предлагаю устроиться на полу. Надеюсь, никто не возражает? — Рихт посмотрел на меня.
— Неа, — первым у столика (низенького, рядом с которым весьма удобно сидеть), устроился Ленард.
Я села рядом, Рихт напротив нас.
— Угощайтесь.
Ленарда уговаривать не пришлось, меня, впрочем, тоже. Я утащила себе салат с морепродуктами, парни решили побороться за жаркое, и в неравной борьбе победила молодая наглость. Кусок, который Ленард себе откромсал, был в два раза больше того, что он оставил Рихту.
— Нард, ты не треснешь?
— Ха-ха! — возвестил парень. — Кто там говорил про пастью не клац-клац?
Все это здорово походило на дружеские посиделки, похожие на те, что у меня были в Мэйстоне. С Имери и ребятами, с которыми мы встречались еще несколько лет после школы. Потом наши пути как-то совсем разошлись, но Имери осталась. Пока она не начала приглашать к нам Гарджера, рядом с которым я всегда чувствовала себя третьей лишней. С прочими ее парнями — нет, а между ней и этим красавцем с бритой головой сразу возникла химия. Там все сразу было понятно, и предложение, которое он ей сделал, было всего лишь вопросом времени.
У Имери скоро свадьба.
Очешуеть.
Почувствовав на себе пристальный взгляд Рихта, очнулась и улыбнулась.
— Все еще не проснулась?
— Ага.
— Кстати, Танни мне рассказала про неразглашение, — с набитым ртом заявил Ленард.
— Неразглашение? — Рихт приподнял брови.
— Да, неразглашение информации про драконов, — выразительно сказала я.
Чем плохи журнальные столики — дотянуться ногой до объекта, которому хочешь что-то передать нереально. В ту минуту, когда я об этом подумала, в дверь снова постучали.
— Это не номер, это проходной двор какой-то, — заявил Ленард.
— Между прочим, прохождение началось с тебя, — вернул ему шпильку Рихт.
Потом вздохнул и поднялся.
— Я сейчас. И если это твои сопровождающие хотят удостовериться, что я тебя не сожрал, я за себя не отвечаю.
— Может, у них секундомер сломался?
Рихт фыркнул.
— Надеюсь на это.
На миг обернулась, и Ленард спер из моей миски креветку. Последнюю, между прочим!
— Эй!
Парень довольно ухмыльнулся, а в следующий миг меня впаяло в пол.
Потому что за щелчком двери раздался голос Гроу:
— Надо кое-что обсудить.
Я обернулась очень не вовремя: наши взгляды встретились, и меня мазнуло огненной лентой его взгляда. Как водный полудракон умудряется сочетать в себе пламя, лед и первостихию, мне до сих пор было непонятно, но он умудрялся. Впрочем, все эти мысли тут же вылетели из головы, потому что Гроу выдал фееричное:
— Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.
Че-го?!
Что ты сейчас сказал, ящерица безхвостая?!
Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво-расслабленно глядя на Гроу.
— Это все, что ты хотел сказать?
— Все, — на меня принципиально не смотрели, как если бы на моем месте маячило пустое пятно. — Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.
— Дошло, — сообщил Рихт.
А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.
— Обжиматься, — Рихт сделал акцент на это слово, — будем только в номере.
У Гроу вытянулся зрачок, и вопреки всякой логике я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетело за дверь. Странно, что не сквозь, потому что на первый взгляд он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.
— Э… а вы что, правда обжимаетесь, что ли? — донесся из-за спины совершенно очешуевший голос Ленарда. — Или у вас уже роман?
— Не твоего ума дело, — Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. — Танни, на пару слов.
Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.
— Никогда больше так не делай! — прорычал он.
Глаза его сверкнули так, что в них едва не вспыхнули отголоски алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.
— Так — это как?
— Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.
Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!
— Между прочим, это не я полезла с обнимашками, — сложила руки на груди. — Так что все претензии к себе.
— Я не лез с обнимашками, — процедил Рихт. — Я действительно тебя обнимал, Танни.
— Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?
— Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…
Я приподняла бровь.
— Драконова задница! Танни!
— Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.
— Почему ты все время защищаешься?
— Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!
Или потому, что Гроу только что разрешил мне обжиматься с Рихтом. Можно сказать, благословение режиссерское дал, чешуйчатый недоперекрыл!
— Не говорят, а просят. Разницу чувствуешь?
— Чувствую! Вот прямо сейчас чувствую. Стою и думаю — что это я чувствую? А! Это разница!
Не представляю, чем бы закончился этот разговор, если бы из-за двери не донесся ехидный голос Ленарда:
— Ну что? Обжиматься закончили?
Судя по выражению лица Рихта, он был готов убивать.
— Если закончили, выходите. Если нет, все равно выходите. Пока вы там тискались, пресс-конференция началась.
— Мы. Не тискались, — рыкнула я, вылетая за дверь.
— Ну-ну, — усмехнулся парень.
— Мы не тискались, — повторила я, вскинув руку. — Еще одно слово, и миска с салатом переедет к тебе на голову.
— Салата там уже нет, — философски заметила Ленард. — А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба — капец.
С хохотом, достойным злодея из ретро-фильма, парень улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.
— Слааадкая парочка в ссоре!
Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?
— Из-за одного режисс-е-е-ра!
Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!
— Слааадкий соус по ушам стекает, — заметила я в тон ему, — тех, кто чешуйней страдает.
Рихт прекратил нашу перепалку очень просто: врубил звук визора на максимум.
— Сегодня утром по всей стране…
У всех лопнули барабанные перепонки.
Я зажала уши и выразительно посмотрела на Рихта, Ленарда же, судя по всем контузило. Он просто моргнул и залип, как сидел, на диване.
— Все? Угомонились? — поинтересовался мужчина-с-пультом.
Это я почти прочитала по губам, потому что переорать визор на полной громкости достаточно сложно. Не говоря уже о том, что я по-прежнему прижимала к ушам ладони.
Рихт убавил громкость и вздернул бровь.
Я плюхнулась на диван рядом с Ленардом, игнорируя его насмешливый взгляд. Рихт устроился рядом в кресле, но я на него не смотрела. Ни на кресло, ни на Рихта, зато смотрела в зал, битком набитый репортерами со всех уголков Аронгары. Как они там друг у друга на головах не сидели — непонятно.
Впрочем, о репортерах я забыла сразу, стоило Леоне и Рэйнару появиться в кадре. О том, что они красивая пара, я знала всегда. То есть моя сестра в принципе красивая, ну и Председатель тоже ничего так. Мужская красота, помноженная на харизму и внутреннюю силу, одного взгляда хватает, чтобы дыхание на миг перекрыло, хоть я и не дракон.
Семейная жизнь не для меня, я всегда об этом знала, но почему-то сейчас, глядя на них, испытала острый укол зависти. Такой черненькой, со вкраплениями белого для очистки совести.
Нельзя же завидовать собственной сестре.
Или можно?
Диктор трепалась об оставшейся в прошлом экстренной ситуации, пока Рэйнар и Леона рука об руку вышли на сцену. Ведущий стандартно зачитывал правила, но я смотрела только на них. На то, как едва уловимый взгляд Леоны превращается в поддержку, на то, как едва заметная улыбка в уголках губ Председателя на мгновение делает его жесткое лицо удивительно светлым.
Не знаю, заметил ли это кто-то еще.
— Начнем, — голос Рэйнара разорвал воцарившуюся на несколько мгновений тишину. — Сегодня все мы стали свидетелями явления, которое не наблюдалось уже много тысячелетий.
Молчание. Вспышки камер.
— То, что мы видели сегодня, в последний раз произошло тоже в драконий месяц. Во времена, когда сила пламени иртханов в нашем мире была на уровне настоящей.
— Что значит на уровне настоящей? — поднял руку один из репортеров.
— Это значит, что сейчас мы близки по силе ко временам Теарин Ильеррской и Витхара Даармархского. Предвосхищая главный вопрос, сегодня утром драконы обратились к нам за помощью.
Драконы обратились к нам за помощью?
Моя челюсть потянулась к полу, но я ее поймала, вовремя вспомнив о том, что удивляться мне не положено. Судя по воцарившейся в зале для пресс-конференций тишине, все собравшиеся придерживались того же мнения. То есть придерживали каждый свою челюсть.
— Драконы обратились за помощью? — первой нарушила паузу журналистка с короткой стрижкой. — Разве вы можете понимать их язык?
— Нет. Наше общение происходит на уровне магии и инстинктов.
— Разве по магии и инстинктам можно понять, почему приходили драконы?
— Можно. Когда между иртханом и зверем устанавливается связь, мы почти становимся единым целым.
По залу пронесся не то шепот, не то коллективный вздох.
Бр-р-р-р-р. То есть тьфу.
Надеюсь, я не стала единым целым с Мелорой.
О чем я вообще думаю, а?
Следующий вопрос задал невысокий мужчина с залысинами, экранная лента представила его как репортера из Флангстона.
— То есть вы хотите сказать, что драконы не собирались нападать?
— Совершенно верно.
— И что, они бы просто так ушли?
— Нет, они бы в любом случае дождались нас, — произнес Рэйнар. — Чтобы передать сообщение.
— Вы поэтому допустили первую леди в Пустоши? — это уже журналистка с косой челкой.
— Моя жена пошла со мной, потому что это и ее мир тоже. Ее город. Ее страна.
— И вы так спокойно об этом говорите? — снова репортер из Флангстона. — Раньше супруги правящих не выходили в Пустоши вместе с мужьями.
— Раньше супруги правящих не оборачивались, — ответил Рэйнар, чем вызвал волну смеха, ветерком пронесшуюся по залу.
— И все-таки, — не унимался мужчина. — Вы ею рисковали. Почему?
— Позвольте, я отвечу на этот вопрос? — Леона подняла руку. — Мой муж никогда не станет мной рисковать.
— Значит, вы пошли с ним не потому что его силы могло не хватить, чтобы развернуть драконов?
Ауч.
Леона посмотрела на говорившего так, что на его месте я бы превратилась в паленый хвостик набла и с шипением испарилась прямо в воздухе. Точнее, выражение ее лица осталось безукоризненно-вежливым, только в глазах мелькнуло ну очень знакомое мне выражение: подпалит — и не заметит.
Моя сестра!
— Я пошла с ним, потому что это мой долг. Мой долг стоять на защите города, когда такое происходит.
— Долг женщины?
Тут уже мне захотелось поджечь этому журналисту хвост. Честно — я бы, наверное, подожгла, но Леона отразила провокацию совершенно спокойно:
— Долг первой леди. В древности иртханессы вставали плечом к плечу со своими мужьями.
Серьезно?!
— Но мы-то с вами живем сейчас.
— Верно. Мы современная семья, и мне вовсе необязательно сидеть где-то, когда в Пустоши волнения.
— Вы настолько уверены в своем муже?
— А вы в нем сомневаетесь?
Журналист стушевался, и этого замешательства хватило, чтобы Рэйнар поднял руку:
— Мы отклонились от темы. Прошу, вопросы по существу.
— Значит, драконы просили о помощи? — поднялась рыженькая журналистка с пышной копной волос. — Почему?
— Это связано с защитными полями, растянутыми над Аронгарой.
Ленард ткнул меня локтем в бок. Я посмотрела на него краем глаза, поймала вопросительный взгляд, и тут же вернулась на пресс-конференцию.
— С теми, что оберегают города?
— Именно. Как вы знаете, их воздействие таково, что не позволяет драконам заходить в мегаполисы. Достигается это частично за счет технологий, частично — за счет магии. Попадая под воздействие такого поля, драконы чувствуют себя некомфортно, если можно так выразиться. Точнее, некомфортно они себя чувствуют даже в пределах эха, как мы называем остаточные волны защиты, именно поэтому звери редко выходят из глубин пустошей. Но сейчас ситуация такова, что пламя иртханов стало сильнее.
Рэйнар обвел взглядом собравшихся.
— Как я уже говорил, сейчас наша сила на уровне тех времен, когда иртханы свободно оборачивались драконами. Это приводит к тому, что эхо защитных полей распространяется все дальше, сжимая границы обитания драконов. Земель, пригодных для их жизни, становится все меньше.
— То есть вы хотите сказать, что…
— Если продолжится в том же ключе, драконам будет негде жить.
Вскинул руку тощий, угловатый парень из Балт-Лар-Сити.
— Но поле же неизменно! — воскликнул он, когда Рэйнар ему кивнул. — Оно окружает города, а пустоши не трогает.