Я чуть было не выпалила «Спасибо, капитан Очевидность», но вовремя прикусила язык. Мне нужно отстоять свою позицию, не прибегая к словесной перепалке. Лучше напомнить отцу, что это была его идея – чтобы именно я ездила по всему миру, набирая союзников-испов. Теперь же, встретившись с опасной ситуацией, он решает выступить отцом-защитником, а Копа бросить одного на съедение волкам.
– Смотри, – спокойно заговорила я. – До отъезда я изучу материалы по культуре Сирии. Оденусь, как принято у местных женщин. Ну, и Коп за мной присмотрит.
Я посмотрела через стол на Копа. Он кивнул и решился, наконец, высказать свое мнение.
– По арабским меркам Дамаск – довольно либеральный город, верно?
Коп повернулся к моему отцу, который, прокашливаясь, вдруг понял, что теряет почву под ногами.
– Да, это такой островок свободы нравов в консервативной стране. Но там полно закоренелых консерваторов и радикалов, которые косо смотрят на западные обычаи. Не всем нравятся места, куда ходят и мужчины, и женщины. – Он закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу.
Патти легонько постучала ладонью по столу перед собой.
– Прекрасно понимаю твои чувства, Джон. Я тоже за нее боюсь. Но… – тут она остановилась, опустила глаза, тяжело вздохнула и вновь посмотрела на отца, – ты, точно так же как и я, знаешь: ей это под силу. – Он скрипнул зубами. – Анна нуждается в том, чтобы действовать, и, думаю, она сумеет помочь сирийской девочке.
Отец хрипло выдохнул, признавая себя побежденным. Мы с Копом обменялись торжествующими взглядами. Чувствовалось, что он рад не меньше, чем я.
– Ну, хорошо, – сказал отец. – Я все подготовлю. Вы отправитесь через пять дней, и у вас будет сорок восемь часов на то, чтобы ее убедить. Дольше там задерживаться не разрешаю. Знаю, что уже говорил это, но повторю. Никогда и ни при каких обстоятельствах не передавайте важную информацию по телефону или интернету. Только лично, удостоверившись, что вокруг все чисто. Не выезжайте за пределы Дамаска. Я приставлю к Сонеллиону наблюдателя и найду способ сообщить вам, если он надумает вернуться раньше времени. В этом случае отбываете немедленно. Не могу гарантировать, что вы не встретите шептунов; постарайтесь, чтобы они вас не засекли. Как крепится ножная кобура?
Я задрала правую штанину джинсов и показала ремешок на липучке, удерживающий легкую рукоятку в кожаном чехле. Рукоятка теперь постоянно находилась на мне, хотя в джинсах летом было нестерпимо жарко. Я надевала ее, даже отправляясь на вечеринки, а принимая душ, оставляла на краю раковины, чтобы не терять из вида. В чехле демоны не сумели бы ее опознать.
– Металлодетекторы и рентгеновские аппараты на рукоятку не реагируют, но во время досмотра в аэропорту ее не должно быть на тебе – на случай, если сотрудник службы безопасности решит тебя ощупать.
– Правильно. Тогда придумаю, как спрятать ее в ручной клади.
– Паспорта получили? – Мы с Копом синхронно кивнули. – Значит, похоже, вы оба направляетесь в Сирию.
Я радостно вскрикнула и захлопала в ладоши. Коп просиял, так что на щеке появилась ямочка.
– Копано, – продолжал отец, – должен предварительно слетать домой в Бостон. Рейс у него завтра утром, так что вторая половина дня в вашем распоряжении. Обсудите стратегию. Сходите вдвоем в кино или куда-нибудь еще. А я займусь своими делами.
Мы с Копом удивленно переглянулись. На мой взгляд, обсуждение стратегии трудно было совместить с походом в кино, хотя против общества Копа я, разумеется, не возражала. Однако существовала проблема.
– Сегодня же пятница.
Не требовалось объяснять отцу, что это значит. Но он спокойно скрестил руки на груди и сообщил:
– Нынешней ночью почти все духи-демоны будут в Японии, на ежегодной встрече восточных повелителей – такой же, как наши региональные американские встречи. Так что ступайте. Ведите себя хорошо. Ты, Анна, подбросишь его потом до отеля.
Мы с Копом снова переглянулись. Гулять, не боясь шептунов? Провести вечер вдвоем с одним из друзей-исполинов? Да и еще раз да!
– Хорошего вечера! – сказала Патти, поцеловала меня в щеку и попрощалась с Копом, пожав ему руку. Я взяла сумочку, и мы вышли.
Глава шестая
Несвидание
Это не было любовным свиданием.
И все же в самом походе в кино вдвоем с парнем присутствовало что-то ужасно свиданное, как ни гнала я от себя эту мысль. Он твой друг. Друзья ходят вместе в кино. Сколько раз ты с Джеем ходила в кино!
Да, но Джей никогда не был мной увлечен, а Коп был.
Нет-нет, я ничего такого о нем не думала. После встречи с Каиданом моя голова все еще кружилась, а сердце болело. И вообще на уме у меня были вещи поважнее отношений с мальчиками.
Мы остановились перед кассой, чтобы рассмотреть афишу. Коп тут же забраковал романтическую комедию, я – военный фильм. В итоге мы сошлись на приключенческом боевике и одновременно потянулись за бумажниками. Я первой успела положить перед кассиром кредитную карточку и тут заметила ошарашенный вид Копа.
– Это папина карта, – заговорила я. – Ну, поскольку это была его идея, и вообще. Только не думай, что я не рада… – Я прокашлялась и почувствовала, что у меня от смущения краснеет кожа на груди. Что я несу?
Но тут кассир выдал мне билеты, мы отошли от кассы, и я сменила тему.
– Первым делом возьмем попкорна. Без него кино не смотрят, это вроде как обязательная составляющая.
Копано улыбнулся и пожал плечами.
– Я не знал, я в кино впервые.
У меня отвисла челюсть.
– Ты ни разу не был в кино? – Он покачал головой. – Тогда пошли, буду тебя учить. – С этими словами я подхватила его под руку, согнутую в локте, и потащила к буфету.
– Анна!
Черт. По направлению к нам шли три парочки из моей школы, и у меня автоматически включился тусовочный режим.
– Привет!
Я обнялась со всеми по очереди. Конечно, были улыбки, смех и даже вспышки красной ауры у двух из троих парней, но все определенно заметили, что я без косметики, и непрерывно косились на Копа. Всё-таки не каждый день можно встретить девочку из школы имени Кэсса со здоровенным роскошным африканцем. Я стала его представлять:
– Это мой друг Копано, – он кивнул всем шестерым, и в него впились шесть пар глаз. – Он из… из Малави и учится в Гарварде.
– Вау, – сказала одна из девочек.
– Потрясно, – сказал один из мальчиков.
Глазеть при этом никто не перестал.
– А что вы смотрите? – спросила я, втайне надеясь, что мы окажемся в разных залах. Мне повезло – они шли на романтическую комедию.
– А, ну, ладно, хорошего вам вечера. Эшли завтра что-то устраивает, будете там?
Они начали неуверенно переглядываться, потом одна из девочек поинтересовалась:
– А ты?
– Обязательно! – и я улыбнулась.
Они еще попереглядывались, на сей раз кивая друг другу, а в их аурах замелькали оранжевые искры радостного волнения. Потом девочка сказала:
– Конечно, мы придем.
Чтобы склонять людей к тому, чего им и так хочется, сверхчеловеческие умения не нужны. Уж в этом я за прошедшие семь месяцев убедилась вполне.
– Круто. Тогда увидимся завтра. – И мы направились к буфету, а шесть пар глаз еще долго провожали нас.
Я чувствовала, что Коп на меня смотрит, но никак не решалась встретиться с ним взглядом.
Подошла наша очередь, мы заказали среднее ведерко попкорна, вишневую колу для меня и спрайт для Копа, поскольку он не употреблял кофеин.
– Масло в попкорн положить? – спросила продавщица.
Я ответила «да», а Коп одновременно со мной – «нет».
Мы посмотрели друг на друга и тут же хором произнесли я – «нет», а Коп – «да». После чего оба расхохотались, а продавщица с недоумением уставилась на нас.
– Давай все-таки возьмем масла. Думаю, что чуть-чуть жира ты запросто переваришь. – И в доказательство я попробовала ущипнуть Копа за талию – пальцы, конечно, лишь скользнули по твердым мышцам. Зато я поймала пристальный взгляд светло-карих глаз, отчего мое лицо снова приобрело глупое выражение и залилось краской. Убрав руку, я обратилась к продавщице:
– Чуть-чуть, пожалуйста.
А для себя взяла на заметку, что не могу дотрагиваться до Копа так же спокойно, как до Джея. Я надеялась, что его чувство ко мне осталось в прошлом, – тем более что он знал, как я отношусь к Каю, – но судя по огню в его глазах, зря. Это меня несколько огорчило – ведь мне хотелось, чтобы мы могли быть друзьями и не беспокоиться, что кто-то кого-то неправильно поймет.
Хорошо, что через несколько минут мы уже сидели в полутемном зале, а ведерко попкорна стояло между нами. Пока шли трейлеры, я все время туда ныряла, а деликатный Коп осторожно брал попкорн по горсточке и затем беззвучно жевал.
– Ты очень популярна у одноклассников, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана.
Попкорн у меня во рту вдруг сделался невкусным.
– Да. – Я почувствовала, что он ко мне наклонился, и тоже обернулась к нему.
– Я это не в осуждение.
В его взгляде читалось сочувствие.
Во рту вдруг появился соленый вкус. Я глотнула колы, чтобы его смыть, и сказала:
– Смотри-ка, кино начинается.
Но его внимательный взгляд еще мгновение оставался на мне.
Коп заметил самую неприятную вещь – что я вполне могла бы и не заговаривать о вечеринке, но это стало моей второй натурой. Я была довольна тем, что ровесники так легко поддались на мои уговоры, но одновременно занималась самобичеванием. Чувство вины позволяло мне не потерять контроль над собой и помогало моей ангельской половине уравновесить демоническую.
Я попыталась выбросить это все из головы.
Пока шел фильм, я то и дело поглядывала на Копа: мне нравилось, как он стреляет глазами в разные точки большого экрана, как смеется шуткам и как у него при этом появляется ямочка на щеке.
Вдруг я поймала себя на мыслях о Каидане. Интересно, он ходит в кино? Водит туда девочек? Садится с ними на последнем ряду, где совсем темно и никто тебя не увидит? Я закинула ногу на ногу, скрестила руки на груди и уставилась на экран. Иногда богатое воображение – большой минус.
После фильма наша скованность растворилась в теплом ночном воздухе. Машина стояла за углом.
– Что ты делаешь? – удивился Коп. Я стискивала сумочку одной рукой, в то время как другая замерла внутри. Со стороны это, должно быть, смотрелось дико.
– Ой, прости, я машинально. Меня так натренировали на занятиях по самообороне, – и я извлекла из сумочки ядовито-розовый перцовый баллончик.
Коп чуть улыбнулся:
– Рад видеть, что ты хорошо подготовлена.
Он сказал это шутливо, явно не веря, что я действительно способна защититься.
Остановившись в центре парковочной площадки, я повернулась к нему. После напряжения, испытанного в кино, и огромной порции колы мне хотелось двигаться. Конечно, не следовало бросать ему вызов, но я хотела, чтобы мы были друзьями. И общались между собой как друзья.
– Ты что, думаешь, я драться не умею? А ну-ка, попробуй меня схватить!
Он удивленно сдвинул брови и хмыкнул:
– Мы же на людях.
– Да ну! Вокруг ни души.
– Асфальт твердый. Я не хочу тебе навредить.
Уперев руки в бока, я насмешливо поддразнила его:
– Это все отговорки. Я вижу, в чем дело. Ты девчонки испугался.
Впрочем, настаивать я не собиралась. Не хочет подыграть – не надо. Идея и правда была не из лучших.
Я полезла в сумочку за ключами от машины, но тут Коп, воспользовавшись моментом, налетел на меня и заломил мне руки за спину. Как я ни выворачивалась, он удерживал меня, казалось, вообще без усилий. Захват был незнакомый, инструктор мне такого не показывал, так что я, не понимая, как высвободиться, на какое-то мгновение обезумела и в отчаянии ударила его по ноге острым каблуком.
Он крякнул от боли – видимо, удар был для него неожиданностью, – и расставил ноги пошире. Тогда я рывком отвела голову назад перед ударом, но он успел отвернуться, так что мой лоб лишь скользнул по его челюсти, при этом Коп даже хмыкнул.
Я наклонилась вперед, сильно толкнув его бедрами. Это сработало – ненадолго потеряв равновесие, он как бы свалился мне на спину, вынужденно отпустил мои руки, чтобы не упасть, и перехватил меня за талию. От тесного телесного контакта и прерывистого дыхания прямо у меня над ухом я обмерла. Всё. Игровое время вышло.
И в этот-то неловкий момент мы услышали громкий мужской голос с южным выговором:
– Эй, ты! А ну убери лапы!
Копано немедленно опустил руки по швам и отпрянул. Рядом с нами стояли двое свирепого вида парней лет двадцати с чем-то.
– Все в порядке, – сказала я им. – Это… мой друг.
Они недоверчиво сощурились, как будто ожидая подвоха. Я добавила для убедительности:
– Мы в шутку боролись.
– Да, – Коп говорил с акцентом. – Для удовольствия.
Для удовольствия? Трудно было найти более неподходящее время, но у меня вдруг вырвался смешок, и тут же я, не в силах сдержаться, согнулась пополам. У парней от акцента Копа и моего внезапного приступа смеха глаза полезли на лоб. Я пыталась что-то объяснить, но не могла выговорить ни слова и только махала руками. Парни покачали головами.
– Пошли, – отмахнулся от нас один из них. – Психи ненормальные.
С этими словами они удалились, и наконец Коп тоже рассмеялся.
Я наставила на него палец и произнесла:
– Псих ненормальный.
– А что я не так сказал? – Он поднял руки. – Я действительно боролся для удовольствия.
– Перестань! – выпалила я и захохотала еще сильнее. – Ты с ума сошел. А серьезно, перед тем как они появились, у меня почти получилось тебя повалить.
– Может быть, получится в следующий раз. – Он подошел к водительской дверце и распахнул ее передо мной.
Я села за руль, покачала головой, и он, невольно улыбнувшись, захлопнул дверцу. По дороге домой, уже высадив его у отеля, я все еще хихикала.
Глава седьмая
Дамаск
Изучив материалы по страноведению, мы с Копом решили в поездке делать вид, что незнакомы и просто случайно остановились в одном и том же отеле. Некоторые районы Дамаска считаются безопасными для туристов, но осторожность никогда не повредит.
Я первой вышла из здания дамасского аэропорта и, коротая время в ожидании, пока Коп пройдет таможню, проверила, на месте ли хиджаб. Патти купила мне очень милый платок, черный с кремовыми цветочками, и мы вместе учились повязывать его и прятать под воротник блузки, так чтобы было видно только лицо.
Какое все-таки облегчение, что для меня досмотр уже позади, – я крепче прижала к себе сумку. Там внутри, упрятанная в середину большого пакета конфет в фантиках, лежала рукоятка, без которой я не рискнула отправиться в путь. Для верности мы со всех сторон примотали к ней скотчем конфеты, а пакет заклеили, и он выглядел так, будто его еще не вскрывали. Унизительная маскировка для такого мощного артефакта, но что поделаешь.
Как и в аэропорту Атланты, здесь было полно народу – одни щеголяли в тюрбанах и длиннополых халатах, другие – в европейских костюмах, сшитых по последней моде. В аурах оранжевый цвет мешался с серым, радостное ожидание с тревожным, а ароматы пряных блюд переплетались в воздухе с вонью автомобильных выхлопов. Впереди и позади меня о чем-то сообщали надписи незнакомым арабским алфавитом.
Об обмене денег завтра утром позаботится Коп. Убедившись, что он успешно прошел таможню, я поймала такси.
Мы выбрали ничем не примечательный отель неподалеку от Старого города, расположенный так, что от него можно было пешком дойти до дома, где жили Сонеллион и его дочь Зания. Оказавшись у себя в номере, я поставила сумку и, словно в бреду, плюхнулась на кровать. Бездумно провела пальцами по красному бархату изголовья и золотой ткани покрывала, но уже в следующий момент поднялась и усилила слух. Я прислушалась к номеру в другом конце отеля, куда поселили Копа, зная, что он сейчас точно так же слушает меня.
– Коп?
– Я здесь, – тихо отозвался рокочущий голос.
– Во сколько завтра выходим?
– Давай встретимся во внутреннем дворике в девять тридцать.