“Разнести повсюду весть”
Название на русском: Разнести повсюду весть
Перевод: rograd
Сверка: helenaposad
Оформление:
Eva_Ber
Аннотация
Прошли годы после смерти Ноя, его сына с особыми нуждами, и Вилли Кантрелл понимает, что пора двигаться дальше. Вместе со своим мужем, Джексоном Ледбеттером, они пытаются усыновить маленького Тони Горзола, глухого и эмоционально травмированного мальчика с ВИЧ.
Быстро появляются сложности. Тони милый мальчик, но сильно повреждён насилием и пренебрежением. А мать Тони, сидящая в тюрьме, не хочет передавать свои родительские права. В процессе оформления опеки над Тони появляется возможность взять еще одного ребёнка, о котором они тоже думали, - дочь, которую всегда хотел Джексон.
С двумя детьми на руках в их жизни образуются новые сложности, замечательные сложности. Но как раз, когда всё начинает налаживаться, Тони, из-за своей нарушенной иммунной системы, заболевает пневмонией — и Вилли и Джексон обнаруживают, что их маленькая семья снова сталкивается с кризисом.
Глава 1
Не самый высокий спрос
— Ты уверен, Вилли? — спросил Джексон Ледбеттер. Он одарил меня скептическим взглядом, пока мы сидели в машине, в то время как по парковке кружил снег. — Я не хочу, чтобы ты обнадёживался.
— Ты меня знаешь, — ответил я. — Никогда не встречал душевной боли, которая бы не вызывала желания остановиться и разузнать её получше.
— Я серьёзно.
— Сейчас мы не будем разворачиваться назад, если ты об этом.
Мы были у Бостонского дома для мальчиков: неряшливое на вид здание, слишком много голых окон, слишком много невезучих душ, которые остались незамеченными для Незаурядной Америки, включая глухого мальчика с ВИЧ, которого не совсем ужасала перспектива быть усыновлённым двумя геями.
— Ты ведь не передумаешь? — спросил я.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно. Он может не захотеть нас. В прошлый раз ты не на шутку расстроился, знаешь ли.
— Я поплачу из-за этого позже, но прямо сейчас у нас есть дела, так что подключай свой янки-зад и начинай разминать тазовые мышцы. Сегодня может быть день, когда у нас появится ребёнок, Ледбеттер.
— Ещё сегодня может быть день, когда у нас не появится ребёнок, Кантрелл. Как на гей-пару, на нас не самый высокий спрос, когда дело доходит до сирот, нуждающихся в идеальной семье. Кроме того, мы берём его только на попечительство, по крайней мере, прямо сейчас.
— Ты можешь быть ещё более негативным? Честное Рождество!
— Это называется “управление ожиданиями”.
— Это называется чушью собачьей.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — искренне произнёс он, беря меня за руку в своей властной манере. — Мы начинаем возвращать нашу жизнь в колею, Вилли. Мы наконец дошли до точки, где можем начать думать о будущем. Мы не были способны на это уже очень давно. Просто не спеши и будь осторожен. Мы никогда не сможем заменить Ноя…
— Не втягивай его в это!
— Будь осторожен. Это всё, о чём я прошу.
В его глазах была мольба, которая заставила меня остановиться.
Я нахмурился, думая о Ное, о том, как мы потеряли его, как у него произошёл скачок роста в пубертатном периоде, который не смогли пережить его повреждённые внутренние органы.
Прошло шесть лет, но этот ужасный момент, казалось, было только вчера.
— Я осторожен, — очень тихо ответил я.
— Я просто не уверен, что ты готов.
— Я готов. Мы делаем это, чтобы смерть Ноя что-то значила. Неужели ты забыл?
— Я не забывал.
— Он меня кое-чему научил.
— Я знаю, Вилли…
— Он научил меня, как жить с такими детьми, как он. И сейчас я собираюсь это сделать. Мы сделаем это, Джек. Мы найдём какого-нибудь травмированного, запутавшегося ребёнка и любовью вернём его в реальный мир. И если мы сможем сделать это, то смерть Ноя не будет бессмысленной глупостью. Она будет значить, что из нее может выйти что-то хорошее. И я не знаю насчёт тебя, но мне нужно знать, что его жизнь не была просто насмешкой Вселенной.
Джексон с отчаянием вздохнул.
— Я один из тех людей, кому нужно любить своих малышей, Ледбеттер, — добавил я. — Всё, чего я когда-либо хотел в жизни, — это иметь детей. Не очень сексуально, но как есть — и не говори, что я не сказал тебе об этом в самый первый раз, когда встретил тебя.
— Когда ты сказал, что хочешь дюжину детей, я предполагал, что ты преувеличиваешь.
— Так и было, — ответил я. — Я остановлюсь на шести или семи.
— Шесть или семь! Господи, Вилли!
— Или даже просто на одном. И этим одним может быть тот, кто внутри этого здания, так что идём.
Я вышел из машины и вздрогнул от невероятного холода.
— Идём, — надавил я, теребя ключи. — Здесь так холодно, что у меня член сейчас замёрзнет и отвалится.
— Упаси Бог!
Джексон взял меня за руку.
— Просто будь осторожен, — снова сказал он, пока мы спешили ко входу.
Глава 2
Я хочу быть твоим другом
— Он в своей комнате, — сказала Хизер Дюпорт, пока вела нас вверх по лестнице, вызывающей клаустрофобию. — Он должен играть с другими в общем зале, но…
Она пожала плечами, будто чтобы предположить, что у семилетнего Тони Горзолы не очень хорошо получается играть с остальными, что сообщалось в каждом отчёте его довольно длинного досье, и не единожды.
Акцент мисс Хизер был таким явным, что можно было устроить на нём бостонское чаепитие. То, как она говорила “двор” рифмовалось с Богом, и она мучила свои гласные как настоящая янки. Все в этой холодной адской бездне, известной как Массачусетс, говорили так, будто жевали замороженный картофель.
С тех пор, как семья Ледбеттеров на протяжении многих лет перечисляла деньги на расчетный счет этого учреждения, персонал, казалось, стремился помочь нам найти ребёнка на попечительство или, возможно, усыновление.
— Он согласился встретиться с вами, — сказала Хизер, одаривая нас очередным беглым взглядом своих голубых глаз. — У нас в этом здании почти двадцать детей. Многие из них тоже могли бы вам подойти.
— Тони глухой, — отметил я.
— Ну, да.
— Мы с Джексоном оба знаем язык жестов.
— Я знаю, мистер Кантрелл. Просто у Тони была очень тяжелая жизнь.
— Разве не так у нас всех?
— Я хочу, чтобы вы знали о других вариантах, о детях, которые не так психологически травмированы. Тони милый в своём особенном смысле, конечно, но он наказание. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы…
— Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, — сказал я, — но наш сын был ребёнком с особыми потребностями. Мы знаем, во что ввязываемся.
Она ответила неглубоким вежливым вздохом.
— Вот комната Тони.
Она подвела нас к маленькой плотно закрытой двери. Вместо того, чтобы постучать, она нажала на кнопку на внешней стороне двери, которая активировала мигающую лампочку в комнате. Джексон в защитном жесте положил ладонь на мою поясницу, ободряюще улыбаясь. Мы ждали несколько тревожных мгновений, пока откроется дверь, но она не открылась.
Хизер толкнула дверь, и мы увидели, что Тони сидит на детской кроватке у окна в маленькой комнате, окрашенной в странный, даже убогий оттенок голубого. Тони смотрел в окно, должно быть, увидев нас на парковке.
— Тони, у тебя гости, — сказала Хизер, обходя вокруг, чтобы он видел, что она идёт.
Он обернулся и взглянул на неё.
Тони Горзола был худеньким мальчиком с тёмными волосами, светлой кожей и осунувшимся лицом. На маленьком вздёрнутом носике сидели толстые пластмассовые очки. На нём были выцветшие синие джинсы и рубашка, которая была неуклюже заправлена за пояс. В своих руках он сжимал плюшевого мишку, видавшего лучшие времена.
Он всего на мгновение взглянул на нас, прежде чем нахмуриться и опустить глаза.
— Я буду прямо снаружи, — сказала Хизер, уходя.
Моё сердце тревожно стучало, пока я шёл вперёд и наклонил голову на бок, чтобы посмотреть на него.
Привет, Т—о—н—и.
Он нахмурился.
Меня зовут В—и—л—л—и, а это мой муж Д—ж—е—к. Мы с нетерпением ждали знакомства с тобой. Как ты?
Он пожал плечами.
Я знаю, ты, должно быть, напуган.
Он стиснул своего мишку чуть крепче и сжал губы.
Миссис Д. сказала, что ты хотел с нами познакомиться.
Нет ответа.
Если хочешь, можешь провести выходные с нами. Тебе бы этого хотелось?
Он пожал плечами, будто это не имело никакого значения
Мы живём с родителями Д—ж—е—к—а. Они довольно милые. У них хороший дом, бассейн и всё такое. Мы думали пройтись по магазинам, посмотреть кино. Ты в последнее время видел какие-нибудь хорошие фильмы?
Он покачал головой.
Хочешь провести с нами немного времени?
Он смотрел на меня достаточно открыто, в этот раз не отрывая взгляда, а по—настоящему глядя на меня, по-настоящему видя меня через эти толстые очки. Я смотрел в ответ, улыбаясь, пытаясь показать ему, что нет необходимости бояться, что мы не причиним ему боли.
Он очень осторожно отложил своего мишку в сторону.
Ты… — довольно небрежно прожестикулировал он, будто не получил достаточной практики в языке жестов, — и он… вместе?
Да.
Почему?
Мы с Д—ж—е—к—о—м очень сильно любим друг друга, и мы вместе девять лет. Мы живём в М—и—с—с—и—с—и—п—и. Там намного теплее, и еда отличная, не такая ерунда, какую нас заставляют есть здесь. У нас был маленький мальчик, который был глухим.
Правда?
Да.
Глухой… такой я?
Да.
Где… сейчас?
Он умер.
Правда?
У него было много проблем со здоровьем, и его организм просто устал бороться, так что я сказал ему идти домой и быть с Иисусом. Я знаю, что он сейчас счастлив.
Оу.
Вам двоим вместе было бы очень весело.
Я… Нет друзей.
Ты бы хотел завести друзей?
Он пожал плечами.
Миссис Д. сказала, что ты хотел с нами познакомиться. И она сказала, что ты можешь провести с нами выходные, если хочешь, так что мы могли бы узнать друг друга. Ты хотел бы этого?
Он отвернулся и не ответил. Вместо этого он встал на ноги — его кроссовки выглядели так, будто в своё время их носил кто-то ещё — и подошёл к окну, где смотрел на парковку.
Его навыки жестикулирования были в лучшем случае недоразвиты, и у меня было чувство, будто он, возможно, не понимал много из того, что я говорил.
Я встал рядом с ним у окна. Я положил руку ему на плечо, и он внезапно отпрянул и посмотрел на меня перепуганным взглядом, будто я сделал ему больно.
Прости, — сказал я, всполошившись.
Нет!
Прости, Т—о—н—и. Тебе не нравится, когда к тебе прикасаются люди?
Ненавижу!
Почему?
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Нет! Ты… нет! Нет! Нет! Нет! Ты… не делай! Нет! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Хорошо. Прости, Т—о—н—и. Я больше не буду этого делать. Я не знал.
Нет! — очень злобно прожестикулировал он.
Хорошо.
Нет! Ты… нет! Ненавижу!
Прости.
Мальчик закусил губу. Он тяжело дышал, очевидно, напуганный.
Прости, — снова сказал я.
Он повернулся к окну, положил руки на балку. Его пальцы дрожали.
Я бросил взгляд через плечо.
Джексон нахмурился мне в ответ.
Я опустился на корточки, чтобы не казаться таким большим, таким устрашающим. Я ждал очень долгую минуту, прежде чем Тони наконец повернулся посмотреть на меня.
Прости, — снова сказал я, делая преувеличенную гримасу в стиле “мне жаль”, чтобы показать ему, что именно имею в виду, и что мне действительно очень, очень жаль. Тони смотрел на меня в тишине. Я ждал, пока он скажет что-нибудь, сделает что-нибудь, постарается поддержать диалог, но он только смотрел.
Через минуту или две я протянул руку. Очень медленно, чтобы не напугать его. Он опустил взгляд на мою руку, затем поднял обратно на меня, хмурясь.
Я хочу быть твоим другом, — прожестикулировал я.
Я снова протянул руку.
Он долгое время смотрел на неё, но не двигался.
Ты, — прожестикулировал я. — Ты… очень красивый. Ты… очень умный. Правда?
Он пожал плечами.
Ты хочешь быть моим другом? — спросил я.
Он долгое время смотрел на меня, кусая губу, но в остальном оставался очень неподвижным, очень мрачным.
Пожалуйста? — прожестикулировал я, когда тишина стала слишком долгой. — Будь моим другом?
Страшно, мистер, — прожестикулировал он, вздрагивая, будто по его спине пробежал холодок.
Почему?
Я не знаю.
Мне тоже страшно, — сказал я.
Правда?
Да.
Почему?
Я хочу помочь тебе. Хочу, чтобы ты был счастлив. Хочу, чтобы у тебя была семья. Мы с Д—ж—е—к—о—м искали кого-то, похожего на тебя, чтобы мы снова могли быть семьёй. Я боюсь, что мы тебе не понравимся.
Почему?
Не знаю, — признался я. — Я тебе нравлюсь?
Он кивнул. Это был лёгкий, практически незаметный жест.
Я снова протянул руку, ладонью вверх, будто чтобы сказать: “Давай добавим немного прикосновений в эту игру, малыш”.
Он неуверенно потянулся, коснулся моей ладони. Указательным пальцем он нарисовал на моей ладони кружок, не глядя на меня. Он нарисовал ещё один круг, затем ещё один. Затем поднял палец, передвинул его вниз, чтобы коснуться моего запястья, прежде чем посмотреть на меня.
Видишь? — прожестикулировал я. — Всё нормально. Не нужно бояться.
Он сжал губы, распрямил плечи, будто принял решение. Он посмотрел мимо меня на Джексона, открыто рассматривая его.
Почти тридцатисемилетний Джексон Ледбеттер уже не был тем моложавым парнем, который сбил меня с ног так много лет назад, но по-прежнему был красавцем. Подстриженный, полный отточенных в спортзале мышц, он был одет в джинсы и свитер, походные ботинки, и смутно был похож на метросексуала в мужественном смысле этого слова. Элегантно, как мы это называли.
Привет, Т—о—н—и, — прожестикулировал Джексон.
Ты знаешь язык жестов?
Да.
Тони опустил глаза, пошёл обратно к своей кровати и сел, обнимая мишку. Он дал своей голове опуститься вперёд так сильно, что она касалась его груди. Он зажмурился и, казалось, вот-вот заплачет.
Я ждал.
Он сидел так целую минуту, прерывисто дыша, сжимая мишку, будто держась за свою жизнь изо всех сил, сражаясь с демонами, которых мы не видели, не могли понять.
Наконец он открыл глаза, но не поднял взгляд, чтобы посмотреть на меня, так что я опустился на корточки.
Ты в порядке? — прожестикулировал я.
Страшно.
Почему?
Я не знаю.
Не бойся, Т—о—н—и. Я помогу тебе.
Нет.
Пожалуйста?
Нет.
Почему?
Страшно.
Ты хочешь пойти с нами?
Нет.
Пожалуйста?
Нет.
Я коснулся его колена в жесте, который считал дружелюбным.
Нет! — с уверенной яростью прожестикулировал он, его глаза расширились, а ноздри раздувались. — Ты… Нет! Нет! Ты… мистер… нет! Я… говорю… нет!
Прости.
Я… Я… Мне…
Он дышал тяжело, выглядел беспокойным, но ещё и раздражённым из-за того, что не мог сказать того, чего хотел.
Нет! — снова сказал он грубым, неспокойным жестом.
Прости.
Уходи!
Хорошо.
Уходи!
Было приятно с тобой познакомиться, Т—о—н—и.
Он зажмурился, завершая наш диалог. Со сжатыми губами, искажённым лицом он прижимал мишку к груди, будто это был талисман против зла, всё его тело напряглось, дрожало, готовясь к чему-то.
Я ждал, но Тони Горзола покинул здание. Или ушёл в своё “тайное место”, как называла это Хизер.
Джексон накрыл ладонью мою руку и нахмурился.
Глава 3
Страшно, Мистер
Снаружи, в коридоре, Хизер произнесла:
— Ну?
— Не думаю, что мы ему нравимся, — признался я, меня охватило разочарование.