— Что, если мы здесь застрянем?
— Ты никогда не застревал в снежной буре?
— Господи, нет!
— Ох, всё не так плохо.
— Я не вернусь в тот приют и не скажу той директрисе-нацистке, что мы застряли в снежной буре. Они подумают, что мы пара деревенщин из лесной глуши.
— Но мы и есть пара деревенщин из лесной глуши, Кантрелл.
— Я думал, твой дедуля был сенатором!
— Мы должны были выехать раньше. Ты был слишком занят, флиртуя с тем кассиром.
— Ох, не правда!
— Мы могли бы уже быть дома, если бы ты не застрял там в попытке найти способ оставить ему свой номер телефона.
— Я оставлю номер тебе, Ледбеттер. Нам нужно попасть домой.
— О, серьёзно? Ладно. Отлично. Я выйду и просто растолкаю эти машины с нашего пути.
— Ты тренируешься, сладкий, но недостаточно.
— Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь.
— Я не хочу застрять в буре, когда он в машине. Они подумают, что мы пара идиотов!
— Ох, расслабься. Что худшее может произойти?
— Мы можем умереть от обморожения?
— Маловероятно.
— Нас могут изнасиловать и ограбить, когда мы попытаемся дойти до дома?
— Ты говоришь о Вашингтоне.
— Мы можем продемонстрировать свои паршивые родительские навыки каждому приюту на Восточном побережье?
— Без сомнений, они отправят твит об этом и оповестят весь мир.
— Это серьёзно! Я не шучу! Мы не можем просто сидеть здесь.
— Ну, прямо сейчас это всё, что мы можем делать. Уверен, ничего страшного.
— Знаешь, каждый раз, когда ты говоришь: “Уверен, ничего страшного”, происходит что-то из ряда вон выходящее. Ты будто проклят.
— Ты расслабишься? Честное Рождество!
— Рождество наступит к тому времени, как мы попадём домой.
Снег уже падал с такой силой, что я едва мог видеть что-то на расстоянии нескольких метров впереди машины.
— Вилли? — тихо произнёс Джексон.
— Что? — требовательно спросил я.
— Уверен, ничего страшного, но, думаю, у нас может быть проблема.
Глава 13
Долгий путь домой
Пока Тони сидел у меня на руках, мы начали путь, метель только ослепляла нас.
Я был удивлён — «напуган» было более правильным словом — тому, с каким ожесточением начал падать снег, и как быстро. Нет необходимости говорить, что я никогда не испытывал ничего подобного в Миссисипи.
Тони казался ошеломлённым и всё же странно спокойным, цепляясь за меня. Его дыхание формировало маленькие облачка пара, пока мы шли. Меня ужасала мысль, что он простудится и заболеет. Ещё хуже, мы не подумали взять его лекарства, а я не хотел нарушать график их приёма.
Это будет выглядеть очень плохо в глазах Хизер Дюпорт.
— Всего пять километров, — защищаясь сказал Джексон, пока мы шли вслед за другими, кто бросил свои машины.
— Я не хочу, чтобы он заболел!
Джексон остановился, поправил шарф Тони, чтобы тот прикрывал его нос и рот.
Тебе холодно? — прожестикулировал Джексон.
Тони пожал плечами, будто это не имело значения. Он, казалось, наслаждался этим маленьким приключением.
— Мы должны донести его домой, — воскликнул я.
Не потрудившись ответить, Джексон снова пошёл вперёд, и я следовал по его шагам, вздрагивая, злясь и пребывая не в духе.
Добравшись до конца квартала, мы увидели, что чья-то машина блокировала нашу улицу, видимо, водитель потерял управление. Две другие машины врезались в неё сзади, заставляя всех на этом перекрёстке остановиться. Те, кто мог объехать это, объезжали; остальные сидели в своих машинах или выходили и шли пешком. Снег быстро собирался в сугробы, и дул ветер, холод которого превращал влагу и слякоть на дорогах в лёд.
— Не похоже, что кто-то был ранен, — сказал Джексон.
— Это хорошо.
— Я не это имел в виду. Если никто не ранен, то расчищать это не обязательно сразу. Наверное, сейчас много пробок. Это может затянуться.
— И что мы будем делать?
— Идти, — сказал он, поворачивая направо на перекрёстке и уходя прочь.
Я поспешил за ним, сжимая Тони, чувствуя себя не в своей тарелке.
Бостон был отличным и всё такое, но мне не нравилось ходить по улицам, не во время бушующей метели и с ребёнком на руках.
Тони смотрел на меня, улыбаясь глазами. Он, казалось, отлично проводил время. Я улыбнулся в ответ. Он захихикал. Он сжимал свою книгу о динозаврах, настоял, чтобы мы её взяли. Я огляделся вокруг на сильный снегопад, приподняв брови, будто чтобы сказать: “Что ж, не всё так плохо”. Он тоже огляделся вокруг, затем повернулся обратно ко мне, пристально глядя на меня. Я снова приподнял брови, пожав плечами.
Ты в порядке?
Он кивнул.
В конце следующего квартала было хоть какое-то движение. Джексон подошёл к сверкающему белому внедорожнику, который ждал на светофоре, указывая на меня и Тони.
Стекло опустилось, открывая вид на пожилого мужчину в костюме и дорогой парке.
— Нам нужно доставить его домой, чтобы он мог принять лекарства, — сказал Джексон. — Вы можете помочь? Нас заблокировали.
— Куда вы направлялись? — спросил мужчина.
— Бикон-Хилл, — ответил Джексон. — Это недалеко. Пожалуйста? У нас нет другого выхода, мистер. Я могу заплатить.
— В этом нет надобности, молодой человек. Почему бы вам не забраться на заднее сидение? Только уберите там вещи в сторону.
Джексон открыл заднюю дверь, отодвинул какие-то документы, отчёты и продукты, и мы забрались внутрь, благодарные за тепло.
— Мы ценим вашу отзывчивость, — сказал Джексон. — Вы, должно быть, запаслись едой.
— Знаете, как бывает, — заметил мужчина, глядя на нас в зеркало заднего вида. — Мне позвонила жена, сказала захватить кое-какие продукты. Честно говоря, радует любое оправдание, чтобы не ехать домой к этой женщине. Ты сказал Бикон-Хилл?
— Это прямо за площадью Луисбурга.
— Хороший район.
— Ага, — отчасти равнодушно ответил Джексон.
— Он ваш? — спросил мужчина, снова глядя на нас в зеркало.
— Мы за ним присматриваем, — сказал Джексон. Он никогда не был любителем обсуждать личные дела с незнакомцами.
Мужчина продолжал поглядывать на нас в зеркало, будто пытаясь решить, вместе мы, или, возможно, братья, или соседи, или…
— Он на лекарствах?
— Да, — без дальнейших объяснений ответил Джексон.
— Буря налетела внезапно, — наблюдательно отметил мужчина. — Видимо, застала многих людей врасплох.
— Видимо, — согласился Джексон.
— Он не разговорчивый, — заметил мужчина, бросая взгляд на Тони.
— Он глухой, — сказал Джексон.
— Оу. Бедняга. Если бы эти чёртовы дураки умели водить или знали, как оставаться дома, то не мешались бы на дорогах.
— Не могу не согласиться, — ответил Джексон. — Где вы живёте?
— Ну, я работаю в Капитолии штата, но живу в Ривьере. У меня конец рабочего дня.
— Так значит, вам совсем не по пути…
— Всё нормально. Я не спросил твоё имя.
— Джексон Ледбеттер, сэр. Это Вилли, а мальчика зовут Тони.
— Приятно с вами познакомиться. Ты сказал Ледбеттер?
— Да, сэр.
— Я слышал эту фамилию раз или два в Капитолии.
— Могу представить, — ответил Джексон. Он не вдавался в подробности.
— Ты как-то связан с Юнис Ледбеттер?
— Она моя мать.
— Правда? Мир тесен, да?
— Вы знаете мою маму?
— Господи, сынок, все знают твою мать.
— Правда?
— Правда, сынок, — с улыбкой сказал он.
— Мы не узнали ваше имя, сэр.
— Уоллес Фордхейм, — сказал он, поднимая взгляд в зеркало, будто чтобы посмотреть, узнали ли мы это сочетание.
Джексон неуверенно нахмурился.
— Кажется, я должен знать это имя, — признался он после долгой паузы.
— Раз уж я ваш представитель штата, это было бы неплохо, — с лёгкой улыбкой сказал мужчина.
— Ох, верно, — воскликнул Джексон. — Вы должны меня простить. Я больше не живу в Бостоне. Я просто в гостях. Не слежу за новостями так, как раньше. Я увидел правительственные знаки на вашей машине, поэтому попросил помочь. Я не понял…
— Всё нормально, сынок. Я всё равно был на пути домой. Передай своей маме, что Уоллес Фордхейм сказал “да”.
— Что это значит?
— Она поймёт. Ей палец в рот не клади. Я тебе это расскажу, но тебе, вероятно, это не нужно. Она глава комитета по сбору средств для одного предстоящего благотворительного вечера. Или… не важно. Она занимается этим годами. Когда эта женщина чего-то хочет, то не оставляет другим выбора.
— Это уж точно, — согласился Джексон.
— Но передай ей, что Уоллес Фордхейм сказал “да”. Думаю, ты тот мальчик-гей, который сбежал в Миссисипи и вышел замуж.
— Прошу прощения?
— Твоя мама заставила меня сидеть и смотреть фотографии вашей свадьбы, сынок. Как я сказал, когда она чего-то хочет, она это получает, и не принимает “нет” за ответ, и ей плевать, насколько ты занят.
— Она показала вам фотографии нашей свадьбы?
— Именно. Это была часть её презентации. Прогрессивные бостонские ценности. Или… не важно. Но если я правильно помню, она сказала, что ваш маленький мальчик умер. Но, кажется, это было довольно давно. Она каждый год приходит в мой кабинет, выкладывая каждую последнюю маленькую подробность. Эта женщина собрала много денег для моей кампании, так что я не могу её обидеть, но она урвёт свой кусок. Было жаль услышать о вашем мальчике.
— Спасибо, — ответил Джексон.
Мужчина сделал паузу, будто ожидая, что Джексон объяснит, кто такой Тони.
— Вы делаете нам огромное одолжение, — сказал Джексон, садясь прямо в своём сидении. — Мы думаем о попечительстве и, может быть, усыновлении Тони. У нас сейчас посещение на выходные. Снег начался раньше, чем я ожидал, и мы застряли. Не подумали взять с собой лекарства Тони. Мы безусловно ценим вашу помощь. На самом деле, мы отчасти смущены.
— Не бери в голову, — сказал мужчина. — Погода непредсказуема. Вот и всё.
Когда мы свернули на улицу Джексона, всё стало выглядеть знакомым, по крайней мере то, что я мог разглядеть во время снегопада.
— Сэр, вы действительно должны зайти и поздороваться с мамой. Для неё это будет честью.
— Что ж, сынок, я бы с радостью, но…
— Нет, пожалуйста, — настаивал Джексон. — Вам не обязательно оставаться, но она была бы рада.
— Что ж, эта женщина многое для меня сделала.
— В любом случае, вы можете не захотеть ездить в такой шторм, — добавил Джексон. — Вы могли бы переждать, пока он не пройдёт. Она не будет возражать.
— Мне и правда предстоит еще долгий путь, — признал мужчина.
— Это меньшее, что мы можем сделать, — сказал Джексон.
Глава 14
Твои волосы такие специально?
— Давайте пройдём в гостиную, — сказала миссис Ледбеттер. — Конгрессмен, я возьму ваше пальто. Мальчики, идите, и возьмите своего дружка.
— Он не наш дружок, мама. Иисусе!
— Хорошо, — сказала она. — Отведи моего будущего внука в гостиную, будь добр, Джеки. И ты никогда не угадаешь, кто зашёл повидаться с тобой.
— Кто? — с подозрением спросил Джексон.
— Он ждёт в гостиной. Я сказала ему, что ты скоро вернёшься. Это молодой человек, с которым ты раньше встречался. Думаю, его зовут Мак. Живёт на другой стороне Хилл. Его отец управляет корпорацией «Троноко», что бы это ни было. Химикаты. Металлы. Бог знает. Он генеральный директор.
Джексон бросил на меня обеспокоенный взгляд, будто пытаясь определить, помню ли я, кто такой Мак.
Боже, я помнил. Как я мог забыть? Что-то в моём животе затянулось в узел.
— Идёмте, конгрессмен, — сказала миссис Ледбеттер, показывая дорогу в дом.
— Юнис, это очень мило с вашей стороны, — сказал Фордхейм.
— Ерунда! — воскликнула она. — Если нас занесёт снегом, я не могла бы выбрать мужчину краше, чтобы застрять с ним в метель. Мы можем обсудить ваше возражение против легализации марихуаны. Я действительно думаю, что вы должны передумать. Не то чтобы я когда-нибудь курила эту дрянь, но я бы лучше смотрела, как наша молодёжь обкуривается и хихикает над мультиками, чем пьёт и убивает людей, садясь за руль. Вы не согласны? Что уж говорить о лекарственной ценности — я думаю, вы сразу всё поймете, конгрессмен. Мне бы хотелось думать, что в этой части мира тоже прогрессивные люди.
Она скользнула в гостиную.
Там, в удобном кресле у огня, сидел ухоженный джентльмен, который был одет очень модно и выглядел так, будто не прошло и дня с его двадцатипятилетия.
Мак.
— Мы пойдем, примем лекарства, — сказал я, беря Тони за руку.
— Позволь мне сначала тебя представить, — натянутым голосом произнёс Джексон, ведя нас по персидскому ковру. — Мак! Я удивлен, увидеть тебя. Это Вилли. Вилли, это Мак.
— Очень рад, — ответил Мак.
Я пожал ему руку.
— Твои волосы, — добавил он, глядя на меня, — они такие специально?
— Прошу прощения? — ответил я.
— О, Джексон, — сказал он, поворачиваясь к Джексону, делая вид, что меня здесь нет, — я слышал, что ты уехал в глушь, но не думал, что ты зашёл так далеко.
— Веди себя прилично, Мак, — сказал Джексон, нахмурившись.
— Он снимается в новой версии мюзикла “Иисус Христос — суперзвезда”? — спросил Мак, глядя на меня и улыбаясь.
— Мы снимаем ремейк “У холмов есть глаза”, — парировал я. — Ищем какого-нибудь высокомерного бостонского слизняка, на котором опробуем бензопилу. Хочешь на пробы?
— Боже правый, послушай, как он говорит! Мне это нравится. Джексон, старый ты развратник, ты меня убиваешь!
— Что ж, я оставлю вас двоих наверстать упущенное, девочки, — сказал я, беря Тони за руку и уводя его прочь.
Глава 15
Ты готов?
— Нам нужно принять лекарства, — сказал я Лидии на кухне, помещение которой занимало много пространства и выглядело очень стерильно. Она напоминала мне операционную со всеми этими блестящими металлическими поверхностями.
— Оу? — произнесла Лидия, приподнимая брови и бросая взгляд на Тони.
— У него ВИЧ, — объяснил я.
— Я могу вам что-нибудь принести, мистер Кантрелл?
— Нам нужен только стакан воды, может, немного яблочного пюре. Вы не обязаны называть меня мистер Кантрелл.
— Трудно изменить старые привычки. Миссис Ледбеттер не нравится, когда я веду себя слишком фамильярно с гостями.
Лидия была старым человеком в доме Ледбеттеров, готовила для них много лет. Она была не совсем прислугой и не совсем кем-то другим. Эта пожилая белая женщина Лидия практически воспитала Джексона. Всякий раз, когда он нуждался в ком-то, кто его действительно выслушает, он шёл на кухню. Лидия не была горничной или медсестрой, но, казалось, играла много ролей в доме Ледбеттеров, хотя я редко видел её где-либо, кроме кухни.
— Ланч будет готов через десять минут, — заметила Лидия.
— Он должен принять некоторые лекарства перед ланчем, а затем некоторые после.
Я взглянул на довольно сложные инструкции и нахмурился. Пропустив дозу или не принимая таблетки в одно и то же время каждый день, Тони мог стать устойчив к антиретровирусам. Так как он был старше, теперь он принимал определённое сочетание доз вместо того, чтобы принимать все лекарства раздельно, так что было ещё важнее придерживаться графика, без отклонений. Но всё же. Было много таблеток и жидкостей, три раза в день, как по часам.
Тони посмотрел на таблетницу, которую я держал в руке, и закусил губу. Хизер сказала, что заставить его принять лекарства — изнурительное дело.
— Он кажется милым мальчиком, — сказала Лидия, улыбаясь нам со стороны столу, где резала помидоры для салата.
— Так и есть, — ответил я, вливая одно из жидких лекарств в маленькую тарелочку яблочного пюре.
— Я так счастлива, что Джеки нашёл вас, мистер Кантрелл, но я вам уже сто раз это говорила, не так ли?
— Мило с вашей стороны это повторять.
— Боже правый, этот мальчишка, пока рос, был чистым наказанием. Задавал своей матери головомойку, могу вам сказать. Но он был таким милым. Тяжело поверить, что он замужний мужчина и усыновляет детей. Никогда не думала, что увижу этот день. Было печально видеть, как он переезжает, но я была и рада. Перемены могут быть хорошими. Свежий воздух. Новые мысли. Новые идеи. Новые люди. Долой старое, даёшь новое. Конечно, я не должна говорить это слишком громко, ведь я сама принадлежу к тем старым вещам, от которых могут избавиться.