-- Назовём так: "Фонд борьбы за мир во всём мире". Вас это устраивает?
-- Какая страна?
-- Международный. Поверьте, вам же легче будет проходить полиграф и иные проверки. Не знаешь - не соврёшь.
Он молчал. Молча, показал на бутылку. Я вылил остатки в его гранённый стакан. Поднял на уровень глаз, и сказал по-русски:
-- За ваше здоровье! - выпил.
Я улыбнулся.
-- Вы знаете русский? - голос твёрдый, требовательный.
-- Я смотрю американские боевики, в которых русские все пьют водку и постоянно говорят один тост: "На здоровье!" Русские туристы, которые заходят ко мне тоже часто говорят как вы: "За здоровье!" Поэтому я понял, что вы пьёте за моё здоровье. За это вам отдельное "спасибо".
-- А ты скользкий. - в его голосе сквозило уважение.
Я молчал. Он молчал. Потом выдавил из себя:
-- Давайте поговорим. Но я много не знаю.
-- Давайте завтра. Не здесь. Как вам такой расклад?
Он кивнул.
-- Во сколько вы встаёте?
-- В пять утра. - он был удивлён.
-- А потом? Потом у меня пробежка.
-- Маршрут один?
-- В основном, да. Но я часто меняю. - он замялся. - Привычка. Профессиональная деформация личности. Считаю, что на привычном маршруте проще устроить засаду. Много зелёных насаждений. "Зелёнка". А я очень не люблю их с Кавказа. - он поёжился от воспоминаний.
-- Понимаю. - я кивнул. - Как насчёт того, что вы завтра выйдете на пробежку, но измените маршрут?
-- Так рано встречаться? - удивился он.
-- А что вас смущает? Город ещё только просыпается. Где вы обычно бегаете?
-- Парк Волюве (Parc de Woluwe).
-- Знаю. Хорошее место. - кивнул. - Вы забегаете со стороны бульвара Суверен?
-- Да. - голос удивлённый.- Ведь чувствовал, что за мной наблюдают. Чувствовал как волк, но не мог понять! Всё-таки интуиция на войне научила многому.
-- В пять десять я буду на машине возле входа в парк, сядете на заднее сиденье.
-- Вы меня похитите? - голос напряжён.
-- Зачем? - искренне удивился.- Если мы будем спасть страну, а то, может, и не одну, зачем вас похищать. Я желаю вам самого лучшего здоровья и многие лета плодотворной жизни! А сейчас рассчитайтесь и ступайте спать. Вам утром на службу.
Он был ошарашен. Достал банковскую карту, я снял с неё деньги. Тамм из кармана достал несколько купюр, бросил на стойку:
-- На чай! - громко сказал он, так чтобы слышали все в зале.
Голос пьяный, немного развязанные манеры. Хорошо играет. В меру.
-- Благодарю, мсье. Очень щедро с вашей стороны. - я улыбался как бармен, получивший хорошие деньги.
В течении часа посетители очистили зал. На часах полночь. Я отсчитал половину неплохих чаевых, зашёл на кухню, смена уже сворачивалась. Шеф-повар, назовём его так, хотя до "шефа" ему было далеко, Михаэль, вопросительно смотрел на меня.
Я поблагодарил всех. Отдал ему долю чаевых. Все видели, что сумма приличная, гораздо больше чем обычно, зааплодировали.
Сел в машину, домой. Спать.
Я ещё не подготовил сообщение в Центр о поездке во Францию. Завтра. И про одно и про другое мероприятие. Если он притащит контрразведку. Чужая душа - потёмки. Хотя, я наблюдал за ним, анализировал, не должен... Спать!
Подсознание анализировало прошедший день, прошедший разговор. Попутно вспоминалось, кто и как из посетителей вёл себя. Может, кто обращал внимание на нас. Прислушивался. Не заметил. Спать.
Сквозь обрывки сна снился мне мой дед. Старинного дворянского рода. Лазарев.
Давным-давно при царе-батюшке было Жандармское управление. И было там восьмое охранное отделение. На всю Российскую Империю тридцать два офицера. Тридцать два оперативных сотрудника. Не много. Но работали эффективно. Они внедряли своих агентов во все политические партии, движения, кружки, во все слои общества свою агентуру. Контролировали, а порой и управляли процессами.
Азеф Евно, оперативный псевдоним как агента "охранки" "Инженер Раскин". Сдал массу боевиков эсеров.
Среди всех партий были источники информации. Но любая разведка или контрразведка работает в интересах или по заказу высшего политического руководства страны. И хоть контрразведчики докладывали, сигнализировали, что ситуация в Российской Империи выходит из-под контроля, чревата взрывом, революцией, но царь, правительство всё игнорировало. И случилась Февральская революция.
В тот же день все архивы восьмого отделения Жандармского управления сгорели. Сгорело всё. Дотла. И личные дела на офицеров тоже пропали бесследно.
Никто не был пойман, задержан. Растворились в воздухе. Только один был задержан. В Киеве. Мой дед.
Его жена была беременна. Тяжелая беременность, тяжёлые роды. И сыпной тиф... В сыпном бараке умерла и жена и трёхмесячный сын.
Деда опознал его бывший агент из эсеров. Деду повезло, он только оклемался от тифа. Был ещё сильно ослаблен. Бросили в киевскую тюрьму, в одиночную камеру. Сам Петлюра хотел его лично допрашивать. Надо же! Целого жандармского офицера поймали! И непростого, а из "охранки"! Важная птица!
Об этом напечатали местные газеты. Даже Советская власть тут же обратилась через посредников к Петлюре с предложением обменять или выкупить деда.
Двое суток провёл в камере дед. А потом исчез. Из закрытой камеры. Из охраняемой тюрьмы. Больной, ослабленный. Испарился, растворился.
В тридцатых годах Советская Власть через зарубежную прессу обращалась к названным офицерам, просила вернуться домой, или выйти на связь с Советским представительствами. Обещали полную реабилитацию, деньги, славу, почёт, пенсию. Никто не откликнулся на призыв Советской власти, в то время. Знаю точно, что информация о них в России до сих пор засекречена, хотя прошло уже почти сто лет.
Дед всплыл во Франции. Только уже не как русский эмигрант, а как француз. Имел в собственности два доходных дома. Снова женился. Тоже русская. И тоже из древнего русского дворянского рода. Вот и получается, что я насквозь дворянин, и кровь у меня цвета медного купороса. А я тут барменом пыль со столиков смахиваю и раскланиваюсь за щедрые чаевые.
В 1937 году у деда родился сын. Мой отец. Дед понял, что Гитлер не успокоится, и после оккупации немцами Судетской области Чехословакии, отправил свою жену с годовалым сыном в Советский Союз. С письмом, в котором рассказывал, кто он и предлагал помощь разведчика-нелегала в Европе.
Бабушку с отцом отправили жить в Ленинград... А потом началась война и больше чем девятьсот дней блокады города. Голод и холод...
Бабушка умерла и похоронена на Пискарёвском кладбище. Отца вывезли в Горький, в детский дом.
Дед активно работал на советскую военную разведку. Свои доходные дома, во время захвата Франции, он предоставил немецким офицерам. Что использовалось для получения информации и легло маленьким кирпичиком в общую Победу над фашистами.
После освобождения Франции деда объявили в коллаборабоционизме. Деду пришлось продать за бесценок свои дома и уехать в деревню. Там купил шато и поднял его. Вино его марки приобрело популярность. А потом приехал к нему сын. По легенде сын войну пережил в Австралии, там и получил первое образование, женился.
Так и зажили они втроём, три разведчика - нелегала советской разведки. Наверное, уникальный случай. Когда семейная пара нелегалов - нормально, а вот когда в двух поколениях... Ненормально.
Там же родился и я. По достижению десятилетнего возраста, я уехал с дедом в Советский Союз. Официально, думаете куда? Ну, конечно же - в Австралию! К родителям моей мамы. Она же у меня коренная австралийка! Конечно, никаких родственников там у меня нет.
И вот в славном городе на Неве я прошёл подготовку. Многому меня обучал сам дед. Я видел, с каким почтением, с какой учтивостью с ним общались, и говорили мне, чтобы я гордился своим дедом. И какой он уникальный человек и как много сделал для Родины!
Я гордился. И осваивал нелёгкое ремесло разведчика-нелегала. После вернулся к родителям. Я их и раньше видел, они приезжали в отпуск. Недолгие встречи. Казалось, что мы не спали всё это время. Вчетвером говорили, ходили по городу. Дед рассказывал нам про памятные места его молодости. Показывал фамильный дом. Конечно, там живут другие люди. Но всё равно, приятно стоять возле своего родового гнезда, и осознавать, что мои предки жили здесь, и как много они сделали для своей страны.
Работа в шато давала возможность отцу разъезжать по всей стране, не вызывая подозрений. Прикрытием поездок было - наладить новые каналы поставок вина.
Отца с мамой отозвали в Союз, а мне было поручено продать семейный бизнес и заняться иной деятельностью. Что я и сделал. В глазах окружающих я читал осуждение. Дед поднял с колен полуразвалившееся хозяйство, отец продолжил, а сынок-повеса всё загубил.
Невдомёк им было, что вкус вину придаёт лоза из советской Грузии и Абхазии. Именно купаж с добавлением этих сортов винограда и ценился у знатоков и выгодно отличался на фоне конкурентов.
Дед похоронен на старинном кладбище в Санкт-Петербурге - Лазаревском. Там же покоятся и многие его предки. Не такой величественный памятник, как окружающие, на его могиле. Но как он любил говорить мне маленькому: "Человек не велик памятником могильным, а делами своими и памятью о нём!" Мне часто стал сниться мой дед. Великий разведчик, великий патриот.
Родители живут под Санкт-Петербургом в своём небольшом доме. Мама, хоть и на пенсии, но до сих пор преподаёт в Университете на кафедре иностранных языков, занимается переводами на французский.
Папа, официально, на пенсии. Очень любит возиться в саду. Многолетняя привычка работать на земле во французской деревне осталась. Он пытается вывести виноград в северных широтах, но получается плохо. Также осталась привычка к хорошему вину. Иногда отец исчезает на несколько месяцев. Соседям говорит, что навещает свою многочисленную родню по всей России. Прежняя служба периодически привлекает его для выполнения отдельных мероприятий. Даже у меня поработал связным, когда нужно было передать срочно информацию в Центр, а тайниковый способ не подходил.
В Петербурге и его окрестностях проживает много потомков славных дворянских родов. Высоко посаженная голова, ровная, как будто лом проглотил, спина, хорошие манеры. Это никого не приводит в ужас в культурной столице. А вызывает уважение. И мои родители с их манерами, хорошо вписываются среди местных.
Будильник разбудил меня в четыре утра. Которая по счёту у меня уже бессонная ночь? Можно, конечно, открыть замаскированный контейнер. Там есть специальные таблетки. Они дают гарантированно семьдесят два часа бодрствования. Только потом столько же времени нужно спать. Иначе сорвёшь нервную систему в ноль.
Ну, ничего. Мы уж как-нибудь привычными средствами обойдёмся. А специальные лекарства, разработанные в секретных лабораториях, оставим на потом. Даже, "сыворотку правды", которая также припрятана в тайнике под видом безобидных инъекций, оставим на иное время. Душ, кофе с чайной ложкой коньяка, да, простят меня французы, что я так обращаюсь с десятилетним напитком, витамины, бутерброд. В глаза капли, чтобы снять красноту белков глаз. Голову вправо, влево, назад, вниз. Уши растереть. Ехать по пустому городу десять минут. Но мне нужно не просто доехать до места и взять пассажира. Я же не таксистом работаю.
Круг в три квартала вокруг предполагаемого места встречи, постепенно сужая радиус. Под конец, оставил машину, пешком прогуляться по парку. Вроде тихо. Нет времени извлекать сканер радиочастот, чтобы прослушать эфир. Операцию проводят люди. А они совершают ошибки. Болтают в эфире. Выходят из машин, чтобы размяться, покурить. У всех разная степень подготовки, они по-разному относятся к выполнению задания.
Но тихо! Я дал слишком мало времени контрразведке для подготовки мероприятия по моему захвату. Если допустить, что Тамм прошествовал к контрразведчикам, после полуночи не так легко всех быстро собрать в одном месте, расставить людей, проработать различные варианты. И надо ещё поверить ему. В подполковнике сидело полкило водки, а это уже немало для нормального организма.
Могли запустить и дрона, чтобы с высоты фиксировал встречу. Камеры наружного наблюдения в этом районе после терактов меняли на цифровые, так что можно было не переживать, что засекут. Сейчас, на короткий срок, район остался без средств объективной фиксации. Вон, видны провода. Старые камеры городские власти сняли, новые не установили. Но есть камеры у магазинов, баров. С них тоже просто снять происходящее. Но на это нужно время. У меня был небольшой запас этого ресурса. Фора.
Ещё раз, прогоняя разговор с Таммом, не входило, что он должен был метнуться в органы безопасности и писать явку с повинной, что его хотят завербовать неизвестные злыдни под доброй личиной бармена.
Ладно, с Богом! Бог не выдаст, свинья не съест. На наручных часах пять часов. Поехали! Завёл мотор, двинулся в сторону парка, из которого я только что вышел.
В спортивном костюме цвета национального флага своей страны, бежал Тамм. Вокруг него никого не было. Он бежал легко, размашисто, экономя силы. Так бегут спецназовцы на марш-броске. Носки кроссовок чуть внутрь, чтобы ноги не так быстро уставали. Старается дышать носом.
Я подъехал к нему, остановился в двух метрах впереди. Так и крутилась фраза на русском на языке из фильма "Бриллиантовая рука":
-- Такси на Дубровку заказывали?
Но не стал хулиганить. Тем паче, что до конца не уверен в благоприятном исходе дела.
Я опасаюсь его, он боится меня. Взаимное недоверие - это нормально на вербовочной беседе.
Опустил все стёкла в машине, чтобы он был спокоен, что кроме меня никого нет.
Тамм, не снижая темпа, подбежал к машине, резко рывком открыл заднею дверь, влетел в машину. Я нажал кнопки на закрытие окон, начал движение.
-- Доброе утро. - начал я. - Удалось поспать?
-- Не очень. - вид у него и действительно был изрядно помятый.
"Что же вы, ваше благородие, так нарезались-то вчера, а?!" -- мелькнула мысль. Да, и "выхлоп" перегара водочного у него солидный.
-- Давайте поговорим. - продолжил я.
-- Мне нужны гарантии, что Эстонии не будет нанесён вред. - угрюмо он смотрел в водительское зеркало заднего вида.
Я поднял глаза, встретился взглядами.
-- Во-первых, я не знаю о чём идёт речь. Во-вторых, я же сказал, что организация, которую я представляю против войны в любых формах. За мир во всём мире. Думаю, что вы тоже разделяете, как военный, эти взгляды. Потому что военные и их подчинённые погибают на поле боя за промахи политиков, неспособностью их договорится. И из-за амбиций военно-промышленного комплекса. Люди гибнут за металл. Если вам нужны гарантии, то расскажите мне всё, что знаете, а мы подумаем, как нам обезопасить вашу страну. Договорились? Я внимательно слушаю. Но для начала уберите, пожалуйста, всё, что у вас есть в кармана в металлическую коробку, что лежит на полу. - посмотрел на него, и добавил с нажимом. - Пожалуйста.
Он нагнулся, поднял коробку, откинул крышку и начал вытаскивать из карманов телефон, ключи, всё положил, закрыл крышку.
Коробка была со свинцовым напылением. На дне установлен датчик давления, который включал систему подавления сигнала. Изнутри ни одно радиопередающее устройство не могло ничего передать. Стандартная мера предосторожности. Также внутри автомобиля был установлен сканер выявления радио сигнала. Я посмотрел на панель приборов. Горел зеленый светодиод. Значит, всё в порядке. Можно разговоры говорить.
Тамм вдохнул полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, затаил на секунду дыхание, и начал:
-- Часто со мной советуются по политическим и военным аспектам по России и Эстонии. Три месяца назад меня вызвали в отдел анализа и планирования специальных операций и попросили охарактеризовать, на мой взгляд, русское меньшинство в Эстонии. Их возможное поведение в случае массовых беспорядков в Эстонии. Насколько вероятно проведение референдума по присоединению отдельных территорий Эстонии и других прибалтийских республик.