Войдя в аббатство через боковую дверь, я поспешила к восточному крылу. На полпути я обнаружила, что за мной следят.
Ухмыляясь, я продолжила свой путь, не сделав ничего, чтобы узнать ту, которая сейчас шла за мной. Я не собиралась вступать в перепалку с Грандмистрис посреди коридора, где на шум голосов высыпит вся ее стая ши-видящих, чтобы вставить свои пять копеек. Нет, не раньше, чем я буду к этому готова. Если она хочет войны, она ее получит, но на моих условиях и на моей территории. Мысленно я поставила «галочку» – узнать у Дэни побольше о защитных рунах. Было бы просто идеально, если бы я смогла заблокировать восточное крыло от Ровены, выкроив безопасное местечко в ее аббатстве. Иначе я не смогу чувствовать себя в безопасности.
Следуя инструкциям Дэни, я шла по тусклому коридору. Меня удивляло, что Ровена не держится ближе ко мне и моему сияющему МакНимбу. И хотя я отказывалась обернуться и встретиться с ней лицом к лицу, я поняла, что у нее с собой не больше парочки фонариков, поскольку вспышек света, кроме тех, что появлялись на каменных стенах там, где проходила я, больше не было. Мы точно не знали, сколько еще Теней прячется в аббатстве. Да уж, у старухи стальные яйца!
Я вошла в библиотеку и стала включать лампы одну за другой, пока не зажгла их все. Я обрадовалась, когда увидела здесь шикарный парчовый диван, на котором могла бы вздремнуть. Как только избавлюсь от Ровены.
– Не сейчас, старуха, – бросила я через плечо. – Мне нужно поспать.
– Забавно. Ты не нуждалась во сне пару дней назад.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Я не была готова к этому противостоянию. И вряд ли когда-нибудь буду.
– Вообще-то сон – это последнее, в чем ты тогда нуждалась, – сказал он жестко.
Он был зол. Я слышала это по его голосу. С чего это он злился? Это ведь я прошла через эмоциональную «мясорубку».
Мои ладони сжались в кулаки, дыхание стало прерывистым. Сегодня я доверяла ему не больше, чем два месяца назад.
– Трахаться – вот и все, что тебе было нужно.
И все, чего я хотела прямо сейчас, осознала я в ужасе. Его голос действовал на меня как афродизиак. Я была влажная и готовая. С того самого момента, как он заговорил. Два месяца я была одержима эльфийским сексуальным рабством, занимаясь невероятным сексом с ним, вдыхая его запах и слушая его голос. Теперь, как у собаки Павлова, у меня выработался условный рефлекс на раздражитель. Мое тело реагировало на его присутствие, жадно желая наслаждения. Я вдохнула и поймала себя на том, что смакую его запах. Я заставила себя прекратить это безобразие и закрыла глаза, как будто это могло уберечь меня от очевидной истины: В’лейн и Бэрронс поменялись ролями.
Меня больше не влекло к смертельно-сексуальному эльфийскому принцу.
Теперь моим наркотиком был Иерихон Бэрронс.
Мне захотелось что-нибудь пнуть. Вообще-то, много чего. И начать хотелось именно с него.
– Ты проглотила язык? Кстати, очень и очень милый язычок! Я знаю, он облизывал каждый дюйм моего тела. Неоднократно. В течение нескольких месяцев, – промурлыкал он, но в бархате была сталь.
Стиснув зубы, я повернулась, готовясь увидеть его.
Было еще хуже, чем я ожидала.
В ту же секунду меня едва не сбили с ног эротические видения. Мои руки на его лице... Я на его лице... Я выгибаюсь перед ним... Мои длинные и сексуальные ногти, покрытые розовым лаком а-ля «Я игривая девчонка в розовом», я обеими руками сжимаю его большой, длинный, твердый… а-ах.
Все.
Хватит с меня видений.
Я откашлялась и заставила себя сконцентрироваться на его глазах. Стало не намного лучше. У нас с Бэрронсом были разговоры и без слов. И прямо сейчас он во всех красочных подробностях напоминал мне обо всем, что мы делали в его огромной кровати в стиле Короля Солнце.
Особенно ему нравились наручники. У меня, кстати, имелось столько же воспоминаний о его языке, как и у него о моем. Правда, он никогда не позволял поменяться с ним местами и приковать его, даже если я очень просила. Я не понимала почему. Мы оба знали, что такая безделушка не сможет удержать такого, как он. Теперь, когда я снова могла ясно мыслить, я поняла. Даже если это всего лишь иллюзия, он не из тех, кто принял бы господство над собой. Все дело было в контроле. Он никогда не забывал о нем. И это была одна из тех вещей, которые бесили меня и жгли так же, как соль в открытой ране. Я себя совершенно не контролировала все то время, что мы провели в его комнате. Он видел мою больную, ничем не прикрытую уязвимую душу, в то время как сам не показал мне ничего, кроме того, что мне удалось выхватить из его головы против его воли.
Он никогда не терял контроль. Ни разу.
Ты говорила мне, что я твой мир.
– Это была не я. Это было животное, – мое сердце бешено колотилось. Щеки горели.
Ты не хотела, чтобы это кончалось.
– Ну почему ты такой засранец? Швыряешь мне в лицо мое собственное унижение?
Унижение? Ты так это называешь? И он напомнил мне еще несколько деталей...
Я сглотнула. М-да, я точно помню, как это было...
– Я была не в своем уме, иначе я никогда не делала бы такого.
Серьезно? Его темные глаза смеялись, и в них я видела себя, видела, как прошу еще и еще, говорю ему, что хочу, чтобы так было всегда. Я вспомнила, что он мне ответил: однажды я буду задаваться вопросом, возможно ли ненавидеть его больше.
– Я ничего не соображала, у меня не было выбора... – я подыскивала слова, чтобы выразить свои мысли. – Это было таким же изнасилованием, как и то, что сделали Невидимые принцы.
Его сверкающий взгляд сделался абсолютно черным, непроницаемым, видения умерли. Под его левым глазом дрогнула мышца, расправилась и дрогнула снова. Для Бэрронса это означало примерно то же, что для обычного человека – вспышка безудержной ярости.
– Насилие, это не то...
– От чего можно уйти, – закончила я. – Я знаю. Теперь я это поняла. Дальше что?
– Ты ползала. Ты ползала, когда я нашел тебя.
– В чем суть?
– От меня ты ушла на своих двоих.
– Суть? – выдавила я сквозь зубы. Я устала, мне не хватало терпения, и я хотела, наконец, перейти к делу.
– Убедись, что мы думаем об одном и том же, – отрезал он. Его глаза опасно горели.
– Ты сделал то, что должен был? Так?
Он наклонил голову. Это было ни «да», ни «нет». И это просто выводило меня из себя. Меня уже тошнило от этих не-ответов. Я надавила:
– Ты поставил меня на ноги единственным доступным тебе способом. Это не имеет никакого отношения ко мне лично. Ты это пытаешься мне сказать, верно?
Он уставился на меня, и у меня вдруг возникло чувство, что наш разговор где-то свернул совсем в другую сторону, пошел совершенно не в том направлении. Мне не хотелось думать о том, что заставило его отклониться от намеченного пути или когда именно это случилось.
Он, наконец, кивнул.
– Верно.
– Тогда мы думаем об одном и том же. До последнего предложения и до последнего слова, – быстро сказала я.
– До последней треклятой буквы, – добавил он решительно.
Мне хотелось плакать, и я ненавидела себя за это. Ну почему он не мог сказать что-нибудь хорошее? Что-нибудь не о сексе, что-нибудь обо мне. Почему он явился сюда, весь такой напыщенный и важный, и бросает мне в лицо то, что мы побывали в шкуре друг друга? Неужели маленькое, малюсенькое проявление доброты и сострадания убило бы его? Куда делся мужчина, который красил мне ногти? Который оклеил всю комнату фотографиями с изображением меня и Алины? Который танцевал со мной?
Цель оправдывает средства. Вот, что это значило для него.
Молчание затягивалось. Я посмотрела в его глаза, но в них совершенно ничего невозможно было прочесть.
Наконец, он выдал мне подобие улыбки.
– Мисс Лейн, – сказал он холодно, и эти два слова сказали мне обо всем. Он предлагал мне вернуться к формальности, снова установить дистанцию между нами. Вернуться к тому, что было, как будто между нами ничего и не было. Видимость любезности, которая давала нам возможность эффективно сотрудничать, когда в этом была необходимость.
Я была бы дурой, если бы не приняла этого.
– Бэрронс, – завершила я сделку. Неужели я говорила этому загадочному, хладнокровному мужчине, что он мой мир? Неужели он требовал повторять это снова и снова?
– Почему ты здесь? Чего ты хочешь? – я была измождена, а наш маленький «забег» истощил последние запасы моей энергии.
– Вы можете начать с благодарности, – в его взгляде снова сквозила опасность, как будто он чувствовал себя использованным. Он чувствовал себя использованным? Это моей слабостью воспользовались!
– За что? За то, что ты нашел дела, куда важнее моего спасения, которые задержали тебя на целых четыре дня после Самайна? Я не собираюсь благодарить тебя за то, чего ты вообще не должен был допустить.
Я спрашивала Дэни на обратном пути в аббатство, когда он и его люди пришли за мной. Она ответила, что это случилось поздним вечером четвертого ноября. Почему? Где он был все это время и почему не со мной?
Он пожал плечами, излучая грацию и мощь, в элегантном костюме от Армани.
– Мне кажется, вы в полном порядке. Вообще-то, даже лучше чем в порядке, разве нет? Вы без единого слова прошли через мои защитные заклинания, даже не оставив мне записки на прикроватной тумбочке. Вот так просто, – сказал он с усмешкой. – И это после всего, что между нами было, мисс Лейн, – он одарил меня волчьим оскалом, обнажая зубы в обещании крови. – Получил ли я благодарность за то, что совершил невозможное и вернул вас из состояния При-йи? Нет. Что же я получил взамен? – он окатил меня холодным взглядом. – Вы украли мое оружие!
– Ты рылся в моем автобусе? – возмущенно сказала я.
– Я буду рыться, там, где, черт возьми, захочу, мисс Лейн! Я зароюсь под вашу кожу, если мне понадобится.
– Только попробуй, – ответила я, сузив глаза.
Он молниеносно двинулся вперед, но тут же остановился как вкопанный.
Я, словно в зеркале, отразила его движения, как будто мы были связаны марионеточными нитями. Ринулась вперед и тут же застыла. Я сжала руки в кулаки. Им хотелось прикоснуться к нему. Взглянув на Бэрронса, я увидела, что его руки тоже сжаты в кулаки.
Я разжала кулаки и скрестила руки на груди.
Он сделал то же самое.
Мы оба практически одновременно опустили руки вниз.
Молчание затянулось.
– Зачем вам мои пушки? – спросил он наконец.
Его вопрос стряхнул с меня остатки сна, хотя я уже была на грани.
– Они нужны мне. Считай это платой за секс, – добавила я с дерзостью, которой не чувствовала.
– Вы думаете, что можете воровать у меня? Да вы окончательно спятили, Радужная девочка!
– Не называй меня так! – она умерла, а если нет, я убью ее собственными руками.
– И вы это знаете.
– Это ты окончательно спятил, – сказала я, просто чтобы побесить его.
– Я всегда себя контролирую.
– Нет.
– Да, – он замолчал и отвернулся. И вдруг он заговорил с недоверием: – Вашу мать, неужели вы так ничему и не научились?!
– Чему я, по-твоему, должна была научиться, Бэрронс? – требовательно спросила я. Мое терпение с треском лопнуло. – Что мир катится ко всем чертям? Что люди заберут все самое важное для тебя, если ты дашь им шанс? Что если ты хочешь чего-то, то лучше заполучить это как можно быстрее, потому что где-то кто-то хочет того же и, если у него появится шанс, он обязательно обойдет тебя? Или я должна была научиться тому, что убивать не только нормально, но иногда даже по-настоящему весело? Кстати, я откопала в твоей башке кое-что интересное. Хочешь поговорить об этом? Поделиться немного личной информацией? Нет? Вот и я так не думаю! Как насчет этого: чем больше оружия, знаний и власти ты сможешь прибрать к рукам, причем любыми способами, тем лучше! Ложь, предательство, воровство – сойдет все. Именно так ты думаешь, да? Ты считаешь, что эмоции – это слабость, а коварство – бесценный дар? Я должна была научиться быть такой, как ты? Такова была цель? – я кричала, но мне было наплевать. Я была в ярости.
– Это никогда не было целью, – прорычал он, двинувшись ко мне.
– Тогда что? Что, мать твою, было целью? – прорычала я в ответ, сделав шаг к нему.
Мы надвигались друг на друга, как быки.
За мгновение до того, как мы столкнулись, я прошипела:
– Ты помог ГМ превратить меня в При-йю, для того чтобы я стала сильнее?
Он остановился так внезапно, что я врезалась в него со всего маху и тут же отскочила, приземлившись на задницу. Опять.
Он смотрел на меня сверху вниз, и на какую-то долю секунды я увидела абсолютную незащищенность в его взгляде. Нет, он не мог. Не только не мог, этот… мужчина (за неимением лучшего слова), который наслаждался, убивая, был просто в ужасе от этой мысли!
Отвратительное напряжение внутри меня ослабло. Дышать стало легче.
Я оставалась на полу, слишком обессиленная, чтобы встать. Последовала очередная затянувшаяся пауза. Я вздохнула. Он тоже глубоко вдохнул и выдохнул.
– Я должен был сам дать вам оружие, – произнес он.
– Нет, это я должна была попросить, – неохотно признала я. – Хотя тогда ты мог бы напичкать его какими-нибудь злобными тварями так же, как напичкал Сферу, а меня обвинили бы еще и в этом, – не смогла сдержаться я.
– Ничем я Сферу не пичкал, я приобрел ее на аукционе. Кто-то подставил меня, – он сказал это с такой уверенностью, что я почти поверила ему. Почти.
Очередная затянувшаяся пауза.
Он снял с плеча сумку и бросил ее к моим ногам. Это был мой рюкзак.
– Где ты его нашел? Когда я уходила, в комнате его не было, хотя я перевернула все вверх дном, – мне было интересно, куда он мог запропаститься.
– Нашел его здесь, в аббатстве, пока ждал вас.
Я нахмурилась.
– И как долго ты здесь находишься?
– С прошлой ночи. Я потратил весь вчерашний день, пытаясь вас найти. К тому моменту, как я понял, где вы, вы уже испарились снова. Проще было подождать вас здесь, чем снова тратить время на поиски.
– А что, разве твоя метка уже не срабатывает? – я потерла затылок в том месте, где он сделал мне свою мистическую татуировку. Ту самую, которая подвела меня в самый неподходящий момент.
– Я могу почувствовать общее направление, а не конкретное местонахождение. И так с тех пор, как пали стены. Тату работает скорее как компас, нежели как GPS с тех пор, как эльфийский мир в некоторых местах объединился с нашим.
– МЭВ. Я называю их Межпространственными Эльфийскими Впадинами.
Он слабо улыбнулся.
– Забавная вы девушка.
Мы погрузились в очередную неудобную тишину. Я смотрела на него, он смотрел в сторону. Я сдалась и отвернулась тоже.
– Я не… – начала я
– Я не… – заговорил он одновременно со мной.
– Как мило! – перебил нас В'лейн. Его голос появился прежде, чем он сам. – Ну прямо картина маслом: «Домашнее человеческое счастье», она на полу, ты возвышаешься над ней. Он ударил тебя, МакКайла? Только скажи, и я убью его!
Меня беспокоила мысль о том, что В'лейн мог быть где-то поблизости, невидимый, и подслушивать нас. Я резко взглянула на него, когда он появился. Мои руки инстинктивно скользнули под плащ в поисках копья, которое было в ножнах под рукой. Его не было. В'лейн никогда не оставлял его мне в своем присутствии, но всегда возвращал, когда уходил. Я терпеть не могла то, что он мог так поступить с моим оружием. Что, если он не вернет его? Решит вдруг оставить его для своей расы? Конечно, он мог бы уже давно забрать его, если бы хотел. Он вернет его и на этот раз, успокаивала я себя. А иначе, всемогущий детектор Книги предложит ему отвалить.
– Можно подумать, тебе это по плечу, – сказал Бэрронс.
– Может, и нет, но сама мысль об этом приносит мне удовольствие.
– Продолжай в том же духе, Динь-Динь.
Я поднялась на ноги.
В'лейн смеялся, и его голос был ангельски чистым. И хотя он больше не имел сексуального воздействия на меня, он по-прежнему излучал нечеловеческую энергию. Царственный, более непостижимый, чем сама жизнь, он всегда будет слишком прекрасным, чтобы описать словами. Он был одет не так, как я привыкла его видеть. Как и на Бэрронсе, на нем был элегантный темный костюм, белоснежная рубашка и кроваво-красный галстук.