Папа даже предлагал нам остаться в Ленинграде, пока он в командировке. Только вот его командировка могла затянуться на годы, после чего папу могли отправить в самый дальний уголок страны. А может, и в чужую страну. Такая у папы служба.
Поэтому мама даже слушать не захотела папины предложения, мы собрались и уехали, оставив почти столичный Ленинград в прошлом.
Теперь живём в этом небольшом городке. Сначала я познакомился с местными ребятами и играл с ними. Ребята были совсем неплохими товарищами, никто не предлагал подраться, наоборот, сказали, что мы, жители этого района, должны защищать друг друга и выручать из беды даже незнакомого человека.
Такие здесь были нравы. Провинциальные.
И вот в один прекрасный день я увидел Сашу. Что меня в ней привлекло? Я даже не смогу ответить. Что-то толкнуло меня к ней, и, увидев её вблизи, потонул в синих глазищах, как в море.
А теперь мама говорит такие страшные вещи. Вспомнилось, как Сашенька сказала: «когда расстанемся...». Догадывается девочка, папа у неё тоже военный.
Я нашёл свои бумажные пакеты, где до сих пор были упакованы подарки для Саши. Сапожки и шапка. Как давно это было! В прошлом году.
Новый Год мы справляли в тягостном молчании. По телевизору выступал, Муслим Магомаев, Эдита Пьеха пела о том, как не может вернуться в детство, а я слушал и удивлялся: что она плачет? Что здесь хорошего? Скорее бы вырасти, ни от кого не зависеть!
Мне, правда, и так позволяют многое, особенно не притесняют. Но кто я без папы и мамы? Вот то-то.
Саша, которой приходится многое делать самой по хозяйству, и то более самостоятельная, чем я. Окажись она вдруг одна, сможет прожить. А я смогу? Вот бы нам позволили пожить немного без взрослых! Просто ради эксперимента. Рубить дрова и разжечь костёр я смогу, меня учил папа. Что-нибудь сварить могу прямо на костре, в котелке, а то и в чайнике. Осталось дело за малым: где это что-нибудь взять? На что купить?
Наверно, вся взрослая ностальгия на этом и зиждется: ни о чём не думать, спать до обеда, всё за тебя сделают папа и мама.
Они, наверно, забывают, как хотели вырасти, чтобы их не нагружали сверх меры детскими и не детскими обязанностями.
Что это меня потянуло на философию? Мама настроила?
Я сел на кровать, положил пакеты на колени и задумался. Мне нужен такой друг, как Сашенька? Очень нужен. Вот и ответ, кем лучше быть: ребёнком или взрослым. Взрослый не спрашивает маму, можно ли дружить с этим человеком? Хотя, лучше спросить.
Вошла мама, присела рядом, прижала к себе мою буйную головушку:
- Что, сын, расстроился? Не надо расстраиваться. Радуйся, пока есть возможность, иди к девочке, она уже давно тебя ждёт. Да, что ты носишь эти пакеты в руках? Я тебе купила красивый финский рюкзачок. Он снаружи невелик, и в то же время вместителен. Сейчас принесу.
Мама вышла и вернулась через некоторое время, держа в руках небольшой рюкзак. Мы аккуратно сложили в него пакеты и меня отправили к Сашеньке.
Но сначала я зашёл в ближайший гастроном и выбрал две разные шоколадки. Я ведь не знал, какой шоколад любит моя подружка. Откуда мне было знать, что шоколад Саша пробует только по праздникам?
Дождавшись автобуса, я поехал на окраину, и чем ближе подъезжал, тем радостнее билось сердце: сейчас я увижу Сашеньку! Как я соскучился!
Наконец-то автобус остановился на той остановке, где я впервые осмелился поцеловать девочку. Ох, как было страшно и сладко! Долго я потом переживал этот момент, а сегодня мама так просто об этом говорила, как будто целоваться с девочкой такое обычное дело! Совсем необычное, это целое событие!
Я выскочил из автобуса и побежал к знакомому дому. Сыпал мелкий снег, всё вокруг казалось нереальным, как в сказке. Значит, всё и должно произойти по сказочному!
Я миновал калитку, взбежал на крыльцо, прошёл в сени и постучался.
- Входите! – услышал я до боли знакомый голос. И я вошёл.
Я, наверно, был похож на Деда Мороза, потому что все, кто был в это время на кухне, застыли, с удивлением глядя на меня.
И только одна маленькая девочка вдруг с весёлым визгом бросилась ко мне на шею, мой нос уткнулся сам собой в её короткие волосы, а губы столкнулись с маленьким милым ушком.
Мне казалось, сейчас потеряю сознание, так мне стало хорошо.
Сашенька.
Мы уже покушали, Толик помыл посуду, а Бориска расставлял стаканы, готовясь наливать чай, когда кто-то постучал в дверь. Я сказала «войдите», и увидела заснеженного Сашу. Сначала я даже не могла поверить, что это он. Потом повисла у него на шее, а Саша замер, уткнувшись своими губами мне в ухо, пытаясь поцеловать его. Я захихикала от щекотки и отстранилась.
- Раздевайся скорее, Саша! Мы как раз собрались пить чай.
Саша скинул с плеч симпатичный рюкзак и снял свою импортную куртку.
- Саша… - хрипло сказал он, - Я не успел тебе отдать на Новый Год подарки. Вот, принёс.
- Ой! А мальчики мне тоже подарили кое-что! Хочешь, покажу? И мама с папой! Пойдём!
Саша снял свои ботинки, я подала ему папины тапки, и мы отправились ко мне в комнату. Ребятам тоже было интересно, что принёс Саша.
Саша расстегнул рюкзак, вынул мятые бумажные пакеты.
Я осторожно вынула из одного… шапку! С длинными ушами, рыжую! Я радостно посмотрела на Сашу, надела на голову шапку, и снова обняла своего друга. Саша осторожно держал меня. Потом я рискнула посмотреть, что во втором пакете. Там лежали сапожки, которые когда-то мерила в универмаге. Саша видел, как они мне понравились.
- Ох, Сашка! – выдохнула я в восторге, - Как же это?! Какая красота! Это же дорого! А, Саша?
Саша пожал плечами, равнодушно отвернувшись. Пацаны с любопытством разглядывали подарки.
- Саша, надень сапожки, - попросил Толик.
- Тогда выйдите, я надену папин подарок, - попросила я.
Когда все вышли, я открыла шкаф, где висела голубенькая блузка и синяя плиссированная юбочка.
Быстро скинув халатик, облачилась в обновки, натянула сапожки и надела шапку. Посмотрела в зеркало. «Ну, чучело!», - весело подумала я и вышла к ребятам. Ребята ахнули.
- Какая ты красавица, Саша! – воскликнул Саша. Борька с Толиком подтвердили, с восторгом глядя на меня. А я подумала, что они так сказали, потому что теперь не видно моей лысой головы.
- Ой! – вспомнила я и побледнела, - Саша, а я так и не приготовила тебе подарок! Мне и отдариться нечем!
- Какие глупости! – махнул рукой Саша, краснея.
- Вовсе не глупости! – ответила я, не зная, что делать. И не принять подарки не могу: отказавшись, нанесу Саше смертельную обиду, и принять без ответных подарков не могу. Дело разрешил Толик:
- Что тут думать, Саша?! Поцелуй его, да и всё!
Саша вопросительно посмотрел на меня, Борька побледнел, но промолчал.
Тогда я решилась. С бьющимся сердцем подошла к Саше, взяла за плечи и поцеловала… в щёчку.
А этот гадкий Толик сказал, что так не целуются! У меня и так горели уши и пылали щёки, а Толик прямо сказал, куда надо целовать друга. Я не могла осмелиться. При всех. Ребята поняли:
- Мы закроем глаза! – сказал Толик.
- Только не подглядывайте! – хрипло сказала я, с трудом сглатывая. Саша тоже был красный, как рак.
Он даже слова сказать не мог, смотрел на меня и всё. Хоть бы помог мне! Я тоже закрыла глаза и почувствовала, как Сашины мягкие губы коснулись моих, немного сильнее прижались и замерли.
У меня закружилась голова, и мне пришлось схватить Сашу за плечи.
Не знаю, сколько бы мы так простояли, только в это время послышался шум в сенях, и заскрипела дверь, открываясь. Вошла мама, следом топал Юрик.
Мы с Сашей стояли, обнявшись, но уже не целовались, к счастью, а то, боюсь, досталось бы нам.
Ребята тоже, услышав шум, открыли глаза и рты.
- Что это вы делаете? – удивилась мама.
- Подарки меряем… - пискнула я, не в силах отпустить Сашу.
- О! – удивилась мама, - какая красота!
Саша, наконец, догадался повернуть меня к маме лицом.
- И кто нашей девочке всё это подарил?
- Костюмчик, наверное, мама с папой, а сапожки и шапочку, я думаю, Саша, его мама и папа, - не растерялась я.
- Саша, не слишком ли дорогие подарки? – покачала головой мама.
- Сашенька отдарилась! – гордо сказал Саша. Я с испугом посмотрела на него.
- И чем же? – спросила мама с интересом. Саша покраснел и сказал:
- Это наш секрет.
Мама улыбнулась и не стала больше нас смущать.
- Мама, мы сейчас попьём чай и пойдём, погуляем? – спросила я.
- Погуляйте, - согласилась мама, радуясь за нас.
А Саша ещё удивил нас, выложив к чаю шоколад. Я даже в ладоши захлопала: я так люблю шоколад!
Собираясь на прогулку, я задумалась, во что бы обуться. Мне было жалко бить сапожки. Когда я переодевалась, я прижала их к груди, погладила и поставила в шкаф. Переоделась в лыжный костюм, шапку с длинными ушами решила обновить, потом мы все оделись и вышли на улицу, погулять.
На горке уже каталось много мальчишек и девчонок. Увидев меня, окружили, расспрашивали про моё здоровье, поздравляли. К сожалению, на санках кататься мне ещё было нельзя, Борька с Толиком и Юриком веселились во всю, Саша тоже покатался с девочками, моими подружками. Я не возражала. Пусть их, а то: «ах, какая шапочка, ах, какая ты стала красивая»!
Интересно, почему все привязались ко мне со своей красотой? Неужели такая волшебная шапка?
Такой праздничный день закончился вполне прозаически: выполнением домашних заданий.
Саша помогал нам, чтобы мы скорее с ними расправились. Мне тоже не было послаблений, хоть я и не иду завтра в школу. Ещё один день безделья. Берегут мою ударенную головку.
Вечером все вместе, включая Юрика, проводили Сашу на остановку. Саша обнял меня покрепче, тихонько дышал в ухо и не хотел отпускать. Борька с Толиком стояли рядом, Толик держал за руку Юрку, смотрел, смотрел на нас, а потом сказал:
- А я сегодня опять останусь у Саши… Потому что брат! – закончил он, засмеявшись, потому что Саша и Борька ошарашено посмотрели на него.
У Толика прорезалось чувство юмора.
Дома, когда легли спать, я долго не могла уснуть. Спал Толик наверху, тихо посапывал Юрик у меня под боком, а я думала.
Недавно я слышала разговор мамы и тёти Вали. Они обсуждали одиноких женщин, которые целуются на улице с парнями при всех. Тётя Валя называла их «развратными».
Получается, я развратная? Потому что теперь я понимаю этих женщин. Облизав пересохшие губы, я вспомнила прикосновение Сашиных губ, и поняла, что хочу ещё раз попробовать их на вкус.
С этими сладкими мечтами я и уснула.
…Утром, когда я проснулась, опять никого не было. Доставали Юрика у меня из-под бока, а я и не заметила. Так и меня куда-нибудь унесут, без моего ведома!
Да, надо заводить будильник. Вот прямо с понедельника и начну!
Я потянулась, поворочалась с боку на бок и решила вставать. Но сначала подумала, чем сегодня заняться. Сегодня у мамы большая стирка, а мне нельзя воду носить, да и вообще, напрягаться.
Можно только голову напрягать, да и то мысленно. В баню хоть пустят? Вон уже, сколько не парилась! Ванна не в счёт.
Что там, на улице? Шторы раздвинуты, видно серое небо. Снег перестал?
Я встала и посмотрела в окно. Идёт ещё, но уже подул ветерок. Может разыграться метель, разгонит облака, будет солнечно и весело. Будем играть во взятие снежного городка. Саша придёт…
При воспоминании о друге сладко заныло в груди. Но тут же расстроилась: нельзя мне в снежки играть. Одевшись, вышла во двор. Ветер потихоньку заметал тропинки. Валенки утопали до середины голенища. Я попробовала слепить снежок. Снег рыхлый, снежок рассыпался.
Оглянувшись кругом на заснеженный двор и огород, решила сегодня почитать про животных.
Кушать ничего не хотелось, вскипятила чайник и, найдя остатки шоколада, стала неторопливо пить чай, обдумывая своё будущее житьё.
Самбо отменяется… Обещала заниматься с Толиком до упора! Видать, упёрлась.
Что ещё? Помогать по дому. То же самое. Пол мыть? Наклоняться нельзя, голова кружится и тошнит.
Вынужденное безделье. Я виновата, что ли? Елена Владимировна сказала, что, если не буду выполнять её предписаний, снова лягу в больницу.
Вздохнув, я отправилась в свою комнату, взяла толстую книгу и уселась за стол. Подумала, что что-то забыла. Улыбнувшись, подошла к шкафу, достала сапожки. Эти сапожки держал в своих руках Саша!
Нежно их поласкав, как котят, поставила на место и погрузилась с головой в приключения животных.
От чтения отвлёк шум машины. Машины по нашей улице ездили редко, поэтому я заинтересовалась происшествием. Встав и прильнув к окну, я увидела военный грузовик, высоко поднятый над колёсами. Из кабины вышел… папа! Сначала хотела побежать на улицу, но передумала, продолжая выглядывать в окно. Вот двое солдат спрыгнули из кузова на землю, открыли задний борт и сняли что-то, запакованное в деревянный каркас. Потащили к нам!
Я быстренько открыла двери, и солдаты занесли на кухню довольно тяжёлую вещь.
Следом зашёл папа.
- Папка! – воскликнула я, но не стала прыгать к нему на руки при посторонних.
- Здравствуй, Саша! – улыбнулся папа, - Вот, принимай! Стиральная машинка!
- Стиральная… машинка?! – шёпотом воскликнула я.
Между тем солдаты распаковали стиральную машинку. Оказалось, папа приобрёл «Приморье-2».
- Папа! – тихо сказала я, - А вот в магазине продавец сказал, что эта машинка не очень хороша…
Папа пожал плечами: - Поживём, увидим. Других не было. На «Сибирь» вообще очередь до Сибири.
Чего ждать? Будем пока пользоваться тем, что есть!
- Да, папа, давай пробовать!
- Без мамы?
- Нам надо ещё воды наносить…
- Нам помогут ребята. Видишь, я на машине. Там есть бочонок, сейчас привезём.
- Ура! – я захлопала в ладоши, - Папа, а Бориске привезём? Он мне всегда помогал!
- Бориске? Обязательно! Он так помог маме, пока ты болела!
Я быстренько оделась и сказала, что поеду на колонку на машине. Папа великодушно уступил мне место в кабине.
Ни разу я не ездила в кабине военного грузовика! В кабине было тепло, пахло механизмами, смазкой и бензином. Молоденький шофёр в зелёном бушлате улыбнулся мне и подмигнул:
- Поедем кататься?!
- Поедем, конечно! – не стала я смущаться. И мы поехали.
Оказалось, на машине навозить воды совсем не то, что носить на коромысле, вёдрами. Не успела я насладиться ездой, как все бочки были наполнены.
- Папа, ты останешься? – с надеждой спросила я.
- Нет, Саша, - вздохнул папа, - Сейчас пойдём, изучим инструкцию, и поеду на службу.
Мы с папой снова зашли домой. Папа достал инструкцию и углубился в чтение, а я занялась изучением самой машинки. Во-первых, сняла сверху крышку. Под ней оказалась ещё одна крышка, похожая на стиральную доску, только маленькую и с отверстием для руки. Вынув эту крышку, обнаружила целую кучу предметов. Была здесь и кривая хромированная ручка, были резиновые шланги. Также была маленькая клюшка. Наверху машинки установлен какой-то механизм с резиновыми валиками.
Почему-то вверх тормашками. Сбоку машинки торчала чёрная ручка и циферки на красивой панельке. Я повернула ручку и отпустила. Послышалось громкое тиканье. Папа вскочил, кинулся ко мне.
- А, таймер… - облегчённо вздохнул он.
- Чего ты испугался? – удивилась я.
- Так тикают мины с часовым механизмом, - буркнул папа.
- С часовым? – задумалась я.- Значит, поворачивая эту ручку, устанавливаешь время?
- Да, - согласился папа, задумчиво глядя на свои наручные часы.
Я продолжила изучение машинки и обнаружила сбоку лючок. Открыв его, увидела шнур с вилкой.
- Вот, папа, как она включается! – закричала я.
- Понятно! – вскочил папа со стула, - Надо ещё освободить двигатель от креплений…
- Где тут у нас двигатель?