- Бесполезно, - сказал он. – Всё это я делал в школе.
- Да нет, дурак! – воскликнул Джонни, сося кровоточащий палец. – Под твоим коленом.
Каспар подобрал маленькую брошюру, на которой стоял коленом. «Волшебная Химия», - гласила надпись на ней. Однако оказалось, что это набор обычных опытов, которые либо он, либо Джонни делали в школе. И нигде не нашлось списка веществ, входящих в набор.
- Это тоже бесполезно, - он подавил зевок.
- Хорошо, - угрюмо произнес Джонни. – Мне просто придется проверить всё с начала. Этот самодовольный франт не переплюнет меня. Вот так!
К ужину он рассортировал химикаты, которые знал, но к этому времени он слишком устал, чтобы продолжать. И был только рад спуститься на первый этаж и сесть за стол вместе с четырьмя столь же уставшими, как и он, детьми.
- Силы небесные! – произнесла Салли, оглядев их побледневшие лица и покрасневшие глаза. Она прекрасно знала, почему Дуглас сонный и мрачный, но не могла понять насчет остальных. – Надеюсь, вы все не заболели чем-нибудь.
- Ага, заболели – как же, - возразил Людоед со своим обычным сверхъестественным чутьем на проступки. – Они полночи валяли дурака – вот и всё.
- О нет, отец, думаю, я в самом деле чем-то заболеваю, - хладнокровно произнес Малколм. – Я чувствую тяжесть в голове.
- Послужит тебе уроком, - заметил Людоед.
- И думаю, со мной тоже что-то не в порядке, - поспешно произнесла Гвинни. – Потому что я слишком тихая.
- Пожалуйста, не извиняйся, - вежливо ответил Людоед. – Это желанные перемены.
Ужин закончился в одновременно усталом и нервном молчании. Хотя Людоед больше ничего не сказал, Каспар не мог перестать встревоженно посматривать на Дугласа. Он нервировал Каспара даже больше, чем Людоед. Когда он после ужина обнаружил, что Дуглас мрачно ждет его в прихожей, ему понадобилось немалое мужество, чтобы не сбежать. Но Дуглас только швырнул в него пластинки «Индиго Раббер».
- Они теперь чистые, - сообщил он. – Потрудись такими их и сохранить.
После чего ушел наверх. Едва веря своей удаче, Каспар стоял, сжимая пластинки и неуверенно глядя ему вслед. Дуглас перегнулся через перила:
- Я не забыл, что должен тебе. Если бы у меня не закрывались глаза, я бы отдал тебе долг прямо сейчас.
Поразительно, с какой готовностью все в тот вечер отправились спать. К девяти часам дом погрузился в вязкую тишину. Каспар засыпал, думая о том, что завтра получит небывало низкую оценку на контрольной по французскому, когда Джонни раздраженно и сонно произнес:
- Как думаешь, Малколм врал насчет химикатов в нижней части?
Каспар так сильно хотел спать, что ответил:
- Завтра я выбью из него ответ – если ты заткнешься и не произнесешь больше ни слова.
Это было опрометчивое обещание. На следующее утро Джонни воспользовался им.
- Я выполнил свою часть, - сказал он. – Не произнес ни слова. А я почти четверть часа лежал без сна и беспокоился. Так что теперь иди и прижми Малколма, - и, видя, как Каспару не хочется этого делать, добавил: - Иначе я не расскажу тебе ничего из того, что обнаружил. Никогда.
- О, ладно! – сердито ответил Каспар.
И поскольку в этот момент они услышали, как Дуглас несется вниз, он сразу же пересек лестничную площадку.
Дверь была приоткрыта. Каспар развязал боевые действия тем способом, каким всегда действовал Малколм – постучав и войдя, не дожидаясь ответа. Малколм завязывал галстук, стоя перед зеркалом. Каспар, который смотрел в зеркало так редко, как только мог, и уж точно не для того, чтобы завязать галстук, почувствовал презрение.
- Чего тебе? – спросил Малколм.
- Информации. Ты лгал насчет химикатов в нижней части или нет?
- Нет, - ответил Малколм и, затягивая узел галстука, начал тихонько насмешливо насвистывать «Мы, три короля Востока».
Каспар, конечно же, понял выпад.
- В таком случае, докажи, - велел он.
- Зачем? – спросил Малколм и сложил губы, чтобы снова начать свистеть.
- Просвисти это еще раз, и я вышибу мозги из твоей башки! – прорычал Каспар.
Малколм ехидно улыбнулся:
- Почему нет, Капсула?
- И не называй меня так!
- Тебе подходит. Все знают, что ты совершенный шарик, - заявил Малколм и, прежде чем Каспар успел взорваться, покровительственно продолжил: - Я не возражаю доказать, раз уж вы настолько глупы, что не можете понять самостоятельно.
- Тогда – давай.
Малколм отошел от зеркала и открыл застекленный шкаф, в котором на полке аккуратно стоял химический набор.
- Видишь? – сказал он, поднимая крышку. – Здесь все вещества, которые мы знаем. Но внизу, - он поднял верхнюю часть, открывая вторую, - вещества, о которых даже Дуглас ничего не слышал. И большинство из них не реагируют в обычных опытах. Следишь за моей мыслью?
- Да, учитель. Что это доказывает?
- Ты же не ждешь, что я стану проводить опыт с одним из них прямо сейчас, до завтрака? – вопросил Малколм.
- Жду, - ответил Каспар.
- Даже не собираюсь.
- Значит, ты лгал? Я так и думал.
- Я не лгал! Хорошо. С каким провести опыт?
- Вот с этим, - Каспар указал на бутылочку с этикеткой «Animal Spirits».
- Это скучное. Даже если съесть его, ничего не происходит, разве что испытываешь некоторое оживление. Как насчет этого?
Он подобрал тонкую пробирку под названием, насколько мог видеть Каспар, «Misc. pulv.».
- А что насчет этого? – подозрительно спросил Каспар.
- Не знаю. Я сделал с ним всё, что мог придумать, и ничего не произошло. Единственное, чего я не пробовал – съесть его.
- Съесть! А если это яд?
- Там написано: нетоксично, - холодно произнес Малколм. – Я съем его, если ты тоже съешь.
Он покровительственно посмотрел на Каспара с таким выражением, будто считал, что Каспар не осмелится. Каспар решил, что разгадал его игру.
- Если ты думал, что таким способом отвяжешься от меня, то совершил большую ошибку. Хорошо. Давай съедим.
Стало ясно, что Малколм надеялся отвязаться от него. Он неохотно откупорил пробирку и сказал:
- Думаю, на вкус оно ужасно.
- Не повезло. Передай мне немного.
Малколм аккуратно взял маленький стеклянный ковшик, зачерпнул небольшое количество белого порошка из пробирки и насыпал в ладонь Каспара. Каспар был невольно впечатлен разницей между его заботливостью и небрежными методами Джонни. А потом его ноздрей достиг запах порошка.
- Бе-е-е! – воскликнул он.
- Поэтому я и не ел его, - сказал Малколм, высыпая порошок себе в ладонь. Он снова тщательно закупорил пробирку и поставил ее внизу вместе с маленьким ковшиком. – Что ж, если мы после этого не захотим завтракать, это будет твоя вина. Готов?
- Готов, - ответил Каспар – испуганный, но решительный.
Поднимая зловонную пригоршню ко рту, неохотно высовывая язык и слизывая, набрав полный рот вещества с самым отвратительным вкусом, какой Каспар когда-либо встречал, они смотрели друг на друга, как кошки, ищущие малейшего признака слабости – и, конечно, оба скорее умерли бы, чем продемонстрировали его. У обоих заслезились глаза. Вещество было более едким, чем лук, и более горьким, чем желчь. Пытаясь скрыть дрожь, они сглотнули.
Результатом стало самое чудное, кружащееся, дурманящее, вызывающее тошноту ощущение. Каспару пришлось закрыть глаза. Он чувствовал себя так, словно его подняло небольшим вихрем и опустило на землю, повернув лицом в другую сторону. Изо всех сил сдерживая тошноту, он открыл глаза и уставился на бледное лицо напротив. После чего он снова закрыл глаза, открыл их, и вытаращился в недоверчивом ужасе. Хотя он нечасто смотрел в зеркала, он мог узнать собственное лицо.
Рот на его лице открылся. Его собственный дрожащий голос произнес:
- О, нет!
- Что произошло? – спросил Каспар, надеясь, что это не то, чего он боится.
Но надежда почти исчезла, когда он обнаружил, что говорит холодным ясным голосом Малколма. Он живо развернулся и бросился к зеркалу, и фальшивый Каспар напротив него сделал то же самое. Они боролись и толкались, чтобы занять место перед зеркалом. Вот так – пихаясь и толкаясь руками и ногами гораздо короче и слабее, чем те, к которым он привык – Каспар сумел посмотреть в свои глаза. И, конечно же, это оказались холодные серые глаза Малколма. Над ними находились гладкие волосы Малколма, под ними – нос Малколма и его аккуратный рот. А рядом Малколм смотрел карими глазами Каспара на взъерошенные черные волосы Каспара с выражением абсолютного ужаса на лице Каспара.
- Какой антидот? – спросил Каспар голосом Малколма.
- Не знаю, - беспомощно ответил Малколм голосом Каспара.
- Так давай выясним! – отчаянно произнес Каспар.
- Малколм! Каспар! – крикнула Салли с первого этажа. – Если вы не спуститесь сию же минуту, вы опоздаете в школу!
- Что будем делать? – спросил Малколм.
- Мы должны спуститься, - ответил Каспар. – Мы лизнули совсем немного. Может, оно скоро выветрится.
- Поторопитесь! – прогремел голос Людоеда.
После этого ни один из них не посмел больше медлить. Каспар бросился через лестничную площадку за портфелем, Малколм подхватил свой, и они друг за другом помчались вниз на кухню.
Дуглас как раз вставал, собираясь уходить.
- Ты взял не тот портфель, - сказал он Каспару, думая, что это Малколм.
- И Каспар тоже, - заметила Гвинни.
- Вы двое хорошо себя чувствуете? – спросила Салли. – Вы оба бледные как привидения. Времени на хлопья не осталось. Вот ваши яйца.
Мысль о яйцах – или о чем бы то ни было еще – после того порошка вызвала у обоих тошноту.
- Не думаю, что хочу яйцо, - слабо произнес Малколм.
Людоед поднял голову от газеты и пронзил его взглядом.
- Твоя мать приготовила его, так что ты его съешь. И сотри это выражение с лица, мальчик.
Каспар посмотрел на свое яйцо с отвращением и молчаливым негодованием. Людоед всегда придирался к нему – не к Малколму. И даже если на этот раз он на самом деле придирался к Малколму, это было нечестно.
- Я тоже не хочу яйцо, - сказал он.
- Ты слышал, что я сказал Каспару, - сказал Людоед и снова спрятал голову за газетой.
Оба неохотно срезали верхушки у яиц и начали мусолить содержимое. Каспар заинтересовался, что нашло на того чокнутого, который первым придумал, что яйца могут быть едой.
- Лучше иди, Джонни. И ты, Гвинни, - сказала Салли. – Нет смысла еще и вам опаздывать.
Встав, чтобы уйти, Джонни остановился позади стула Малколма. Приняв его за Каспара, он прошептал:
- Правда или нет?
Каспар увидел, как выражение полнейшей озадаченности разливается по его собственному лицу. Его глаза взглянули на него, прося помощи. Он незаметно кивнул.
- Правда, - твердым шепотом ответил Малколм.
Джонни выглядел удовлетворенным.
- Заканчивай со своим завтраком, Каспар, - велела Салли.
Джонни и Гвинни ушли. Настоящий и фальшивый Каспары снова принялись за яйца. Каждый надеялся, что порошок выветрится, прежде чем им придется отправляться в школу, поскольку в таком состоянии они идти туда точно не могли. И каждый был решительно настроен ни за что и никогда не говорить, что произошло, ни единой живой душе. Одна мысль о том, как Джонни будет смеяться, вызывала у Каспара судороги. Вероятно, Дуглас будет смеяться даже громче. По крайней мере, Каспар видел, что Малколм чувствует по этому поводу то же самое, что и он. Его собственное лицо было невероятно легко читать. Мысли Малколма порхали по нему почти так же ясно, как если бы он их озвучивал. Это была самая странная часть во всем ужасном опыте. Раньше Каспар никогда не мог понять, что думает Малколм. Он заинтересовался, находит ли Малколм его лицо столь же легко читаемым.
Они тянули время, занимаясь ерундой. Поскольку порошок явно не собирался выветриваться, оба схватились за головы и попытались выглядеть больными. Оба оставили яйца недоеденными.
- С меня хватит, - произнес Людоед. – Моя машина будет стоять перед домом через минуту. Если мне придется заходить за вами, поездка для обоих окажется весьма неприятной.
Они поняли, что ничего не поделаешь, и пошли за пальто. Естественно, каждый машинально взял свое, и им пришлось меняться, поскольку пальто Малколма не налезало на тело Каспара. И точно так же им пришлось поменяться портфелями.
- Если мы не можем избавиться от этого, - прошептал Малколм, - полагаю, мы должны поменяться и классами. Согласен? Я совсем не могу понять, что ты думаешь.
Это удивило Каспара, и несколько мгновений он размышлял.
- Знаешь, - сказал он. – Мне кажется, твое лицо плохо передает эмоции. Я тоже никогда не мог понять, что ты думаешь.
- Серьезно? – в немалом изумлении спросил Малколм. – Но я всегда знаю, что я…
Из кухни вышла Салли, уже в пальто.
- Вы двое еще здесь! – воскликнула она. – Немедленно бегите в машину.
К тому времени, как они вышли из парадной двери, большой палец Людоеда лежал на клаксоне, а его лицо напоминало грозовую тучу.
- Мы с Салли, - сказал он, - опоздаем на работу. И я уже начинаю рассматривать возможность взять выходной и помочь вашему директору высечь вас.
Он довез их до школы и выбросил у главных ворот. Поскольку, когда они прибыли, один из учителей как раз входил в ворота, Каспар и Малколм оказались беспомощны. Они могли лишь поспешить к рядам людей, направляющихся к Актовому залу, и не забыть присоединиться к классу, которому соответствовали их тела.
Глава 7
Каспар перестал бояться, что внезапно превратится в самого себя на глазах у всего класса, задолго до обеда. Вместо этого его охватило отчаяние, путаница в мыслях и скука. Он не имел ни малейшего представления, в какой группе был Малколм по какому бы то ни было предмету. К тому времени, как он обнаружил, что его группа обычно самая продвинутая, настало время для французского, и оказалось, что Малколм плохо по нему успевает. Каспар опоздал и, запыхавшись, влетел в класс.
- А, вижу, Рассеянный Профессор с нами, - заметил мистер Мартин.
Это немного успокоило Каспара, поскольку свидетельствовало о том, что у Малколма в любом случае проблемы с этим предметом – хотя ему и не понравилось, как засмеялась остальная группа. Но это не компенсировало необходимость пройти тот же самый урок – слово в слово, – который Каспар уже проходил ровно год назад. И понимание, что контрольная по французскому, которую в этот момент Малколм пишет вместо него, наверняка наберет ноль из десяти – или еще хуже, если такое возможно – нисколько не улучшало настроения.
На перемене Каспар первым делом принялся выискивать среди школьников собственное тело. И обнаружил, что его невероятно сложно узнать на расстоянии. У Малколма явно была та же проблема. Прошла половина перемены, пока они сумели, наконец, встретиться. Каспар заметил, что его собственное лицо выглядит довольно-таки изможденным.
- Это ужасно! – воскликнул Малколм. – Я не понимаю ни слова. У тебя была контрольная по французскому, и боюсь, я заработал тебе ноль.
- Я бы получил его в любом случае, - ответил Каспар. – Не беспокойся. В конце концов, это экстренная ситуация. Давай скажем, что заболели, чтобы нас отправили домой.
- Но нам станут мерить температуру. А, могу поспорить, мы в абсолютно нормальном состоянии.
- Нормальном! Тогда просто пошли домой.
- И кто-нибудь об этом узнает и расскажет отцу? Иди, если хочешь.
- Не хочу.
- Вот что я тебе скажу. Давай пропустим обед и сбегаем в тот магазин игрушек спросить насчет антидота. Потому что я не думаю, что без него мы вернемся обратно. А ты?
- Я тоже так не думаю, - согласился Каспар. – Но мне невыносима мысль о том, чтобы остаться без обеда. Учитывая, что я не завтракал, я уже умираю от голода. У тебя который обед?
- Второй.
- В качестве меня ты идешь на первый. Это дает нам полчаса. Встретимся возле столовой. И скажи, в какой ты группе по математике?
- Хантера. А кто твои друзья?
Каспар перечислял имена друзей, а Малколм кивал и говорил, что рад, что правильно догадался о большинстве из них, когда появился Джонни и схватил Малколма под локоть.
- Пошли же, Каспар, - сказал он. – Наши ждут.
Бросив извиняющийся взгляд на Каспара, Малколм ушел с Джонни. Каспар испытал мгновение обжигающей чистой ярости из-за того, что они ушли, просто бросив его. А потом понял, что именно так они с Джонни обычно и поступали. Оставшуюся часть перемены он угрюмо и уныло бродил в одиночестве, размышляя о последствиях и споря с совестью, убеждая ее, что не был недоброжелателен к Малколму – вовсе нет, – и Малколм в любом случае изо всех сил старался оскорбить их обоих. Но как бы он ни спорил, факт состоял в том, что Малколм теперь являлся частью их семьи, а ни он, ни Джонни, не предприняли ни малейшей попытки позаботиться о нем в школе.