Перепись Бастардов с чего бы вдруг? И отец забыл упомянуть.
— Уходим, — махнула Шмонту и плевать на документы, которые подавала выскользнула на солнечный свет. Как некстати солнце вылезло из-за серых грозовых туч, пока шли по парковке.
— Что случилось? — Шмонт догнал возле машины. Я бежала, словно чувствовала на спине дыхание Хаски.
— У них перепись Бастардов. Отец почему-то не упомянул….
— Он в Арзонте. Должно быть не предал значения, — Леня галантно открыл дверцу на пассажирском сидении, дожидался пока плюхнусь в кресло. А я едва не с головой спряталась в кресле, вжала плечи вниз, оглянулась по парковке. Пусто почти, редкие машины. Мания преследования опасна для здоровья.
Зачем я Хаски? Я же ему наскучила? Разве что Макс решил поймать добычу, которая убежала, еще и молнией в ответ стукнула?
Шмонт тем временем обогнул машину и уселся с лучезарной обращенной ко мне улыбкой:
— Твоя глупая идея провалилась? Слава всевышним! Я об этом молился вчера и сегодня, когда узнал что мы сюда едим. Ну ты выдумала. Поступать в эту клоаку. Ты здесь была бы похоронена живьем от скуки, — поведал с усмешкой и начал движение по парковке.
Меня cгрызло ощущение, что это перепись Бастардов не с проста. Если память не изменяла — перепись никогда не устраивалась. Им присваивали номера на этих карточках-документах, но не перепроверяли. По крайней мере, не слышала.
Не нравились выводы, которые приходили на ум. Нет. Не может быть. Мне везде мерещилась слежка. Да. Хаски постоянно следил за мной, как за псинкой, которая могла сбежать от хозяина. После университета обязательное условие домой с его шофером. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. О! А как-то раз нас задержали на десять минут, долго доказывала, что я не верблюд и не виновата.
Хватит, Аня. Ты теперь свободна, вдохни полной грудью.
Леня иногда бросал на меня взгляды, отрываясь от руля. Солнце слепило глаза. Мы прятали их за очками. От кондиционера волосы метались по всей машине, едва Лене в глаза не лезли, я пыталась их скрутить в узел, чтобы не летали. Отрежу к Бастардам!
Помнится Хаски нравились накладные волосы. Ставил на колени — на четвереньки, брал сзади, грубо наматывал на кулак волосы и притягивал назад мою голову к себе. Даже ухитрялся целовать каким-то неведомым образом, настолько прогибал в спине. А если бы Хаски увидел настоящие волосы? Накладные доходили едва до поясницы, а эти спускались до ляшек. Понравилась бы ему брюнетка? Он вроде фанат блондинок.
Ооооо…нет… ни за что я не должна его встречать в этом образе. Никогда не желаю видеть!
Сразу позвонила отцу. Без лишних приветствий, едва услышала его голос озвучила:
— Пап, что это за перепись бастардов. Меня пытались просканировать только что.
— И в чем проблема? — тон отца был досадлив, будто отвлекла от важных дел. — Ты боялась сдать кровь?
— А как же моя принадлежность к Бастардам? — не поняла я. — Ты что предусмотрел это?
— Что предусмотрел? Ты проходишь, как Бастард, в летописи перечисления. Я никогда не скрывал твоей природы.
— А в Аристократах? — с подозрением спросила. Не понравился отцовский ответ, неприятно зажгло в горле.
— Счет Аристократов ведется более безалаберно. Их гораздо больше и не возможно сказать точной суммы. В Аристократах ты тоже числишься по последним данным, потому что у тебя есть паспорт, — я вела двойную жизнь отлично. Хотя, давно этим промышляла. — Почему кровь не хочешь сдать?
Промолчала на вопрос, вместо этого разглядывала машины в боковое зеркало. Солнце слепило немного.
— Пап, я хочу чтоб ты убил Ананину. Так на всякий случай… — он тоже замолчал.
— Это важно? — отец никогда лишнего не спрашивал, с ним легко иметь дело.
— Да. Важно. Иначе бы не просила.
— Хорошо, маме привет, — не дождавшись ответа, папа положил трубку.
А я некоторое время постукивала телефоном по ладони, нервно, но не замечала, пока Шмонт не отвлек:
— Я сейчас что-то не то услышал? Может поподробнее? — Леня отвернулся от руля на очень долго, что даже забеспокоилась.
— Слушай, смотри за рулем. А то я сяду! — показала рукой на дорогу, перед нами множество машин и мы как раз одну из них обходили, опасно маневрируя по серпантину. — О чем ты, вообще? — раздраженно закончила.
— Ну я… по поводу твоего разговора с отцом. Зачем убить? — Шмонт говорил очень настороженно, неверующе, как будто боялся своих слов или веры в них.
— Лёёёёёнь, — усмехнулась я. — Ты что? — махнула рукой.
Он действительно подумал, что я кого-то убрать хотела и так спокойно об этом отца попросила при нем?
— Я Ананину имела ввиду убить. Себя, — показала пальцем на грудь. — Хочу чтобы все в Арзонте, кто меня знал — думали, что я умерла.
— Зачем?
— Затем, что я умерла. И Ананиной больше никогда не буду. А соединить две жизни в одну у меня не получится никогда…
— Почему же? — перебил Леня со смешком. — Восемнадцать лет удавалось совмещать, причем неплохо, — я поймала его улыбку, почувствовала руку, которой он накрыл мою ладонь и твердо пожал, как бы поддерживая.
Дорога длинная до дома, зря Леньку вытащила. Не по мне это административное право, я правда там окочурюсь от скуки.
Глава 4 ” Что-то не так”
Это повтор эпилога
С пристани или откуда-то с уровня берега хорошо виден мост, один из крупнейших в мире, но пока не достроенный до конца. В длину он более двадцати километров, практически завершен. Его строили не один год и поначалу умалчивали о истинной цели — соединении острова Хаски и Вильмонт с Арзонтом.
Мост почти достроен, огромный, в высоту достигал нескольких километров, стальная конструкция, прочная высокотехнологичная, предназначенная для проезда самых разных видов траспортов. Ярко-алым сегодня горели фонари на самом верху ферм — стальных тросов, удерживавших всю тяжелую махину. И океан становился не прозрачно-бирюзовым, а в темноте приобретал оттенок необычно-фиолетовый, не естественный цвет воды.
С берега это новое явление в Арзонте считалось одним из самых романтичных, парочки со всего города лежали на пляжу, наблюдали за необычным океаном, предаваясь любовному лепету на ушко и нежной ласке. Но сегодня цвет сменился.
Сначала, лежа на гамаке, пара молодых людей увидела странное. Резко прочный стальной канат на середине мосту оторвался откуда-то сверху и упал вниз на воду. Подняв брызги. Затем прошло дрожание по земле, и даже пара, лежавшая на весу в гамаке, почувствовала вибрацию от деревьев.
Наблюдатели успели приподняться в удивлении.
— Ты видел, Дань? — спросила девушка, не отнимая взгляда от произошедшего на горизонте, боясь что-то произойдет. И оглушительный взрыв накрыл звуковой волной.
Девушка зажмурилась от громкости, закрывая глаза. В голове произошел беспорядок, стало очень звонко и громко, захотелось эти звуки убрать из себя, выкинуть, но в голове по-прежнему звенело. Когда стихла какофония шума, глаза можно было раскрыть и увидеть вместо прежнего приятного фиолетового оттенка океана, как столп сероватой пыли распространился по всему мосту. А опора по самому центру, не сдерживаемая стальным канатом, без поддержки рухнула на мост, пробивая асфальтовую конструкцию. Белое полотно летало по воздуху, а последствия шума, эхо еще немного времени раздавались возгласами.
Тишина на миг. А потом сигналы автомобилей на многие километры, движение заблокировано на мосту точно по середине.
Мост раскололся точно на двое.
Говорят всевышние силы не желают объединения рода Хаски и Вильмонт. Сама Немийская земля против перемирия двух врагов…
Pov Хаски
Какая жара, не реально. Мое тело научилось поддерживать температуру, гораздо выше, чем привычное состояние, чтобы в случае необходимости поделиться теплом с той… с Бастардом. А теперь никак не мог вспомнить, как понизить эту температуру. Бесило.
Нашел мяч небольшого диаметра и все утро стучал им по стенам и полу. Что-то не так. Рука порой вздрагивала, и я промахивался. Не прикасаясь к мячу водил ладонью, представлял, как отбиваю его. Сейчас, например, в сторону стены рядом с телевизором. Махнул ладонью резко вбок, стараясь попасть ниже телевизора примерно на уровень розеток. С вибрацией лицо неизвестного политика пошло рябью пониже середины экрана. Сам телевизор покачнулся, но продолжил работать в прежнем темпе. Опять промахнулся.
В обратном жесте по направлению к себе подал ладонь. Мяч, скакавший на полу послушно нырнул в руку. Сжал твердо округлый предмет и прислонил ко лбу. В этом положении и застал Польски, как всегда появившийся, когда его не ждали.
— Диман! Тут? — нет, я сдох и летал на облаках в виде ангела. Тебе так ответить?
Скептически олядел веселящуюся рожу, потом занялся подкидыванием мяча. Так по крайней мере меньше раздражающих факторов. Подкидывал мяч вверх и ловил внизу на расстоянии пары сантиметров от носа.
— Долго будешь валяться и ничего не делать? — а что я должен еще сделать? Покорить мир? Заработать очередной миллион и очередную головную боль? За каким спрашивается счастьем? — А игнорировать долго будешь?
— На тупые вопросы не отвечаю, поэтому приходится молчать.
— Ты опять не в духе, — подвел итог Санек, глядя на меня.
— По делу или херней пострадать?
— По делу. Взорвали мост. Охрана Вильмонт стояла в тот час, у нас был пересменок. Может начнешь напрягаться? — ого. У Санька раздраженный голос, даже прекратил чеканить мяч об потолок, приподнялся с дивана на локтях и улыбнулся.
— Прикольно. Ты злишься, — прокомментировал и улегся обратно на лопатки. — Давно не видел у тебя таких эмоций. Я тебя раздражаю?
— Нет. Твоя секретарша, прелестный одуванчик с пирожками и горячим чаем… — усмехнулся про себя. Сарказм из него пер. — Поехали, КМД-ники нас ждут. До тебя видите ли не дозвонишься, как до твоего папашки, когда он трудится на благо своего члена. Я подумал и ты занят, — продолжительное молчание.
Если не слепой, то сделает вывод, что я здесь один, не считая Гретты. А о той грешно подумать в подобном русле даже самому прожженному убийце и извращенцу. Нечестивец заплачет у нее на коленях, стоя и моля о прощении за помыслы грешные.
— А без меня никак? Результат ссообщишь по телефону. Я не спец по уликам…
— Поднимай свой зад и поехали на мост. Заколебал. Ты в прошлый раз так говорил. Я повелся, а потом три дня не мог найти тебя нигде.
Польски обнаглел сделал я вывод, когда друг взял за руку и попытался поднять. Силач нашелся. Может ударить ему в уголки глаз для быстрейшего прихождения в норму? Руку вырвал, но приподнялся.
— Как вы мне надоели! — пробубнил с тяжелым вздохом, поднимаясь в полный рост. — Надоели ваши долбанные звонки. Выключил телефон, — указал гневно на столик маленький, прозрачный, где лежал телефон серебристый. — Чтобы вы не доставали! Знакомиться с будущими родственниками не желаю! Выбирать обои для нового жилья — не собираюсь! — голос повышал силу. — Твои сранные звонки Польски — заебали! Твой вид, твоя рожа. Отцовская рожа — Виталик — вы все отвалите от меня. Почему от меня столько всего хотят? Почему Я должен?! Да пошло оно нахер!
Взмахнул раздраженно руками, наверное, хотел в чью-то шею вцепиться. Ветер пронесся из рук в направлении телефона и столика, оттуда пролетел торпедой в окна из трех стеклопакетов.
Грохот, звон, заглушил мою дальнейшую речь. Столик, перевернутый вверх ногами, с треском разбил окна. Одно за одним как карточный домик стали рушиться. В окно улетел телефон, в другое пепельница. И в кабинете только наступила секундная тишина — как следующий звук — тяжелый грохот вновь привел меня в мысли.
Черный пятнадцатикилограммовый тонкий телевизор от удара мяча, не сползший со стены, теперь же рухнул вниз экраном, а сверху на него упали осколки от лампочек на потолке.
Что-то тут не так.
— Ее труп нашли на том мосту… — что? Развернулся на ходу. Осколки посыпались на спину и плечи. Откуда столько колющих предметов и меня не задевали, хотя ветер сильный бил в окно на пятьдесят пятом этаже.
— Дмитрий Сергеевич, на вас напали? — вошла секретарь, окидывая взглядом необычную обстановку.
На весь кабинет и здание заорала сирена, сигналящая о нарушениии безопасности здания корпорации Х.
Что-то определенно не так…
Глава 5 “Шея”
POV Польски.
Я не жаловался никогда на наличие шеи, прекрасно когда есть чем пошевелить из стороны в сторону. Это великолепно, что можно посмотреть и налево, и направо.
Сейчас я шел по светло-бежевому коридору одной организации, которая обязана спасти мою шею от полнейшего отсечения ее от тела!!!
Пятый этаж одного из высотных зданий, в рабочем районе Арзонта. Синее стекло вместо стены. Пока шел по коридору, разглядывал сквозь голубоватое помутнение жаркое огромное солнце. Тридцать градусов в январе, слишком яркий год.
Справа стена закончилась резко.
— Здравствуйте, здравствуйте! — поклонился девушкам на стойках регистрации. Это не те, продолжил шагать, громко стуча каблуками по коридору, разглядывал попутно коричневый ковер.
Вот оно — справа вновь проем и там эмблема на стене, изображавшая две ладони мужская и женская, скрещивающиеся между собой.
«Доверие» — точно не знаю, чем они занимались, кажется помогали богатеньким Аристократам тратить кредиты. Кто они по специальности — психиатры или психологи в душе не ведал, я их называл всегда мозгоправами.
— Девушка! — возле белой огромной стойки во всю ширину углубления, как раз-таки одна из представительниц прекрасного пола. — Девушка, помогите!
Локти поставил на стойке перед ее рабочим местом.
— Здравствуйте! — запоздало ответила моя жертва, но на меня продолжала смотреть чуть испуганно. — Что вы хотели? Какого рода помощь?
— Имина. Срочно! Где ваша сотрудница Имина? У меня с ней договоренность!
— Ааа, — протянула более спокойно, успокившаяся сотрудница организации. — По коридору направо — первая дверь. Они там втроем сидят! Вы ее жених, наверное.
Я резко отсоединился тело от стойки и пробубнил себе под нос:
— Очень похож на жениха…
В черном костюме чувствовал себя клоуном, я такой и есть, бегом с самолета. Кто же знал, что папаша Хаски вознамерится прилететь в Арзонт на день города!? Две недели до даты Х. И кто знал, что Диман проигнорирует звонок от отца, искренне желавшего поздравить с Днем Рождения своего наследника! И кто знал, что мост разрушится? И кто знал, что Диман разгромит собственный офис в корпорации и потеряет связь с энергией!?
Я в полной клоаке…
Дверь с ноги открыл, у меня есть объяснение такому поведению, я не виноват. Маленькая комнатушка. Оглядел трех девушек на рабочих местах, остановился на любимой подруге. За ее спиной приоткрытое окно впускало в помещение лучи солнца. Имина располагалась в белой, рабочей рубашке, на груди ворот колыхался от дуновений ветра, из-под стола виднелись ножки на высоком каблуке. На остальных девушек время не тратил.
— Милая моя, — буквально взлетел к месту напротив стола Имины, спиной к другим любопытным. Наверное, сюда садились потенциальные клиенты. У подруги на столе стояла маленькая чашечка с блюдцем, судя по запаху кофе. Остальная часть мебели в бумажках, канцелярских предметах.
— Спаси! А? — попросил я.
Имина поджала недовольно губы, взяла чашку с кофе в ладони, погрела, при этом меня игнорировала, и смотрела на стол и бумажки перед собой.
— Ты должна меня спасти! — ткнул пальцем ей в документы, валявшиеся перед нами. Подруга молчаливо посмотрела на руку, отставила чашку на блюдце в бок и подняла взгляд, наконец, крайне недовольно. Как будто готовилась взорвать одними глазами, слава всевышним, силы у нее такой не имелось.
— Должна! — поднял палец от бумаг и вновь ткнул обратно, если бы умел резать, непременно и стол бы проткнул.
— Я должна вот этот документ изучить, — кивнула на мою руку.
— Ну, пожалуйста, — нахмурил брови. — Ну красотулечка, хочешь на колени встану, вон смотри, — указал пальцем на ее коллег за спиной, даже корпус тела чуть повернул назад. — Девочки в нетерпении, жаждут моего унижения! Я тебя прошу, солнышко!
— Фу, Польски! — сморщила лоб Имина и отвернулась от моего вида, будто я плохо пах. Хорошо я пах, мылся с утра.
А я продолжил нагнетать атмосферу:
— Если не поможешь, я продолжу в том же духе, поверь, я еще не такие словечки знаю! Ну пожалуйста! — взял ее худенькие ручки в свои ладони, мягко обхватил, аккуратно. — Спаси меня и мою шею! Покопайся в мозгу нашего наследника. Если к встрече с отцом я не подготовлю Димана, вменяемым с мозгом в голове, а не в штанах, моя шея слетит к ХЕРАМ! (здесь по идее слово к БАСТАРДАМ)