Нет, далеко не так протекли эти дни, как они намечали с Марком, и не так, как уже здесь на месте планировали с Майей.
Неожиданная смерть Ривы в корне всё изменила, но всё равно, она не чувствовала себя разочарованной, ей удалось повстречаться с кем она хотела и даже больше, о ком даже не думала.
Смерть Ривы своим символическим сроком, совпала с её визитом, очень больно резанула по сердцу, но позже, лёжа на больничной кровати, она осознала, что дальнейшая жизнь была бы в тягость для дорогой её душе названной сестричке.
Страшно ведь ощущать быстрый распад организма и смотреть на себя жалкую глазами любимых людей, для которых ещё совсем недавно была источником энергии, благополучия и моральной поддержки.
Фрося непроизвольно примеряла к себе смерть Ривы и всё меньше видела в ней трагедию.
Блаженное тепло разливалось по душе, при воспоминании о встречах с Ривой, Майей, Ицеком с его Кларой и даже, смешно подумать, с Мишей - с человеком, которого раньше на дух не переносила.
Все остальные прежние или новые знакомые оказались для неё чужими или более того, неприятными, в особенности Рита.
Фрося вздохнула - надо будет обязательно по прилёту в Москву, сразу же позвонить Марику, ему совершенно не надобно знать о её сердечном приступе, об этом она предупредила Майю перед отъездом.
Из дум её вывел звонкий голос миловидной стюардессы, сообщавшей о погоде в Москве.
Да, двадцать один градус мороза, для неё это круто, ведь за десять лет она забыла, что такое минусовая температура, живя в своём солнечном Майами.
глава 18
Фрося не стала сообщать о дате и времени прилёта московским родственникам.
К чему зря полошить людей, занятых своими делами, ведь она возвращалась в родной сердцу город, в котором прожила без малого тридцать лет.
До сих пор она хранила в душе любовь к Москве, к её улицам и, чего греха таить, суматохе, многолюдности и всему тому, что у Фроси было связано в жизни с этим необыкновенным городом.
Самолёт прибыл в аэропорт Шереметьево около двух часов дня, и Фрося решила, не заморачиваясь, поехать прямо в салон к невестке.
Таксист, почувствовав наживу, сразу заломил с иностранной туристки за проезд сумасшедшую цену для любой страны мира - сто долларов.
Фрося, стуча зубами от холода, всё же решила умерить аппетит наглеца:
- Ты, что долларами стены клеишь вместо обоев или решил срубить бабла на халяву с придурковатой иностранки?
Молодой парнишка в кожаной куртке на меху сплюнул в сторону с губы сигарету.
- За полтинник поедешь?
- Поеду, не буду я с тобой больше торговаться, пусть будет на твоей совести, ставь чемодан в багажник, отвыкла я уже от такого холода.
Выехав на трассу, таксист поинтересовался:
- Давно не была в Москве?
- Почитай десять лет.
- Хочешь за дополнительные двадцать баксов прокачу по нашей обновлённой столице?
- А, что, и прокати, только включи обогреватель на больший режим, десять лет мороз нюхала только из морозилки.
Парень оказался словоохотливым, а его "Опель" в хорошем состоянии, и они часик покуролесили по городу, который и, правда, произвёл на Фросю впечатление своими новыми постройками, чистотой улиц и обилием на дорогах иномарок.
Наконец, машина затормозила возле салона Татьяна.
Таксист выставил на тротуар чемодан, Фрося подала ему сто долларов:
- Молодчина, так и надо работать, ты с душой к клиенту, он к тебе с бабками.
Такси уехало, а Фрося огляделась вокруг - на неё пахнуло до спазм в сердце таким родным и понятным, что захотелось кричать от радости.
Мороз был настолько трескучим, что дальше восторгаться тем, что стоит на московском тротуаре, у неё не осталось никакого терпения и она подошла к стеклянной двери, которая при её приближении разъехалась, пропуская посетительницу внутрь здания.
В холле почти ничего не изменилось после открытия, в котором она сама участвовала больше десяти лет назад.
Быстрым взглядом обежав помещение, сразу заметила сидевшую за столом приёма Анжелу, а возле подиума Таню, внимательно смотревшую на элегантную женщину, мерившую шикарное вечернее платье. Да, модным предприятием уверенно руководила строгая хозяйка, её некогда зашуганная невестка.
Анжела подняла взгляд на посетительницу, вкатившую в их фешенебельный салон громоздкий чемодан и поначалу оторопела, а потом с возгласом изумления, устремилась к ней:
- Бабушка, бабушка, вот так сюрприз, а мы думали, что ты ещё всё находишься в Израиле!
- Здравствуй девочка, ты не поверишь, но у меня появилось такое чувство как будто я никогда от вас не уезжала, а вернулась после короткого отпуска.
- Что ты, бабушка, это тебе поначалу так кажется, вокруг всё изменилось - город, люди и жизненный уклад.
- Ну-ну, поживём-увидим.
Таня издали улыбнулась свекрови, приветственно, кивнув ей головой, и продолжила обслуживать важных клиентов.
Фрося только перекусила в самолёте и была не против пообедать, да, и побыстрей окунуться в атмосферу её Московской семьи, но не тут-то было.
Анжела занялась новыми посетителями, а Таня скрылась в подсобке, по-видимому было необходимо подогнать изделие до полного соответствия с капризами заказчицы.
Вот тебе и сюрприз - люди заняты делом и куда теперь деваться.
Анжела подбежала к Фросе, сидевшей с грустным видом в кресле.
- Бабушка, я позвонила Алесю, сейчас он за тобой приедет, ты же видишь, какой у нас завал.
- Работайте Анжелочка, работайте, я подожду Алеся.
Почти целый час Фросе пришлось ожидать внука.
За это время Таня только один раз успела подбежать к ней и на ходу чмокнуть в щёку, потому что пожаловали новые важные клиенты, которым было необходимо срочно заказать свадебное платье.
Надменная девица вовсю показывала свой необузданный норов - невеста явно была из артистических кругов.
Алесь забежал в салон и бросился в объятия к бабушке:
- Привет, вот ты даёшь, надо было предварительно позвонить и я бы тебя встретил и отвёз бы к себе домой, а здесь ведь вечная суматоха с заказчиками, салон ведь процветает.
Внук подхватил чемодан Фроси, и они вышли на мороз.
- Бабушка, я отвёз Аню к Лене и если хочешь, можем зайти куда-нибудь покушать и поболтать в спокойной обстановке.
- Ну, это дело, кишки у меня уже давно играют марш энтузиастов.
- Бабуль, какую предпочитаешь кухню - грузинскую, узбекскую, старорусскую, а хочешь, то можно и еврейскую?
- Быструю, Алесик, быструю, я умираю, как хочу кушать, главное, чтобы там было тихо и тепло.
- Ага, морозик у нас кусачий, а тихо и тепло в каждом из ресторанов, если это не забегаловка дешёвого пошиба.
Они заехали в ближайший грузинский ресторан, и Фрося заказала себе хинкали, сказалась старая любовь к пельменям.
Утолив первый голод, Фрося поинтересовалась:
- Чем Алесик, занимаешься, что-то среди популярных русских артистов я тебя не встречаю?
- А меня там и нет, как и среди крутых композиторов и поэтов, на этом поприще моя карьера не задалась.
Может пробивной силы маловато, а может быть, талантиком бог обидел.
- В талантах плохо разбираюсь, но я слышу какие бездари поют с экранов и такую они выдают нам муру, что бывает хочется уши прикрыть.
Придётся мне принять версию, что не умеешь ты локтями подвигать и на лапу дать в нужном месте и в нужные руки.
- Наверное, ты бабушка права, тебя рядом нет, а Марков, как только срубил за счёт нас солидного бабла, кинул группу, да, и поделом, кто спился, а, кто и на наркоту подсел.
Хорошо ещё, что я рано женился и не успел в эту дрянь вляпаться.
- И, всё же, чем ты занимаешься?
- Да, так по мелочам, делаю аранжировки на всякие примитивные мелодии популярного сейчас шансона и записываю для этих великих артистов минусовки.
- Хорошо на этом зарабатываешь? -
- Какой там, эти же заказы от случая к случаю, выручает Анжелка, она ведь прилично получает, у них дела идут круто, моя ненаглядная тёща открыла филиалы своего салона в других городах.
Человек я в основном свободный, и бывает езжу с ними туда в командировки.
Фрося смотрела с грустью на красивое безвольное лицо внука - вот тебе и крутой музыкант.
Она с самого начала, как только появился у неё в Москве сын Андрея, поняла, что вряд ли бы он достиг успеха на другом поприще, ведь способностями деда и отца, он явно не обладал.
- Как твои родители, что слышно от моего сына?
- Отец был недавно у нас, но недолго, он вечно со мной ехидничает, а с моей языкатой свекровью так схватились, что стены от криков тряслись, он на следующий день и уехал, сказав, что ноги его больше в Москве не будет.
Он ещё продолжает преподавать в университете, живёт по его рассказам хорошо, даже мне отвалил порядочную кучку денежек.
- И ты взял?
- А, что, он же мой отец, а не чужой дядька.
- Понятно, понятно, а, где твоя маман?
- О, моя маман, это целая история - на свадьбу нашу с Анжелкой она не приехала, как и на крестины Ани, ведь я, как она выразилась, связался с шантрапой.
Дедуля с бабулей Питерские умерли, я ездил на их похороны, они, буквально, ушли один за другим с разбежкой в четыре месяца.
Маман не уделила мне и получаса на общение, только заявила, что квартиры продаёт и я от этого не получу ни копеечки.
Папа в этом отношении, куда родней и отзывчивей её.
Да, чёрт с ней, пусть она в своей Швеции захлебнётся этими деньгами, обойдёмся.
- Ну, ты оказывается свою гордость ещё не растерял.
- Иронизируешь?
Молодой человек уставился на свою бабушку.
- Ты, ведь усмирила свою гордость, когда поехала в Америку к бывшему ослепшему любовнику.
- Всё правильно Алесик, всё правильно.
Ты завезёшь меня в подходящую гостиницу и скажи, в Москве можно снять автомобиль на прокат?
- Обиделась, вижу, обиделась, ты же любишь правду-матку резать, а, как касается самой, так сразу в бутылку полезла.
Я тебе дам свою машину во временное пользование, ты всё же моя родная бабушка и хоть копеечную, по тем временам, но квартиру мне отписала, мы добра не забываем.
- Алесик, я тоже всё помню, но многого не узнаю.
- Ничего, Москва хоть и расстроилась, но для старого жителя узнаваемая.
- Да, в городе я точно не заблужусь.
Внук посмотрел на бабушку долгим взглядом, но смолчал.
- Сейчас довезу тебя до гостиницы и отдам ключи от авто, а сам доберусь до дома на такси.
Ты надолго?
- Думаю, что максимум за пять дней управлюсь, а может быть и раньше.
- А тёща говорила что-то о месяце.
- Обстоятельства Алесик, изменились и от подобного холода я отвыкла.
глава 19
Дешёвых номеров в гостинице не оказалось, но администратор, увидев во Фросе потенциально богатого постояльца, предложила ей апартаменты из двух комнат. Фрося не стала выискивать подвоха и тут же согласилась.
Конечно, перелёт из Тель-Авива в Москву ни в коем случае нельзя сравнить, с тем многочасовым, преодолённым ею неделю назад, когда пересекала Атлантический океан.
Фрося себе отдавала отчёт, как бы то не было, но день у неё всё-таки выдался до невозможности суетливый и потребовал много моральных и физических сил.
Безусловно, на ней кроме напряжения перелётов и переездов, сказывалась недавняя болезнь и к тому же ещё сильно расстраивали не предвиденные изменения в характере и в поведении, казалось бы, таких близких и дорогих сердцу людей.
Приняв душ и облачившись в домашний халат, Фрося сидела в кресле и с грустью обдумывала всё произошедшее с ней за последнее время.
Определённо, эта поездка была ей необходима, нет больше надобности идеализировать прошлое, оно ушло безвозвратно.
Не стоит пенять родным за их поступки и слова, они теперь такие, какие есть или какими стали, но, похоже, она излечилась от тяги к Родине, всё как-то милей видится издалека.
Как всё же хорошо, что с ней не поехал Марк, он, глядя на её душевные муки, мог бы страшно расстроиться, и придумывал бы для неё всякие культурные мероприятия, чтобы отвлечь от тягостных дум.