Злой тигр — это последнее, с чем мне хотелось бы иметь дело. Хотя, чувствуя, как к бедру опять прижимается горячее и мощное тело, я уже не так уверен, стоит ли мне так уж серьезно опасаться этого конкретного тигра, даже несмотря на то, что сейчас он явно раздражен. Это ясно видно по слишком уж резко дергающемуся из стороны в сторону полосатому хвосту.
Немного поразмыслив, я все же решаю рискнуть и медленно опускаю руку, осторожно дотрагиваясь до головы Джина, легко провожу кончиками пальцев по мягкой и шелковистой шерсти между пушистых ушей.
— Не злись. Сейчас я тебя покормлю, — шепчу тихо, не в силах сдержать улыбку.
Все-таки за ним так интересно наблюдать. И опять появляется ощущение, что перед тобой не обычный зверь, а по меньшей мере человек в звериной шкуре.
Снимаю со стола огромный поднос, на котором красуется гора отменных стейков, и ставлю его на пол перед тигром.
— Именно Золотко, раз уж он твой подопечный, терпеть не может, когда им манипулируют, как я уже сказал, — отвечает на мой вопрос Мэтт, прислонившись к стене плечом и скрестив руки на груди, и нехотя признается: — Он хоть и подчиняется дрессировщикам, но явно не от того, что у них есть хлыст. У него какие-то свои причины. Я с ним работаю уже три года, по правде говоря… он достаточно проблемный в другом плане. Дружелюбный, само собой, на дрессировщиков не кидается, но он сменил их уже пять.
Для наглядности Мэтт показывает мне свою ладонь, растопырив пальцы.
Джин, покружив вокруг подноса, смотрит на Мэтта, потом на меня, морщится, явно подумывая над тем, чтобы оттяпать надсмотрщику ползадницы, но все-таки принимается за свою трапезу с таким видом, словно он король. При этом заняв такую позицию, чтобы видеть нас обоих.
Когда Мэтт, по его мнению, подходит ко мне слишком близко, тигр ревниво щурится и глухо рычит. Но мужчина не обращает на это внимания, продолжая рассказывать:
— Золотко у нас капризный и своевольный. В нашем цирке остальные тигры едят в одном помещении, они давно уже у нас, смирные, а вот этот… он просто отказывается жрать в том же помещении, что и остальные, типа особый, — хмыкает дрессировщик. — Кстати, среди них есть еще самка, ее охаживают при каждом удобном случае, но Золотко и тут нос воротит.
— А говорили, что смирный и беспроблемный, — тихо вздыхаю, бормоча себе под нос и при этом наблюдая за насыщающимся хищником.
Мэтт смеется.
— Он у нас привередливый во вкусах. — Заправив за ухо прядь волос, мужчина косится на тигра, который уже почти закончил свою трапезу и теперь хищно облизывает морду. Небрежно отодвинув лапой поднос, он вальяжной походкой направляется ко мне, при этом как бы невзначай оттеснив в сторону Мэтта, что стоит слишком близко ко мне, и снова замирает, окидывая меня выжидающим взглядом.
Вот правильно мне казалось, что не все тут так просто и радужно, как говорят! В который раз убеждаюсь, что моя интуиция меня не подводит.
И вот как бы так мне сдружиться с этим своевольным и капризным котом?
Кидаю на тигра очередной взгляд, снова восхищаясь его мощью и грацией, а потом все же переключаю внимание на мужчину, который в этот момент как раз говорит про тренировки.
— Ну что, попробуешь почистить ему зубки, а уж потом сможешь опробовать на нем свою программу дрессировки? — предлагает Мэтт. — Он как раз учится прыгать через лазерные обручи, но что-то у нас застопорилось, и этот номер постоянно приходится откладывать. Уже все способы опробовали, но он ни в какую не желает прыгать через них. Наверное, привык к старым добрым огненным кольцам, а тут в моду вошли эти лазерные обручи, которые светятся в темноте…
— Не хочет прыгать? — недоуменно приподнимаю тонкую бровь, перебивая его.
Слегка ободренный прошлым успехом, ведь зверь никак не выказал своего неудовольствия по поводу того, что я рискнул его погладить, я снова кладу руку, на этот раз на холку Джина. Ведь тигр настолько большой, что его морда находится чуть ли не на уровне моего предплечья, даже когда он сидит.
Ну да, телосложением и ростом меня природа явно обделила. И даже несмотря на то, что я активно и с самого детства занимаюсь спортом, я так и остался тоненьким и хрупким на вид. Поэтому меня обычно принимают в лучшем случае за подростка, хотя мне уже почти двадцать пять. А длинные, пшеничного оттенка волосы, сейчас забранные в высокий хвост, миловидные черты лица и страсть к неординарной одежде только усугубляют впечатление.
Но с этим я давно уже смирился. Да и не это сейчас важно.
А то, что нежелание зверя прыгать выглядит как минимум странным. Ведь лазерные обручи безопаснее огня. Огонь жжет, а если тигр заденет лазер, то ему ничего не будет. Межгалактическая Ассоциация Защиты Животных ввела эти лазерные цветные обручи уже давно, посчитав их более гуманным способом дрессировки, нежели огненные кольца.
— Неужели боится? — недоуменно бормочу сам себе, кидая невольный взгляд на замершего подле меня зверя.
Но Мэтт слышит мой вопрос.
— Да нет, вряд ли… Он подходил к лазерному обручу, чтобы изучить, вроде не боится. Просто Джин у нас опять этим выделяется. Он соглашается выполнять номера только за определенную плату… – морщится мужчина. — Но мы уже чего только не делали: и клали на противоположную сторону обручей огромный поднос с горой стейков, и Далину на стульчик сажали, это самка, тигрица. Он ни в какую не ведется. Видимо, плата недостаточно хороша, чтобы его тигриное величество согласился прыгать через обручи. Да ладно, хоть бы через один прыгнул, так нет же… А через три и подавно не соглашается. Только зубоскалит и огрызается, если пытаешься его хлыстом подстегнуть. Один раз хлыст вообще выдернул.
— Вот значит как, — задумчиво тяну, пальцами свободной руки машинально проводя по губам и прикидывая что-то в уме. — А ты привереда, оказывается.
Тихо хмыкаю, обращаясь к тигру и кидая на него насмешливый взгляд.
Услышав слово «боится», Джин вскидывает голову, взглянув на Мэтта с оскорбленным выражением… гм… морды, фыркает, высоко задирает хвост, свивая его в вопросительный знак и слегка касаясь самым кончиком моего плеча. Обычно звери хвостом, за неимением способности разговаривать, выражают много своих чувств и мыслей, и в данном случае этот его жест можно расценить по-разному: либо Джин задет интонациями Мэтта, либо он… флиртует со мной.
Но я решаю временно отложить свои догадки на потом и направляюсь к металлическому шкафчику, в котором хранятся средства для ухода за полосатыми.
Джин щерится в насмешливом зубоскале, бросая на меня, как мне кажется, игривый взгляд, и плавно растекается по полу, где и сидит, приняв горизонтальное положение. И продолжает скалиться, по-видимому, ожидая, когда его великолепные зубки начнут начищать.
Он поистине ведет себя так, будто является владыкой всея мира. И, глядя на него, в это хочется поверить. В противном случае тигр наверняка откусит голову за неугодное обращение без должного уважения. Внимательный взгляд золотистых глаз предупреждает об этом, потому что даже Мэтт в его присутствии держится несколько настороженно, хоть и ведет себя довольно раскованно, но старается не делать резких движений, чтобы не нервировать хищника лишний раз.
Ишь ты, подумать только, ну словно король! Хотя, на самом деле так и есть.
Лично я всерьез считаю, да и всегда считал, что царь зверей — это не лев, а тигр. Потому что они намного красивее, это во-первых. А во-вторых, они всегда мне больше нравились. К тому же они более величественные и благородные, что ли. Не то что это патлатое, непонятное нечто, претендующее на звание царя. Да если их с Джином рядом поставить, то лев никакого сравнения не выдержит!
Тигры и так намного внушительнее, а этот конкретно взятый и подавно тянет даже не на царя, а на бога — самое меньшее.
— Вы позволите, Ваше Величество? — насмешливо спрашиваю у развалившегося на полу тигра, опускаясь рядом с ним на колени и показывая ему щетку и тюбик с зубной пастой.
Почему-то с каждой минутой, что я провожу возле этого странного, но поистине великолепного животного, я все меньше и меньше его боюсь.
Наверное, во всем виновата эта его манера вести себя и смотреть настолько по-человечески. Вот и сейчас, поймав откровенно смешливый взгляд золотистых глаз, я думаю, что можно немного обнаглеть. Ведь надо же как-то налаживать отношения с этой зверюгой.
И я очень надеюсь, что мне не откусят палец за мою попытку пошутить. Хотя, какие шутки-то? Вот посмотришь на этого полосатого — и так и хочется поверить, что он действительно мировой властелин!
В ответ Джин вытягивает шею и облизывает мои тонкие пальцы, что держат тюбик с зубной пастой и щеткой. Мэтт, наблюдая за действиями тигра, кажется, чувствует себя совершенно лишним, потому что Джину очень легко удается делать вид, словно никого здесь, кроме меня и его самого, нет. Настоящий самец, и даже человеческий мужчина вряд ли выдержал бы с ним конкуренцию.
И Золотко явно вознамерился доказать мне это, поскольку его взгляды, насмешливые оскалы и выразительные «ужимки» его полосатого хвоста — все вместе кажутся даже не намеком на флирт, а откровенным приглашением. Причем с самкой тигр бы вряд ли вел себя так, ибо для этого у животных имеется совершенно иной, предопределенный самой природой ритуал поведения, который невозможно нарушить.
Но, наверное, Джин провел среди людей слишком много времени, на его поведение влияло чересчур много факторов, и потому в этом тигре гораздо больше человеческого, чем даже в некоторых людях.
Судя по электронному досье, что вчера прислал мне Дюк — с его старыми выступлениями и записанными программами тренировок, характеристиками и вообще всем, всем, всем, Джин отлично знает, как заставить всех зрителей обратить на себя внимание во время выполнения номера, прекрасно умеет обращаться с дрессировщиками, которые считают, что это якобы они его дрессируют, и, если ему не нравится его опекун, он просто делает все, чтобы его убрали.
Он уже просек линии отношений между людьми, а потому так легко разгадывает желания и чувства самого Мэтта, который сейчас пребывает в некотором смущении, наблюдая за заигрываниями зверя, чувствующего себя более чем свободно.
Ведь тигру пощечину за домогательства не дашь. Руку откусит.
И попробуй отказать! Или сделать вид, что не понял, на что тебе тут так откровенно намекают. Ласки шершавого языка — чересчур интимны, взгляды, бросаемые на меня — слишком призывны. И эти взгляды, пожалуй, куда выразительнее, чем если бы какой-то парень решил подойти ко мне и пригласить на свидание или предложить секс на одну ночь.
Я тихо смеюсь, прекрасно замечая все знаки внимания, а в особенности взгляды, которыми одаривает меня этот полосатый «джентльмен». И опять все мое внимание сосредотачивается лишь на нем одном, а о существовании Мэтта я банально забываю спустя некоторое время.
Вообще, рядом с этим котом я забываю буквально обо всем. Кроме него, разумеется. Потому что он весь такой холеный, сильный, красивый. И мне очень хочется запустить пальцы в его густую шерсть и прижаться как можно теснее к горячему боку. Я ведь с детства восхищаюсь тиграми, но никогда даже не подозревал, что кто-то из них сможет вызвать во мне такие чувства.
Это будто… будто я нахожусь сейчас рядом не со зверем, а с любовником по меньшей мере. Потому что его взгляды и прикосновения пушистого полосатого хвоста с этой точки зрения действительно выглядят, как самый настоящий даже не флирт, а откровенные заигрывания.
Но как я могу понравиться коту в этом плане? Я же не самка и тем более даже не женщина!
От последней мысли я даже невольно краснею, ненароком представив себе, что… Джин действительно принял меня за самку со всеми вытекающими последствиями…
Ой, нет! Лучше не думать об этом! Это же как-то странно и маловероятно, чтобы быть правдой. Может, мне просто показалось?
Тихо вздохнув, мотаю головой, чтобы избавиться от нелепых мыслей, но на практике это оказывается не так уж и просто, как представлялось. Потому что теперь мне действительно кажется, что Джин ведет себя странно и непонятно для типичного даже не тигра, а просто животного.
Хотя, мне, наверно, стоило уже понять, что этот полосатый далеко не самый обычный.
— Ну ладно, хватит дурачиться, — встряхнувшись, обращаюсь к этому наглому коту, который в данный момент пушистым хвостом мягко оглаживает мое бедро.
И его прикосновение я чувствую даже через кожаные штаны. И почему-то это заставляет меня вновь невольно покраснеть.
— Давай, тебе нужно почистить зубы, — делаю еще одну попытку договориться с тигром, только сейчас запоздало замечая, что мы в комнате остались одни.
А? Мэтт уже ушел?
Странно, я и не заметил…
========== Часть третья ==========
Я держу тебя клыками за загривок,
Вырываешься? Не стоит. Я сильнее.
Порычи. Но не сердито, а игриво,
Поиграй, а я откликнусь, я сумею.
Этот запах так пленителен и сладок,
Эта огненность расцветки манит взоры…
Мы сольёмся в полутьме ночного сада
В бело-рыже-полосатые узоры.
Жаркой яростью глаза горят, как угли.
Да уймись, я не проситель, а Владыка.
Скоро вздрогнут растревоженные джунгли
От победно-торжествующего рыка…
Джин дает мне почистить ему зубы, при этом измазав всю мою руку зубной пастой. Теперь из его пасти пахнет не сырым мясом, а мятой и почему-то вишней.
Пока я чищу ему зубы, коварный тигра не перестает тереться об меня хвостом и плечом, незаметно вдруг улегшись чуть ли не в клубок вокруг меня — так, чтобы касаться жарким телом моего бедра. Он не сводит взгляда с моих рук и терпеливо скалится на протяжении всей процедуры, по окончании которой бросает на меня уже откровенно похотливый взгляд, от которого по всему моему телу невольно пробегает мелкая дрожь.
Я и боюсь, и возбуждаюсь одновременно, мысленно уговаривая себя, что ничего Джин мне не сделает, он же животное, а не человек, и все эти его заигрывания не более чем обычный флирт зверя: такое часто случается между дрессировщиком и его питомцами.
Но для тигра, кажется, не остается незамеченной моя реакция на его прикосновения и ухаживания. И когда я поднимаюсь, чтобы убрать тазик с водой обратно на стол, Джин просто подходит сзади, сунув любопытный, чуть влажный нос под мою рубашку и жилетку, мазнув по пояснице горячим шершавым языком.
Честно?
В первые мгновения я откровенно оторопел, когда вдруг ощутил прикосновение влажного и шершавого языка к коже, от которого по телу растекается волна теплой дрожи, что мягко и щекотно, совсем как лижущий меня теплый язык, стекает вдоль по позвоночнику и почему-то распространяется ниже, в пах, где неожиданно сладко и томительно тянет.
Джин же сопит, тихонько отфыркиваясь, и отстраняется, решив попробовать спереди. Он зря времени не теряет, и его ухаживания плавно перетекают в стадию «тащим пассивчика в постельку».
И мое мнение на этот счет, похоже, совершенно не учитывается. Влажный язык прикасается к моему плоскому животу, проводя полосу вверх до самой груди — и рубаха натягивается, ведь жилетка расстегнута. При этом Джин издает тихое, ласковое урчание, но я просто уверен, что если попытаюсь хоть раз взбрыкнуть, тогда он точно зарычит. Пока же я не предпринимаю попыток к сопротивлению, он продолжает быть ласковым и учтивым, пытаясь устранить преграду в виде одежды.
Впрочем, все происходящее оказывается настолько неожиданным для меня, что мне и в голову не приходит как-то сопротивляться или реагировать на наглые действия кота, который явно вознамерился меня… э… раздеть?
— Эм… Эй… Джин, ты… подожди минутку…
Я вдруг прихожу в себя, осознавая, что происходит, в каком именно положении я нахожусь, и пытаюсь как-то урезонить разошедшегося тигра, невольно отступая назад.
Что с моей стороны оказывается явной ошибкой.