Истель тем временем оглядела Дитра, а потом вновь отвернулась к пролому и проговорила:
- Все будет зависеть от того, сколько здесь дермаков, Черноглазый. Нам нужно точно узнать это, а потом уже планировать обратный путь.
- А что если мы проследим за ними? – предложила Торн. – Если мы незаметно подберемся вплотную к ним, когда они все выйдут из-под земли и направятся через лес? Колонну на марше считать удобнее, чем бивак.
- И как же ты собираешься незаметно к ним подобраться, Торн дель Каэрос? – с интересом взглянул на нее Рольх. – Ты же помнишь, некоторые из дермаков охотятся по запаху. Они запросто почувствуют твое приближение.
- Они ничего не почуют, если я буду в волчьей шкуре, – пожала плечами Торн. – Тогда от меня будет пахнуть зверем, и это не вызовет у них никаких подозрений. К тому же, на четырех ногах я и передвигаюсь быстрее.
Эней давно подозревала, что помимо Лэйк в становище Сол есть и другой сальваг, – представитель древней расы оборотней, чья кровь за долгие тысячи лет перемешалась с кровью анай, – но никогда не думала, что этим сальвагом окажется именно Торн. Дочь нынешней царицы Дочерей Огня была несносной, постоянно нарывающейся на неприятности бхарой, с жутким характером и вечной недовольной рожей, которую так сильно всегда хотелось повозить по щебню, что аж руки чесались. А потом вдруг выяснилось, что она еще и сальваг. И что нимфа Найрин, которую Торн долгие годы травила и гнобила за то, что она не от крови анай, влюблена в нее и оказывает ей постоянные знаки внимания, и у них, вроде бы, даже что-то сложилось. Впрочем, по сравнению с информацией про Кренен, это все было просто ничем. Судя по всему, Эней разучилась удивляться на всю оставшуюся жизнь.
Истель молчала, обдумывая слова Торн. Рольх бросил на нее короткий взгляд и негромко проговорил:
- Это не самое плохое предложение, арико. В любом случае, делать нам здесь больше нечего. Нужно подсчитать численность войск и как можно скорее уходить. Время не ждет.
- В этом ты прав, брат мой, – задумчиво проговорила Истель, не сводя глаз с выбирающихся из-под земли тварей. – Время не ждет.
Вдруг она резко выпрямилась, едва не рухнув вниз, прямо в пролом в стене. Из-под носков ее туфель сорвалось несколько мелких камушков, с шуршанием устремившихся вниз с края платформы на площадь далеко внизу прямо у подножия башни. Рядом точно так же вздрогнул Рольх.
- Что происходит? – сразу же напрягся ведун Дитр, нахмурив черные брови.
- Они Соединились! – прорычал Рольх, и вот сейчас в голосе его звучала неприкрытая ярость. – Это Найрин!
- Они внизу башни, – приглушенно выдохнула Истель. – Быстрее! Остановите их!
Эней бросила короткий взгляд на Эрис, а та только кивнула, а потом растворилась в камне стены. Зрелище это было крайне странным: секунду назад она просто стояла на месте, а потом шагнула к стене, прикрыла глаза, ее тело слилось с камнем и исчезло, как не бывало. Сейчас она должна была мчаться вниз прямо через толщу стен, став их частью и каким-то образом проваливаясь сквозь них. Эней видела это не первый раз, но все равно только ошарашено заморгала. Привыкнуть к возможностям эльфийской крови Эрис было крайне сложно, даже если наблюдал их всю свою сознательную жизнь.
Она зазевалась у самого выхода с площадки и едва не покатилась вниз, когда Торн оттолкнула ее, первой устремившись по лестнице вниз. Ее сапоги громко застучали по старым пыльным ступеням. Стараясь не отставать, Эней побежала следом за ней. Теперь становилось понятно, почему Торн все время крутила головой. Эней даже и не заметила этого: на смотровой площадке отсутствовала нимфа Найрин, которую Торн без памяти любила. Правда о прошлом анай была настолько тяжелой, что мысли в голове разбредались как кисель, и ей как-то не до того было, чтобы подсчитывать, кто пошел с ними, а кто нет. Нужно было сосредотачиваться на чем угодно, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, и этим чем-то для Эней стало море.
А вот теперь, когда длинные ноги отмахивали ступень за ступенью винтовой лестницы в центре башни, Эней задумалась, и нахмурилась еще сильнее. Внизу-то остались Лэйк, первая их отряда, и Тьярд, царевич вельдов. А потом еще и Найрин, бывшая Боевой Целительницей и способная Соединяться с обоими Источниками, за ними ушла… Неужели эти двое сцепились, чтобы один на один наконец-то решить вечный спор между анай и вельдами? А Найрин взяли для того, чтобы она излечила раны победителя? И если да, то кто сейчас победил?
Одна мысль о том, что проклятый вельд мог зарезать Лэйк, заставила Эней бежать еще быстрее. Лэйк была младшей перекрестной сестрой Эрис, и с ней они тоже дружили с самого детства. За нее Эней порвала бы любого голыми руками. Пусть только проклятый вельд попробует тронуть ее, пусть только волос с ее головы упадет! Ярость взметнулась черной горячей волной, и Эней не стала загонять ее обратно. Слишком уж был тяжел шок от полученной информации. Если они были представителями одного народа, если две тысячи лет анай сражались с собственными братьями, то ей уже было на все плевать. Пусть вельд получит по заслугам. Они ведь с Лэйк клялись не драться до тех пор, пока не узнают в Кренене истину, которую им так хотели рассказать Анкана. Ну так вот, они ее узнали, и больше их ничто не держит. А это значит, что они могут решить все это раз и навсегда здесь, на развалинах Кренена. И победа будет вовсе не на стороне вельдов.
Впереди мелькала широкая спина Торн. Она опережала Эней всего на несколько метров. Позади слышался громкий топот и голоса остальных членов отряда, а также грязные ругательства, что сыпались с, казалось, созданных для поцелуев пухлых губок Саиры. Она неслась прямо за спиной Эней и покрывала Лэйк такими проклятиями, что Эней начала ухмыляться, а потом и хихикать. С этой девахой у Лэйк было то самое, что называлось: столкнулись рогами два барана. Влюбленные друг в друга до одури, они продолжали постоянно изводить друг друга и ерничать, и Саире это удавалось гораздо лучше, чем Лэйк. Впрочем, вряд ли бы кто-то справился в этой ситуации лучше ее. Насколько знала Эней, у Лэйк в прошлом женщин было очень много, но ни одна из них так и не смогла завоевать ее сердце. А вот эта, колючая и надоедливая, как заноза, – смогла.
От резкого спуска и постоянного кружения по изгибающейся лестнице, перед глазами потемнело и помутилось. Ноги то и дело соскальзывали с отбитых от катаклизма и раскрошившихся от древности краев ступеней, и Эней несколько раз едва кубарем вниз не покатилась, придерживаясь руками за шершавый камень стен. Лестница была широкой: и десять человек в ряд бы прошли, но идти можно было только совсем вплотную к внутреннему краю. С внешней стороны в стенах башни виднелись проломы, полы прохудились и зияли вывернутыми кирпичами, за которыми далеко внизу просматривалась площадь. Анай-то падать было нипочем: раскрывай себе крылья за спиной да лети, вот только вся суть операции состояла в том, чтобы враги не заметили их присутствия. А так с огнем за плечами их будет видно издалека как на ладони. И тогда они уж точно не смогут уйти тихо.
К тому моменту, как они достигли самого нижнего этажа башни, Саира вконец запыхалась ругаться, а Эней уже хохотала во весь голос. Нервное, наверное, – подумала она. Во всяком случае, ярость ушла прочь, осталась лишь удаль и горячее желание драки. Она только ждала возможности увидеть это: как Лэйк с Тьярдом фехтуют на длинных тяжелых копьях, и тогда останется лишь выхватить из ножен на поясе меч и развернуться навстречу бегущим вслед за ними по ступеням вельдам.
Только вместо этого, влетев в пустой зал в самом низу башни, она резко затормозила и замерла, забыв как дышать. Зал освещал лишь небольшой рыжий костерок, который они разожгли перед уходом. Вокруг него лежали их нехитрые пожитки, чуть в стороне стояли лошади Анкана, свернулись клубками четыре гигантских ящера макто, на которых летали вельды. Но взгляд Эней привлекло другое.
Из черной арки прохода, ведущего куда-то в подвалы башни, выходили, поддерживая друг друга, двое. Видно их было плохо, темнота скрадывала очертания, но что-то в них было не так. Слишком громоздкие фигуры, слишком скованные движения. Они брели медленно, волоча друг друга и держась на ногах только благодаря плечу соседа. А потом они выступили на свет, и рот у Эней открылся аж до пола.
Лэйк была не слишком хороша собой. Длинный подбородок и прямые черные брови делали ее лицо грубоватым, но все это скрашивали глубокие, выразительные, голубые будто рассветное небо глаза. Ее черные волосы уже порядком отросли и сильно спадали на лоб, короткий хвостик на затылке, как и у всех анай, тоже заметно удлинился и сейчас был переброшен через плечо вперед. На груди ее коричневой формы расплывалось большое кровавое пятно, и была прореха, но раны под ней Эней не увидела. Точно такая же прореха была на груди кожаной черной куртки царевича Тьярда, который поддерживал ее под плечи. Почти того же роста, разве что немного пошире в плечах, он был ладно сложен и красив. Его черные волосы свободно падали на спину, лишь на висках перевитые в косички, затянутые кожаными лентами. Лицо у него было открытым и мужественным, с правильным носом и широкими бровями, с темно-зелеными, почти как у нимфы, выразительными глазами. Издали эти двое запросто могли бы сойти за брата и сестру, если бы у анай были братья, а у вельдов – сестры. Теперь есть, – рассеяно напомнил внутренний голос, но Эней было уже не до этого.
Оказывается, удивляться она еще не разучилась. Даже не просто удивляться, а абсолютно не понимать, что видят ее собственные глаза и почему оно так. За спиной у Лэйк были крылья. Нет, не огненные перетекающие и меняющие очертания крылья, что были у всех Дочерей Огня, к клану которых принадлежала Лэйк. А огромные, птичьи, пернатые крылья с длинными перьями аж до пола, коричневые с черным краем, как у горных орлов, что водились высоко на пиках над становищем Сол. Точно такие же горбились и за спиной Тьярда; он то и дело выворачивал голову через плечо и смотрел на них огромными глазами, едва не падая при этом.
Из-за их спин из-под арки прохода вышли одетая целиком в белое Боевая Целительница Каэрос Найрин и Эрис. Эльфийка улыбалась, как-то задумчиво и тихо, лицо нимфы вытянулось, а огромные изумрудные глаза не отрывались от Тьярда с Лэйк. Ее ослепительно-белый ежик волос покрывала пыль и частички паутины, а черное око татуировки во лбу казалось сейчас пятном сажи.
Впрочем, такая реакция была не только у них.
- Бхара! – проворчала сквозь зубы замершая на шаг впереди Эней Торн, а выбежавшая из-за спины Эней Саира во весь голос рявкнула:
- Твою ж мани!.. Что это?!
- Крылья, – хрипло ответил Тьярд, взглянув на нее. Глаза у него были огромные, полные какого-то совершенно невыносимого сияния, словно он был не совсем в себе. – Это крылья!
- Это-то я вижу, не слепая все-таки! – громко фыркнула Саира. – Но, раздери вас бхара, откуда у вас это? И как это убрать?
- Боюсь, никак, – хмуро буркнула Лэйк, дернув плечом. Длинные перья мазнули по толстой пыли на плитах.
- Твою ж!.. – вновь выдохнула Саира.
Потом в помещение спустились вельды. Все они застывали наверху лестницы, огромными глазами глядя на Тьярда и несмело спускаясь вниз. Вид у них был такой, словно они узрели божество во плоти. Следом за ними вышли и Анкана. Эней вывернула голову, чтобы посмотреть на их лица и позлорадствовать. Наконец-то, хоть что-то разбило их твердокаменное спокойствие. Взгляд Рольха стал ищущим и голодным, Истель широко распахнула глаза, осматривая со всех сторон стоящих перед ними крылатых людей.
Впрочем, она же и оправилась первой. Нахмурившись, Дочь Ночи глянула через плечо Лэйк на стоящую позади нимфу, и гневно заговорила:
- И о чем ты думала, когда Соединялась? Я же сказала тебе, и не один раз, что если ты это сделаешь, ведуны стахов нас почуют!
- Я должна была это сделать ради моей сестры, – тихо проговорила Найрин.
- Неужели ты не понимаешь, что твои действия ставят под угрозу весь отряд? Что стахи вот прямо сейчас уже могут готовиться ударить по башне?! – ярость сквозила в голосе Истель, неприкрытая и кипучая, будто пламя. – Почему нельзя хоть раз послушать нас?! Мы не хотим вам зла! Все, что мы хотим, это спасти вас, а вы только и делаете, что постоянно подвергаете нашу миссию опасности!
- Подожди, арико, – негромко проговорил Рольх, кладя ей руку на плечо.
- С какой стати? Эта девчонка едва не погубила нас всех только что! И еще неизвестно, чем это все закончится!
- Думаю, она спасла нас всех сейчас, – Рольх взглянул на Истель, и что-то такое было в его взгляде, что она как-то сразу сникла. Подняв голову, Сын Ночи требовательно посмотрел на Найрин: – Расскажи нам, что только что произошло. Я не понял, что за рисунок ты создала, но догадываюсь, что именно он стал причиной вот этого, – Рольх указал на крылья за плечами Тьярда и Лэйк.
Бросив недовольный взгляд на Истель, Найрин пожала плечами и заговорила:
- Когда Лэйк и Тьярд не пошли с нами наверх башни, я почувствовала неладное и решила вернуться. Я нашла их внизу, в подвалах Башни, где все и началось. Именно там, в небольшом помещении, из которого только один выход наверх, царица Крол, судя по всему, и вела свои эксперименты по улучшению народа гринальд, в результате которых все женщины-Орлы потеряли крылья. Тьярд и Лэйк выбрали это место для сражения, посчитав, что оно достаточно символично, чтобы закончить все там. – Она вновь бросила косой взгляд на их крылья, и продолжила: – Они сражались, стоя на древнем символе анай, шестиконечной звезде, выложенной в полу. Лэйк попросила зажечь огонь, который создают наши Способные Слышать во время религиозных церемоний клана Каэрос. В этом огне мы купаем наших дочерей, чтобы им было не страшно пламя, в нем же мы получаем и свои татуировки, означающие принадлежность к клану и касте. С его помощью Богиня дает нам крылья. – Найрин запнулась и зло сощурилась. Ей знание того, что Богинь, которых анай почитали превыше всего, на самом деле не было, далось очень тяжело. Впрочем, оно одинаково тяжело далось всем им, легло пудовым ярмом на плечи и все без конца тянуло к земле. – Я зажгла это пламя, а Тьярд и Лэйк сошлись в поединке. Через некоторое время они ранили друг друга и повалились в это пламя. Потом что-то случилось… Огонь вышел из-под моего контроля и объял их, а потом пала тьма. И остались они, с крыльями за плечами.
- Ты можешь показать мне рисунок? – Рольх смотрел на нее во все глаза, на лице его отражалась жажда умирающего в пустыне человека.
- Это священный для анай рисунок, – покачала головой Найрин.
- Создатель! – едва не вскричал Рольх. – Да ты понимаешь, что, возможно, нашла тот самый рисунок, который смог бы сделать анай и вельдов едиными? Вновь сделать их одним народом! Исправить то, что когда-то сотворила с ним своей алчностью и гордыней Крол! Искупить вашу вину!
- Нашу вину? – Найрин горько усмехнулась. – Да, естественно, затеяла этот опасный эксперимент Крол, как и было сказано на той плите, – она кивнула головой через плечо туда, где у выхода из башни высился постамент с начертанными на нем буквами, какой-то час назад уничтожившими всю веру, обычаи и традиции анай. – Но и остальные виноваты не меньше. Почему ее муж, царь Неба Альгар, не сделал ничего, чтобы лишить ее власти сразу же, как только он понял ее замысел? Почему ничего не делала знать и простой народ, как всегда глухо молча, сидя в стороне и надеясь, что беда обойдет их стороной, что придет кто-то сильный и спасет их, а им не нужно ничего делать? Почему никто не судит их за их бездействие, равнодушие и глупость, которая в той же мере привела гринальд к уничтожению, как и гордыня самой Крол? – глаза нимфы горели яростью. – Если вы хотите судить, Анкана, то судите всех, честно и справедливо. Вельды виноваты ровно так же, как и мы.
- Закрой рот, поганая отступница!.. – заорал было Лейв, но царевич бросил на него ледяной взгляд и тихо сказал:
- Успокойся, Лейв. Она права.
- Что? – словно не веря своим ушам, выдохнул стоящий рядом с Лейвом Бьерн, сейчас похожий на подраненного медведя.
- Она права, – твердо повторил Тьярд. – Вместо того, чтобы сразу же противопоставить что-то Крол, наши предки молчали. Вместо того, чтобы без устали искать возможность вернуть женщинам крылья, мужчины гринальд махнули на все рукой и ушли прочь, бросив их умирать в разрушенном городе. Вместо того, чтобы сохранить своих женщин в живых и попытаться вылечить их и их потомство, наши предки позволили им умереть от тоски, всем, что остались в Кренене и не ушли с Крол скитаться по равнинам Роура. Больше того. Наши предки возненавидели женщин за это и провозгласили мужское общество, не нуждающееся в них.