- Тьярд… – тихо начал Бьерн.
- Бьерн, – с вызовом взглянул на него царевич, не став дослушивать до конца. – Как зовут твою мать?
Тот в ответ захлопал глазами.
- Я не понимаю, какое это имеет отношение…
- Я задал вопрос, вельд. Как зовут твою мать?
- Илху, Сын Неба, – глухо проворчал Бьерн, опуская голову.
- Она жива?
- Я не знаю, – еще тише ответил он.
- Ты даже не знаешь, – Тьярд горько усмехнулся, а потом оглядел своих людей. – Посмотрите на то, что с вами сделала ваша гордыня и глупость. Прошло две тысячи лет, а вы перенесли ненависть к когда-то загубленным Крол и вами праматерям на женщин-кортов, которые совершенно ничего не сделали вам кроме того, что верят в вас, как в Богов! Вы даже не знаете, живы ли ваши собственные матери! В то время, как многие из них, – необыкновенные, сильные, мудрые и вызывающее глубокое уважение женщины, равные вам, которым место рядом с вами. – Он покачал головой, потом тяжело вздохнул. – Я заблуждался и не видел истины. Я был слепым и жестоким дикарем, таким же, как и вы все. И лишь один вельд во всем Эрнальде изо всех сил всю свою жизнь пытался исправить все то, что мы натворили. Вернуть в наш город любовь и преданность, уважение, единство. Хранитель Памяти все эти годы не жалел себя, не оглядывался по сторонам, а делал свое дело, пытаясь достучаться до тысяч оглохших, казалось бы, навсегда сердец. И сейчас он победил. Мы и анай – один народ, одинаково виновный в нашей общей беде. И исправлять ее нам тоже вместе.
- Но… – начал Бьерн, но Тьярд резко поднял одно крыло.
Это явно было сложно для него. Он вздернул крыло слишком сильно, и его качнуло в бок, едва не свалив с ног. Но царевич удержал равновесие, а его жест подействовал, заставив остальных вельдов замолчать, круглыми глазами глядя ему за плечи. Судя по всему, до них еще не дошло окончательно, что только что тут произошло.
Серьезно оглядев их, Тьярд договорил:
- Это – залог того, что мы искупили свою вину. Крылья, которые мы потеряли, теперь снова за нашими плечами. Нашим народам не нужно больше страдать без неба, не нужно сражаться до последней капли крови, пытаясь уничтожить друг друга. Теперь мы можем, наконец, стать теми, кем когда-то были, вернуть силу, давно потерянную. И я не позволю никому отнять у нас надежду, которую мы с таким трудом обрели. – Он оглядел своих людей твердым взглядом, убеждаясь в том, что его слова дошли до каждого, а потом громко проговорил: – Как только я вернусь в Эрнальд, я буду добиваться заключения мира с анай раз и навсегда, отмены института священных походов и установления мирных взаимоотношений. Хватит нам уже убивать друг друга.
- А твой отец, Сын Неба? – прищурился невысокий синеглазый любовник царевича Кирх, внимательно разглядывая Тьярда. – Он же живет священными походами. Война в его крови и плоти.
- Мой отец выслушает меня, – взглянул на него Тьярд. Вид у него был решительным. – А если не согласится, тогда я вызову его на поединок и займу трон по праву крови. Все изменилось, настает новая эпоха тяжелейших испытаний, в которую вельды войдут едиными и сильными, вернувшими себе потерянную память и крылья.
Что-то было такое в его словах, что даже Эней заслушалась. Потом Сын Неба повернул голову к Лэйк и спросил ее:
- Анай согласятся заключить с нами мир?
- Я сделаю все для того, чтобы это получилось, – проворчала в ответ та.
Эней оставалось только покачать головой. Анай ненавидели кортов едва ли не так же сильно, как и ондов, хоть те никогда и не захватывали их земель. А во главе клана Каэрос, из которого происходила сама Лэйк, стояла царица Ларта, помешанная на священной войне против кортов, и ее убедить в необходимости мира уж точно ни при каких обстоятельствах не получится. Словно нарочно кто-то, следящий за ними сверху, поставил во главе двух противоборствующих войск одержимых войной фанатиков и толкал их навстречу друг другу, используя для этого любые средства. Вот только был и свет, как первый лучик солнца, пробивающийся сквозь тучи сразу после грозы.
Сейчас этот свет стоял прямо перед Эней. Лэйк и Тьярд, поддерживающие друг друга, крылатые и решительные. Они были молоды, и за их плечами сиял весь тот жар и пыл юности, что не боится ничего на свете, даже самой смерти. И глаза у обоих горели неистовым пламенем, глядя на которое Эней чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, у вас и хватит сил на это. На то, чтобы изменить тысячелетнюю историю. Эней широко ухмыльнулась, а вслух сказала:
- Ну что ж, раз ты достаточно ненормальна для этого, Лэйк, то я поддержу тебя. Только чтобы это все провернуть, тебе придется зарезать Ларту.
Эней засмеялась, но никто не поддержал ее, и смех сам собой потух. Лэйк подняла на нее свои невероятные глаза и тихо проговорила:
- Я зарежу ее. Как только вернусь.
В помещении повисла полная звенящая тишина. Что-то такое было в словах Лэйк, что Эней поняла – и правда зарежет. Богиня, она ведь действительно родилась для того, чтобы стать царицей. Мысль эта была странной. Эней знала Лэйк с детства, они росли вместе, вместе взрослели, вместе учились, влюблялись и сражались. И теперь эта немногословная, неулыбчивая, упрямая девочка собиралась бросить вызов Ларте, той самой Ларте, что была самой сильной разведчицей среди всех Каэрос, которую не осмеливались вызывать на бой даже убеленные сединой ветераны, для которых меч был продолжением руки.
Эней только покачала головой. Она открыла рот, чтобы отшутиться и хоть немного разрядить атмосферу, но тут стену башни над ними сотряс тяжелейший удар. Словно чья-то гигантская рука подхватила с земли скалу и швырнула ее в каменное строение. Башня содрогнулась снизу доверху, с потолка посыпалось каменное крошево, пыль и остатки штукатурки. Макто рывком очнулись ото сна и подняли узкие головы на длинных шеях, недоверчиво глядя по сторонам.
- Ну что ж, как я и говорила, – в голосе Истель звучала горечь. – Ведуны-стахи почувствовали, как ты Соединялась. И буквально через несколько минут они будут здесь.
Второй громогласный удар сотряс башню, и Эней хмуро положила руку на рукоять меча. У нее не было дара Богинь, не было способностей к Соединению, не было крови сальвага. Но она будет защищать Эрис до последнего вздоха любой ценой и не даст ни одной черной твари и пальцем коснуться ее.
====== Глава 2. Во тьме ======
- Надо уходить, – проворчал Рольх, почти бегом устремляясь мимо застывших от неожиданности членов отряда к разложенным у костра вещам. – Собирайтесь немедленно!
- А мы разве не дадим бой? – взглянула на него Найрин. Вид у нее был решительный: на щеках показались желваки, татуированное око Великой Мани Эрен во лбу тревожно хмурилось.
Эрис невольно улыбнулась, глядя на нее. Иногда ей казалось, что этой девочке вообще все ни по чем. Еще час назад она безутешно рыдала, услышав о том, что Небесных Сестер не существует, что великая прародительница анай Крол – не более, чем обезумевшая от гордыни и власти ведьма, уничтожавшая собственный народ. Но теперь, когда пришла беда, Найрин взяла себя в руки за какие-то секунды и готова была сражаться, защищая жизнь своих сестер. Вот она-то, несмотря на свое происхождение, – истинная анай, – подумалось Эрис. Как странно Ты выражаешь Свою волю, Огненная! Из той маленькой перепуганной девчушки, которую мы впервые увидели пятнадцать лет назад, выросла настоящая львица с огненным сердцем, бесстрашная и сильная. Настоящая анай, даже если и не существует больше того, что нас делает анай, – Тебя, Грозная.
- Их гораздо больше, чем нас, – отрывисто бросил через плечо Сын Ночи, быстро увязывая свои одеяла в узел. – Дитр не сражается, а ты очень устала. Мы не справимся, нужно уходить.
Еще один сильнейший удар сотряс всю башню до основания. Эрис моментально выдохнула весь воздух из легких и освободила разум. Ощущение это было странно прохладным, приятным, спокойным. Мир пророс в ней зеленым ростком, распустился тугим бутоном наружу, и она стала всем. Эрис ощущала под своими ногами полы башни, видела и слышала находящихся рядом с ней людей, но одновременно с этим она была и самой башней, камнем, из которого та была построена, и сквозь щели в ее теле гуляли холодные ветра, а над самой обломанной вершиной кружились облака.
А еще она ощутила стахов, что приближались к башне со всех сторон, взяв ее в кольцо. По ощущениям они походили на диких зверей: голодные волки, медленно подкрадывающиеся к добыче, только во много раз страшнее, потому что способны были Соединяться с Источниками. Семнадцать черных теней летели к башне на кожистых крыльях, как у летучих мышей, и ветер развевал их черные волосы, резал раскосые глаза. Двое из них были очень сильны, почти как каждый из Анкана, и они-то, еще издалека, били по уязвимым точкам в конструкции башни, швыряя огненные шары в прохудившиеся от старости, полуобвалившиеся пролеты этажей. Эрис чувствовала, как дрожит каменная кладка, как мощнейшие вибрации расшатывают в пазах обросшие мхами и плесенью тяжелые валуны. Башня пока стояла, но в любой миг она могла обрушиться прямо на головы отряду.
- Мы пойдем через Грань? – донесся до нее голос нимфы.
- Нет! Через Грань нельзя. Они засекут точку выхода и последуют за нами, – отозвался встревоженный голос Истель.
- Тогда как же нам выбраться отсюда? – глухо спросила сестра, а следом за ней загомонили вельды, наперебой предлагая вылететь на макто или дать бой ведунам в небе.
Но это все было не то. Им нужен был выход отсюда, такой, чтобы за ними точно никто не последовал. Эрис расслабилась еще больше, отпуская все прочь, и обратила свой взор вниз, под башню. Там должны быть еще ходы, помимо зала, в котором только что случилось чудо. Ведь Крол вместе с ее сторонниками каким-то образом удалось покинуть осажденную мужчинами-гринальд башню и выйти из города.
Ход нашелся почти сразу же. Неприметная дверь в левом углу помещения, за которой начиналась узкая винтовая лестница вниз, в подвалы. Эрис нахмурилась. Это не то, там не смогут проползти макто, слишком уж они велики для этого лаза.
Еще один мощнейший удар обрушился на стены башни, и она застонала, словно старое дерево, в которое попала молния. С потолка посыпались уже крупные каменные блоки, за эти две тысячи лет изрядно расшатавшиеся в кладке. Не думая, Эрис изменила потоки воздуха, и ураганным порывом ветра блоки отбросило в сторону, не дав им упасть прямо на головы спутникам. Впрочем, сосредотачиваться на обороне она не могла. Пусть сражаются Анкана, ей нужно как можно быстрее найти выход.
Искомый проход нашелся почти сразу же. У западной стены в полу был широкий люк, за которым начинался длинный плавный спуск пандуса. Эрис проследила за ним почти что до самого конца, едва не потеряв связь с телом: настолько длинным был тоннель. Заканчивался он у самого морского берега, где-то у причалов. Видимо, по нему когда-то подвозили товары купцов прямо из порта внутрь Небесной Башни. Насколько Эрис могла судить, проход был достаточно широк, чтобы пролез макто, и при этом его ничто не перегораживало. Там, правда, было какое-то очень нехорошее место, которое настораживало Эрис: прямо у выхода из прохода в самом порту. Но исследовать его более тщательно она не решилась: на это не было времени, к тому же, из-за гигантского расстояния могла прерваться связь с телом. Решив, что они вполне смогут разобраться с этим по дороге, Эрис осторожно вернула сознание внутрь тела и открыла глаза.
Все стало совсем плохо. Башня дрожала уже от самого основания и до верхушки, все помещение заполнило облако пыли, дышать было тяжело, да и в глаза набился песок. Макто гортанно вопили от ужаса, укрывая кожистыми крыльями головы от сыплющихся на них мелких камней, вокруг метались анай и вельды, быстро собирая свои вещи. А Анкана стояли в центре зала, спина к спине. Эрис своими эльфийскими глазами видела расходящиеся от них волны энергии Источников Богинь: серые пульсирующие жгуты, что впивались в стены, удерживая на месте ходящий ходуном потолок. Только этого было недостаточно. Как только стахи подлетят достаточно близко, они смогут ударить по башне так, что ничто уже не удержит ее от падения.
- Я нашла выход отсюда! – крикнула Эрис, перекрывая грохот падающих камней и натужное гудение башни. – Скорее, к западной стене!
Казалось, ее услышали. Рывком кивнула Лэйк, забрасывая на плечи два узла, – свой и Саиры, и подталкивая ту в западную часть помещения. Выкрикнул что-то Тьярд, почти что вися в воздухе на поводьях бешено мотающего головой макто, который рвался в сторону открытых дверей на заросшую деревьями городскую площадь. Крылья за спиной царевича болтались словно у неоперившегося птенца, что только-только выпал из гнезда и пытается взлететь обратно.
Остальные вельды тоже ухватились за поводья своих ящеров, только это не слишком помогало. Макто были огромными, метров пять длиной, с гигантскими кожистыми крыльями, как у летучей мыши, с роговыми выростами на крыльях, шее и голове с узкой зубастой мордой. Все их тело покрывала толстая чешуя темных цветов, а короткие кривые лапы заканчивались мощными когтями, которыми сейчас ящеры отчаянно цеплялись за плиты пола, пытаясь не дать вельдам оттащить себя вглубь помещения, где камни с потолка сыпались особенно сильно.
- Скорее! – рявкнула издали Саира.
Эрис обернулась туда. Лэйк древком нагинаты пыталась сбить толстенный замок на старом люке в полу, а Саира держала их вещи, укрывая лицо рукавом от поднявшейся в воздух пыли. Подхватив с пола свой мешок, Эрис бросилась к ним.
Один за другим вельды умудрились успокоить беснующихся ящеров. Макто вдруг переставали дергаться и издавать пронзительные каркающие крики, застывали на месте, глядя на своих наездников круглыми золотыми глазами. Вельды при этом выглядели крайне сосредоточенными. Эрис не первый раз уже видела, как они используют то, что называли даром их бога Иртана. Для ее эльфийских глаз это походило на золотое сияние, вырывающееся у них прямо из груди, оттуда же, где у анай находился центр с крыльями Роксаны. У кого-то из вельдов свечение было совсем тусклым, например, у Кирха, возлюбленного царевича, в то время как у самого Тьярда эта точка сияла будто маленькое солнышко, заключенное в клетку из ребер. Эрис прищурилась, внимательно разглядывая царевича. Возможно ли, что дар Иртана вельдам и дар Роксаны анай имели одну и ту же природу? Возможно ли, что это тоже – следствие эксперимента обезумевшей Крол?
- Ты чего застыла, Эрис? – проорала ей в ухо Эней, ухватывая ее за рукав и подталкивая в сторону люка в полу. Вид у нее был крайне встревоженным. – Давай скорее! Здесь сейчас все рухнет к бхаре собачьей!
Эрис обернулась. Лэйк удалось пробить древком из железного дерева древние, но все еще прочные двери люка, она рывком распахнула обе створки, и глазам Эрис открылся широкий пыльный проход, плавным скатом уходящий во тьму. Саира уже была внутри, следом за ней вбежали Найрин и Торн, ведя в поводу упирающихся и громко ржущих лошадей Анкана. Следом поспешили вельды; гигантские макто, переваливаясь на кривых лапах, неуклюже ползли за ними, низко пригнув головы вперед, чтобы не цепляться за потолок тоннеля рогами.
Лицо Эней, стоящей рядом с ней, было покрыто толстым слоем пыли и сажи. Пепельными стали и огненно-рыжие кудри, ровной шапочкой облепившие голову, а кучерявый хвостик на затылке, как у всех остальных анай, почти что превратился в лисий: самый его кончик был вымазан в побелке. На пыльном лице ярко горели два зеленых, будто летняя трава, глаза, и в них была тревога и любовь. Почему-то именно сейчас они напомнили Эрис другие глаза, чуть более светлые, с серыми крапинками на дне, – глаза ее Тиены, царицы Нуэргос. Еще совсем немного, и я вернусь к тебе, нареченная моя! И нас ничто уже не разлучит. Кивнув, Эрис побежала во тьму прохода следом за Эней.
Последними ступали Анкана, медленно пятясь из рушившегося зала и кое-как удерживая крошащиеся потолки. Камни теперь падали вниз дождем, не только мелкая щебенка и пыль, но и огромные глыбы, от тряски и взрывов окончательно выскочившие из удерживающего их два тысячелетия раствора. Эрис еще успела поверх плеча Истель увидеть, как мелькает за цветным витражом стекла черная фигура стаха, издали похожая на гигантскую летучую мышь. А потом грохот стал невыносимым, едва не выбив ей ушные перепонки, и вся башня с натужным хрипом рухнула вниз.