- …это важно! – Гарри ржал так, что чуть не упал с кровати. Люциус косился неодобрительно, но в уголках его рта пряталась улыбка. Отсмеявшись, Гарри сел на кровати.
- У меня встречное предложение.
- Какое же?
- Пошли завтракать, – он вновь весело фыркнул. – До заката время есть! Я ужасно голоден.
- Я тоже, – с некоторым удивлением заметил Люциус. – Но зачем куда-то идти? Давай здесь поедим.
- Хорошо, если хочешь, я принесу сюда, – Гарри натянул пижамные штаны.
- Причём здесь ты? – Люциус смотрел с недоумением. – А эльф?
- А, да просто я иногда люблю сам готовить, – Гарри смущённо улыбнулся. – Получается, конечно, не так хорошо, как у Кричера, но и не совсем плохо. Что бы ты хотел?
- Ничего, – Люциус, наконец, перестал его рассматривать и поднялся. – В смысле, как хочешь. Я тоже спущусь. Ванная там?
- Ага. Я буду на кухне.
Гарри шустро сбежал по лестнице, вспоминая, что у него есть из продуктов. Когда в кухню вошёл Люциус, ветчина уже была нарезана тонкими полосками, а на плите грелись две маленькие сковородки.
- Омлет, – объявил Гарри, взбивая яйца – по-маггловски, венчиком. – Ты не против?
- Нет, – Люциус прохаживался туда-сюда, осматриваясь. – И не помню, когда в последний раз ел на кухне. Разве что на первом курсе Хогвартса.
- Если хочешь, накрою тебе в столовой, – не удержался Гарри. – И буду прислуживать. С опахалом.
- Обойдёмся без опахала, – царственно отмахнулся тот.
- О, спасибо.
- …но только сегодня.
Гарри рассмеялся и тоже скользнул взглядом по комнате. Кухня была обжита ещё со времен Ордена как самое уютное место в доме. Он даже не стал ничего менять, только, по обыкновению, добавил пару окон. Теперь солнечный свет заливал массивный дубовый стол и заставлял щуриться присевшего за него Люциуса. Тот задумчиво наблюдал за Гарри.
- Никто ещё не готовил для меня так, – сказал он наконец.
- Ну, всё когда-то случается в первый раз.
- Тебе ли не знать, – сказано это было самым что ни на есть невинным тоном. Гарри покраснел и чуть не выронил миску. Маленькая месть за опахало.
- Ты не мог бы принести сок из кладовки? – выдавил он, спиной ощущая и взгляд Люциуса, и его довольную улыбку.
- Конечно.
Когда он выложил омлет на подогретые тарелки, сок – томатный и тыквенный – уже стоял на столе. Гарри улыбнулся тому, что Люциус запомнил его слабость к тыквенному соку. Сам он его, кажется, на дух не переносил. Гарри взмахнул палочкой, и одна из тарелок подплыла к Люциусу.
- Посуда тоже обычная. Но если хочешь, вытащу для тебя фарфор и столовое серебро.
- О, да хватит уже. И вообще, важна не посуда, а то, что в ней, – нравоучительно заметил Люциус.
- Хм, – Гарри устроился на высоком табурете. – А если тебе не понравится еда, то закидаешь меня вилками?
- Обязательно. Но потом пришлю корзину ирисов.
Неторопливый завтрак на солнечной кухне был ещё приятнее оттого, что ели они молча. Если два года назад Гарри понял, что готовить для себя – это совсем не то же самое, что готовить для Дурслей, то теперь он думал, что делать завтрак на двоих куда приятнее, чем на одного. Неизвестно, о чём думал Люциус, но ни одна вилка в Гарри так и не полетела, из чего он заключил, что омлет одобрен.
- Мне пора, – Люциус отложил салфетку и поднялся. – Спасибо за завтрак.
Гарри тоже встал, не зная, куда девать руки. Хотелось ненавязчиво выяснить, когда они увидятся, если увидятся вообще, но ничего изящного и остроумного в голову не приходило. Люциус тоже молчал, но его взгляд казался выжидающим.
- А давай… Давай я для тебя камин открою? – выдал наконец Гарри, стараясь не покраснеть. Через пару бесконечно долгих секунд Люциус ответил:
- Полагаю, так будет удобнее.
Они чинно прошли в гостиную, Гарри пробормотал необходимые заклинания.
- Вот. Можешь теперь вызывать меня и приходить, когда хочешь.
«Он в курсе, как работают камины, болван».
Люциус, к счастью, удержался от замечаний. Он шагнул к камину, но потом передумал: повернулся к Гарри и, коснувшись его подбородка, легко поцеловал в уголок губ.
- До вечера?
- До вечера.
Гарри ещё некоторое время мечтательно улыбался зелёному пламени, а потом встряхнулся и потопал наверх. Самое время пройтись по магазинам и пополнить запас продуктов.
В конце концов, омлетом никого не удивишь.
Ласковый июнь улетел с последним вздохом прохладного ветерка; Лондон залило золотистой июльской патокой. Старожилы говорили, что такой жары не было уже много лет. Город, словно смущённый непривычным положением дел, притих и задремал, увязнув в янтаре солнечного марева, из которого пёстрыми бабочками вырывались отпускники. Гарри погодных катаклизмов попросту не заметил: в его собственной спальне в эти дни бывало куда жарче. И если поначалу доминирующей эмоцией было банальное удивление, то потом всё стало и сложнее, и интереснее.
Они виделись каждый день. Иногда гуляли или обедали где-то, иногда, наплевав на приличия, просто шли в постель. Люциус по-прежнему избегал говорить о себе, но каждый день добавлял новый штрих к его характеру, и Гарри их все запоминал. Так, теперь он знал, что Люциус – жаворонок. Тот мог и вовсе не сомкнуть глаз ночью, но встать на рассвете и, заявив сонному Гарри, что «тем, кто встаёт к полудню, в бизнесе делать нечего», уйти. Но случались дни, когда ему не нужно было рано уходить, и тогда выяснялись другие, не менее увлекательные вещи. Например, то, что просыпаться Люциус любит медленно: с потягиваниями, поцелуями и неторопливым утренним сексом, который ощущается ярче, полнее. А ещё ему нравилось смотреть на Гарри в момент оргазма. Он мог заставить его кончить два или три раза подряд – рукой на члене или пальцами внутри, и только после этого, насмотревшись, взять своё. Поначалу Гарри это чертовски смущало, но он быстро привык. Отношения с Люциусом вообще кого угодно могли излечить от стыдливости. Чего стоила привычка расхаживать нагишом по спальне. Гарри неоднократно предлагал отвести его на маггловский нудистский пляж и получал в ответ убийственно серьёзную лекцию о пользе солнечных ванн.
- Между солнечными ваннами и эксгибиционизмом есть разница, – подкалывал его Гарри.
- Есть, – соглашался Люциус. – И она заключается в названии. А вообще, ты сам создал все условия, когда истыкал этот дом неприличным количеством окон.
- Эй, тогда ты сказал, что тебе нравится!
- Тогда мне было нужно затащить тебя в постель.
- А сейчас не нужно, что ли? – притворно обижался Гарри.
- Сейчас сам пойдёшь, – фыркал Люциус.
«Пойду», – всякий раз мысленно соглашался Гарри, но продолжал дразнить его. Когда он сильно донимал Люциуса, тот, в отместку, просил исполнить на бис достопамятный приватный танец. Вот и в этот раз, причёсываясь поутру перед зеркалом, он изъявил такое желание. Гарри предсказуемо смутился.
- Чёрт, я сто раз тебе говорил, что был тогда под зельем.
- А я тебе в сотый раз повторяю: подобное зелье не может дать что-то, чего в тебе нет. Оно просто подталкивает, высвобождает. Значит, ты сам не хочешь, – Люциус повернулся, одарив его задумчивым взглядом. – Почему? Это было хорошо. И мне нравится смотреть на тебя.
- Не на что тут смотреть, – пробурчал Гарри и, привычно замотавшись в простыню, двинулся в ванную.
- Подожди, – Люциус перехватил его, другой рукой нащупывая палочку. – Не двигайся.
- Что… – Гарри ощутил лёгкое жжение под веками: заклятие Ястреба, обычный заменитель его очков, которые Люциус так и не вернул. Мир вокруг обрёл нормальную чёткость. Люциус взмахнул палочкой во второй раз.
- Энгоргио! – зеркало увеличилось вдвое и отразило их в полный рост.
- Что ты де… – простыня Гарри отлетела в угол. Люциус ухватил его за локоть и мягко подтолкнул к зеркалу, развернув спиной к себе.
- Смотри, – шепнул он.
- Чего я там не видел? – Гарри нехотя глянул в зеркало и осёкся. На себя он и впрямь смотреть не любил: невысокий, тощий, взъерошенный – одно расстройство. Но сегодня в зеркале показывали нечто более волнующее – парня, пойманного в объятия Люциуса. Тот наклонился и шепнул:
- Разве тебе не нравится то, что ты видишь?
Гарри завороженно следил за тем, как зеркальный двойник Люциуса нежно поцеловал свою добычу в шею. Влажное прикосновение к собственной коже ощущалось теперь вдвое острее. Рука Люциуса прошлась по груди и скользнула ниже. Гарри чуть прикрыл глаза и откинул голову ему на плечо, теперь уже неотрывно следя за тем, как сладко зажмурился его двойник – того холёная ладонь по-хозяйски гладила по смуглому животу.
- Я уже говорил, как мне нравится твоя гладкая кожа? – кончики пальцев дразняще надавили на лобок, но тут же вернулись. – Нравится ещё и тем, что ты теперь совсем обнажён, дальше некуда. Такой красивый…
Указательный палец покружил вокруг пупка, слегка царапнув чувствительную кожицу. Гарри вздрогнул и прижался к своему – невидимому – Люциусу плотнее. Люциус зеркальный довольно улыбнулся и широким жестом провёл по бёдрам своего Гарри. Тот чуть прогнулся, словно кот.
- Такой гибкий...
Умелая ладонь знакомой, желанной тяжестью легла на его член. Гарри застонал, не отрывая глаз от своего двойника – у того на скулах разгорелся жаркий румянец и взгляд стал совсем потерянный.
- Такой отзывчивый… – лилось в ухо.
Гарри задыхался от полноты и силы ощущений. Образ, прикосновение, голос – ощущения обрушились на него с утроенной силой. В поясницу уже давно упирался твёрдый член Люциуса, и осознание того, что и он завёлся почти мгновенно, что и ему это нравится, сносило крышу окончательно. С пересохших губ слетел ещё один стон, и Гарри закрыл глаза, чтобы не видеть, как его немой двойник вскидывает бёдра навстречу ласкающей ладони, как белые пальцы скользят, поглаживают, сжимают его.
- Смотри, – в который раз услышал он и подчинился. Зеркальный Люциус большим пальцем собрал влагу, выступившую на гладкой головке, и потянул руку к губам. Кончиком языка он медленно слизнул лакомство и, подняв глаза, встретился взглядом с Гарри. Тот судорожно сглотнул и выдохнул:
- Я больше… не выдержу.
От улыбки, которую Люциус подарил ему через зеркало, по позвоночнику побежали мурашки.
- Выдержишь.
Он развернул Гарри боком и опустился на колени. Несколько томительно-долгих секунд, и его обожгло горячим дыханием:
- Ты по-прежнему можешь смотреть…
А потом весь мир сузился до одной точки, до горячего рта, в который почти целиком погружался его член. Это было невероятно, запредельно хорошо, и Гарри до крови закусил губы, чтобы не кончить сразу же, от первого движения языка. Его руки лихорадочно шарили по плечам Люциуса, но не было сил даже опереться, и тот, сидя на пятках, держал его сам. Смотреть вниз было совершенно невыносимо – невыносимо возбуждающе; Гарри глянул в зеркало и не смог отвести взгляд. В положении Люциуса не было ничего от подчинения – он брал, как и всегда. Блаженно прикрытые глаза, влажные губы, скользящие по члену, бугрящиеся от напряжения мышцы – Гарри, откинувшись назад, выгибался в его руках, почти теряя сознание от наслаждения. Но его ещё хватило на то, чтобы потянуть Люциуса за волосы, вынуждая отстранится.
- Что?.. – выдохнул тот, облизывая губы.
- Трахни меня.
Впервые Гарри произнёс эту фразу вслух. И ему понравилось: и то, как хрипло прозвучал его голос, и то, как хищно сузились потемневшие глаза Люциуса. Мерлин, только бы не вздумал его дразнить, только не сейчас…
Но Люциусу явно было не до игр. Он гибко поднялся и развернул Гарри лицом к зеркалу. Нетерпеливые руки огладили бёдра, пальцы скользнули по ложбинке, туда, где ещё с ночи было горячо и влажно. Гарри опёрся ладонями о зеркало и расставил ноги, чем заслужил короткий поцелуй в плечо и объятие такой силы, что затрещали рёбра. Люциус пробормотал заклинание, которое они оба терпеть не могли – смазка получалась ледяной, но сейчас даже это не помешало. Гарри ощутил знакомое давление и интуитивно прогнулся, облегчая проникновение. Быстро, резко, почти жёстко – в этот раз Люциус не медлил, но всё было правильно, так, как надо. Войдя полностью, он остановился, давая Гарри время привыкнуть, а тот готов был кончить от одного лишь ощущения заполненности, от прикосновения паховых волосков к ягодицам. Его рука сама метнулась вниз, но была мягко перехвачена.
- Нет, – прошелестело возле уха, и Люциус прижал его ладони к поверхности зеркала, накрыв своими. – Кончишь без рук.
- Что?? – но тут Люциус сделал первый – пробный – толчок. – О-о…
Каждое его движение Гарри встречал вскриком. В зеркале он мог видеть, как его тело вздрагивает под этими нежными ударами, он чувствовал каждый дюйм обжигающей плоти внутри и лихорадочные поцелуи-укусы – в висок, щёку, шею, куда придётся. Лицо Люциуса за его плечом – искажённое страстью, но ещё более красивое от этого, их сплетённые пальцы и отражение в зеркале – слишком много, слишком хорошо. Но последней каплей стало то, что Гарри поймал в отражении свой собственный взгляд, затуманенный и плывущий. Он всхлипнул и кончил одним длинным мучительным движением. Люциус издал низкий горловой звук и, отпустив его руки, крепко прижал к себе. Пара резких толчков, и он глухо застонал ему в шею, омывая изнутри горячей спермой.
Гарри не был уверен, что сможет устоять на ногах, и ощутил смутную благодарность, когда Люциус, не выпуская его, попятился к креслу. Он сел, устроив Гарри на коленях, и несколько минут они просто молчали, откинувшись на спинку и пытаясь восстановить дыхание.
- Ну, что ты теперь думаешь? – спросил наконец Люциус. Блуждающий взгляд Гарри наткнулся на белые потёки, пятнающие зеркальную поверхность.
- Я думаю, это хорошо, что зеркало немагическое, – глубокомысленно изрёк он.
Они рассмеялись – насколько хватило сил, а потом Гарри ощутил плечом знакомое мерное дыхание и осторожно соскользнул с его коленей. Он нашёл в кровати свою палочку и вернулся к креслу. В их близости ему нравился даже этот момент: когда он накладывал Очищающее и укрывал заснувшего Люциуса. Было в этом что-то… трогательное, что ли. И да, ещё кое-что из «Занимательных фактов о Люциусе Малфое»: после оргазма он отрубался ровно на двадцать три минуты, хоть часы сверяй. Гарри улыбнулся и, оставив его дремать в кресле, отправился готовить завтрак. Но зеркало перед уходом всё-таки почистил.
А то ему и так досталось.
- Я сегодня буду занят, – сообщил Люциус за завтраком через пару дней. – И завтра. И послезавтра, возможно, тоже.
- О, – Гарри подождал немного, но тот ничего не добавил. – Ну ладно. Пиши письма, если что.
- Зачем? Теперь можно говорить через камин.
- Ты не понимаешь. Элоиза страдает без твоего филина.
Люциус вопросительно вздёрнул бровь.
- Любовь у них, – пояснил Гарри, улыбаясь.
- Чушь, – фыркнул Люциус. – Гаспару нет дела до подобных глупостей.
- И почему же?
- Он немолод и почтенен.
- Как ты? – невинно уточнил Гарри и вместо прощального поцелуя получил весомый подзатыльник.
Проводив Люциуса, он задумался, чем бы заняться. Дел оказалось предостаточно: давно не навещал Андромеду, две недели не разбирал письма, с Роном обещал повидаться. Н-да, совсем из жизни выпал. Ладно, сначала корреспонденция.
Узрев огромную кучу готовых к отправке писем, Элоиза чуть не заклевала его насмерть и сменила гнев на милость только после того, как он пообещал ей свидание с Гаспаром. И, как ни странно, оно состоялось: Люциус прислал очень короткое, но ёмкое письмо, в котором сообщал, что иногда тоже хотел бы быть сиротой без родственников. Гарри мысленно отметил, что он сообщил ему о причине отлучки, и повеселел. На следующий день он повёл Андромеду с Тедди в Эмералд-парк (буря восторга у всех троих), а вечером встретился в Лондоне с Роном.
- Гарри! – Рон сгрёб его в объятия, отчего в памяти последнего тут же всплыло слово «гризли».
- Боже, ты и впрямь стал ещё больше, или мне кажется? – проворчал он, с искренней радостью обнимая друга. Рон расхохотался.
- А ты чего хотел, нас на физподготовке гоняют и в хвост и в гриву! – сияющая улыбка Рона не оставляла сомнений в том, что он очень доволен таким положением дел. – Познакомься, кстати, – он пошарил у себя за спиной и выудил оттуда стройную блондинку. – Это Лесли.