Нужно было привести разум в порядок, осмыслить случившееся, и сделать это, как можно скорее. Причем, в одиночестве. Коснувшись средним пальцем лба девушки, а указательным виска, он на мгновение слился с ее сознанием, утаскивая Аврору в бездну сновидений. В одночасье ее тело обмякло в его руках, а сама она погрузилась в приятную негу. Что ж, утро вечера мудренее. Едва ли Асмодей сможет работать, но с собственными демонами разберется. А для него, как оказалось, персональным демоном стала Аврора Д’Эневер, нарушившая привычный уклад его жизни и растревожившая заключенную в тюрьме разума душу.
========== Глава VI ==========
Люди часто олицетворяют Ад с высшей мерой наказания, которую понесет грешная душа после того, как предстанет перед высшим судом, забывая о том, для кого создавалась эта величественная тюрьма, первыми узниками которой были падшие ангелы.
Для большинства демонов Ад стал такой же темницей, как и для тех, кого они пытали в неугасающем пламени Геенны, а потому не было под огненными сводами Венеры демона, не мечтающего подняться на поверхность. Пожалуй, только рыцари Ада, получившие величайшее разрешение Люцифера на наземные миссии, не поддавались угнетающему влиянию этой выжженной пустоши, находя в ней некую прелесть, ибо в любой момент могли ее покинуть.
Однако Асмодей был, пожалуй, единственным, кто не тяготился бы этими обреченными пейзажами, реши Люцифер лишить его привилегий. Было в этих бесплодных равнинах, лавовых реках и стенах огня что-то завораживающее, заставляющее затаить дыхание при извержении очередного гейзера. Хотя истина крылась совсем в другом: Ад был будто олицетворением его собственной души, такой же пустой и выжженной, как эти просторы. В нем он черпал свою силу, в нем же находил успокоение. Иногда он с грустью вспоминал о покинутых небесах, но никогда не жалел о собственном выборе. Сколь бы близок он ни был к свету самого Создателя, райские чертоги были чужими для него, а здесь… он нашел то, что искал, по крайней мере, был в этом уверен; по крайней мере, до этого дня.
Асмодей был убежден в том, что ни одному существу в этом мире не дано отринуть собственную природу: ангелы были покорны, демоны пребывали в хаосе и где-то между этими мирами, находясь под перекрестным огнем света и тьмы, застыла Земля – обитель людей, чьи души стали величайшей ценностью и на Небесах, и в Преисподней. В этом была великая правда и причина войны, идущей тысячелетия. Не единожды низвергнутые скрещивали пламенные клинки с небожителями, порой возвращаясь с победой, порой с поражением, но всегда прикасаясь к этой бесплодной земле, демон получал умиротворение. Однако сейчас, по какой-то неясной ему причине, Ад стал тесным для него, полет не развеял мысли, напротив, навеял новые. И теперь в голове царил настоящий сумбур.
Если бы он только мог предположить, что этой ночью все писаные и неписаные законы отправятся в выгребную яму сознания, никогда бы не позволил себе этого безумства. Упаси Дьявол демона, осмелившегося связаться с чистой душой, ибо всегда есть риск, что в результате этого союза в падшем ангеле может пробудиться частичка добра, которая, будто далекая звезда, одиноко засияет во мраке непрекращающейся ночи. К счастью, сияние ее было тусклым и угасло быстро, но сам факт подобного жутко раздражал. Что поделать, забота губительна для разума демона, особенно, если эту заботу проявил он сам, ибо это человеческий жест, недостойный сына Преисподней. Одним словом: позор!
Откровенно сказать, назвать заботой то, что Асмодей не позволил бедняжке по его же милости окоченеть до второй смерти после всего случившегося, можно было с натягом. Впрочем, как и то, что произошло после этого, но сам демон без устали корил себя за подобные проявления несвойственной ему человечности.
В довершение всего жалостливый взгляд Авроры до сих пор стоял у него перед глазами, разжигая в сердце еще большую злобу. Жалость! К нему… только подумайте! Он ненавидел это ощущение с тех пор, как его лучший друг – архангел Рафаил, подарил ему такой же взгляд в момент последней встречи, а теперь еще и Аврора, будто в насмешку, сделала то же самое. Уж лучше бы она ненавидела его, как все остальные. Ведь ненависть, будучи темной стороной любви, была более благородным чувством и согревала сердце демона больше, чем презренная жалость.
Поразительным было то, что вопреки всему случившемуся, Аврора не утратила ни чистоты, ни стойкости, что пробуждало в Асмодее еще большее любопытство и охотничий азарт. Ирония заключалась в том, что несмотря на все его ухищрения, душа девушки оставалась для него непреодолимой стеной, за которой не было места пороку. Что ж, человек сам себе враг, если не получается сломить его извне, то можно создать условия, при которых этот процесс будет запущен демонами, живущими в сердце жертвы. Чтобы заполучить душу окончательно, ее нужно растлить. А уж в этом ему не было равных. И пусть после этого свет оной померкнет, зато она будет ему принадлежать не по праву договора, а по праву греха.
Впрочем, сейчас не до того. Тряхнув головой, чтобы отогнать не прошенные мысли, Асмодей переключился на более важные проблемы. Аврора дала ему козырные карты, разобравшись в записях его врагов, но это была еще не победа. Главный вопрос оставался открытым, а не зная расклада своих противников, действовать он не хотел. Однако, несколько догадок у него все-таки было, но нужно было подождать пока будут сброшены маски…
Предчувствие того, что назревает что-то значительное, ощущалось всеми фибрами души, а спина ловила на себе холодное дыхание смерти, следовавшей за ним попятам. Слишком близок он был к разгадке какой-то опасной тайны, и это наполняло душу каким-то непонятным возбуждением, сродни тому, что испытывают ученые, находясь на пороге величайшего открытия. Как бы то ни было, времени оставалось все меньше, а потому сделав еще один круг по своим бесплодным владениям, Асмодей направил дракона к замку Люцифера.
Причина этого неожиданного собрания была овеяна ореолом тайны, что не предвещало ничего хорошего, но Асмодей даже в этом постарался найти для себя некую выгоду: под этими сводами соберутся все рыцари, а значит, будет возможность изучить их поведение. Если его подручные сделали все правильно, то никто из присутствующих не выкажет волнения, а если нет…
Как бы то ни было, приземлившись у Черных врат, выкованных из мечей поверженных грешников, Асмодей поднялся по ступенькам, после себя оставляя светящуюся дорожку пылающих рун – магическая защита на случай неожиданного проникновения. Мельком бросив взгляд на стоявших у дверей химер, охранявших эту величественную твердыню, демон устремился в широкую галерею.
К слову сказать, в отличие от многих падших, Люцифер не придавал своей обители напускной пышности, скорее даже наоборот, упор делался на простоту линий, изящество форм и простор. Не было здесь полупрозрачных тканей, как в чертогах Асмодея или сияющих золотом колонн, как у Мамона. Верховный Владыка не стремился сделать из своего замка темницу, наполненную ужасом, подобно Абаддон или греческий пантеон со стройной колоннадой, будто Вельзевул. Его твердыня, по мере развития у Люцифера эстетического вкуса, все больше напоминала зеркало, отражающее небесный замок но, естественно, в темном свете.
Под высокими арочными сводами, которые поддерживались монолитными колоннами, клубились серные облака, оплетая внутренние балконы, располагавшиеся по обе стороны внушительного коридора, не обременённого ни статуями, ни прочими атрибутами величия, оттого каждый шаг, отражавшийся от потолка, эхом разносился по галерее. Многочисленные факелы, усеявшие стены, изо всех сил пытались разогнать наступающий со всех сторон мрак, но этот противник отступал только от огня огромного, поистине невероятного, в два этажа, камина, пламя которого вырывалось из самых глубин Преисподней, и почиталось всеми демонами, как первородная святыня, способная спалить любого демона, угодившего в огонь.
Обойдя камин, Асмодей зашел в небольшое помещение, укрытое за статуей падшего ангела, откуда вверх вилась винтовая гранитная лестница, выходящая в большой, но сейчас пустынный, одетый в мрачное одеяние, зал. Два раза в год, в дни весеннего и осеннего солнцестояния, Люцифер устраивал здесь пышные празднества для своих подданных. В это время здесь царило веселье, и лилась рекой кровь, а порабощенные души покидали пустошь, эфемерными сгустками энергии бродя по залу и подпитывая гостей. Это была настоящая адская вакханалия, которая порой пугала даже самих демонов, но неизменно оставляла глубокий след в их памяти до следующего торжества.
Однако путь Асмодея проходил дальше, туда, где в глубине зала светилась небольшая, разумеется по меркам Ада, дверь, за которой находился зал совета. В этом небольшом помещении, закованном в багровую парчу и темный мрамор, вершились поистине великие дела. Здесь заседал совет семерых, здесь хранилась история мира, начиная с его сотворения, и здесь писалась история Преисподней.
В центре зала находился огромный прямоугольный стол, выточенный искусными мастерами из цельной глыбы гранита, подле него стояли высокие кресла, обитые бархатным сукном, а во главе – трон Люцифера. Пожалуй, он был самой роскошной и величественной частью интерьера этого замка. Здесь Князь Тьмы позволил себе отступить от лаконичности: сделанный из чистого золота, инкрустированного драгоценными камнями, он представлял собой настоящее сокровище, которому могли позавидовать обитатели трех миров. Казалось, даже небесный пьедестал самого Господа был более скромен, чем трон светозарного ангела, сброшенного с небес. А на фоне пустоты и мрака, царящих кругом, он казался и вовсе воплощением солнечного света. Вокруг стола стояли высокие стеллажи, заполненные оккультными книгами, а напротив входа пылал камин, служа, пожалуй, единственным источником света.
Хотя, столь роскошный вид это помещение приобрело после очередных реформ, прививших демонам определенный, более цивилизованный, образ жизни. В былые времена этот зал напоминал скорее пещеру людоеда или темного колдуна, лишившегося рассудка, ибо вся мебель здесь была сделана из человеческих костей и обтянута их же кожей. Из стен сочилась кровь тысяч несчастных, на чьих душах возвели столь грандиозное творение, а кругом стоял серный смрад, заставляющий даже демонов желать глотка свежего воздуха. Пожалуй, о былых временах здесь напоминали только магические книги, закованные в переплеты из человеческой кожи и написанные кровью невинных. К счастью, эти времена остались в прошлом, а оное преобразование стало едва ли не единственным, которое было воспринято падшими с радостью.
К моменту прихода Асмодея, в зале сидел лишь Азазель, погрузившись в чтение очередного трактата, написанного прислужниками Сатаны в тайной обители одного из орденов. Что ж, похоже, ему опять улыбнулась удача, ибо была возможность переговорить с ближайшим соратником один на один. Правда, в свете текущих открытий, едва ли он мог позволить себе такую роскошь, как доверие. Но для успешности предприятия ему нужны были союзники, их мечи, их сила, их души и их преданность. Правда, последнее для Ада – вещь поистине редкая, а потому он мог посулить соратникам лишь выгоду и власть, хотя, этот довод мог сработать только на мелких демонах, которые в случае открытого противостояния станут авангардом его войск.
– Тебе известна причина этого собрания? – проговорил Асмодей, сразу усаживаясь в кресло.
Исторически сложилось так, что каждому демону было отведено собственное место за столом совета и в правящей верхушке. Оно определяло не только статус собравшихся, но личное отношение к ним Князя Тьмы. Так, Вельзевул, будучи вторым по старшинству после Люцифера, сидел во главе стола, напротив Владыки. По правую руку от него расположился Абаддон, которого величали ангелом бездны, демоном смерти и разрушения, военным советником Ада, по левую – Асмодей. Рядом с которым сидел Астарот и Левиафан, а против них располагались Мамон и Азазель.
– Не имею ни малейшего понятия! – без особого интереса фыркнул Азазель, переворачивая страницу. – Но, честно говоря, надеюсь, что это долго не продлится.
– Отчего же? – Асмодей скривил усталую физиономию, потирая переносицу.
– Меня ждет сделка, которую я бы очень не хотел пропускать… а ты что такой хмурый? Случилось чего?
– Мне кажется, что что-то назревает. Тьма сгущается, и скоро она накроет всех нас. Апокалипсис начнется не на Земле, он поднимется туда из Ада. Как бы ни печально было это признавать, но мы станем первым рубежом. Горькая ирония, не так ли?
– Ты сейчас говоришь о…
– О гражданской войне, которая перевернет всю Преисподнюю.
– Не усугубляй, – ответил Азазель, отложив книгу в сторону. – Наши розни не покидают пределов наших обителей.
– И все же, это так… неужели ты не замечаешь того, что происходит вокруг? Исчезают и гибнут демоны, черти, суккубы… и если раньше это были десятки, то сейчас счет пошел на сотни. Недовольство возрастает с каждым днем… а ведь пропадают в основном те, кто осмеливается открыто выказывать неприязнь к некоторым демонам из правящей верхушки.
– Ты намекаешь на заговор? – поинтересовался собеседник, глядя в разноцветные глаза Асмодея.
– Я почти уверен в том, что это так. Мне в руки попали некоторые письма и свидетельства. Я думаю, что это Абаддон.
– Но если Абаддон осмелился мутить воду, лучше пресечь это на корню, доложи Люциферу. Пусть он…
– Тебе лучше меня известно, что для подобных обвинений нужны более веские доказательства.
– Асмодей, предупрежден – значит, вооружен!
– Но если выяснится, что обвинения ложны, мне не миновать беды. Поэтому, я прошу тебя о маленькой услуге - сохрани нашу беседу в тайне.
Азазель лишь едва уловимо кивнул в знак согласия. Было видно, что этот разговор оставил у него больше вопросов, чем ответов. Впрочем, Асмодей и не хотел развивать дальше эту тему. Куда сильнее его интересовали последствия. К счастью, появление Астарота не дало им возможности продолжить диалог, заставив направить их мысли в другое русло.
– «Это первый», – подумал Асмодей, обратив все свое внимание на вошедшего.
– Я так понимаю, вы тоже не знаете причины сбора совета, – прошипел демон, рухнув в свое кресло. Атмосфера постепенно накалялась от неизвестности, каждому в этой комнате было ясно, что подобное сборище не принесет добра. Особенно, если Повелитель не потрудился объяснить причину такого скоропалительного собрания.
– Нет, не сказали, – коротко ответил Асмодей.
– Плохое предзнаменование, – презрительно фыркнул демон. – Последний раз, когда он собрал нас так неожиданно, в Европе закончилась эпидемия чумы.
– Насколько я знаю, сейчас не все так плохо, – отозвался Азазель, встречая троицу задержавшихся демонов из несостоявшегося квартета. Вид у них был такой же недовольный как и у остальных. Абаддон даже не удосужился поприветствовать собравшихся, с грохотом опустившись на свое место. Настроение у него было отвратное, выдававшее тщетные попытки контролировать свое раздражение. Сегодня ему пришлось пропустить морское сражение между англичанами и испанцами, а ведь каждому таракану в Аду было известно, как он любил подобные битвы, впрочем, как и постоянные визиты на Землю. Мамон и Левиафан, напротив, казались равнодушными к происходящему. Что ж, сразу становилось ясно, у кого не было никаких дел! Асмодей даже презрительно усмехнулся.
Через несколько минут молчаливого ожидания, наполненного почти осязаемым напряжением, в зал вошел Люцифер. Весь в черном с головы до пят, высокомерно подняв голову, он быстрым взглядом окинул присутствующих, словно пытаясь проникнуть в их разум.
– Не вставайте, – холодно ответил он, усаживаясь на золотой трон. – Вас, наверное, всех интересует причина этого собрания.
– Мы бы солгали, если б ответили «нет», – проговорил Азазель, ставя книгу на полку.
– Что ж, вполне резонно. Через несколько недель я буду вынужден ненадолго вас покинуть. На Земле мне назначено свидание, на которое я должен явиться. Пока сказать больше я не могу, но… у меня будет несколько распоряжений. Взгляните, – он простер над столом свою темную длань, и на камне по волшебству расцвела сияющая карта. Свет очерчивал контур континентов и островов, а разноцветным пламенем были отмечены демонические активности. – Как видите, мы сильны в Европе, – продолжил Люцифер, указывая на часть карты, густо затянутую пламенем, – Старый Свет погряз в пороке и войне, люди отринули добродетель, и теперь, с улыбкой на устах шагают прямо в Ад. Но боюсь, что на этом наш успех заканчивается. Раз люди покидают Европу, мы последуем за ними. Наша цель – Новый Свет, Восток и Азия.