Так тебе не нравится? Ещё как не нравится, нервничаешь.
Представляю, как закусывает губу, тихонько, чтобы я не заметил, не почувствовал движения. Тщетно. Картинка не выходит из головы.
– Не обязательно давать абы кому, лишь бы зацепить меня.
Ладони тут же в кулаки, тянут ткань. Молчит.
– Кайлер? Вякни уже что-нибудь.
Негромко, поверх моего плеча, неожиданно ровно, словно его и вовсе ничего не беспокоит:
– Не всё покупается.
Не понимаю его. Сейчас не понимаю.
– Ты уже говорил это. Прежде чем я купил тебя.
Выгибается, ладонями проходится по моей груди, медленно оттесняет от себя, отталкивает ровно настолько, чтобы заглянуть мне в лицо и… рассмеяться. Смеяться, захлёбываясь воздухом, цепляясь за мои плечи, и всё не останавливаться. Хрипеть, делать новый глоток воздуха и снова, до хрипов.
– Идиот… – давит уже сквозь выступившие слёзы, а ухмылка всё не сходит с бледного перекошенного лица.
Внезапно с силой пихает меня в грудь, от неожиданности делаю шаг назад. Неторопливо огибает справа, касается пальцами щеки и, поймав мой взгляд, произносит по слогам:
– Это ты так думаешь, самовлюблённое ничтожество.
Не понимаю, не осознаю сразу, не могу разобрать смысл фразы, теряюсь. Ненадолго, но ему времени с верхом хватило для того, чтобы ещё раз легонько коснуться уголка моего рта, заглянуть в глаза и, оттолкнув, направиться к танцполу.
Оборачиваюсь, ладонью касаюсь подбородка, непозволительно торможу, всё ещё переваривая сказанное.
Ничтожество, говоришь…
Снова пальцами по губам, снова взглядом отслеживая его спину.
"Ты ничего не добьёшься, ничтожество", – вот что я уже слышал. Десятки раз слышал. Сотни раз.
Сжимаю кулаки, болью отдаёт в ладонь. Неужто ещё цепляет?
– Рэн?
Дёргаю плечом, показывая подвалившему Эрику, что сейчас явно не лучший момент. Останавливается в шаге:
– Ебать мои носки, не думал, что такое бывает.
Не отвечаю, пытаюсь слушать.
Ускользает. Только обрывки фразы. Ломаные слоги.
Слежу за извивающимся телом в десятке метров. Не могу оторвать взгляда. Не могу, когда он почти тут же сходится с патлатым парнем в кожаных штанах. Ещё бы, когда на лице так и написано "трахни меня".
Это он в отместку, или я синий выдаю и не такое? Стоило бы спросить у ребят. Когда-нибудь, когда решу окончательно завязать.
Всё же оборачивается. Всего один взгляд, вскользь, мельком… Запрокидывает голову и, отвернувшись, вытягивает руку, показывая мне фак.
– Сломаю палец, – не сдержался, и проскользнувшая мысль неожиданно вырвалась и оформилась в конкретную фразу.
Знаю, что не услышишь, но становится как-то проще.
– Ты что-то сказал?
Поворачиваюсь на голос так резко, что шею клинит.
Из головы всё не идёт, только картинка перед глазами, только ладони на его узких бёдрах, пальцы на чёрной материи джинс. Прикосновение.
Дёргаюсь, переводя взгляд на Эрика.
– Эй, ты как?
– А что-то должно меня беспокоить?
– Ну, как же, парень явно пользуется спросом. Твой?
Замираю.
Мой?
А разве может быть моим?
Но разве я сам принадлежу кому-либо?
– Нет, так совпало. Остаёшься?
Отвечает, сделав ещё шаг ко мне, так чтобы волной звука не перекрывало:
– А этот? Ну, знаешь, Нильсон и таблоиды…
– Хуй на Ларри. Он его откопал, он пусть и разбирается. Идёшь?
Дёргает меня в свою сторону, вынуждает повернуться. Всё никак не уймётся, нервно покусывает бледные губы. Всегда как накрашенная перепившая вампирюга.
Вампиры бухают джин, что ли? Нет? Почему тогда так прёт?
Кивок на танцпол. Непроизвольно следую за ним взглядом. Был бы пьян, решил бы, что чудное установлено зеркало…
Даже двигается как я. Ерошит волосы, в потёмках не разглядеть мимики, но и её, должно быть, слизал как под копирку. Определённо талантливый мальчик…
Мальчик, который увлечённо шарит ладонями по чужой голой спине, пока его самого, не стесняясь, лапают за задницу, пальцами забираясь в карманы.
– Плевать. Пошли.
А Кай… Кая я вполне смогу вызвать в любое удобное время. Когда захочется. И класть мне сверху, с кем он был до меня. Так ведь? Так, Раш?
А если нет, то… То что? Ждать, пока наиграюсь, приковав его к батарее? Чушь. Пора завязывать с поигрульками и "хочу". Определённо пора.
Сквозь толпу, не оборачиваясь и снова убеждая себя, что всё это – хуй собачий, и что мне всё равно. Ни больше, ни меньше.
Но гложет, жрёт этот его выпад, кусает изнутри…
Толчок в спину. Оборачиваюсь, натыкаясь на высокую блондинку в микроскопическом платье, но против воли взгляд скользит дальше, поверх её плеча, и, словно обведённых красным, цепляет парочку позади. Безошибочно так. Чтобы зафиксировать, как они лижутся, вжимаясь друг в друга.
Теперь алый очень кстати. В моём черепе тоже. Именно им топит. Наполняет.
Но мне же… наплевать?
Блять, нет!!!
Нет-нет-нет! Нет! Слышишь меня, дрянь?! Я не разрешаю тебе! Чёрта с два, сука!
Отталкиваю положившую было ладони на мой пояс девушку и, распихивая народ, двигаюсь назад, врубаясь в толпу, словно ледокол, левым плечом.
– Рэн?! – доносится в затылок.
Да, плевать мне, абсолютно плевать…
Пальцы на правой сжимаются сами. Ещё пара шагов – и я разобью эту сладкую парочку.
Секундами, тишиной закладывает уши, режет бесконечно долго, пока волной звука не накроет снова. С первыми аккордами, пока не накрыло басом, над толпой проносится единым выдохом "B.S.".
Насмешка судьбы, должно быть.
Над нами обоими, малыш…
Удар.
По лицу и пальцами по струнам. Аккурат в тот момент, когда эту часть зала освещает алая вспышка.
Распахнутые глаза Кая.
В следующее мгновение боль растекается по казанкам вместе с удовлетворением.
Точно в висок патлатого. И когда, отшатнувшись, обернётся ко мне, левой впечатать в живот. Загибается, хватая воздух. Заносит руку для ответного удара и… Замирает.
Ещё назад, на полшага, во все глаза пялится на меня, переводит взгляд на Кайлера, снова на меня. Сравнивает, должно быть.
А я думаю только о том, чтобы удержаться и не вытрясти из него душу вместе с кусками мозгов.
Кай явно тормозит. Может, не осознаёт? Опускает взгляд и смотрит себе под ноги, словно теряется, выпадает из реальности.
Хватаю мальчишку за плечо и, дёрнув поближе, перехватываю за запястье, сжимаю, чтобы с удовольствием наблюдать за исказившей его гримасой. Но этого мало – вторая ладонь зарывается в его волосы и, зацепившись за короткие пряди на затылке, с чувством дёргает назад.
Шипит от боли – приходится довольствоваться только её послевкусием. Одним оттенком.
Погоди, дрянь, я заставлю тебя задыхаться, скулить и срываться на крик. Только погоди немного.
Патлатый всё не может прийти в себя, шатается, но всё же держится на ногах.
– Это… Как это?.. – шепелявит; угадываю скорее по губам, нежели слышу – сверху кроет басами и моим голосом. Криком.
– Мой младший брат, приятель. И только я буду иметь его, – и добавляю, обращаясь уже к Каю, предварительно встряхнув его, удерживая за волосы, – Ты понял?
– А не пошёл бы ты…
Тут же, выпустив его запястье, среагировать моментально.
Пощёчина.
Хлёсткая затрещина, от которой его голова дёргается вбок, а внутри моей ещё долго разливается этот отзвук, ласкает нервные окончания удовлетворением и глубокой уверенностью в том, что ты заслужил это.
Насильно разворачиваю к себе лицом, наслаждаюсь выражением в глубине его глаз.
– Мой. Уяснил? Единолично, как зубная щётка. Полезешь в чужой рот – выбью зубы.
– Хреновая аналогия.
– Пусть так. Считай это предупреждением. Второго не будет.
– Да мне ху… Ай!
Дёргаю вниз и прямо за волосы волоку к выходу, игнорируя его резкие выкрики.
Кажется, будто народу стало меньше, или же не замечаю? Вот на это мне точно плевать.
А ты мой, ясно тебе? Как плюшевый мишка, как холодильник или, опять же, блядская зубная щётка.
Всего четыре минуты ушло на всё, знаю наверняка – именно столько длится этот трек.
Лестница, коридор. Всё это время удерживаю за волосы, а он почти всем весом висит на моей руке, пытается расцепить пальцы. Тщетно, пусть уже ощутимо тянет мышцы и сводит предплечье.
Не отпущу.
Молчит, сжав зубы, и только краснеет то ли от боли, то ли от унижения.
Ты сам виноват, парень. Слишком грязная провокация.
Охрана косится, но предпочитает хранить молчание. И верно, им за это не платят, а наше сходство явно наводит на мысли о семейных разборках.
Эрик находится около входа, курит, делая тяжку за тяжкой, и, завидев меня, издаёт нечто среднее между истерическим смешком и всхлипом.
Поравнявшись с ним, свободной рукой отбираю сигарету и, наполнив лёгкие дымом, чувствую себя куда спокойнее. Спокойнее, но не настолько, чтобы навязчивая идея проехаться хорошеньким личиком Кая по бордюру паковала чемоданы.
Эрик не задаёт вопросов, а я оглядываюсь в поиске такси.
Одно стоит чуть поодаль, в паре метров от выхода. Махаю рукой, и таксист отвечает кивком головы. Подъезжает.
Буксирую покрасневшего Кая за собой. Жмурится и явно мечтает, чтобы это унижение поскорее закончилось.
Но это ты спровоцировал, сладкий, теперь терпи.
– Так плевать же? – доносится из-за спины подозрительно радостный выкрик.
Отвечаю, открывая заднюю дверцу и не оборачиваясь:
– Верно. Плевать.
***
Отпустить в такси, позволить на время поездки отодвинуться к двери и буквально забиться в угол. Позволить сейчас, чтобы после, расплатившись с таксистом, выволочь силой и, заломив руку, затащить в лифт, а затем и в квартиру.
Сопротивлялся, но крайне вяло, больше шипел и выгибался от боли.
Так ли ты против? Не верю.
С размаху хлопнуть ладонью по выключателю и зажечь свет. Толкнуть на пол прямо в прихожей и, ударив под колени, заставить завалиться на четвереньки, схватить за плечо и уложить на спину.
Нависнуть сверху, коленом раздвинув его ноги, упираясь, надавливая на ширинку, а ладонями зафиксировать его кисти.
Лицом к лицу.
Молчит. Ждёт, пока я начну первый. Только громко дышит, втягивая воздух в лёгкие.
И верно, я заговариваю первым, досыта наигравшись в гляделки:
– Шлюха.
Думал, что дёрнется, скривится, но нет – улыбается. Так отчаянно, безумно растягивает губы, что мне становится не по себе.
Перехватываю тонкие запястья одной рукой, явно делаю больно, с силой сжимая пальцами. Отодвигаюсь назад, усаживаясь на его ноги. Не обращает внимания, словно не чувствует.
– Скучно, Раш. Повторяешься.
– Решил трахаться со всеми, кто может заплатить?
Деланно зевает, выгибаясь настолько, насколько ему позволяют зафиксированные запястья.
– А тебе не срать разве?
Бесит.
Как же меня бесит. Всё в тебе уже бесит!
И больше всего именно то, ради чего я влез во всё это. Твоё лицо. Его выражение. Изгиб бровей и насмешливо прищуренные глаза. Бесит, бесит!
Выдох.
Нужно просто продержаться ещё немного, а после разнести к хуям кухню или проклятые зеркала, которые множат всё, что видят, играют образами внутри бесконечных коридоров и, покосившись вправо, я вижу бесчисленное количество отражений. Тоже мне драматический эффект.
Ещё вздох.