Капитан искренне надеялся, что виденье из прошлого растает в дымке шторма или взметнется к небесам вместе с очередной яркой молнией, но его надежде не суждено было осуществиться.
5. Все хуже прежнего
Победа далась команде Дрейка легко, но без привычного задора, и не только из-за наличия на корабле самого страшного демона из снов капитана. Обычно противниками на поле боя у пиратов были люди иного сорта, а тут, по сути, братья...
Пустой фрегат пришлось сжечь (относительно пустой, ведь на нем остались трупы корсаров), таким образом, отдав честь и славу почившим на нем пиратам. Кто-то предлагал Лоуренсу взять корабль под свое крыло и назначить себе заместителя, дабы тот правил на второй посудине, но капитан был непреклонен в своем решении вернуть долг своим канувшим в Лету сородичам по труду.
Пару дней от самого Питера в адрес капитана не прозвучало ни слова, так что это время Дрейк одновременно провел в надежде и сомнениях. Для начала мужчина в тайне даже от самого себя мечтал, что мальчишка изменился за эти три года и то, что Питера подташнивало к концу боя с пиратами, подтверждало факт его невинности.
«Невинность» и Питер не вязались в голове Дрейка, создавая маленький коллапс, имя восемнадцатилетнего юноши в одном предложении с чем–то чистым и прекрасным казалось противопоставлением. Но то, что русоволосый мальчишка был живым и его сильно впечатлила смерть окружающих, все же говорило в пользу его человечности.
Два долгих дня и три неспокойные ночи Дрейк думал о том, что юноша все же исправился, смотря на то, как радуется общей суматохе и собственному возвращению блудный «попугай», как ласково назвал Питера кок. Конечно, все еще через край юноша шутил, радовал давно забытых друзей и знакомился с новыми пиратами корабля «Адская Удача».
Еще ровно три ночи после того предвещающего встречу сна черноволосый капитан мучительно ожидал, когда же цепь на поводке самомнения Питера натянется, обовьет его шею и сожмет в металлические силки. И это внутреннее напряжение было безумно убийственным...
На третьи сутки пребывания нового Питера на судне Дрейк смог освободить собственные мысли от надоедливого образа юноши. Ведь у него, да и у всех остальных, появилась куда более насущная и серьезная проблема — ливень шел с самого утра и без остановки. Словно само небо желало утопить в водной пучине «Ласточку», хотя и все попытки в этом были тщетны из–за слаженной работы всей группы пиратов.
Проливной дождь не прекращался ни на одну секунду, заливая трюм, просачиваясь через брусья деревянного борта и напрягая каждое мгновение всю команду корабля. Все свои силы кинули на постоянный забор воды с палубы и бой со стихией.
Казалось, это мучение не кончится никогда: с кончика носа капитана ручьем текла вода, а каждая мышца спины была напряжена до самого предела. Так что, когда все закончилось и небо очистилось от сизых туч, открывая вид на звездную россыпь кристаллов и размеренное сияние голубого полумесяца, Дрейк вздохнул свободно.
Очень зря.
Дрейк как раз снял черный пиджак, насквозь пропитавшийся дождем, и собирался стащить остальное, но резко ощутил на себе прожигающий взгляд. Цепкий юноша с глазами цвета виски стоял неподалеку и похабно улыбался, явно не без удовольствия следя за тем, как играют мышцы на спине капитана через просвечивающую ткань белой рубашки, что осталась на Дрейке.
— Не обращайте на меня внимания, капитан, — почти пропел Питер, закусив нижнюю губу. Глаза бедняги капитана округлились в разы, словно бы он видел перед собой не обычного парня восемнадцати лет, а настоящее исчадие Ада.
Дрейк замер на месте, не до конца осознавая, реальность ли все это или ему мерещится происходящее. Он как раз коснулся пальцами первой верхней пуговицы на накрахмаленной рубашке, а сейчас боялся двинуться с места. Почему–то под взглядом этих горячих, как терпкий кофе в самом лучшем кафе Италии, глаз мужчина не мог пошевелиться.
Какая–то новая сила появилась на дне этих черных озер, что манила и завораживала не хуже чернеющего по ночам горизонта и утреннего зарева от восхода солнца. Полуулыбка на бледных и чуть пухлых губах была вызовом и предостережением, от которого сводило желудок. Дрейк цепенел при одном только взоре этого наглого юноши и…
— Что, прости? — переспросил его капитан, вскипая. Он разорвал ворот своей рубашки, резко дернув рукой, так что пуговица на вороте отлетела и упала на борт корабля. Схватив свой пиджак, что он прежде кинул на край деревянной бочки с водой, Дрейк двумя руками выжал материал и вновь обернулся к Питеру.
— Я говорю, продолжайте, — для комичности юноше не хватало только влюбленно вздохнуть, прикусить кончик мизинца и облокотиться на стопку из коробок. Что он незамедлительно сделал.
— Советую сейчас же заняться чем–нибудь полезным. Мы только что пережили довольно опасный шторм, и тут необходимо все прибрать, — Дрейк указал правой рукой на царивший вокруг хаос. И на борту «Ласточки» и вправду был небольшой беспорядок, который уже усиленно устраняли все матросы, что еще были в состоянии бороться с усталостью и ломотой в теле.
— Они и так справятся, — кивнул в сторону суетящихся пиратов, Питер. — А мне нравится смотреть.
Мальчик поиграл бровями, ухмыльнувшись, и прежде чем Дрейк осознал сказанное и как–то отреагировал на столь двусмысленный намек, юноша все же развернулся спиной к капитану и скрылся из виду. Дрейк успел разве что зарычать мальчишке вслед.
А ведь он та–а–ак надеялся, что все изменится. Но, кажется, все стало куда хуже.
Капитан «Ласточки» отчаянно зарылся пятерней в своих темных волосах и подумал о том, что ему все же стоило лучше доверять собственным инстинктам. Жаль, что понял он это слишком поздно — главная проблема Дрейка уже была на борту корабля и въелась в палубу, как настоящая зараза.
6. Серьезный план
Утро встретило капитана серыми тучами, что заволокли весь небосклон, и невыносимой качкой. Люди на корабле выглядели поникшими и мало улыбались, все еще не отошедшие после вчерашнего напряженного дня, так что ближе к полудню Дрейк чувствовал себя уставшим, сидя в собственной каюте и изучая очередной маршрут вдоль берега Великобритании. Он задумчиво потер виски и вновь вернулся к далеко не веселому занятию, в то время как его «Ласточку» дернуло вправо. Мужчина вовремя спохватился и удержался на месте, вместе с тем парочка вещей позади него по логике событий со звоном рухнули на бок, а перьевая ручка покатилась по столу. Дрейк ловко остановил падение пера и измазал в чернилах собственные руки. Синие кляксы быстро расползлись по загорелой коже, придавая ей новый оттенок. Движимый какой–то внутренней нелепой мыслью, Дрейк закусил большой палец, наверное, собираясь обсосать с него краску, как дверь в кают–компанию отворилась и на пороге появился вездесущий Питер, сияя как только отчеканенная золотая монета.
— Доброго дня, любо... — юноша с искрящимися карими глазами замер на полуслове, с интересом взирая на представленную напротив картину. — Я не вовремя?
«А когда ты был вовремя?» — мысленно фыркнул на этот вопрос Дрейк, но вместо этого почему–то махнул рукой Питеру, чтобы тот входил и объяснил причину своего появления.
С изменением статуса Питера на корабле многое произошло и в разуме самого Дрейка. Все–таки сам капитан «Адской Удачи» не был приверженцем монархического стиля правления, из–за чего старался прислушиваться к мнению своих матросов. Они не просто так пять лет назад выбрали его капитаном, а также чтили и уважали Дрейка, готовые положить жизни на кон в любое мгновение, стоит лишь статному мужчине указать достигаемую цель.
Так что, перестав быть рабом для всей команды «Ласточки», а в частности для Дрейка, Питер получил множество привилегий, в курсе о которых пока не был. Мальчишка разве что заметил — Дрейк менее негативно реагирует на его появление в каюте капитана. Существенный скачок за три года...
Но все же сам факт менее негативных всплесков чуть расстраивал Питера.
Какое–то время юноша молчал, смотря на то, как Дрейк вытирает руки о мокрое полотенце, как пухлые губы мужчины краснеют от трения по коже тканью, а чернила заполняют собой кожу под легкой щетиной, окрашивая ту в ярко–синий цвет.
— Долго будешь молчать? — как обычно, первым не выдержал гнетущей тишины Дрейк. — У тебя есть ко мне какой–то вопрос? Озвучивай.
— Просто тут и так интересно... Без разговоров, — заметил Питер, все же присаживаясь на небольшой пуфик.
Дрейк лишь нервно повел плечом, следя за тем, как спокоен и даже надменно ухмыляется сидящий напротив мальчишка. Терпение капитана изживало себя...
— Питер, у тебя, я так понимаю, совсем нет дел? Нечем заняться? — сузил глаза мужчина, чувствуя себя на мгновение коршуном, летящим над головой своей жертвы.
— Совершенно, — томно протянул юноша, прикусив кончик безымянного пальца левой руки. Ко всему прочему он усиленно заморгал, изображая сущую невинность.
Долго бы переглядывались лед и пламя, причем голубые и кристально чистые глаза быстрее поддались жару очей цвета виски, если бы Питер не потянулся и зевнул, окончательно выводя из себя беднягу капитана.
— Да что такое, ребенок! Какой тебе прок приходить сюда и доставать меня? Если есть вопросы или предложения — излагай, а не занимайся ерундой, — процедил сквозь зубы Дрейк, метая искры взглядом.
Питер не торопился с ответом, тяжело выдохнув, словно бы собираясь с духом, и лишь спустя пару долгих мгновений соизволил ответить, окончательно добив мужчину:
— У меня есть серьезное предложение, — начал он издалека, заставив Дрейка на секунду прислушаться. — Давайте займемся чем–нибудь интересным.
— Чем–нибудь? Слишком размытые очертания, — заметил Дрейк, хлопнув ладонями по излюбленному кедру.
Несмотря на то, что сам Питер выглядел как прилично нашкодивший кот, слова его были не лишены смысла:
— Мы можем провести конкурс среди матросни. Вдруг что интересное будет? Какие–нибудь новые таланты раскроются...
— Думаешь, команде скучно путешествовать? Не хватило вчерашнего «веселья»? — шикнул на юношу Дрейк скорее по привычке, чем по правде считая предложение Питера необоснованным.
— Такое «веселье» хоть и чуть разбавляет привычные будни пиратской жизни, но не сплачивает. Я заметил, что за эти три года команда во многом сменилась на новые лица...
Питер был не прав. Он сам это понимал, потому что на самом деле команда Лоуренса отличалась долголетием и бессменным составом основных лиц. Разве что парочка несносных пиратов отличились тем, что ушли год назад из–под крыла «Адской Удачи» и ринулись в свободное плавание. Океанские просторы для одиночек оказались губительно опасными...
Но для капитана каждое сказанное в его адрес слово насчет его управления «Ласточкой» и всей командой было ценно.
— Жизнь пирата коротка, — не без грусти заметил Дрейк.
— Ой, не надо, капитан, — цокнул языком Питер, искоса смотря на красавца, что все еще возвышался над ним, сложив руки на груди. — Я же следил за вашим путешествием на протяжении последних лет, и лишь парочка глупцов под надзором прекрасного Дрейка бесследно пропала. Остальные вступили в иные компании и сгинули, другие и вовсе подались в бега или сменили сферу деятельности на более благоразумную.
— Ты разговариваешь не с равным себе, о мистер Питер, — фыркнул Дрейк. — Ведь я не благородных кровей.
— Не льстите себе, капитан, — с усмешкой на устах произнес юноша, и его слова удивили мужчину.
Дрейк с минуту хмурился, осмысливая фразу Питера, и, придя к какому–то логическому заключению, он все же ответил:
— Хорошо, я приму к сведению твое предложение, но... Что именно ты подразумеваешь под «веселым времяпровождением»?
Оскал, что окрасил довольно задорное лицо Питера, пагубно отразился на мыслях Дрейка. И капитан не прогадал...
Юнец оказался не только отчаянным мучителем сознания капитана, но и тем человеком, что всегда сдерживает свое слово — на следующий же вечер, когда Дрейк вышел подышать свежим воздухом на мостик корабля, выглянув из своей каюты, мужчину встретила его команда мореплавателей. Пьяных в стельку пиратов...
На удивление они дружно слушали заунывные и даже несколько грустные истории из уст Питера и не мыслили о драке. Высокоградусный шепот, задумчивые глаза и неторопливые разговоры, что еле поспевали за мыслями.
Дрейк подошел ближе, стараясь не подавать виду, что понял, каким именно увеселением занимается его команда отъявленных злодеев, коим чуждо алкогольное опьянение. Питер выглядел как никогда счастливым, и с его пламенных губ срывались красочные рассказы, что будоражили душевные струны пиратов вокруг: