Вчера узнал, что ребята из медбата ездили за медицинским имуществом в разрушенные городские больницы, которые не подлежат восстановлению. Омоновцы сжигают мебель или меняют её на водку. Они и рассказали, как ориентироваться на разрушенных от бомбёжек улицах.
- Проедешь блок-пост 62, это новосибирцы. Дальше повернешь налево. Доберешься до 34-го. Это туляки. Затем всё время прямо. Там спросишь, где стоят кемеровчане. У них штаб прямо в больнице. Возьми с собой бутылку, - инструктировал начальник рентгенологии.
Вместе с двумя проверенными временем солдатами выдвинулись на тёмно-зелёном КАМАЗе с закрытым фургоном в Грозный. По пути заехали на рынок, где бойцов радостно принял чеченец с типичным именем Абдула.
- Что привезли, ребятки? Бензин, соляра, масло. Всё куплю.
И он действительно всё купил, вместе с моими сигаретами Ява, которые выдавались вместо сахара по десять пачек на месяц. По отношениям между ними видно было, что подобные сделки купли-продажи не в первой.
- Мы вам сколько должны, товарищ старший лейтенант? Вы комбату не расскажете?
- Нисколько, поедем теперь в больницу.
К больнице добрались спустя полтора часа плутания. Её здания были разрушены авиаударами. В уцелевшей части базировался отряд ОМОНа из Кемерово. Кратко объяснил, кто мы и откуда. Затем меня провели в комнату к командиру, увешанную коврами ручной работы с саблями и кинжалами. Она больше была похожа на шейховские апартаменты.
- А, медик, это хорошо! Давай, за ваш праздник, по рюмочке! Серёга, проведёшь, покажешь, где и что у нас есть.
Серега проводил меня по этажам больницы, коротко инструктируя.
- Туда не высовывайся! За тем окном наблюдает снайпер. В ту комнату не заходи, там звуковые мины. Аккуратно, не наступи на растяжку, а то без пальцев на ноге останешься, и пригибайся почаще.
Я был уже не рад, что захотел каких-то стульчиков и шкафчиков. Но не отступать же. Отобрав стол, два шкафа, лаборантские стулья, я пошёл за ребятами, курившими в кабине.
- Ну что, хлопцы, давайте поработаем теперь на медслужбу.
Повторяя инструктаж омоновца, туда не ходи, туда не ступай, ввёл ребят в паническую атаку.
- Товарищ старший лейтенант, мы дальше не пойдём. Нас мама дома ждет, до дембеля полгода осталось.
- А меня, что думаете, не ждут? Выполняйте приказ, да осторожнее будьте. Бензин сливать вы мастера, а как доброе дело сделать для самих себя, так вы в кусты! Вперёд, не дрейфьте, я с вами рядом буду.
Так мы перенесли этот медицинский скарб в наш фургон. И - в Ханкалу. До начала комендантского часа оставалось сорок минут, а после 17:00 без спецпропусков по Грозному не проедешь.
- Тормози, - командую я водителю.
- Зачем, опасно здесь, частный сектор?! - сопротивляется чумазый водитель.
- Тормози, говорю, вон видишь, розы растут! Сегодня день медика, неудобно без цветов в часть возвращаться.
Пока я срезал штык-ножом колючие стебли цветов, в соседних дворах началась перестрелка, в ста метрах взорвались две гранаты. Ещё минута - и мои ребятишки оставили бы меня ночевать здесь одного. Когда я запрыгнул в кабину КАМАЗа, они смотрели на меня с выпученными от страха глазами. До Ханкалы мы неслись под девяносто.
- О, доктор, спасибо за розы! Откуда такие красивые? Даже комдив нам не дарил таких шикарных, - по-детски радовалась букету медсестра Ольга Владимировна.
- На рынке заказал, из Моздока летчики привезли.
- А имущество медицинское где взяли?
- Да ребята с медбата подкинули. У них лишнее, списано, не выбрасывать же.
Расставив мебель в медицинском пункте, накрыв столики белыми простынями, ушёл в жилую палатку праздновать профессиональный праздник.
Среди ночи, меня разбудили крики медсестры, доносящиеся со стороны медпункта.
- Спасите, помогите!
Надев брюки, выбежал на улицу.
- Что случилось?
- Начальника штаба бьют. Драка у него с майором из дивизии. Меня не поделили. В медпункте дерутся. Всё разобьют там сейчас.
- Нет уж, я здесь лишний буду. Пусть бьют, всё одно казённое.
Начальник штаба был сильнее на этот раз. По случаю одержанной победы он ушёл глушить эргэдэшки в поле. Утром я зашёл в наш образцово-показательный медицинский пункт, где должны были проходить сборы для начмедов частей дивизии. Всё было перевернуто кувырком, мебель разбита, перекись и зелёнка разлиты. У начальника штаба следи следы победы на лице и через тональный крем сияла гематома под глазом. Но он мужественно улыбался, в нём чувствовался оскал тигра-победителя. В последующем он выпрыгивал с 4-го этажа "Титаника", стрелял на ходу из УАЗика, прыгал из борта мчащегося грузовика и отделывался небольшими повреждениями. Мотивы всегда были одни и те же, так же как и условия их возникновения. Женщины и алкоголь.
Жура
Его звали Дима, но все к нему обращались, как "Жура".
После первого офицерского собрания, проходившего в Тамбовском учебном центре, он, перепив, перепутал спальное место и лёг под кровать.
В Чечне мы жили в одной палатке, на чугунной печке готовили дранники, по выходным ходили в разрушенный войной сад, несмотря на рассказы о растяжках на деревьях. И даже когда разведчик-охранник попросил уйти, он ответил ему: "Тебе что - черешни жалко?". Затем действительно произошло два подрыва солдат на черешнях. Мы считали, что нам повезло тогда. Так же, когда нашли на стрельбище валяющуюся "муху".
- Вот смотри, здесь всё написано. Сначала этот рычажок отводишь, а потом на этот крючок нажимаешь, да - и главное, чтобы сзади тебя никто не стоял, а то может задеть выхлопом.
- Слава, я сделал, всё, как ты говорил, а она не стреляет.
- Да она пустая уже, Дима! Один тубус остался, вот и валяется.
- Эй, пиджаки, - вмешался майор Хабибулин - заместитель по вооружению, - вам, что жить не хочется? Она же рвануть могла. Дайте её мне! Это я принёс. Сейчас покажу в действии, раз у вас ничего не вышло.
Замповор (заместитель командира части по вооружению и военной технике) направил гранатомёт в полуразрушенный БТР, и мы увидели и услышали эффект того, что только что держали в своих руках. Уши заложило, а машина подпрыгнула как игрушечная и загорелась.
- Сегодня, какое число, док?
- Двадцать четвёртое июня двухтысячного года.
- Эта дата будет моим вторым днём рождением!
- Наша жизнь от нас не зависит. Предлагаю выпить по стопке спирта с "Бероккой".
"Берокка" - это французские растворимые витамины с апельсиновым вкусом, с просроченным сроком годности, которыми нас снабжали в подвижном отделе хранения. Они хорошо растворялись в воде, спирте или как конфеты приятно шипели под языком. После отечественного, обгрызанного мышами "гексавита" они казались настоящим деликатесом.
В Чечне не знаешь, где подстерегает опасность и какие правила необходимо соблюдать. Можно внимательно смотреть под ноги и перепрыгивать через подозрительные предметы. Можно не выходить из палаточного лагеря. Можно пить горькую. Но ни в одном из этих случаев не будешь по-настоящему застрахован. Жизнь принадлежит или случайному, порою нелепому стечению обстоятельств или злому року или...
Днём отец вышел с сыном из ворот госпиталя. Из-за угла выехал грузовой автомобиль "Урал". Сын остался сиротой... Муж "баловался" на кухне гранатой. Вдову в состоянии острого стресса доставили в реанимацию... Солдат облагораживал зелёный газон. Кабель высокого напряжения оборвал его жизнь... В Новогоднюю ночь сигнальная ракета угодила в тело человека... Перестрелка контрактников в столовой... Два друга игрались в казарме табельным оружием... Случайный запуск "мухи" в жилой зоне... Взрыв "мухи" в оружейной комнате... Взрыв гранаты в палатке во время отдыха... Ушёл на рынок за водкой, автоматная очередь в брюшную полость... Муж перевозил супругу в Дагестан, в родильный дом, ДТП...
Эти события происходили и происходят. К ним прибавляются потери от бандитов и минной войны. Эхо войны стоит над Ханкалой и разносится далеко волнами за её пределы.
Когда от инфаркта умер Николай Васильевич - психоневролог, которого мы запомнили по Чечне, как жизнерадостного оптимиста, наш травматолог Денис с грустью и сожалением сказал: "А ведь столько хотел сделать! Такие планы были на "гражданке"! И что теперь, для кого эта служба, это постоянное недо... и ожидание чего-то? Не успел...
Осенним вечером
- Дима, помоги! Обещай, что никому не расскажешь?
- Да, конечно, что случилось?
- Зашёл в туалет, расстегнул портупею, и кобура с пистолетом соскочили вниз. Что делать, не знаю? Комбату рассказать - засмеёт. Солдата попросить, расскажет другим. Дай свой фонарик, пойдём со мной, может, вместе что-нибудь сделаем.
Пятьсот метров до линии туалетов. Ноги то и дело влезают в чеченский пластилин. В одном из них осталась подошва от берца. Каждый шаг сопряжен с вероятным падением. Моросит дождь. В полукилометре работают САУшки (самоходные артиллерийские установки), обстреливая невидимого врага. Отблески выстрелов окрашивают небо в лунные зайчики. На сопках горят нефтяные вышки, кажется, что там поднимаются маленькие небесные светила - мини-солнышки, которые создают новые галактические системы. Фон, к которому привык. Но посмотрел под ноги, и отблеск романтики тает, как первый чеченский снег, ложащийся на тёплую землю...
- Свети сюда! Вижу, только кончик кобуры торчит. Ещё чуть-чуть и утонет. А тогда и посадить ведь могут.
- Не достать?
- Нет, глубоко здесь.
- Давай кабину снесем.
- Давай! Я сбегаю за топором в медпункт, чтобы колючку обрубить. А ты пока карауль, чтобы никто не заходил.
Зампотыл окутывал все деревянные строения колючей проволокой, чтобы соседний полк не разбирал их на дрова. В полковой линии укрепления и обороны заднего плана все строения зияли черными дырами. Наши же, регулярно обновлялись и тщательно охранялись пассивными заграждениями.
- Эх, на раз-два-взяли!
Кабинка, качнувшись, повалилась в грязь.
- Меня сейчас вырвет.
- Ничего, это бывает.
- Свети в яму! Совсем уже ушло. Всё равно не достаю. Надо чем-то подцепить и поднять.
- Черпак из кухни будет самое то, там и ручка длинная.
- Ок, я схожу, а заодно перчатки хирургические из медпункта захвачу и запасную кобуру.
Подняли. Рвотные позывы душили ротоглотку, пока доставал оружие из кобуры, а потом обмывал его и кобуру раствором хлорной извести. Орудие требовало заботливой прочистки.
- А что делать с черпаком?
- Да положи его в ящик с хлоркой у медицинского пункта, туда никто не заглядывает.
Спустя месяц санитарный инструктор сержант Каткова выполняла приказ комбата по проведению санитарно-гигиенических мероприятий. Солдат срочник носил за ней ведро с разведенной хлорной известью, а она поливала этим же черпаком стены дощатых заведений задней линии.
- Каткова, ты откуда черпак взяла? - спросил у неё вездесущий зампотыл.
- Это медицинский черпак! Он в ящике с хлоркой лежал.
- Посмотри, на нём по-русски вырезано и выжжено: "второе блюдо".
- Ну и что!? Я уже им второй месяц хлорку разливаю.
- Я приказываю вам, сержант Каткова, вернуть черпак на кухню.
- Ты на меня не кричи, Игорёк! Я выполняю приказ комбата! Видишь, борюсь за чистоту.
- Я выполняю приказ министра обороны: личный состав должен быть сыт и одет. Так что давай, возвращай.
И санинструктор медицинского пункта выполнила приказ зампотыла.
P.S. Наличие постоянно носимого оружия только усложняло мирную жизнь. Да, в ночное время ты чувствуешь себя защищённее и увереннее, пробираясь по лужам и рытвинам Ханкалинских полей и осеннего тумана. Но его содержание и уход требовали дополнительного контроля и должного внимания.
***
Зимой отмечали день рождения начфина. В палатке играл кассетный магнитофон. Жура пришёл с КП после суточного дежурства сердитый и недовольный.
- Убавьте звук, я спать буду.
- Рано, ещё только восемь вечера.
- Ах, не хотите!?
И табурет опустился на китайский магнитофон.
- Ты что - дурак, твой магнитофон что ли? Ты даже не складывался, когда мы его на рампе покупали.
- Сколько он стоит, двести рублей? Возьмите мою тридцатку. И вообще убавьте свет в керосинке.
Капитан Славин проснулся через час. Алкогольный наркоз прошёл быстро. Палатка мирно спит. Только Дима разгадывает кроссворд в "Спид-инфо".
- Никто не видел пистолет? - повторил капитан дважды.
Офицеры проснулись и отрицательно ответили головой. Его подозрение упало на Журу. Но тот не отвлекался от газеты.
Как-то он взял из его кошелька пятьсот рублей, а через месяц пропали часы, неосторожно оставленные в бушлате. Это ещё можно было простить и списать на болезнь "клептоманию". Но вот оружие?!
- Жура, отдай пистолет! - крикнул начмед.
- Я не брал.
- По-хорошему, отдай. Ты же знаешь, что за утерю оружия бывает!
- Да, оружие нынче дорогое, двести баксов, не меньше, ствол стоит.
- Слышишь, гони пистолет!
- Я не брал, можешь посмотреть у меня в тумбочке, в сумке, нет у меня твоего ПээМ.
- Ах, так! Тогда буду тебя пытать.
Он, как коршун, запрыгнул на него верхом, вспомнил уроки самбо отчима и сделал захват руки. От боли у Димы покраснело лицо.
- Под полом посмотри, падла, у крайней к выходу кровати.
- Хорошо.
Славин посмотрел, но ничего не нашёл.
- Что ж ты, сука, врёшь?!
- Я же тебе сказал, что дорого будет стоить, не менее трёхсот баксов.
- Ах так, пожалеешь!
Он сделал ему удушение, тоже вспомнившееся из детства. Пальцы эскулапа сомкнулись на шее Журы, который, казалось, и не думал оказывать сопротивления.
- Док, может, он действительно не брал! - вступились за соседа начфин и начпрод.
- Задушу...! Говори, где пистолет спрятал?
У Журы лицо из помидорного стало наливаться сливовым колером.
- Отпусти, скажу, - захрипел Жура.
- Соврёшь снова.
- У начпрода, под матрасом лежит.
- Сань, проверь, ему нельзя доверять.
Пистолет оказался спрятанным под матрасом койки начпрода.
Через год дружба Дока и Журы продолжилась и они стали такими же закадычными друзьями, как и раньше. Дружба и ненависть... что это? Есть, по-видимому, какие-то иные мерила, способные связывать людей на долгие годы. И не важно, что жизнь проходит в разных городах, изменяя их внешне и перестраивая характеры. Дружеское плечо, ладонь, взгляд и слово - не заменишь и не испортишь. И не важно, где она ковалась, на полях Чечни, в средней школе или детском саду.
P.S. Диму комбат не любил. Когда он увидел его голого в душевой, то был в ярости от нудистского загары Журы. И перевёл его из части на сопровождение бронепоезда Ханкала-Моздок. Он перестал есть. Объяснял это тем, что сильно поправился на каше и тушёнке. Пил растворимый кофе без сахара, стрелял "Беломор" у солдат. Несколько раз попадал под обстрел. Перестал спать. В один из вечеров он после длительного приёма душа спросил:
- Что с моими ногами, док? Почему они так раздулись?
- А ты давно голодаешь?
- Четыре месяца, минус четверть центнера. Я себе такой нравлюсь. Форму перешил. Хорош?! Ещё бы килограмм пять снять и можно остановиться будет...
- В гражданскую войну у солдат тоже были голодные отеки.
- И что делать?
- Надо тебя откармливать. Нервная анорексия у мужчин часто сопровождается шизофренией. В госпиталь тебе надо. Поговорю с комбатом, чтобы тебя не ставили на "бронник".