Воспитательница подбежала к Паше, подхватила его. И Паша еле слышно прошептал:
- Это я взял машинку...
Он думал, что воспитательница станет его ругать. Но она наоборот похвалила его.
- Молодец, Паша, что сказал правду, - сказала она.
Вскоре за Павликом пришёл папа. Воспитательница ему всё рассказала. Но Паше уже было всё равно. Папа всю дорогу ругал Пашу. А потом они откопали машинку. Папа думал завтра отнести машинку в детский сад, но Паша не мог больше терпеть:
- Папа, давай сейчас её вернем.
Они пошли обратно в детский сад. Почти всех детей уже забрали. Паша подошёл к воспитательнице и протянул ей машинку.
И в этот момент у Паши словно выросли крылья. Он стал лёгким-лёгким. И готов был взлететь в воздух. Но папа взял Пашу за руку и повёл его домой. А Паша почувствовал себя воздушным шариком, которого тянут за веревочку.
Да, взять чужое иногда бывает так просто, зато как не просто это исправить. Паша всю жизнь вспоминает эту машинку. И сколько он её вспоминает - столько ему и стыдно.
День по-английски
Папа занимался со мной английским. Мы с ним учили основные фразы и слова. Он считал, что то, что попадёт ко мне в голову до семи лет - лучше запомнится. Я действительно до сих пор помню те первые английские слова.
- Вот из ё нейм? - спрашивал меня папа.
- Май нейм из Даша, - отвечала я.
Потом я спрашивала папу:
- Вот из ё нейм?
- Май нейм из Коля, - отзывался папа и тут же меня спрашивал. - А как будет по-английски "собака"?
- Дог, - говорила я.
- А что такое "кэт"? - снова задавал вопрос папа.
- Кошка, - отвечала я. - Дог энд кэт.
В какой-то момент я решила, что достаточно знаю английский язык. И предложила папе:
- Давай сегодня весь день разговаривать только по-английски.
- Давай, - согласился папа.
Мы сказали друг другу "Хеллоу", что значит "привет". Спросили друг у друга, как нас зовут и сколько нам лет. Как будто мы итак не знали. Спросили "Как дела?". И задумались. Потому что сказать мне больше было нечего. Да и папе, наверно, тоже.
- Вот а ю гоинг ту ит? - спросил меня папа, когда пришло время обеда.
- Что? - не поняла я.
- Вот а ю гоинг ту ит? - повторил папа.
Я опять не поняла и стала требовать перевода. Папа отказывался говорить по-русски. В крайнем случае - изображал.
- А, ты спрашиваешь, что я буду кушать... - догадалась я, когда он стал подносить воображаемую ложку ко рту и громко чавкать.
Только как сказать, что я хочу ... Чтобы папа догадался, я стала изображать, как будто снимаю обертку с мороженого и облизываю его. Но папа упорно делал вид, что не понимает.
-Ты хочешь банан? - спрашивал он.
- Ноу.
- Ты хочешь съесть микрофон?
- Ноу.
- У тебя болит язык?
- Ноу.
Я не выдержала и спросила:
- Папа, а как по-английски "мороженое"?
Но папа вредничал и не хотел мне подсказывать. Или не хотел покупать мороженое. Он только продолжал спрашивать:
- Вот а ю гоинг ту ит? Вот а ю гоинг ту ит?
Я обиделась на папу и сказала:
- Дог анд кэт.
Но конечно папа не зажарил мне ни собаку, ни кошку, а налил гороховый суп.
Весь день мы отмалчивались и почти не разговаривали. Вечером я облегченно пожелала папе спокойной ночи - "Гуд найт" и легла спать. "Да, - вздохнула я. - Мне ещё надо учить и учить английский язык, чтобы хорошо на нем разговаривать".
Кика
Мама пришла вечером с работы, и мы с Пашей выбежали её встречать в коридор.
- Угадайте, что у меня в сумке? - загадочно сказала мама, даже не раздеваясь.
- Мороженое? - сразу выпалили мы.
Но тут из сумки, которую мама бережно держала перед собой, послышались какие-то то ли покрякивающие, то ли похрюкивающие звуки.
- Мама, это что-то живое!? - восхитилась я.
- Да, что-то живое, - одобрила мама.
- Это утка! - закричал Паша и запрыгал от предвкушения.
- Нет, не утка, - хитро прищурилась мама.
- Поросенок? - предположила я.
- Холодно, - решила мама сыграть с нами в игру "тепло - холодно".
- Кролик, - уже наобум сказала я.
- Очень холодно! - констатировала мама.
Мы стояли в коридоре и называли всех животных, которые только существуют, вплоть до медведя и крокодила. Но мама каждый раз говорила: "Холодно! Сосулька! Северный полюс!". И только когда Паша выкрикнул:
- Голубь!
Мама сказала:
- Ну ладно, это хоть немного теплее, чем ваши слоны и волки.
Мы усиленно стали перечислять птиц: воробей, галка, ласточка... Но всё опять было не то. Мама, похоже, уже устала и запарилась стоять в пальто, поэтому она сказала по слогам:
- По-пу-гай!!!
- Попугай?! - мы прыгали от радости. - Покажи!
- Только тише, а то вылетит, - и мама осторожно приоткрыла молнию на сумке.
Мы стали заглядывать в щелочку, но в сумке было темно и тихо.
- Мама, попугай умер! - ужаснулись мы.
- Ничего он не умер! - сказала мама. - Несите картонную коробку из-под кровати, мы его туда посадим.
Мы с Пашей быстро вытряхнули книжки, которые были в коробке, и притащили её в коридор. Мама положила в коробку сумку, раскрыв её, и быстро притворила картонные створки. Сначала было тихо, а потом мы услышали шуршание. Мы все втроем уселись возле коробки и стали наблюдать в щелки. Попугай выбрался из сумки и стал пытаться тоже понаблюдать за нами. Мы даже увидели его клюв и один глаз в отверстии коробки.
Мама рассказала нам, что к ней на работе в открытое окно влетел попугай. Мама быстро закрыла окно, а когда уже собиралась уходить с работы, погасила в комнате свет. Попугай, ничего не видя в темноте, замер, и мама без труда его поймала. А потом положила в сумку и привезла домой.
Поздно вечером с работы вернулся папа. Узнав о новом жильце, он вспомнил, что у тёти Вали есть небольшая клетка, в которой раньше жила белка, пока ей не купили более просторную. На следующий день был выходной, и папа съездил на другой конец Москвы за клеткой.
Мы с Пашей с удовольствием обустроили попугаю жилище. На дно клетки подстелили бумагу, поставили блюдце с водой и крышку от банки для корма.
Попугай оказался "девочкой". Это был волнистый попугай. Пёрышки у него были светло-зеленого цвета. Мама предложила назвать попугая Кикой. Так звали утку в сказке про доктора Айболита.
Теперь, когда у нас появился попугай, я стала мечтать научить его говорить. Наверно этот год, был самым спокойным в жизни моих родителей. Потому что, придя домой из детского сада, я больше не затевала никаких опасных игр, а сидела по несколько часов кряду возле клетки и повторяла похлеще самого заядлого попугая:
- Кика, скажи "Кика хорошая! Кика хорошая!"
Прошло пару месяцев, а Кика так и не сказала ни одного слова. Правда, папа, ещё в самом начале предупреждал, что самки, в отличие от самцов, редко начинают говорить. Но я была убеждена, что моя Кика - необыкновенная.
Кика действительно была очень умная и всё понимающая. Она научилась сама открывать клювом клетку, поворачивая замочек, и вылетать. А вечером сама возвращалась в свой дом. Ещё Кика умела играть в салки. Правда-правда! Мы с Пашей должны были бегать за Кикой по комнате и дотрагиваться до неё. Когда я или Паша её салили, Кика с громким писком начинала гоняться за нами. Мы считались пойманными, если Кика садилась нам на голову или плечо.
Летом мы поехали на дачу и, конечно же, взяли с собой нашего попугайчика. Чтобы Кика не улетела, мы стали перевязывать дверцу клетки проволокой. И так спокойно могли выносить её во двор, чтобы она подышала свежим воздухом.
Однажды мы оставили Кику на уличном столе, а сами пошли с Пашей гулять. Вернулись и первым делом поспешили к клетке. Клетка была пуста! Но дверца осталась закрытой! Как она выбралась? Мы стали оглядываться по сторонам, надеясь, что Кика где-то неподалеку. Она действительно сидела на яблоне, прямо над нами. Мы с Пашей стали звать Кику, но она не двигалась. Мы вынесли её любимые семечки и протянули ей. Но Кика даже не взглянула на них. Мы ласково подзывали Кику, но она не обращала на нас внимание.
Тогда я решила залезть на яблоню, но как только я стала подбираться к Кике, она вспорхнула и перелетела на соседнюю березу. На березу было не забраться: ветки начинались намного выше человеческого роста.
Бабушка и дедушка тоже ничем не могли помочь. Любые наши действия только напугали бы попугая. Мы с дедушкой исследовали клетку и поняли, как Кика выбралась. Она расшатала один пруток и оторвала его в месте крепления.
До вечера Кика так и просидела на берёзе, а потом куда-то улетела. Но мы с Пашей надеялись, что она вот - вот вернется. Поэтому специально оставляли открытую клетку на уличном столе.
И вот однажды утром мы вышли с Пашей из дома. Я, как всегда, машинально, без всякой надежды бросила взгляд на клетку. И увидела нашу Кику! Она преспокойненько, как ни в чём не бывало, спала на жёрдочке. Даже дверцу в клетку закрыла!
Мы с Пашей подбежали к попугаю и завопили:
- Кика! Привет! Ты вернулась!
Кика приоткрыла глаза, увидела нас, радостно встрепенулась и проговорила чуть хрипловатым голосом:
- Пррривет Даша! Пррривет Паша!
Каляки-маляки
Читать и писать по печатному я уже умела. Но мне очень нравилось наблюдать за взрослыми - как они быстро-быстро пишут по письменному. Накалякают что-то и потом как-то читают.
Я тоже решила попробовать писать как они. Взяла лист и быстро вывела на нём несколько строчек. А потом показала бабушке:
- Бабушка, прочитай, что я тут написала.
Бабушка надела очки и стала читать: "Дорогая бабушка! Я тебя люблю. Желаю тебе счастья и здоровья. Твоя внучка Даша".
Я даже удивилась - ничего ж себе как хорошо я, оказывается, написала! Даже сама не знала. Я торжествовала! Я тоже умею писать по письменному, как взрослые!
Весь оставшийся день я провела в искалякивании кучи листов. И всё это бабушка читала! Вечером с дачи приехал дедушка. Он там кормил кур и кроликов. И он тоже читал мои письма и тоже всё понимал!
Утром бабушка отвезла меня домой к маме и поехала на работу.
- Мама, я научилась писать по письменному! - первым делом сообщила я маме.
Меня прямо всю распирало от нетерпения. Хотелось показать маме, как я научилась писать. Я схватила карандаш и стала калякать на листке.
- Нуа! Читай! - торжественно вручила я маме лист бумаги.
Мама посмотрела на него без всякого восторга и сказала:
- Это какие-то каляки-маляки!
Я тоже посмотрела на листок.
- Как каляки-маляки?! - удивилась я. - Мама, ты посмотри получше.
- А что тут смотреть? - пожала плечами мама.
- Мама, может тебе тоже надо надеть очки, как бабушка? Потому что бабушка-то вчера читала! И дедушка читал.
- И что же тут написано? - поинтересовалась мама.
Я пожала плечами. Я сама не знала.
- Вот видишь, - сказала мама и зевнула.
Она только недавно пришла с ночной смены.
- Я пойду спать, а ты веди себя тихо, - попросила мама, легла в постель, отвернулась к стене и тут же заснула.
А я осталась одна со своими каракулями. "Значит, я не научилась писать по письменному", - расстроилась я.
Тут на глаза мне попался синий букварик. Я по нему училась читать. И там на обратной стороне обложки, форзаце, располагался алфавит с печатными и письменными буквами.
Я взяла листок, карандаш, села за стол и расположила перед собой букварь. Я писала печатную букву, а рядом приписывала письменную. Так я составила весь алфавит из печатных и письменных букв. Письменные буквы у меня плохо получались. Они были кривыми и некрасивыми, совсем не такими как в букваре.
Потом я написала по печатному "мама", а рядом - по письменному. Я не знала, как соединять письменные буквы друг с другом. И писала их просто рядом. Потом написала письменными буквами "папа". Это было так интересно, как будто зашифровываешь слова. Потом я написала "Мам спт". (Я, конечно, хотела написать "Мама спит"). А после некоторой тренировки удалось написать вот что: "Я лублумами и пап...". Потом я подумала и дописала: "и бата палика".
Когда мама проснулась, я торжественно вручила ей лист, исписанный моими кривульками. И мама смогла прочитать! Она читала то, что я написала! Ну разве это не чудо?!
Мама сказала, что все письменные буквы состоят из палочек и крючочков. И чтобы научиться красиво писать буквы, нужно сначала научиться писать эти палочки и крючочки.
И я стала учиться. Трудно конечно было. Это вам не каляки-маляки рисовать. Но зато потом, когда я научилась писать буквы, все могли прочитать, что я написала.
Как мы не полетели на самолёте
Мы с Пашей никогда не были на море. И вдруг папа и мама ни с того ни с сего сказали:
- Хотите на юг?
- Конечно! - закричали мы и бросились обнимать родителей.
- А хотите полететь туда на самолёте?
- На самолёте!? - мы с Пашей не верили своим ушам и прыгали от радости.
Мы никогда не летали на самолёте. Мы даже не мечтали, что можно полететь на самолёте. И никто из наших знакомых не летал на самолёте. Только тётя Валя и дедушка Юра. И мы всё спорили, что интереснее - летать на самолете или купаться в море.
- А мы полетим на самолёте! Мы будем купаться в море! - сообщали мы всем знакомым.
Девочки во дворе просили нас привезти им ракушки, а мальчики - гладкие морские камушки. Это была большая ценность.
Мы стали готовиться к путешествию. Нам с Пашей купили надувные круги. И мы целыми днями расхаживали в них по квартире. Мы уже представляли себя на берегу моря.
Тётя Валя предупредила маму:
- Ира, детей бывает в самолёте укачивает. Купите от этого специальные таблетки.
Но нам всё некогда было сходить за таблетками в аптеку. Мы всё откладывали и откладывали. И вот наступил день отлёта. В аэропорт нам нужно было ехать днем. А утром я, Паша и папа пошли в аптеку. Я взяла с собой лакированную сумочку, которую мне подарил Дед Мороз.
Мы купили таблетки. Они были маленькими и беленькими.
- Папа, а можно их попробовать? - попросил Паша.
Папа не соглашался.
- Ну папочка! Ну всего одну! - подключилась я.
- Хорошо, но только по одной, - разрешил папа.
Таблетка тут же растаяла во рту, и после неё на языке остался сладкий-сладкий привкус. Таблетки от укачивания были такими вкусными! Намного вкуснее витаминок.
- Папа, - предложила я. - Давай я уберу таблетки в мою сумочку.
После аптеки папа зашел в магазин, а мы с Пашей остались на улице. И моя сумочка осталась с нами... А в сумочке... Я думала так: "И почему их нельзя много есть? Что может случиться от такой маленькой таблеточки?". И мы с Пашей съели ещё по одной таблеточке. И они были такие вкусненькие. Мы постояли, подождали - ничего не происходило... "Разве вкусные таблетки могут быть опасными?" - успокаивала я себя. Вообщем, мы съели ещё несколько штучек. И ничего...
Если б я только знала, чем всё это закончится... Не ела бы ни одной таблетки!
Мы вернулись домой. Мама внимательно посмотрела на нас и обеспокоенно сказала:
- Что-то вы какие-то бледные... Ещё не хватало перед морем заболеть. Надеюсь, вы не ели мороженое?
Нет, мороженое мы не ели. Но очень хотелось пить. Мама нам даже воду в двухлитровой банке с собой в дорогу взяла.
За нами на машине приехала тётя Валя. Папа погрузил чемоданы. Но вещей оказалось так много, что мы все не умещались. Мама решила ехать на метро. А мы залезли в машину, сверху на нас поставили сумки и мы так поехали. Всю дорогу нас с Пашей мучила жажда, и мы выпили всю банку с водой. В аэропорт мы приехали раньше мамы.
- А мама не опоздает на самолет? - волновалась я.
- Надеюсь, что успеет..., - отвечал папа.
А сам встревожено посматривал на часы.
В аэропорту мы впервые вблизи увидели самолёты. Они были огромны! Как десятиэтажный дом, если его положить на бок. А иллюминаторы! А крылья! Это было восхитительно! Мы прыгали и бегали как заведенные!