Какова суть пропаганды - такова и ее речь. Это не разделимо, как сам человек и его тень в ясную погоду. Пропаганда и есть такая ясность, ибо раскрывает сами цели.
Ее объект - сам человек в силу своих форм развития, а тень - это решительное выражение самой пропаганды от своего продукта "свечения".
Речь может твориться по-разному. Иногда, она словесно запутана, порою - откровенная до самой откровенной интимности.
Этим и располагают средства пропаганды и целиком обволакивают чей-либо ум с единственной целью своей подчиненности.
Попасть на "удочку" пропаганды вовсе не сложно. Даже большие умы привлекались к тому же за счет сфер воздействия и речевого преподношения.
Во всяком случае превосходства пропаганды имеется определенный ракурс отображения речи. Она своей наклонностью, свободой или попирательством иных прав деклараций своего, своей откровенностью и т.д., т.п. вполне способна завоевать поклонников и определить статус самой речевой пропаганды.
Основные речевые достижения основаны на факте состояния дел. Близость к свободотворящей массе в самой речевой практике - это близость к совокуплению в единство.
То есть, возможность объединения под каким-то предлогом времени.
Сама речь продуктивна, если обеспечена составом прослушивающих ее абонентов. И, наоборот, малопродуктивна, если таковое мало соблюдается или не соблюдено вообще.
В таких случаях, прибегают к практике единоличностного общения с целью выявления своих позиций и придающегося числа мнений к их существу.
Такой практикой вполне может быть книгообщение или выражение мыслей на расстоянии вне всякого присутствия голоса.
Сам голос того или иного речепреподносящего рождается в результате прочтения и непременно имеет свой оттенок или речевую практику звучания при непосредственном чтении.
/Если вы до сих пор не наблюдали это, то попробуйте пронаблюдать, взявшись за какое-либо произведение иного автора с обязательным присутствием своего собственного "я" или хотя бы такового отображения/.
Все это говорит о том, что возможность применения речи на практике в окружающем числе слушателей вполне заменима книгообщением или каким-либо иным видом соблюдения того же.
В любом случае, речь выдаваема наружно, ибо она определяет здравственность рассуждения того или иного человека и ставит его в определенные рамки состояния самой речи, за исключением редких случаев приобщения к иному выражению в пользу трудовой занятости или иного состояния ума.
Речевое практическое неозвучивание - один из способов сохранения не материлизовавшихся мыслей или их выражения непосредственно для среды простого окружения.
Как бы там ни было, но реальное окружение создает давление на человека.
Его мысли сбиваются, и он порою не может их определить в нужном порядке.
Это же происходит под воздействием вопросов, так или иначе, но возникающих по ходу речевого соглашения души и тела.
Потому, практика общения не всегда впечатляюща особо от лиц возделывающего характера мысли. To eсть, от тех, кто мысленно развивает события и вовлекает иных в их число путем своего исключительного права мышления по тому либо другому вопросу.
Натуральная речевая практика доминирующа только в том случае, когда она реально необходима, как способ подтверждения того, что, как говорят, вышло из-под пера. И еще в той ситуации, когда ее отсутствие может расцениваться, как оговорность откровенно литературного смысла в способе такого же характера вдохновения-воображения.
Но в любом случае, и это доказательство, относится к общему числу. Рамки достижений речевой практики весьма ограничены. Они округляются достоинством определяющих себя знаний и фигурируют в условностях словарных определений.
Иначе говоря, речевое преподношение зависит от саморазвития и силопровозглашения основ движения ума в мыслях и реальностях.
Такая практика общения регулируема многими. Порою, речь натуральная в каком-либо интервью или оторванном кусочке ума, или просто безынтересна и мало выражающа.
Особенно, если в ней имеется присутствие эмоций или душераздирающих страстей.
Потому, такая речь спровоцированно малоценна и не
соответствует выражению сути самого человека.
В этом не приходится сомневаться и, как говорится, видно явственно.
Особую роль в достижении вершин речевой практики играют жестикуляции и манипуляции каким-либо предметом.
Это наружное освещение факта движения речи относительно статуса содержания самого человека. То есть, если человек прибегает к такому движению, значит состав его ума требует реального незамедлительного взаимодействия.
Или, условно требует реального выражения на деле. Относительно то же можно сказать и в случае явного несоглашения с ходом своих мыслей и расхождением во мнении при перечислении каких-либо вытекающих вопросов в ходе общей беседы. Все это наблюдаемо и определяемо.
Самым основным и достигающим эффектом речи является речевая немногословность. Точнее, самосовершенное существо определений процессов, их обозначение и выражение в краткости.
Обеспечение речевым запасом гарантирует свободу развития хода мысли любого порядка и предполагает всякую продолжительность бесед.
В основе своей, это все по ходу самой практики ведения речи и всего того, что было указано в оглавлении текста.
Завершая некоторую сложность определений, даю наводящее понятие определения действительности в воспроизведении самой речи.
Итак, речь целесообразно активна, если имеется смысл ее широкого или амплуаторного применения и выражается итог всецело определяющего ее ценность характера.
В противном случае, речь не заслуживает внимания и опускается естеством до пределов неузнаваемости или не отражения в глубине ума.
Разность видения существ и разность существующего видения - это не одно и то же.
Это разносторонне протекающие процессы, смысл которых определяем действительностью и отображаем на самих единицах материально достижимого ума.
Никакое достоинство и честь не нужно тому, кто его уже по праву заслуживает в самом себе и отражает на деле.
Всякое видение процесса - есть недвусмысленное его содержание, ибо сам процесс единственен в своем числе, если не предполагает развитие другого.
Ведение процесса - это особая стойкость величин ума, подвластно которым и определяется сама действительность.
Видение и ведение в этом случае совмещаются лишь одним - самой формой единственности процесса, заключающегося так с обеих сторон.
ТЕКСТ 9
Процессы. Их содержание и ведение в государстве. Судебная практика. Основа практического суда. Судовое законодательство. Право суда. Определение достоинств чести
Прежде чем начать говорить о каких-либо производимых в стране, за рубежом процессах, хотелось бы кратко подвести черту над тем, что, как говорят, уже пройдено.
Итак,
всецелого государства реально или наяву пока не существует.
Существует лишь его видимость или очень далекий от оригинала примитив.
Так или иначе, но дорога в будущее пролегает в основе создания государства нового типа, лишенного права экспроприации граждан, согласно которого оно же способно наносить им ущерб любого характера.
Государство нового типа?
Каково оно? Что собой представляет?
Чтобы ответить на эти вопросы не потребуется довольно много времени и каких-то излишних объяснений. Всего несколько строк уложат в мысль каждого всю суть заданного.
А именно:
государство нового типа - это государство реальной видимости существующих взаимоотношений, не зависимо какого порядка и характера применения.
Такая видимость предполагает развитие новой экономической базы государства на основе добропорядочного отношения к труду и с позиции привилегий самого человека, как основного двигательного механизма процессов.
Вот и всё практически критическое обоснование или ответ на поставленные вопросы.
Что мешает уже сейчас перейти к обустройству по данному типу?
Причин много и ответить совсем не просто.
Не потому, что имеется какая-то тяжесть мысли, а из-за того, что многие просто не в состоянии понять саму суть причин. Потому, скажу просто без каких-либо привилегий своеобразного творчества ума.
Нет перехода потому, что нет перехода из одного состояния умопозиций в другое. Вот и все практическое заключение.
Здесь же хочу добавить, что вся наша настоящая видимость заключается только в пределах самих себя.
Нас вовсе не интересует, что там творится в мире и, как говорят, дальше своего носа мы не выглядываем. Оттого творится безучастие во всех происходящих процессах и по той причине отсутствует надлежащая в государстве власть.
Если говорить и переходить одновременно к раскрытию данного текста согласно его оглавлению о, так называемой, правовой защите гражданского населения, то оно полностью отсутствует, что дает право беззаконно творить все, что угодно.
И в этом непосредственно вина всех, не исключая и меня самого, как соучастника всеобщих аполитических преступлений против самих себя.
Черта подведена и приступаем к изучению нового материала.
Какова суть протекающих судебных уголовных процессов и какова величина их пробного изыскания в плане добычи той самой справедливости суда, о которой мы все говорим везде, порою забывая о своих собственных преступлениях?
Но, однако, это мораль и она существенной роли в таком деле как процесс не играет.
Потому, на время отвлечемся от данной темы и посвятим себя чисто судебным или криминалистическим издержкам.
Итак, процесс.
Что это такое?
Процесс судебного разбирательства - это выявление и установление причин, по которым содеяно то или иное преступление, с целью недопущения их в дальнейшем порядке.
Это первое и основное определение ведения уголовно наказуемых дел.
От него и будем отталкиваться.
Хочу сразу внести ясность в некоторые юридические по смыслу понятия, объясняемые в данном тексте.
Это мои "переводы" того, что имеется в другом виде и разработано на базе существующего закона.
То есть, я не придерживаюсь словесно того, что юридически
определено каким-либо уставом-законодательством.
Я говорю своим юридическим языком, на мой взгляд, более доступным и решительно правильным хотя бы в отношении самих себя, ибо закон в первую очередь должен охранять нас самих, а не противоречить всякому смыслу жизни.
Но вернемся к процессам и раскроем совместно суть того, что уже сказано.
Так вот.
На основе того, почти юридического заключения о процессах, можно сказать, что сами причины в судебных органах не рассматриваются, хотя дела ведутся именно в таком порядке или точнее, ссылаясь на такое постановление чисто юридически.
Это приводит к тому, что человек, пусть даже уголовного характера, то есть совершивший преступление, несет наказание /если оно присутствует/ не по истинно установленной причине, а лишь по косвенному ее признаку.
То есть, реально судебная практика не выявляет причин столкновения закона с незаконностью и этим самым разрушает сам статус существующего юридического законодательства, которое по существу содеянного превращается в такое же беззаконие или имеет таковой смысл неумышленно.
Таким образом, все осуществляемые процессы в основе своей являются вне закона, а судебные разбирательства - лишь проформа юридического мышления отдельных индивидуумов.
Реально или наяву выходит, что процесс присутствует, а справедливость отсутствует, ибо она не установлена в судебном порядке.
Думаю, это ясно всем, кто хоть как-то сталкивался с подобным и ощутил на себе ту существующую справедливость, что привела к "заключительному" результату.
Теперь, сформулируем иное изъяснение сути протекающих процессов.
Процесс судебного разбирательства - это яркое доказательство существования причин, разоблачающих сообщество на категории уголовных элементов и юридически не правонарушающих.
Тот же процесс является выяснением обстоятельств дела, и он же сопутствует изменению состояний дел в любой отрасли, касающейся рассматриваемого уголовного процесса.
Это второе изъяснение того же и сейчас мы его раскроем.
Итак, как уже стало ясно, основные причины совершения преступлений не поднимаются, а значит, судебное разбирательство попросту превращается в доиск причин, по которым совершено само преступление.
Это еще называют характером преступления, что в большинстве случаев доказывает характер самого преступника.
Доиск причин - это та фаза или ступень развития юридического процесса, по которой сама причина не устанавливается, а выдвигается ряд иных, более существенных причин, согласно которых совершено преступление.
Это называется юридической фикцией или юридической безграмотностью. Ибо, с точки зрения самой юриспруденции, как науки торжества справедливости и истинного установления причин, таковое присутствовать не должно и отрицает сам смысл ее существа в среде сообщества.
Иначе говоря, если судом или процессом не устанавливается истинная причина, то это не суд, а самосуд людей, собравшихся под сводом одного юридического дела в кодексе юридически заключенных параграфов наказания за совершенные деяния.
Согласно данному раскрытию существа процессов, мы можем констатировать следующее.
Что основная мера защиты прав гражданина - установление истинных причин преступления отсутствует, а это значит, что существующий юридический кодекс является кодексом наказания, а не кодексом законов, воспроизводящих справедливость и верность решений относительно элемента общества.
Таким образом, ведение процессов сводится к простому формальному ведению дела, в результате которого обвиняемый не по установленной причине подвергается заключению под стражу.
Как ясно из объясненного, ни один судебный процесс не соответствует тому, что нужно именно в установлении истинности причин.