Это значит, что все они произведены незаконно, что соответственно требует пересмотра всех дел, за исключением тех, что уже не подлежат пересмотру, исходя из срока времени и отсутствия самого осужденного за правонарушение.
В это же не входят дела, согласно которым осуждены условно, ибо это в большей степени не уголовное наказание, а морально бытовое.
Что еще можно сказать по суду и по ведению всяческих практических дел?
Достаточно много, чтобы заполнить все существующие пробелы в соответствующем законодательстве.
Недаром юриспруденция требует все более новых и новых форм своего развития, за которыми уже ясно предвидится сам смысловой оттенок такого движения - установление истины в процессе судебного разбирательства.
Одновременно с таким объяснением, изъясняю и другое, что выявление истины, ее решительное выдвижение наперед в процессе суда и в последующем искоренение, вовсе не освобождает от ответственности совершивших то или иное тяжко злостное преступление.
Оно лишь позволяет несколько реабилитировать преступный элемент и реально обосновать всю фазу фактической вины.
Ибо она - не только вина самого преступника или ответчика, а также вина состояния чего-то другого, толкающего человека к такого рода преступлению.
Это и есть истинное значение тех слов и определений, что сказаны ранее.
Но перейдем к другому, более или менее простому на первый взгляд.
Рассмотрим сами процессы и пронаблюдаем ведение или ход рассматриваемых дел в судебной практике исполнения.
Всем известна привязность суда к закону.
Судьи - лица особого склада ума и порою вовсе не подчинены какой-либо привилегии власти.
Это говорит о многом.
В первую очередь о том, что судьи, как лица независимые, должны нести истину соблюдения закона именно в букве изложения параграфов.
Во-вторых, они же должны соблюсти права того самого человека, что подвергается судебному опросу.
И, в-третьих, они же устанавливают длительность или фактический период самого разбирательства.
Таким образом, судья - это основной прецедент суда, от которого зависит весь ход судебного следствия.
Практически, это тот же следователь равнозначной стороны, ибо он не придает смысла обвинению и защите, а руководствуется только фактом и самой причиной совершения преступления.
В ходе дел ярко представлена сторона обвинения. Это прокурорская линия созидателей законности и линия органов правопорядка, соответствующе занимающихся раскрытием преступлений.
Со стороны защиты выступает только одна единственная линия - это адвокатура, зачастую не имеющая доступа к самим документам по обвинению.
Таким образом, ярко наблюдаемо, что даже вначале самого следствия судебный процесс представлен несколько в неравнозначном виде, ибо сам обвиняемый практически не имеет права себя защищать, да и его слова считаются юридически неверными, то есть не относятся к показаниям, что значит, не вносятся в графу следствия судебного процесса.
По ходу следствия образуется еще одна дополнительная сторона обвинения - это свидетельская линия, если она имеется.
Но в любом случае, используются косвенные улики, что вносится так же, как и свидетельские показания.
Уже одно это является неправомерным, ибо с точки зрения той же юристики все косвенно подтверждающее не является откровенным доказательством по составу самого преступления.
Таким образом, собранные косвенные улики - всего лишь элемент свободного нарушения закона в отношении подсудимого и соответственно, самого закона.
Соответствующе, сторона может иметь своих свидетелей, которые дают свидетельские показания, что фигурируют, как доказательства невиновности.
Но сторона защиты всегда нуждается в особом подтверждении своих прав.
Потому, даже это в юридической практике играет слабую роль.
В большей степени придерживаются свидетельских показаний обвинения. И это, как говорится, неспроста. Всего по одной причине.
Потому что, все люди практически преступают закон в большей или меньшей степени. Оттого и существует или бытует мнение среди них же, что обвинение более верно, нежели сама защита.
Но возвратимся к самому процессу.
Итак, в ходе нашего видения установлено, что судебное разбирательство представлено на самом начальном этапе в неравнозначном порядке.
Это значит, что ведение уголовного дела заранее предусматривает обвинительный приговор, что полностью отрицает смысл совершения суда, как доиска всякой справедливости и установления истины.
Но в самом процессе это еще не все. Есть особые моменты, что подталкивают к такому решению и определяют важность стороны обвинения.
Каковы они эти моменты и что собой представляют?
Все моменты представляют одно - логику практического мышления. Она субъективно объективна у каждого судового исполнителя.
Tо eсть, заранее определена за необходимостью наказания того или иного обвиняемого субъекта.
Рассмотрим моменты самой логики судебного мышления.
Основное в этом деле - само привлечение к суду.
Суждение простое - если привлекли - значит, была необходимость.
Такое всегда первое определение. Далее следует иное.
Если отказывается - значит, точно совершал, либо покрывает кого-то.
И затем еще одно из главенствующих.
Если защита молчит или слабеет на глазах – значит, и она не уверена. А значит, человек виновен.
Таковы основные моменты логики судебного процесса в лице его исполнителей.
Установить истинную причину преступления бывает очень сложно.
Потому, руководствуются откровенно своими соображениями или выдвигают версию.
Это одно из самых веских обвинительных обоснований, которое создает непосредственную причину и саму угрозу для наказания.
Версия - это всего лишь обоснование характера преступления на основе каких-либо существующих доказательств или косвенно собранных улик.
Таково понятие ее юридического смысла.
Но версия в то же время - это яркое доказательство того, что само преступление не раскрыто, а на суд выносится только его характер, а не сам ход объекта развития согласно истины его возникновения.
И это говорит о многом.
О том, что суд подвержен целиком этой версии, зачастую собранной лишь по чьему-то отдельному соображению и вовсе вне каких-то улик, и ведет следствие, исходя именно из представленной картины преступления.
Очень редко судебному разбирательству приходится выяснять настоящую картину преступления и в большинстве руководствуются только версией.
Так вот.
Настоящее судебное разбирательство не предусматривает такого понятия, как версия. Либо, это суд на основе имеющихся доказательств, либо таковой процесс просто отсутствует в силу того же.
Никакая версия суду предъявлена быть не может.
К тому же, все доказательства должны быть дополнительно пересмотрены, проверены экспертизой, причем с учетом того, что сообщит следствию сам обвиняемый, а не его обвинитель.
Для этого необходим судебный следователь, который предварительно рассмотрит все нюансы дела и даст свою заключительную оценку.
На основе ее и должно развиваться либо нет судебное разбирательство.
Но это еще не все в ведении дел суда.
Необходима единица строго научного доказательства как со стороны экспертизы, так и с других сторон собранных для проверки доказательств.
Для этого необходимо создать практически научную лабораторию, способную в юридическом порядке определить факт того или иного события или создать базу любого доказательства - хоть вины, хоть ее отсутствия.
Таким образом, обвиняемый будет защищен вдвойне и позиции вырастут до равнозначных пределов.
Роль же адвокатуры следующа.
Заключение договоров с ведением дел в роли исполнительной правоохранительной власти, подготовка соответствующих документов, сбор различных сведений и донесение их до ведома суда.
То есть, они должны быть представлены судебному следователю до факта объявления судебного разбирательства.
Таковы меры правоохранительной "предосторожности" в деле ведения всех без исключения судебных разбирательств, если они не касаются самого государства или представляющего его правительства, в том числе и работников самого суда.
В этих случаях возникает иное право судебного следствия, которое исходит из совета конституционного суда.
Это высший исполнительный судебный орган, которому по праву надлежит быть избранным самим народом - гражданским населением.
Состав его участников не ограничен и полностью зависит от выборностей.
Можно представить даже все регионы, если в том есть необходимость.
Тот же суд может обозначаться коллегией суда верховной власти или самим судом верховного совета.
Все эти обозначения - практически одно и то же, и за основу берется, прежде всего, сам факт особой статусной независимости в составе самого государства.
Этот суд вполне можно назвать маленьким государством над государством обычного порядка или сверхсудом сверхгосударства, предусматривающего в своем ведении достижение особой справедливости по отношению ко всем, не исключая и простых граждан, если их дела будут соприкасаться с правительством или самими членами суда.
Иного ведения суда не бывает, и быть не может. Есть только, как говорят, суд божий, но он в пределах Земли не практикуем, а потому, практически не осуществляем.
Потому, вся власть будет находиться в ведении тех, кого изберут сами граждане, и кто по своему усмотрению сам захочет представлять такое право.
Насильственного привлечения быть не должно и это исключительное ведение из всех дел ведений обыкновенного суда.
Таким образом, над простым судом особо узаконивается еще одно звено того же характера, призванное служить долгу справедливости по особому виду государственного статуса независимости.
Разберем такое понятие, пока оно высечено из массы иных словосочетаний.
Долг справедливости - это основной закон материального движения на Земле и в пределах частности самих людей.
Это также природно сложенный закон, что соответствует любому продвижению вперед и развитию сфер материальной жизни.
Вне его форм самой жизни не существует.
Именно по этой причине он должен блюстись и по-особому отображаться в среде от самого простого до максимально изложенного по материалам следствия самого суда.
Суд - высшая форма защиты существующего долга справедливости.
Лица, представленные в суде со стороны его ведения - есть лица неприкосновенные до окончания ведения дела суда и его делопроизводства.
To eсть, никто не имеет права их освободить, переместить и т.д. до вынесения результатов ведения суда.
Только физическое устранение и случай особого заболевания способны отстранить от дел того или иного участника судового разбирательства.
Все остальные случаи вплоть до осложнения с составом родственных связей и т.д., исключены и подлежат разбору в установленном законом порядке.
Долг справедливости - это по сути своей высшая форма развития целесообразно творящегося человекосущества.
Соблюдение долга справедливости - это соблюдение норм существующего законодательства и пресечение их нарушения стороной иных лиц.
Таким образом, каждый обязан вносить свою фактическую величину указанного долга в существующий кодекс законоисполнения, если им наблюдается в любых формах явное или потворно-косвенное нарушение закона движения материальных единиц, не исключая самих людей, как основных источников того движения.
Итак,
всецелое судебное разбирательство зависит от целого ряда участников в деле ведения суда, от их прямых открытых заявлений, от поступаемых сведений иных лиц и от осуществления на деле указанного долга справедливости, как основного источника продолжения равнозначной разносторонней жизни в любой ее форме.
Судовое законодательство гласит так о себе самом.
Всякий суд признан действительным или состоявшимся, если в нем вынесен окончательный судебный приговор или, наоборот, отказано в его вынесении, что является фактом оправдательного характера для стороны обвинения.
Таково несложное звучание того, что существует сейчас.
В нем нет причинности и ее устранения вследствие того же вынесения приговора любого характера.
Или точнее, она ведется не в должном, установленном законом порядке, что и является следствием возникновения практически однородных по существу преступлений.
Так или иначе, но не устраняемая причинность влечет за собой саму незаконность и выдвигает следствию новый поток тех же нарушений.
Итак, вывод.
Судебная практика будет верна только в том случае /варианте развития/, если она доподлинно будет устанавливать факт преступления и причинность его выражения в среде.
Затем, в таком же законном порядке будет организовывать меру наказания и устранять саму причину возникновения преступления или убирать его почву, как основу для достижения, совершения того же.
То же судовое законодательство должно неизменно гласить следующее.
Всякий суд можно считать состоявшимся, если вынесен приговор и установлена реальная причина возникновения преступления, а также иные причины, связанные своей основой деяния с основной, реально существующей.
Он же может быть состоявшимся только в том случае, если по окончанию судебного разбирательства и до оглашения судебного приговора такие причины устранены, а сам факт совершенного преступления признан общественностью, как незаконный и в целом или по существу не относящийся к понятию существования справедливости.
Только в этом случае, факт свершения самого суда будет законным и обязующим к исполнению всех иных лиц, так или иначе, задействованных с этим процессом.
То есть, до вынесения приговора и устранения причин сам механизм претворения в дело судового разбирательства не может быть приведен в исполнение, а соответственно, не могут быть привлечены к ответственности все те, кто, так или иначе, проходил по факту самого преступления или в целом связан с рядом причин, или хотя бы с одной по случаю его возникновения.
Таким образом, судовое разбирательство - это не только процесс выяснения характера преступления и факта, это еще и законодательный акт к проведению мер по устранению причин совершения преступлений.