В этой упрямой, отчаянной попытке вырваться из цепких лап подступившей депрессии было больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. Эллис боролась сама с собой, потому что ее готовили именно к этому…
Медленно выпрямившись, она еще плотнее сжала побелевшие губы. Да, все это было свежо в ее памяти. Все, что она собиралась сделать было ей по силам. Нужно только загнать вглубь этот дрожащий, гадливый внутренний голос, сладко поющий о безысходности. Вспомнить, чему ее учили и сделать первый шаг, от манящего кресла к длинной шеренге встроенных в переборку рубки шкафов.
Она оторвала сначала одну руку, затем другую. Потом пошла, стараясь не потерять равновесие.
Долгие годы предполетных тренировок вырабатывали в них новые качества. Жесточайший психологический и физический отбор… Опытные инструкторы тренировали их мышцы и волю, психологи внушали мысль о том, что они уже не просто люди, а зачаток новой, галактической расы, пока каждый из них по настоящему не поверил в это и не начал всерьез грезить звездами.
Тогда, еще в самом начале полета, казалось что экипаж «Антея», – это действительно единый организм, слившийся со своим кораблем в одном стремлении, – достичь…
Эллис доковыляла до заветных шкафов и уперлась ладонями в гладкую, холодную поверхность пластиковых створок.
Еще несколько часов назад, очнувшись от низкотемпературного сна, она по инерции ощущала себя частицей этого мощного, тренированного организма, пока сама воочию не убедилась, что все это уже давно обратилось в прах, как мумифицированное тело Алексея Романова, в спиральном коридоре, как застывшие навек механизмы, а она… Она на поверку оказалась лишь слабой женщиной, вмиг утратившей все иллюзорные защитные оболочки…
Упрямое подсознание продолжало нашептывать ей с монотонной настойчивостью: «Одна… В изуродованном звездолете, без надежды, без смысла, среди руин и обратившихся в прах трупов…»
Здесь внутренний голос был абсолютно прав, – самое страшное, что могло случиться с человеком в космосе, выпало именно ей…
Эллис стояла, судорожно вцепившись в открытую створку вмонтированного в переборку шкафа, где хранились аварийные комплекты гермоэкипировки, и испытывала ирреальное, ни с чем не сравнимое чувство внутреннего раздвоения, – как любой нормальный человек она хотела жить, но не находила для этого ни сил, ни возможностей…
И вдруг она отчетливо представила ту картину, что все время присутствовала в ее сознании, не давая окончательно забыться.
Когда-нибудь «Антей» будет найден, в этом Эллис не сомневалась ни на секунду. Сюда вновь войдут люди и увидят ее сморщенный, ссохшийся труп скорчившийся на полу ходовой рубки…
Видение заставило ее вздрогнуть и крепче вцепится побелевшими от напряжения пальцами в открытую створку.
Нет… Я хочу жить! Хочу…
Эллис отчаянно ухватилась за эту мысль. Ее существо протестовало, – она вдруг поняла, что не может вот так, запросто отказаться от воздуха, света, тепла, способности мыслить и просто ощущать саму себя наконец… Смерть вдруг показалась ей еще более страшной, – она не могла представить, что ей придется пережить собственную агонию…
– Я не хочу умирать… – тихо, одними губами прошептала она, пугаясь шелестящего звука собственного шепота. Человеческая речь прозвучала как нечто чуждое, неправдоподобное…
Не в силах дольше выносить мысленный диалог с собственным подсознанием, Эллис, превозмогая слабость, достала из шкафа белоснежный скафандр и принялась натягивать на себя герметичную оболочку.
Действие неоксандрина уже практически закончилось, и ее движения стали вялыми. Телу, что пролежало бог знает сколько лет в камере низкотемпературного сна, не хватало мышечной энергии. Вскоре каждую мышцу Эллис буквально ломило от усталости, но она упорно, стиснув зубы, продолжала натягивать экипировку для выхода в космос.
Иного шанса выжить она не видела.
* * *
…Спиральный коридор плавно изгибался, уходя вниз. Эллис в белоснежном скафандре, задыхаясь от перенапряжения, медленно шла под уклон, следуя изгибу стены.
– ЭКАЛ, ты меня слышишь? – хрипло спросила она, чтобы не сосредотачиваться на физических усилиях. Прежде чем покинуть ходовую рубку, она ввела бортовой компьютер «Антея» в режим речевых команд.
– Да, Эллис. – Ответил мягкий, одушевленный скорее ее сознанием, чем программами голос. – Я держу канал связи открытым. Жду твоих команд.
Она прошла мимо кучки праха, что осталась от Алексея Романова, миновала уровень анабиозного зала и углубилась в кормовую часть «Антея».
– Где остальные тела погибших? – Прерывающимся от частого и неравномерного дыхания голосом спросила Эллис.
– В холодильной камере медицинского модуля. – Ответил ЭКАЛ. – Бортовые механизмы, уцелевшие после катастрофы перенесли их туда.
– А сколько человек находилось в анабиозе? – Эллис остановилась, придерживаясь рукой за стену.
– Сорок. – Лаконично поведал ЭКАЛ, и тут же пояснил:
– В большинстве камер в результате аварии оказалось нарушено энергоснабжение. Я не смог восстановить контроль до того, как истощились автономные источники питания камер. Процесс анабиоза вышел из под контроля автоматики. Люди погибли.
После этого скупого и точно сформулированного ответа ей стоило неимоверного труда сделать первый шаг и возобновить свой спуск вдоль закругляющейся стены спирального коридора.
«Случайность… – Горько думала Эллис. – Ведь могли уцелеть все… или любой из сорока спящих. А выжила я…»
– ЭКАЛ, почему ты не разбудил меня сразу после аварии? – спросила она, чтобы не думать о погибших.
– Я ждал благоприятных условий для пробуждения. – ответил голос кибермозга.
– Объясни. – потребовала Эллис. – Что ты понимаешь под термином «благоприятные условия»? – Ей приходилось напрягаться, чтобы верно формулировать вопрос, используя понятные ЭКАЛу слова и словоформы, иначе бортовой компьютер не смог бы ответить. Вот и сейчас возникла небольшая, по меркам человека, но длительная с точки зрения машины пауза, пока ЭКАЛ анализировал ее вопрос.
– Я не мог обеспечить управления кораблем, в той области аномального пространства, куда попал «Антей» после взрыва. – Наконец ответил компьютер. – Все системы контроля вышли из строя. Они не могут адекватно функционировать в аномалии. – ЭКАЛ использовал введенные в его память человеческие термины, отчего его речь казалась Эллис одушевленной. Хотя разумом она понимала, что это не так.
– А сейчас? – спросила она. – Условия изменились?
– Да. Твое пробуждение обоснованно критическим падением уровня энергии. Но цель полета близка. По косвенным данным я могу судить, что «Антей» вошел в зону притяжения планетарных масс.
– Цель полета? Проксима?! – Эллис остолбенела от такого откровения, но секунду спустя ЭКАЛ поверг ее в еще больший шок:
– Солнечная система. – Ответил компьютер. – Пока работал блок локации, я сориентировал «Антей» для возвращения на Землю.
Эллис показалось, что она ослышалась.
«Земля?! – это родное, теплое, желанное слово пролилось словно бальзам в ее воспаленном сознании. – Но если это Солнечная система, то почему меня еще не вытащили отсюда?! – тут же с растерянностью подумала она.»
– Ты уверен в своих расчетах, ЭКАЛ?
– Вероятность того, что «Антей» в границах Солнечной системы – семьдесят три процента. Точнее я утверждать не могу, так как системы локации вышли из строя три года назад.
Эллис не знала что и думать. Радоваться ей, надеяться или же нет?
«Ответ там… – вдруг подумала она, ускоряя шаг. – Сейчас я все увижу своими глазами…»
* * *
Нижние витки спирального коридора, сразу за толстой защитной плитой, что отделяла реакторные отсеки от остальной части корабля, отсекала аварийная переборка со шлюзом.
По ее приказу ЭКАЛ открыл люк, и Эллис оказалась в тесном переходном тамбуре.
Дождавшись пока насосы откачают воздух, и в камере вспыхнет красный предупреждающий свет, она взялась за рукоять наружного люка и отвела ее в положение «открыто».
Эту часть корабля Эллис помнила смутно, – реакторные отсеки не относились к ее компетенции, но по вызубренной когда-то, еще в период предполетной подготовки, схеме, она представляла, что коридор должен продолжаться, еще на несколько сот метров…
Ступив за порог открывшегося люка, она остановилась.
Впереди ее ждал десяток метров покореженного и деформированного тоннеля, который обрывался испещренной точками звезд бездной.
Кормовой части корабля попросту не существовало.
Несколько минут она стояла подле люка, унимая гуляющую вдоль позвоночника дрожь. Вид звездной бездны и странные, красноватые блики, что змеились по полу и стенам изуродованного коридора, подействовали на Эллис самым негативным образом, – к естественной слабости и не прекращающейся дурноте вдруг добавился острый приступ агрофобии.
Ей потребовалось время, чтобы совладать с разыгравшимися эмоциями. Наконец, немного отдышавшись, она отстегнула от пояса скафандра конец длинного и прочного фала. Закрепив его за оплавленную скобу подле люка, Эллис с замиранием сердца сделала первый шаг навстречу расстрелянной искрами далеких звезд бездне.
Открывшаяся ей панорама разрушений, заставила ее содрогнуться, но еще более странной, страшной и впечатляющей оказалась картина окрестного космоса.
«Антей» действительно находился в границах звездной системы, но Эллис с первого взгляда определила, что распухшая, кроваво-красная звезда, никак не может быть родным и уютным Солнцем.
Застыв на краю провала, она смотрела вокруг, не в силах вымолвить ни звука.
– ЭКАЛ… Ты видишь это?! – потрясенно выдавила она, спустя некоторое время.
– Идет сканирование и накопление визуальной информации. – Ровным голосом ответил бортовой компьютер. – Эллис, мне необходимо, чтобы ты расширила сектор обзора. Для достоверной идентификации требуется максимум независимых звездных ориентиров.
Делая осторожный шаг вперед, к уродливому срезу, за которым начиналась Бездна, Эллис вдруг подумала, – а что сейчас ощущает ЭКАЛ? Ведь она не бортовой сенсор, а Человек, Хозяин, Бог, и как это он сообразил отдать ей требуемый приказ? Расширь сектор обзора… Эта выходка компьютера позволила Эллис чуть-чуть расслабиться, скинуть часть нервного напряжения, почувствовать, что магнитные подошвы скафандра мягко и прочно влипают в пол…
Она остановилась на самом краю провала и повела головой из стороны в сторону, чтобы видеокамеры охватили всю доступную из этой точки панораму звездного неба.
Затем, удовлетворив потребность ЭКАЛа в навигационных данных, она обратила свой взгляд к звезде.
За изувеченной кормой «Антея» висел самый натуральный красный гигант. Сердце Эллис екнуло, когда она сквозь дымку сработавших светофильтров смотрела на распухшую звезду, а в голове сами собой вдруг всплыли фрагменты давным-давно прочитанной статьи из хрестоматийного учебника.
Она глубоко изучала теорию эволюции звезд и знала, что родное Солнце в будущем, отстоящим на несколько миллиардов лет, ждет именно такая судьба. По прогнозам, обоснованным еще в начале двадцать первого века, через миллиард лет светимость солнечного диска должна возрасти до ста десяти процентов от уровня современности. Это в свою очередь должно было привести к катастрофическим изменениям климата на Земле, стремительному развитию парникового эффекта, который закономерно кончался тем, что все океаны земли должны были выкипеть, а сама планета превратиться в горячую, безжизненную пустыню.
Но что такое миллиард лет, по сравнению со всей историей человечества? Эти две цифры казались столь несопоставимы, что никто не воспринимал всерьез постоянно возрастающую светимость солнечного диска. Слишком внушительны астрономические сроки, чтобы кто-то всерьез задумался над актуальностью таких процессов.
Эллис полностью разделяла данную точку зрения, но сейчас, стоя на краю провала, средь хаотичного нагромождения изуродованных конструкций космического корабля, она невольно вспоминала все, что ей было известно о дальнейшей эволюции Солнца…
Жизнь любой звезды, – это постоянная схватка двух стихий. С одной стороны на звезду действуют гравитационные силы, которые направлены к центру, и стремятся «ужать» ее до наиболее компактных размеров, но этому всегда препятствует происходящий внутри светила процесс ядерного синтеза, – чудовищное количество энергии, высвобождаемое при слиянии легких ядер устремляется «наружу», толкая вещество, «распирая» звезду, и противодействуя таким образом силам гравитации.
Именно равновесие двух этих сил позволяет любой звезде на протяжении миллиардов лет находиться в состоянии относительного покоя…
Но что произойдет, когда в ядре звезды истощаться запасы водорода? Ответ на это знал любой, кто хоть сколь-нибудь интересовался теорией эволюции звезд. Тогда реакция водородного синтеза сместиться от ядра наружу, в газовую оболочку звезды. Это в свою очередь вызовет ее чудовищное «распухание», и, – как ни парадоксально, – охлаждение и покраснение. По известным Эллис прогнозам это должно было произойти с Солнцем через полтора-два миллиарда лет после ее рождения. Солнце увеличиться в размерах до двух тысяч раз и превратиться в красного гиганта с горячим, плотным ядром, окруженным раздутой, покрасневшей газовой оболочкой, которая, расширяясь, поглотит орбиты Меркурия и Венеры.
«Не в такую ли систему привел «Антей» тот дрейф, которым так самоотверженно пытался управлять ЭКАЛ?…» – подумала Эллис, переключая внимание на изуродованную корму космического корабля.
В кроваво-красном свете повисшей в пространстве позади «Антея» звезды, ее глазам предстала удручающая и безрадостная картина.
На том месте, где раньше располагались реакторные отсеки, узкоапетурные фотонные пушки и сращенный с ними фотонный отражатель сейчас сиротливо торчало несколько огарков мощных крепежных опор, вокруг которых дыбились оплавленные и покореженные огрызки бронеплит бывшей обшивки, да еще размотавшиеся витки страховочных тросов удерживали за обрубком кормы несколько больших, бесформенных обломков.
Она перевела взгляд чуть выше и правее.
Единственный посадочный модуль «Антея» стоял, неуклюже накренясь, на обнажившихся в результате взрыва плитах ангара. Его внешний вид не давал никаких поводов для оптимизма, – все внешние коммуникации снесены, обшивка местами покрыта остекленевшими язвами ядерных ожогов, стыковочные узлы деформированы. Один край модуля оторвало от площадки все той же безумной силой, что искалечила «Антей» и швырнула его в бездну пространственно-временной аномалии, и теперь многотонная конструкция держалась лишь на двух деформированных стыковочных узлах, словно впившись ими в уцелевшую стену ангара.
Эллис не стала связываться с ЭКАЛом. Она и без него отлично понимала, что автономный энергетический запас модуля – это единственный шанс для нее и для всего корабля. Поэтому, подергав фал и убедившись, что он прочно закреплен за скобу, Эллис отключила магнитные подошвы сапог и, оттолкнувшись от края провала, прыгнула в бездну…
* * *
Поначалу ее охватил панический ужас, когда спасительный срез спирального коридора вдруг начал стремительно удаляться, вместе с цилиндрической, тупоносой громадой «Антея», – Эллис на миг показалось, что фал сейчас оборвется, и она навсегда станет добычей хищной, прожорливой Бездны, что расплескалась вокруг, подавляя психику своей бесконечностью. Багровый, пылающий шар звезды несколько раз проплыл в поле ее зрения, но это хаотичное, паническое вращение длилось не больше нескольких секунд, – почти тот час сработал микропроцессор ее скафандра, и за спиной Эллис включился реактивный ранцевый двигатель. Несколько коротких сполохов остановили вращение ее тела, а затем мощный, рассчитанный компьютером скафандра импульс толкнул ее через провал пустоты к обезображенному ангару «Антея», где, накренясь, застыл посадочный модуль.
Когда магнитные подошвы ее скафандра наконец коснулись опаленного пола ангара, Эллис казалось, что она прожила целую жизнь, болтаясь в тошнотворной, пугающей бездне открытого космического пространства.