– Не вижу, с кем тут можно пообщаться.
– Мир не разрушен, – резонно заметил Антон. – Значит, его хозяин где-то тут.
* * *
Они увидели его, едва успев подняться по отлогому откосу, образующему берега обмелевшей реки.
Это был логрианин.
Двухголовый ксеноморф стоял на возвышении, окруженный вездесущей серой субстанцией которая клубилась вокруг таинственной фигуры, то принимая причудливые геометрические формы, то вновь превращаясь в безликую мглу.
Шевцов остановился. Вокруг не было заметно присутствия каких-либо иных существ или машин. Только одинокая фигура логрианина, который, находясь в глубокой задумчивости, то сплетал в тугой канат, то вновь расплетал свои длинные шеи, придавала унылому пейзажу некоторое разнообразие.
– Шашир, попробуй обратиться к нему. Я плохо знаю язык логриан. Если он ответит, то переведи для нас ладно?
– А что я должен спросить?
– Просто поприветствуй его.
Логрианин внезапно изогнул шеи, повернув обе головы в сторону пришельцев.
Несколько секунд он пристально смотрел на них, а затем медленно, но внятно произнес:
– Я ждал, когда вы прибудете.
Такая форма приветствия несколько обескураживала.
– Ты знал что мы направляемся в твой мир?
– Нет. Но я предполагал и надеялся что рано или поздно кто-то придет ко мне через бреши межмирья.
– Значит это ты послал машины уничтожившие столько миров?! – Не удержался от гневного вопроса Дилиан.
Логрианин разнес свои головы в разные стороны, будто хотел взглянуть на Ортегу с диаметрально противоположных точек.
– Разве ты, воин, не умеешь различать принадлежность машин к той или иной расе? – Осведомился он. – Или ты не понимаешь что машина, на которой вы прибыли, человеческая?
– Какая разница? – Вступил в разговор Шевцов. – Мы используем логрианские устройства, так почему бы тебе не воспользоваться человеческими машинами?
– Отрадно слышать здравые мысли из уст человека. – Казалось что логрианин доволен началом разговора, не смотря на откровенный вызов прозвучавший в словах Дилиана. – Давайте познакомимся. Меня зовут Ликлот. И я действительно рад вашему появлению. Не думал, что все произойдет так быстро.
– Что именно? – Резко осведомился Шевцов. – Мы пришли не затем чтобы разгадывать загадки. Тебе был задан прямой вопрос и мы ждем ответа, – кто послал машины, разрушать миры и…
– Их послало ВРЕМЯ. – Ответил логрианин. – Однако твой гнев неуместен, человек. Да, признаю, если бы машины не начали свой путь самостоятельно, я бы приложил усилия, чтобы побудить их к этому. Хотелось бы знать в чем вы пытаетесь меня обвинить?
– Многие миры разрушены, в том числе и мой. – Мрачно осведомил его Антон. – Механизмы хватают всех подряд, без разбора, и помещают в непонятные устройства. Тех, кто сопротивляется, они просто уничтожают. Нам лишь чудом удалось избежать гибели. Ты считаешь, что подобные действия должны вызывать восторг или оставаться безнаказанными?
– Ты разочаровываешь меня человек. – Антону показалось что логрианин вздохнул, хотя послышавшийся ему звук вполне мог быть словом из шипящего языка ксеноморфов. – Уверен, что машины не причиняли никому вреда… до тех пор пока вы сами не принялись разрушать их, верно?
Антон на секунду задумался.
Да, он приказал открыть огонь по механизмам как только те оказались в пределах досягаемости орудий Цитадели. Ну и что из того? Что он должен был ждать от неведомой силы, прорвавшей барьер межмирья?
– Рискну предположить, что ты сам разрушил свой мир, вызвав волну искажений, – тем временем произнес Ликлот.
Антона сильно раздражала подобная трактовка, но он удержал себя в руках.
– Я защищался. Механизмы хватали моих людей…
– А ты не подумал, что машины просто исполняют свое предназначение?
– Не понимаю, о чем ты.
– Тогда имей терпение выслушать. Неважно с какими намерениями вы пришли в мой мир. Я имею право требовать, чтобы вы выслушали меня, и, прежде чем судить, попытались понять сказанное.
Шевцов оглянулся на своих спутников. Дилиан и Шашир стояли в напряженном ожидании его решения.
– Хорошо, – согласился Антон. – Я слушаю. Мы все слушаем тебя.
Серая мгла в нескольких метрах от логрианина внезапно начала сгущаться, формируя подобие сферы. Спустя несколько секунд муть исчезла и вместо нее в ограниченном объеме пространства проступила чернота: практически абсолютный мрак, в котором с трудом можно было различить несколько тусклых, размытых пятнышек света.
У Антона возникло невольное ощущение, что он смотрит в пропасть, а источники едва приметного сияния расположены очень далеко.
– Что это? – Подозрительно спросил Дилиан.
Логрианин повернул к нему обе головы.
– Прежде чем я отвечу, хочу, чтобы вы усвоили одну истину, принять которую непросто.
– Говори.
– Мы все не существуем.
* * *
– То есть как "не существуем"? – Резко спросил Шевцов.
– Мы не существует как биологические формы. – Терпеливо пояснил логрианин. – Любой из вас, обратившись к собственной памяти, неизбежно найдет в ней сцену своей гибели. Попробуйте…
Дилиан потрясенно умолк. Его лицо побледнело, потом черты воина внезапно исказила судорога.
Антон понимал что сейчас переживает Ортега.
– Я помню о том, что однажды умер. – Произнес он.
– Это хорошо. – удовлетворенное замечание Ликлота прозвучало зловеще, но Шевцов уже мысленно зарекся делать скоропалительные выводы.
– Никто не обладает абсолютными способностями, – тем временем продолжал логрианин. – Многие воспоминания относятся к столь далекому прошлому, что память о них оказывается погребена под впечатлениями от более поздних событий.
Перед глазами Антона внезапно встала четкая картина последних мгновений его иной, прежней жизни, – он вновь увидел свои дрожащие, окровавленные пальцы и крохотный кристалл, помещающийся на ладони.
Именно с ним была связана последняя мысль угасающего рассудка.
Спорить с собственным сознанием показалось ему бессмысленным. То, о чем говорил логрианин являлось правдой, но понимания по-прежнему не было, слишком далекими выглядели те события…
– Я не могу вспомнить… – Мучительно произнес он.
– Что именно? – одна голова логрианина повернулась в сторону Антона.
– Как я попал сюда. Ты можешь пояснить кто мы, и что представляем из себя?
Шеи логрианина вновь начали сплетаться.
– Очень давно… Не возьмусь уточнить цифру в реальном летоисчислении… – Начал говорить он. – Существовали четыре разумные расы. Это происходило еще до того, как люди с планеты Земля вышли в космос. Одна раса была уничтожена в неравной борьбе с древней формой космической жизни, другая, возомнившая себя бессмертными богами, постепенно измельчала и выродилась… – Он на некоторое время умолк, а затем продолжил оборванную мысль:
– Поэтому, когда люди начали свою Экспансию в дальний космос, на их пути встретились только две расы: инсекты – он изогнул шею в сторону Шашира, и мы, – логриане. К моменту нашей встречи эти вселенные, которые вы называете виртуальными мирами, уже существовали. Мои предки разработали уникальные микромашины, размером с небольшой кристалл, которые обладали достаточной мощностью и сопоставимой структурой, чтобы принять на свой носитель личность разумного существа. Мы называли их Лограми. Каждый Логр мог сопрягаться своими гранями с подобными ему кристаллами. Единение миллионов, а позже и миллиардов Логров образовывало Логрис, – бесконечную цепь миров, в которых продолжали жить разумы многих поколений моей расы.
– А как же люди и инсекты? – Не выдержав спросил Шевцов.
– Когда наши расы встретились, люди обладали достаточно развитыми технологиями, которые во многом превосходили древние разработки. Вы очень могущественная, экспансивная, но непредсказуемая раса. В этом ваша сила и слабость одновременно. В моей памяти сохранились сведения о том, что три цивилизации образовали союз. Людям потребовался Логрис, сначала для восстановления своей межзвездной сети, пострадавшей из-за конфликта с Харамминами… Затем мы передали человечеству технологию изготовления самих Логров, и, начиная с этого момента, люди так же обрели виртуальное бессмертие…
– Ты говоришь что наша техника превосходила древние аналоги. – Опять прервал его Антон. – Зачем понадобилось использовать Логры?
– Они удобнее, компактнее и технологичнее в производстве, чем кристаллосферы, которыми пользовались люди в своих экспериментах по копированию личности на искусственный носитель, – пояснил Ликлот. – Впрочем, сейчас данный вопрос не имеет решающего значения. Как выражаетесь вы, люди, факт налицо: любой из вас, точно так же как и я, лишь копия бессметной личности, помещенная в Логрис.
– По твоим словам выходит, что у каждого существа должен быть свой мир… но в таком случае откуда взялись бездомные личности?
– В реальном мире произошли серьезные перемены. Они наступили не внезапно – проблема складывалась на протяжении огромного отрезка времени, а вот ее последствия наступили быстро и внезапно. Наша Галактика, как все в этом мире, не вечна. Прошли миллиарды лет, и некоторые звезды начали гаснуть, исчерпав свой ресурс. В плотно заселенной Галактике это явление стало катастрофой, которая усугубилась запоздалым пониманием со стороны расы инсектов, поначалу отвергшей технологии Логриса.
– Почему вы отвергли технологию логров? – Антон обернулся к Шаширу. – Разве твоей расе была безразлична окончательность смерти?
– Мы обладаем генетической памятью. – Ответил Шашир. – Каждый вновь рожденный имеет в своем распоряжении опыт всего муравейника. Я лишь смутно помню события о которых говорит Ликлот, но мне кажется, что бегство в Логрис было вызвано паникой…
– Если у вас не было Логров, то как вы очутились здесь? – Задал резонный вопрос Дилиан.
– Они воспользовались человеческой межзвездной сетью Интерстар, часть которой проходила через Логрис. – Пришел на помощь Шаширу логрианин. – Сюда были единовременно перемещены личности миллиардов разумных особей расы инсектов. Это едва не привело к катастрофе, но со временем кризис удалось преодолеть, фантомные миры стабилизировались – некоторые оказались оккупированы инсектами, иные приняли пришлых в свои реальности на добровольной основе…
– И что произошло далее? – Нетерпеливо перебил его Шевцов.
– О том, что происходило тут, ты знаешь и помнишь. – Логрианин изогнул шеи в сторону сформированного им фрагмента видеоизображения. – Однако, кроме вселенных Логриса, существует реальный, физический мир. С момента массового исхода инсектов прошли миллиарды лет. Звездное вещество, пригодное для реакций термоядерного синтеза исчерпано. Большинство светил прошли все стадии своей эволюции и погасли. Наша Галактика остывает. Жизнь покинула ее.
Антон слушал логрианина, глядя в бездонный мрак.
Он с трудом воспринимал цифры и термины которыми оперировал ксеноморф.
– Понятие времени в Логрисе относительно. – Будто прочитав его мысли произнес Ликлот. – Фантомная личность не обладает способностью к четкому восприятию темпорального потока. Все субъективно, время каждого мира течет с той скоростью, с какой мыслит его хозяин. Для вас могли пройти годы или тысячелетия, но в реальном космосе минули миллиарды, а быть может триллионы лет. Никто из нас не задумывался над этим, в том числе и я сам, пока непосредственно в Логрисе не начались сбои.
– Отчего они происходят?
– Как любая машина Логрис зависим от источников энергии. Сейчас они находятся на грани истощения.
– То есть мы все на пороге гибели? Теперь уже окончательной?
– Не гибели, но энергетической комы. Информацию, записанную в Логр, практически невозможно уничтожить. Для этого нужно физически разрушить сам кристалл. Когда иссякнет энергия, связи между отдельными компонентами ослабеют, затем исчезнут вовсе и Логрис начнет распадаться на отдельные фрагменты, которые утратят функциональность. Наступит полный статиз
– Ты знаешь как воспрепятствовать этому?
– Надеюсь.
– Тогда говори!
– Наша Вселенная пульсирует. – Логрианин указал на слабые размытые пятнышки света. Раньше считалось что процесс пульсации охватывает все вещество, но реальное положение дел указывает, что это не так. Эволюция вещества в метагалактиках имеет локальный, очаговый характер. В то время когда одни звездные сообщества исчерпывают свой ресурс, превращаясь в остывшую материю, в иных пределах бесконечной вселенной только зарождаются звезды. Те слабые пятнышки света, что вы видите, на самом деле молодые галактики.
– Они неимоверно далеко. – Заметил Антон.
– Верно. В этом заключена серьезная, но преодолимая проблема.
– Ты считаешь что мы можем туда попасть?
– Безусловно. Когда-то Логрис располагал собственными техническими ресурсами. Многочисленные аппараты внешнего мониторинга, энергетические станции, и специальные корабли космического флота обеспечивали стабильное функционирование виртуальных миров. Когда я впервые задумался над возникшей проблемой, она казалась трудноразрешимой, но теперь я могу утверждать, что часть техники продолжает функционировать. Это вселяет надежду и дает реальный шанс на спасение.
– Не совсем понятно о чем ты говоришь. – Пробурчал Дилиан.
– Машины, воин. Те, что начали свое движение через преграды межмирья.
– Они-то ту при чем?
– Это программные модули, исполняющие функцию аппаратов эвакуации, если ты еще не понял.
– Они хватали обитателей миров, чтобы спасти?!
– Да. Ядро Логриса составлено из особых кристаллов, в которых размещены узкоспециализированные системы. Видимо они пробудились и приступили к исполнению своих функций. Каждый логр должен быть законсервирован для транспортировки. Изоляция многочисленных обитателей фантомных миров является подготовительным этапом эвакуации.
– Откуда ты все знаешь? – Подозрительно хмыкнул Дилиан.
– Я один из тех кто проектировал Логрис. – Спокойно ответил Ликлот. – У Логров есть одна особенность, о которой знают лишь немногие. Каждый кристалл хранит не только личность разумного существа, но и запись его генетического кода.
– Ты хочешь сказать…
– Да, человек. Изначально Логрис был спроектирован для более приземленных, практических целей, нежели вечное, бесплотное существование разума. Чтобы вам стала понятна изначальная суть проекта, я приведу запись, сделанную очень давно, в ту пору когда люди еще не знали что такое космос…
…
Логрис...
Он мертв и логичен.
Он смотрит на нас миллиардами своих сенсоров, а мы уже не существуем, ибо перешагнули ту грань, которая отделяет реальное от вымышленного.
Мир, созданный силой мысли. Что может быть прекраснее, загадочнее, величественнее и непостижимее его?
Иногда мне кажется, что он действительно прекрасен, как сладчайшая из грез, а иногда он становится отвратительным, как самый изуверский кошмар, но в том и заключается величайшее достоинство этого места, что ни один порыв сознания не может своим дуновением отсюда поколебать даже самый крохотный камушек настоящего мира. Внешний мир закрыт для нас, ибо он хрупок, мы же сильны, и существует лишь малая доля существ, сумевших осознать его хрупкость и свою силу. Остальные все еще ищут себя, совершая разные поступки, но, хвала Логрису, уже не там, а здесь.
Наше жизненное пространство раскинулось в новом измерении, будто старая добрая Вселенная перестала существовать... А может быть, так и есть? Не знаю. Не уверен. Сейчас, мысленно записывая эти строки, я, признаться, уже не совсем помню, что такое реальный мир. Сколько прошло лет... или, быть может, наносекунд?... с тех пор как я в последний раз дышал, любил, осязал ТАМ...
Не могу сказать. Могу лишь заглянуть в базы данных и посмотреть, когда я отдал себя Логрису, но делать это не хочется.
Удивительно, как поздно начинаешь постигать многие истины. Например, ты всегда знаешь, когда с тобой что-то случается в первый раз, но разве можно предугадать, когда то или иное действие будет совершено в последний? Наверное, в этой непредсказуемости, в полном или частичном неведении своего будущего и кроется смысл жизни.
Только попав сюда, я с ясностью понял, что смысл жизни – в ее окончательности. Постоянно тяготеющий над нами призрак физической смерти заставляет жить, он дает стимул созидать и разрушать, стремиться к чему-либо, успеть сделать как можно больше до того момента, как физическая смерть заберет тебя.