— Он положил мистера Хэккета поперек рельсов, и я ужасно испугалась. Сначала я думала, он не всерьез это затеял, а только делает вид. Я никак не ожидала, что он на самом деле хочет его убить.
— Хэккет без сознания?
— Нет, но он связан по рукам и ногам, во рту кляп. Когда он лежал на рельсах, он казался таким беспомощным. Он прекрасно понимал, где он. Я догадалась по звукам, какие он издавал. Я просто не могла этого выдержать и убежала. А когда вернулась туда, их уже не было.
К нам направился Лэнгстон. Гравий шуршал у него под ногами. Девушка шарахнулась в сторону.
— Не бойтесь, — сказал он.
— Кто вы? Я разве вас знаю?
— Меня зовут Генри Лэнгстон. Дэйви просил, чтобы я о вас позаботился. Выходит, мне все-таки суждено позаботиться о вас.
— Я вовсе не хочу, чтобы обо мне кто-нибудь заботился. Со мной все в порядке. Я могу «проголосовать».
Она произнесла это с уверенностью, но только по инерции, потому что с ее состоянием уверенность не вязалась.
— Пошли, — позвал он. — Не надо упрямиться.
— У вас есть сигареты?
— Целая пачка.
— Если дадите мне сигарету, я поеду с вами.
Он вынул пачку и торжественно вручил ей. Она взяла одну сигарету. Руки у нее дрожали.
— Дайте закурить.
Лэнгстон протянул ей спички. Она закурила и глубоко затянулась. Кончик сигареты отражался в стеклах ее темных очков, как два горящих маленьких красных глаза.
— Ладно. Пойдемте в машину.
Она села на переднее сиденье между Лэнгстоном и мной и закурила сигарету.
— Не очень-то удачной оказалась ваша затея, — сказал я. — Кто это все придумал?
— В основном Дэйви.
— Что у него на уме?
— Я уже сказала, он собирался убить мистера Хэккета. Положить поперек рельсов, чтобы его переехал поезд.
— И ты согласилась с ним?
— Я не верила, что он это сделает. Да он ведь и не сделал.
— В этом надо еще убедиться.
Я отпустил ручной тормоз. Машина съехала под уклон к переезду, отмеченному старым деревянным знаком — крест-накрест.
— Куда он положил мистера Хэккета?
— Вот сюда, у самой дороги. — Сэнди показала на северную сторону переезда.
Я вышел из машины и с помощью электрического фонарика осмотрел пути. На гравии отпечатались глубокие свежие следы. И все равно трудно было вообразить себе сцену, описанную девушкой.
Я вернулся к машине.
— Дэйви не говорил, почему он выбрал именно это место?
— Наверное, считал, что здесь удобнее убить мистера Хэккета. Но потом, когда я убежала, он, вероятно, передумал.
— А почему в качестве жертвы он выбрал именно мистера Хэккета?
— Понятия не имею.
Я заглянул в открытую дверь машины.
— А надо бы, Сэнди. Ведь мистер Хэккет — друг вашей семьи. Или был другом.
— Мне он не друг, — ответила она сдержанно.
— Ты дала это понять достаточно ясно. Что же такого сделал Хэккет?
Она повернулась к Лэнгстону.
— Я ведь не обязана отвечать, правда? Я несовершеннолетняя, но на адвоката у меня есть право.
— У тебя не только есть право, — вставил я, — тебе просто необходимо взять адвоката. Но тем, что будешь отмалчиваться, ты себе не поможешь. Если мы не помешаем твоему приятелю, тебе придется в конце концов отвечать перед судом за все, что он совершит.
Она снова апеллировала к Лэнгстону — он ведь угостил ее сигаретой:
— Все это неправда, да?
— Почему же, может и так случиться.
— Но ведь я несовершеннолетняя.
Я опять вмешался:
— При серьезном обвинении тебя это не защитит. Ты и так уже замешана в похищении человека. Если Хэккет будет убит, тебя признают соучастницей в убийстве.
— Но я ведь убежала.
— Это не очень-то поможет, Сэнди.
Она была потрясена. По-моему, она начала кое-что соображать, ощущать реальность места и времени, понимать, что все это происходит в ее жизни и что ничего хорошего в этом нет.
Меня охватило сочувствие к ней. Эта сцена стала частью и моей жизни тоже, сосновая роща, черневшая на фоне темного неба, железнодорожные рельсы, как стальная неизбежность, бегущие с севера на юг. Запоздалая луна, как запоздалая мысль, повисшая низко над землей.
Где-то вдалеке луч головного прожектора поезда прочертил к северу светящуюся дугу. Он несся на нас, покачиваясь, вырывая из темноты причудливые узоры, волоча за собой товарный состав. Фары моей машины освещали рельсы, и я видел, как они прогибаются под тяжестью локомотива. Оглушительный стук колес завершил неумолимую реальность этой картины.
Сэнди испустила придушенный крик и, проскочив мимо меня, кинулась было бежать. Я силой усадил ее обратно в машину. Она попыталась вцепиться мне в лицо. Пришлось дать ей пощечину. Надо сказать, мы оба вели себя так, словно шум поезда отрезал нас от всего человеческого, мы перестали быть людьми.
Когда поезд умчался на юг, Лэнгстон сказал:
— Теперь успокойтесь. В насилии нет смысла.
— Скажите об этом Дэйви Спеннеру, — предложил я.
— Говорил много раз. Будем надеяться, что он помнит. — Он обратился к девушке: — Сэнди, мистер Арчер совершенно прав. Если вы поможете нам, вы поможете себе. Должны же вы иметь представление, куда мог поехать Дэйви.
— Он сам толком не знал. — Сэнди дышала тяжело. — Он часто говорил про какое-то место среди холмов, где раньше жил. Но где оно, он не знал.
— Вы уверены, что такое место есть?
— Он считал, что есть. Я не знаю.
Я сел за руль. Наше короткое сражение разогрело ее. Я это почувствовал, когда она села рядом. Очень жаль, подумал я, что ее родители не сумели еще годик-другой держать ее на коротком поводке. Очень плохо для нее и для них.
На обратном пути я задал Сэнди еще несколько вопросов. В ответах о себе и о своих отношениях с Дэйви она была уклончива. Но одно я постиг с облегчением: кто бы ни избил Лорел Смит, Сэнди об этом ничего не знала. Что же касается Дэйви, сказала она, они провели вместе весь день.
Глава 15
Было уже больше трех ночи, когда мы вернулись в Санта-Тересу. Я попросил Лэнгстона зайти с нами в мотель. Судя по всему, он действовал успокаивающе на Сэнди.
Себастиан услышал наши шаги и распахнул дверь прежде, чем я успел постучать. Лучи света хлынули на его дочь. Она стояла, глядя на него с вызовом.
Он бросился к ней с распростертыми объятиями. Она резко отступила. Спокойным, уверенным движением, полным презрения, закурила сигарету и пустила дым в его сторону.
— Я не знал, что ты куришь, — растерянно произнес он.
— Когда могу достать, курю марихуану.
Мы вошли в номер Себастиана, я замыкал шествие. Он обернулся ко мне:
— Где вы ее нашли?
— На шоссе. Это заслуга мистера Лэнгстона. Он помог отыскать ее.
Мужчины пожали друг другу руки. Себастиан выразил Лэнгстону свою благодарность. Но смотрел при этом на дочь с таким видом, будто сомневался, есть ли за что благодарить. Она сидела на краю кровати, положив ногу на ногу, и наблюдала за ним.
— Неприятности у вас не кончились, — сказал я. — Поэтому у меня есть несколько предложений. Во-первых, отвезите вашу дочь домой и не оставляйте ее без присмотра. Если вы и ваша жена сами не справитесь, пригласите кого-нибудь в помощь.
— Кого именно?
— Возможно, сиделку для душевнобольных. Посоветуйтесь с врачом.
— Он думает, что я спятила, — сказала Сэнди, обращаясь в пространство. — Это он спятил, а не я.
— Мистер Себастиан, у вас есть хороший адвокат? — не поглядев на нее, спросил я.
— У меня вообще нет адвоката. Мне он никогда не был нужен.
— Теперь понадобится. Попросите кого-нибудь рекомендовать вам адвоката по уголовным делам и предоставьте ему возможность сегодня же поговорить с Сэнди. Ее ждут серьезные неприятности, поэтому ей лучше содействовать представителям закона.
— Но я вовсе не хочу, чтобы ее вовлекли в судебное дело.
— У вас нет выбора.
— Глупости! Миссис Марбург сказала же вам, чтобы все шло частным порядком.
— С миссис Марбург я тоже поговорю. Дело так разрослось, что одному мне не справиться.
Сэнди рывком кинулась к двери. Прежде чем она достигла ее, Лэнгстон схватил ее одной рукой за талию. Она прижгла ему запястье сигаретой. Не выпуская ее, он бросил ее на кровать и стал над ней, тяжело дыша. Я почувствовал запах гари.
Кто-то забарабанил в стену из соседнего номера:
— Эй вы, кончайте шуметь!
Себастиан взирал на дочь с болезненным интересом. Она как-то вдруг выросла, превратившись в источник неприятностей. Он, должно быть, гадал, насколько крупными будут эти неприятности.
— Мне кажется, нам лучше уехать отсюда, — предложил я. — Вы собираетесь звонить жене?
— Да, я совсем забыл!
Он подошел к телефону и после нескольких попыток сумел разбудить девицу на коммутаторе. Его жена ответила сразу же.
— У меня чудесные новости, — сообщил он дрожащим голосом. — Сэнди рядом со мной. Я везу ее домой. — От собственных слов у него затуманились глаза. — Да, все в порядке. Часа через два увидимся. А сейчас лучше иди поспи.
Он повесил трубку и повернулся к Сэнди.
— Твоя мама просила поцеловать тебя.
— Очень нужно!
— Разве ты нас совсем не любишь?
Она повернулась лицом вниз и замерла на постели. Я ушел в свой номер, чтобы тоже позвонить.
Мне нужен был Уилли Мэки, который заправлял сыскным агентством в Сан-Франциско. Ответила телефонная служба и тут же передала вызов в квартиру Уилли на Калифорния-стрит. Он отозвался невнятным со сна голосом.
— Мэки слушает.
— Это Лью Арчер. У тебя сегодняшний день свободен?
— Могу освободиться.
— Прекрасно. У меня есть для тебя дело в ваших краях. Надо сесть на хвост одному человеку. Но дело может оказаться серьезным. Карандаш под рукой?
— Сейчас возьму, подожди. — Уилли отошел и быстро вернулся. — Давай.
— Знаешь «Сэндмен-мотель» в Пало Альто?
— Да, это на Камино Реаль. Бывал там.
— Сегодня вечером там, возможно, остановился человек по имени Джек Флайшер, бывший помощник шерифа из Санта-Тересы. Постарайся разведать, зачем. Мне надо знать, куда он поедет и с кем и о чем будет разговаривать. Ни в коем случае не теряй его из виду, даже если это будет стоить денег.
— Сколько можно тратить?
— На твое усмотрение.
— Можешь сказать мне, в чем суть дела?
— Все знает Джек Флайшер, не я. Могу только сказать, речь идет о человеческой жизни.
— Чьей?
— Его фамилия Хэккет. Его похитил девятнадцатилетний Дэйви Спеннер. — Я описал обоих на случай, если они объявятся в поле зрения Уилли. — Хэккет очень богат. Но цель похищения, похоже, не выкуп.
Я вернулся в номер Себастиана. Сэнди по-прежнему лежала лицом вниз на кровати. Лэнгстон стоял над ней.
— Я заброшу вас домой, — сказал я ему. — Очень сожалею, что испортил вам ночь.
— Ничуть. Я был рад помочь, готов помогать и дальше. Только мне кажется, я должен сообщить обо всем в местную полицию.
— Предоставьте это мне, ладно?
— Разумеется.
Сэнди по первому же моему слову поднялась, и мы четверо поехали через город. В доме Лэнгстона горел свет. Его жена выбежала ему навстречу в красном кимоно.
— Я не могла спать. Ужасно боялась, не случилось ли с тобой чего-нибудь. — Она повернулась ко мне. — Вы же обещали не держать его всю ночь.
— А я и не держал. И кроме того, сейчас только четыре часа.
— Только четыре!
— Тебе нельзя стоять здесь на холоде, — Лэнгстон повел ее в дом, помахав мне рукой прежде, чем захлопнуть дверь.
Поездка на юг в Малибу была невеселой. Сэнди сидела между отцом и мною и всю дорогу молчала. Себастиан сделал несколько попыток заговорить с ней, но она притворялась глухой.
Одно было ясно. Изменив правила игры и включив в нее оскорбление, она одержала над ним верх. Он мог потерять больше, чем она. И терял, но не утратил надежды уцепиться за что-нибудь. А она вела себя так, будто ей уже терять нечего.
Я высадил их у стоянки, где Себастиан оставил свою машину. Подождал, пока они в нее сядут и выхлопная труба выпустит голубой дымок. Сэнди больше не пыталась бежать. Возможно, она уже поняла, что бежать ей, собственно, некуда.
Перед узкой полосой вытянувшегося вдоль побережья города шумел прибой. Отблески высоких волн, чуть фосфоресцирующих в час рассвета, мелькали передо мной между домами.
Начинать новый день было еще рано. В первом же попавшемся мотеле я снял себе комнату.
Глава 16
Проснулся я ровно в семь. Желудок мой бунтовал. Выйдя на улицу, я отыскал местечко, где мог съесть кусок жареной ветчины, яичницу-глазунью, целую гору поджаренного хлеба, блинчики с малиновым сиропом и выпить несколько чашек черного кофе.
Только после этого я почувствовал себя как никогда готовым к разговору с миссис Марбург. Не предупредив ее телефонным звонком, я помчался в усадьбу Хэккетов. Ворота стояли настежь открытыми. Когда я объезжал искусственное озеро, у меня появилось неприятное чувство — deja-vu. Утки так и не вернулись, а водяные курочки все еще оставались на дальнем берегу.
Перед домом стоял двухдверный «кадиллак», по всем признакам принадлежащий доктору. У входа меня встретил моложавый на вид мужчина с умными глазами и стального цвета шевелюрой.
— Я доктор Конверс. Вы из полиции?
— Нет, я частный детектив, приглашенный миссис Марбург. — Я назвал ему свое имя.
— Она вас не упоминала. — Он отошел от дверей и захлопнул их за собой. — Что здесь происходит? Что-то случилось со Стивеном Хэккетом?
— Миссис Марбург ничего вам не говорила?
— Она намекала на большие неприятности. Но, видимо, считает, что можно справиться с бедой, не говоря о ней ни слова. Она устроила грандиозный скандал, когда я настаивал на вызове полиции.
— Чем она объясняет нежелание обратиться в полицию?
— У нее навязчивая идея, что все они коррумпированы и некомпетентны. Я полагаю, она пришла к такому заключению после случая с ее предыдущим мужем.
— А что с ним произошло?
— Я думал, вы знаете… Лет пятнадцать назад его застрелили на берегу океана. Подробностей не знаю, я тогда еще не работал здесь, но, по-моему, убийцу так и не поймали. Однако вернемся к нынешним событиям. Я объяснил миссис Марбург, что закон требует от врачей и больниц, чтобы они сообщали в полицию о серьезных увечьях.
— Вы говорите о Лупе?
— Да. Я вызвал «Скорую помощь» и отправил его в больницу.
— Он в тяжелом состоянии?
— Не берусь судить. Я терапевт, а не нейрохирург. Ранения в голову могут иметь последствия. Я передал его в руки весьма уважаемого доктора Сандерленда из больницы святого Иоанна.
— Лупе в сознании?
— Да, но говорить о случившемся отказывается. — Пальцы доктора Конверса пощипывали мое плечо. От него исходил запах хвои, и мне захотелось чихнуть. — Вы знаете, кто нанес ему удар по голове?
— Семнадцатилетняя девочка. Наверное, Лупе стыдится этого.
— А как ее зовут, знаете?
— Сэнди Себастиан.
Он почему-то нахмурился.
— Вы уверены?
— Да.
— Но Сэнди девочка совсем не агрессивная.
— Вы ее хорошо знаете, доктор?
— Видел раз-другой как специалист. Несколько месяцев тому назад. — Его пальцы крепче вцепились в меня. — Что же такое произошло между нею и Лупе? Он бросился на нее?
— Как раз наоборот. Сэнди и ее приятель набросились на него. Лупе защищался. И, по-видимому, защищал мистера Хэккета.
— Так что же все-таки с мистером Хэккетом? Мне вы можете сказать. Я его лечащий врач. — Но авторитета Конверсу явно не хватало. Он говорил и выглядел как доктор, который зарабатывает деньги тем, что позволяет себе только в должном тоне общаться с богатыми пациентами. — Его тоже ранили?
— Его похитили.
— Ради выкупа?
— Очевидно, в виде протеста.
— И в этом повинны мисс Себастиан и ее приятель?
— Да. Этой ночью я нашел Сэнди и доставил ее домой. Сейчас она в Вудленд Хиллс со своими родителями. Состояние ее психики оставляет желать лучшего. Я думаю, ей нужен доктор. Если вы ее врач…