Ричи нависает надо мной, я чувствую его каменные, напряженные бедра между моими, судорожную дрожь его мышц, чувствую, как на мой живот падают горячие капли... Он замирает. А потом обмякает и опускается на меня.
Сгребает в объятия, перекатывается на бок, прижимает...
Остатками сознания я понимаю, что это должно было происходить как-то не совсем так. Как-то не совпадает вот это вот с моей теоретической базой... Но мой мозг размягчен настолько, и я так хочу спать, что суть противоречий не могу выловить, и только бормочу ему куда-то в шею:
- Завтра! Мы сделаем все правильно завтра!
- Ильза Феррерс, - невыносимо высокомерным тоном отзывается Ричи, - Довожу до вашего сведения, что в этом вопросе, все, что понравилось обоим - то и правильно!
Этот надменный, назидательный тон настолько не вяжется с влажными простынями, сплетенными телами и всем, что здесь только что было, что я прыскаю ему в плечо, и мы оба смеемся, уткнувшись друг в друга...
Мы некоторое время возимся, хихикая и переплетаясь поудобнее, и Ричи, уже засыпая, запирает двери магически - я чувствую брошенное им заклинание, и он ворчит на мой немой вопрос - «У меня здесь, вообще-то, жена спит...»
И хотя я всё равно подозреваю, что что-то мы делали не так, но «жена» и «Ильза Феррерс» настолько красиво звучит, что я позволяю себя подкупить этим словосочетанием, и откладываю разбирательства на потом. В конце концов - ну, у меня же будет целая жизнь, чтобы выяснить, как именно «так» всё должно происходить!
Утро началось с деликатного стука в дверь.
- Милый? - осторожно позвала моего мужа миссис Феррерс.
- Да, мам, - отозвался Ричи, отрывая голову от подушки, и сонно поводя взглядом.
Потом увидел меня, расслабился и голова, слишком тяжелая для не проснувшегося тела, бухнулась на подушку, плечи обмякли, и вообще, судя по всему, особого беспокойства не испытывал.
- Дорогой, - деликатно раздалось из-за двери, - Исходя из того, что раньше ты на свою спальню магических замков не вешал...
- Вы раньше тоже в мою спальню с утра пораньше не ломились... - проворчал Ричи негромко.
- А также из того, что родители Ильзы пятнадцать минут назад не нашли ее у себя в комнате, - с нажимом продолжила миссис Феррерс, я делаю выводы...
Ричи смирившись с тем, что доспать не доспанное нему не дадут, бормоча под нос «Да верные у вас выводы, верные!», сел в постели, потер лицо руками, и уже с нормальной громкостью сказал:
- Мам, дай нам десять минут.
За дверью помолчали, и потом скорбно изрекли:
- О, Магия! И он считает себя взрослым и предусмотрительным! - и продолжили ледяным тоном, - Жду вас в отцовском кабинете через полчаса!
А потом свекровь буднично и совершенно благожелательно добавила:
- Комната рядом с твоей свободна, можете воспользоваться второй ванной, скажи Ильзе - я распоряжусь, чтобы туда принесли ее одежду.
Интонации у этой женщины менялись быстрее, чем я успевала определить - действительно ли она испытывает эти эмоции, или лишь демонстрирует.
- Благодарю вас, миссис Феррерс! - отозвалась я, понимая, что отмалчиваться дальше попросту глупо.
- Это мелочи, - отозвалась она подобревшим голосом, а мы с Ричи переглянулись, и разбежались по ванным комнатам.
- Милая, подойди ко мне, - велел отец.
Родственники сидели в уже знакомом нам кабинете мистера Феррерса, мои справа, его - слева, в креслах (лорд и леди Феррерс), и по центру, заняв стратегическое место за столом (мистер Феррерс). Миссис Феррерс по-простому оперлась на стол мужа и сложила руки на груди.
Моя семья оккупировала диван и сидела с похоронными лицами.
- Тебя заставили?
Я отрицательно покачала головой,не скрывая улыбки.
Заставили меня, как же...
Подумала, и вслух подтвердила, что всё, сделанное мной, было сделано добровольно и сознательно.
Отец коротко взглянул на дядю Дино, и он встал, провел ладонью в воздухе перед моим лицом и ниже, к солнечному сплетению, медленно, вдумчиво исследуя меня на предмет магического вмешательства.
Это было немного неприятно - родственники проверяли меня, будто я сама не в силах сказать, было ли насилие с принуждением, либо нет, но здравый смысл однозначно подсказывал, что будь я под воздействием - то как раз с пеной у рта и доказывала бы, что решение было добровольным.
Да и пусть лучше результаты магической проверки будут, чем нет.
На Феррерсов я отчаянно старалась не оглядываться.
Если уж мне было немного неприятно - то им, надо полагать, и вовсе.
- Следов ментального принуждения нет, - констатировал дядя. - Следов физического насилия - тоже.
Я вздернула подбородок, внутренне ликуя...
- Ну что ж, - сказала мама, - Теперь расторгнуть обряд будет немного сложнее. Но наша дочь не достигла магической и правовой дееспособности, и не способна самостоятельно принимать решений, относительно участия в магических обрядах без одобрения родителей.
Ощущения были, как будто меня ткнули острым железом в самое больное место.
Внутри меня ворохнулись хорошо знакомые псы.
И пока нарастал обмен репликами - возмущенными, холодными, негодующими - я, отыскав пошатнувшуюся невозмутимость, самым спокойным тоном поблагодарила:
- Спасибо, что напомнила, мама. Думаю, я готова сдать экзамен на магическую дееспособность.
- Это если ты получишь допуск к экзамену, - запальчиво возразила мама.
- Отчего нет? - задавила я эти остаточные трепыхания, - Ты сама не раз говорила, что я давно готова...
- Хелена, ты перегибаешь, - подал голос дядя Дино, а потом...
- Экзамен тебе? Ну наконец-то! Как же ты надоела мне, маленькая дрянь! - выдохнул, поднимаясь, дядя Кирстен, - Предки, неужели я наконец-то от тебя отделаюсь!
Каждое слово втыкалось в меня раскаленной иглой. Каждое. Проклятое. Слово.
Шрамы, которые так и не сумели свести, стали особенно заметны в бьющем из окон свете.
В глазах дяди Кирстена плескалась искренняя, злая радость...
Больно было настолько, что даже мамино предложение расторгнуть мой брак под предлогом недееспособности, меркло.
Мои внутренние твари хрипели, натягивая поводки - но теперь всё изменилось.
Я сама не поняла, в какой момент - но псы больше не грозились оборвать привязь и пожрать меня. Я была хозяйкой своим тварям, и крепко сжимала натянутые сворки.
Облизнуть губы. Открыть глаза. И вспомнить, как дышать.
- Всё это время вы могли отказаться от занятий со мной. В любой момент, дядя Кирстен.
Слова давались с трудом. Но я очень старалась, чтобы голос звучал ровно. А не скулил сломанной калиткой.
- Как же я тебя ненавижу... Ты не представляешь. Все шесть лет. Каждый день...
Я внутренне скулила от его слов, как от ударов ногами, я сжималась в раненый комочек.
Я пыталась найти объяснения его словам, оправдания... Он мой наставник! Близкий человек! Он...
Но его торжество - оно было неподдельным, я это чувствовала.
И больнее всего было признавать, что за ним есть право. Что за все эти годы я, занятая только собой, ни разу не подумала - а каково ему нянчить меня, вытирать мне сопли?
- Ну что же, - отозвалась я, прячась за холодным тоном. - Я сдам экзамен, и ваши мучения, которые вы могли прервать в любой момент, зако...
Пощечина обжегшая лицо, была внезапной. Он нее мотнулось лицо - и что-то знакомо проснулось в груди, и Гнев рванулся вперед, и я почти физически ощутила этот рывок, почти почувствовала, как он отдался в плечо, и что-то темное поднималось наверх, и Злоба, льстивая сука, преданно заглядывала в глаза, извиваясь сухим поджарым телом, умоляла - «Позволь-позволь-позволь!».
Хватит. Хватит, я сказала. У него есть на это основания.
Я вскинула руку с зачатком заклинания-щита, но вторая пощечина смела мою попытку обороны, оставила ожог на непривычной к подобному коже...
И что-то со звоном лопнуло в голове.
- Вы превышаете ваши полномочия, дядя.
В голосе моем не было ничего - только лед. И я чувствовала, как этот лед почти что расползается изморозью от меня.
Я была надменна.
Я была спокойна.
Я была готова ответить ударом на удар - если не в магическом поединке, то в правовом, и стереть противника в порошок.
И гнев со злобой покорно лежали у моих ног.
- Я сдам этот экзамен, и разорву наши узы. Вам же, дядюшка, следует подумать о том, сдадите ли его вы - ваше психологическое состояние откровенно оставляет желать лучшего, - слова падали хрупкими льдинками, острыми и тонкими.
План кампании разворачивался в голове пространным полотном - подать жалобу в магический совет, подать жалобу в аттестационную комиссию, затребовать освидетельствования и подтверждения наставнического статуса...
Хотя возможно, с освидетельствованием я не права - это во мне говорит обида.
Я твердо смотрела в глаза дяде Кирстену, и не собиралась отводить взгляда.
А потом он вдруг усмехнулся.
- Ты его сдала. - и насмешливо уточнил, бросив взгляд мне за спин, - Надеюсь, вы его держите.
И протянув руку, достал из воздуха узнаваемый бланк магической аттестации.
Я медленно, очень осторожно повернула голову влево... Ричи, замерший в тяжеловесной неподвижности за моей спиной, был окружен коконом, прозрачным, но плотным.
Внутри него, как в аквариуме, плескался жидкий огонь.
- Мне нужен стол, - буднично сказал дядя Кирстен, взрезая голосом, как ножом, эту жуть.
И спокойно занял стол мистера Феррерса, когда тот уступил ему место, а сам отошел к жене и сыну. На них он не смотрел - только на нас. На папу с мамой.
А я во все глаза смотрела на Ричи.
На его опущенные веки. Обманчиво спокойное лицо. Расслабленные руки...
Смотрела, и гадала, как я могла пропустить вот это... вот это вот.
- Может быть, вы поможете вашему сыну? - с тяжелым намеком поинтересовался папа.
- В этом нет необходимости, - отозвалась миссис Феррерс, со спокойствием, от которого разило близким инфарктом. - Он справится.
- Ричард сумел удержать пламя при выбросе - сумеет и придумать, как втянуть его назад, - хладнокровно пояснил отец Ричи.
Руки у него не дрожали, но я почему-то ощущала это именно так.
Кажется, я только что поняла, чего именно опасался Ричи.
Чего он старался избегать частыми драками.
Я осторожно подошла к мужу, боясь нарушить удерживаемое им хрупкое равновесие.
Светлые ресницы дрогнули. Мы встретились взглядами.
Ричи вздохнул, и снова опустил веки - а огненные ленты начали медленно впитываться в его кожу.
- Боевые реакции у тебя так себе, - буднично заговорил дядя Кирстен, деловито строча в бланке, - Но, в целом, с твоими проблемами тебя к бою и не готовили - основной упор был на то, чтобы дыру с самообладанием закрыть. Так что в течении полугода тебе в обязательном порядке предписывается пройти усиленный курс боевой подготовки.
- Но мне... - растерянно попыталась было возразить я.
- Ильза, это не нормально, когда мага твоего потенциала можно ударить по лицу, и не только остаться в живых, но даже не встретить сколько-то осмысленного сопротивления.
- С вами бы я драться и не стала, - проворчала я, не из резонных возражений, а просто так, не желая сдавать позиции.
- Всё, закрыли эту бессмысленную дискуссию. Пройдешь подготовку - или через полгода твой аттестат аннулируется, - дядя стащил с пальца кольцо, дохнул на него, и два раза с четким стуком приложил его к бланку - по документу стали расползаться, отчетливо синея, магические печати, пока наставник оставлял поверх длинный затейливый вензель подписи.
Я разглядывала на дядю Кирстена, привычно худого, жилистого, надежного - и начинала его побаиваться. Что я вообще о нем знаю? Я всегда смотрела на него с восхищением и обожанием, всегда знала, что мой воспитатель - очень сильный маг, но... Но при этом я считала его домашним. Спокойным. Безопасным...
И уж точно не подозревала в нем такого внутреннего огня и ярости!
- Дино, - сказал он, протягивая бумагу второму дядюшке.
Тот дотянулся, расположил лист перед собой прямо в воздухе, вынул из кармана пижонскую ручку, деловито уточнил у меня:
- С помощью каких правовых инструментов ты собиралась закапывать Кирстена в землю?
Я запнулась, но быстро спохватилась, и приняла возмущенный вид:
- Я вовсе не!..
- Ильза! - проникновенно выдал дядя Дино, глядя мне в глаза.
Я сдалась и перечислила соответствующие законы, подзаконные акты и постановления.
- Уровень правовой грамотности признан достаточным, - приговорил дядя-законник, оставил свой росчерк в нужном месте и сверху шлепнул именное кольцо-печатку, привычно подхватив листок, когда от столкновения с магической печатью растворилась наколдованная твердая поверхность. - Держи, поздравляю со сдачей экзамена полную правовую и магическую дееспособность!
И под мигнул мне:
- А как дорогого родича в подобной ситуации можно было бы с меньшими усилиями по уши в землю вогнать, я тебя потом как-нибудь научу!
В глазах у него плясали демонята.
Да... Много я о своих родственниках не знаю!
За спиной с легким магическим выбросом, более похожим на порыв ветра, схлопнулась защитная сфера вокруг Ричи.
Я взяла документ - физическое отображение моего вступившего в силу права, и твердо сообщила всем:
- Я его люблю. - А потом задумчиво добавила, - Ну, мы пойдем, пожалуй...
И вопроса в моих интонациях не было ни на грань: вот еще, спрашиваться!
И только выйдя из кабинета и закрыв за собой дверь, мы с Ричи крепко обнялись.
Я нервно сопела ему в ключицу, вдыхая такой родной, такой успокаивающий запах, а потом не утерпела, и задала вопрос, засевший во мне колючей занозой.
- Ну, вот зачем они так? Папа и мама...
Конечно, не Ричи бы об этом спрашивать, но удержать в себе детскую обиду я не сумела.
Ричи поцеловал меня в макушку, потерся скулой о нее, и спросил:
- А ты не понимаешь? Тебе сколько лет, сердце мое?
- Сколько и тебе - восемнадцать, - отозвалась я настороженно.
Так, если сейчас и Ричи выскажется в духе, что я еще ребенок и глупая, я...
- Угу, восемнадцать. И всё это время ты просидела дома, под маминым-папиным крылом. А стоило уехать - полугода не прошло, как замуж выскочила. При этом, Андервуд - это тоже не центр блистательной жизни, прямо скажем! Тот же домашний контроль считай, скучные стены да одни и те же физиономии одноклассников... Не понимаешь, да?
Он осторожно обнял мое лицо ладонями, целуя меня в лоб, в нос...
Шепнул на ухо:
- Да у них же цыпленочек первый раз нос из гнезда высунул, он и не видел-то в жизни еще ничего, а какой-то мерзавец взял, и окрутил их драгоценную девочку, а она достойна самого лучшего, она, может, если бы оглядеться успела, кого-то получше бы себе нашла!
Он легонько коснулся губами завитка ушной раковины, прижал меня к себе крепче - и я тоже на всякий случай перехватила его понадежнее.
Ну в самом деле, что за глупости они себе выдумывают?
Нет, я допускаю, что абстрактно кого-то лучшего вполне можно найти - но то абстрактно. А конкретно для меня разве можно придумать лучше Ричи?
- А еще знаешь, - задумчиво подумал он вслух, прижимаясь к лбом к моему лбу. - Они ведь всю жизнь с тобой нянчились, сторожили каждый шаг... Они, наверное, просто не поняли, что ты выросла. Не готовы оказались, да еще так резко... Ну и тогда, конечно, для них я - растлитель их малолетней кровиночки, - резюмировал он со смущенным смешком.
Эта мысль мне нравилась еще меньше.
Я засопела ему в шею, и решительно сменила тему:
- А ты у меня молодец! Как только столько силы удержать сумел? Не знала, что кто-то так умеет...
- Да я сам не знал, что я так умею, - смутившись, признался Ричи. - Я просто очень боялся, что тебя могу убить...
Я осторожно подняла голову и заглянула ему в глаза.
- Ты не подумай, что я о родителях не думал, или о дедушке с бабушкой! Просто они знают, и прикрылись бы, а ты... Я же не знал, что твой дядя не ублюдок вовсе... ты очень испугалась? - спросил он с беспокойством?