Толпа заколебалась.
- Ну, чего встали? - верховная жрица перешла на крик. - На площади вас мужья да рабы с носилками уже заждались! Выходите!
И женщины, которые лишь несколько минут назад были готовы на убийство, а потом чуть ли не силой вырвали у главы святилища весьма опрометчивую клятву, послушно потянулись к выходу из зала, возбуждённо переговариваясь, махая руками и, кажется, даже смеясь!
Последнее обстоятельство показалось Нике верхом того абсурда, что творился здесь весь вечер, и который, кажется, ещё не закончился.
- И вы идите, - устало махнула Маммея помощницам. - Завтра здесь надо будет хорошенько убраться.
Всхлипывая и испуганно перешёптываясь, девушки поспешили к выходу.
- А ты куда, Юлиса? - остановил её грозный начальственный рык. - Не слышала, что я сказала? Оставайся и проси прощения у богини!
- За что? - криво усмехнулась девушка.
Подстёгивающее нервы ощущение опасности исчезло, и теперь она с трудом сдерживала дрожь, вызванную царившей в зале прохладой, вцепившейся в покрытое потом тело. Хотя, возможно, организм так своеобразно пережигал лишний адреналин?
- За то, что именно сегодня, когда ты здесь, Луна не очистилась! - закричала разъярённая Маммея. - Уяснила?
- Да, - с трудом взяв себя в руки, поклонилась собеседница. - Только позвольте взять плащ. Холодно здесь.
- Не трудись, - подала голос Дора. - Я скажу твоей рабыне, она принесёт.
- Спасибо, - криво усмехнулась девушка, сообразив, что хитрая стерва ухватилась за первый попавшийся предлог, чтобы покинуть храм.
Проводив её долгим, немигающим взглядом, верховная жрица как-то резко ссутулилась, будто разом постарев лет на десять, и медленно поплелась к парадному входу в храм, выделявшемуся во мраке тёмно-синим, усыпанным звёздами прямоугольником.
Клио, подойдя к алтарю, принялась внимательно осматривать уже успевший остыть камень.
А путешественница, обхватив себя за плечи руками и кое-как успокоившись, наконец-то получила возможность более-менее спокойно подумать.
Совершенно ясно, что той ночью Дора подменила камень, спрятанный под покрывалом статуи Рибилы. Девушка не знала, каким образом жрицы заставляют выступать на нём красную краску, но не сомневалась, что данный процесс не имеет никакого отношения к магии. Иначе зачем его нагревать?
Одним камнем "сестра хранительница добра" мастерски угодила по двум зайцам: по получившей слишком мягкий приговор богохульнице и по своему непосредственному начальству, тормозившему её карьерный рост.
Однако, до следующего сеанса "очищения" почти месяц. Неужели Дора настолько наивна, что полагает, будто Мамммея ни о чём не догадается и оставит без достойного ответа подобные выкрутасы "младшей сестры"? Или жрица так уверена в своей "крыше"?
Лязгнул массивный засов на парадной двери.
- Что скажешь? - усталый голос Маммеи в пустом тёмном зале прозвучал гулко и зловещее.
- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотала Клио, едва ли не обнюхивая злосчастный камень. - Я точно помню, что всё сделала правильно...
- Помолчи, - остановила её верховная жрица. - Возьми в мастерскую и ещё раз хорошенько проверь.
Задув все светильники, кроме одного, она обратилась к служанке святилища.
- Тебе хватит света, чтобы помолиться. Помни, слова должны идти от чистого сердца. Только тогда их слышат небожители. Если Рибила тебя не простит -- пойдёшь на каторгу. Я своего слова не меняю.
"А ты куда... пойдёшь?" - мрачно усмехнулась про себя Ника и осторожно поинтересовалась:
- Как долго мне здесь... молиться?
- Я сама приду за тобой, - подумав, проворчала Маммея и предупредила с нескрываемой угрозой. - Но берегись, если найду тебя спящей! Тогда я не стану ждать следующего новолуния.
"Вот батман! - мысленно выругалась путешественница. - Ну почему она такая стерва?"
Ёжась от холода, она встала перед погружённой во мрак и от этого казавшейся неестественно огромной статуей богини Луны и скучным голосом затянула успевший набить оскомину гимн.
Послушав её несколько минут, верховная жрица неторопливо направилась к выходу, где едва не столкнулась с Риатой.
Не успевшая вовремя заметить начальство, рабыня резво отскочила в сторону и замерла в глубоком поклоне, прижимая к груди матерчатый свёрток. Но погружённая в свои мысли, Маммея, кажется, даже не заметила невольницу. Тем не менее, та выпрямилась только после того, как из коридора донёсся стук закрываемой двери.
Подскочив к продолжавшей распевать хозяйке, рабыня ловко набросила ей на плечи плащ и попыталась натянуть толстые, вязаные носки.
- Я сама, - отмахнулась девушка, присаживаясь и развязывая ремешки сандалий.
Утеплившись, она шёпотом поведала верной Риате о том, как "сестра хранительница добра" тайком бегала с мешком в храм, о том, что священный камень не покраснел, из-за чего собравшиеся на церемонию женщины решили, что Луна не очистилась, а виновата в этом, разумеется, Ника Юлиса Террина.
- Она его подменила! - невольница вытаращила на хозяйку полные священного трепета глаза. - Это же святотатство! Да как только Рибила не убила её на месте!
- Пока что чуть не прибили меня, - мрачно усмехнулась девушка и красочно описала охватившую храм панику, закончив рассказ историей своего чудесного спасения.
- Картина к балке привязана, а там гирлянда из сухой травы. Вспыхни она, всё бы кругом запылало.
- Пусть небожители и дальше хранят вас, госпожа, - покачала головой восхищённая, но явно испуганная Риата. - А что же теперь будет?
- Понятия не имею, - растерянно пожала плечами Ника. - Только, думаю, если бы не письмо сенатора, не стала бы Маммея за меня заступаться.
- Осмелюсь сказать, - почтительно проговорила невольница. - Она не только вас защищала, госпожа, но и себя.
- Это как? - не поняла хозяйка.
- Ой, госпожа, - покачала головой Риата, видимо, раздосадованная подобной непонятливостью собеседницы. - Да разве оставил бы её городской совет верховной жрицей после убийства в храме, да ещё во время церемонии. Это же позор на всю Империю!
- Откуда мне знать, какие тут у вас порядки, - раздражённо буркнула Ника, только сейчас уяснив коварный план жрицы и причины её смятения.
- А вы госпоже Маммее о госпоже Доре рассказывали? - робко, явно опасалась вызвать неудовольствие хозяйки, спросила Риата.
- Нет, - покачала головой девушка. - Не хотела влезать в их дела.
И досадливо поморщилась.
- Я же не знала, что эта меретта втравит меня в свои разборки?! Да и какая разница!? Думаешь, она бы мне поверила?
Рабыня тяжело вздохнула.
- Если Олкад за месяц помилование не выбьет, - продолжила Ника, обращаясь больше к самой себе. - Меня отправят на рудники.
- Ой, госпожа, да неужели Луна и в следующий раз не очистится? - вскричала рабыня.
- Думаю, Маммея уже обо всём догадалась или скоро догадается, - хозяйка пристально посмотрела на притихшую невольницу. - И теперь у Доры есть единственная возможность остаться в святилище. Стать верховной жрицей. Иначе Маммея её сожрёт.
- Как?! - вытаращила глаза собеседница. - Съест?!!
- Нет, конечно, - рассмеялась девушка. - Выгонит или придумает что-нибудь похуже, но такого предательства не простит. Дора это знает и будет делать всё, чтобы выжить Маммею. А я - самый подходящий предлог для этого. Поняла?
- Какая вы умная, госпожа! - восхищённо выдохнула Риата. - Как всё объяснили, даже я глупая поняла.
- Нет тут ничего сложного, - усмехнулась хозяйка, не без удовольствия слушая невольницу, однако тут же вспомнила, как сама же обрывала её льстивые речи, и нахмурилась. - Иди спать, а мне ещё Маммею дожидаться.
- Разрешите с вами остаться, госпожа, - попросила рабыня, скромно потупив глазки.
Ника критически осмотрела её тунику, пупырышки "гусиной кожи" на голых руках и покачала головой.
- Нечего тебе тут мёрзнуть. Отдыхай.
- Как прикажете, госпожа, - с плохо скрытым облегчением поклонилась Риата, и скоро торопливые шаги женщины стихли в темноте.
А её хозяйка довольно скоро пожалела о своём опрометчивом решении. Холодный мрак большого пустого помещения давил на психику, выжимая из памяти жуткие истории о притаившихся в темноте монстрах и чудовищах.
Разум много повидавшей путешественницы только посмеивался над подобными страхами, но древний, запрятанный в глубинах подсознания инстинкт не давал успокоиться.
Зная, что в храме довольно приличная звукоизоляция, девушка, разумеется, и не думала напрягать голосовые связки. Просто сидела, забравшись с ногами на обнаруженную возле главного входа лавку, кутаясь в плащ и бездумно глядя на чуть трепещущее пламя светильника.
Мало-помалу усталость начала справляться со страхом и беспокойством. Ника пригрелась. Потянуло в сон. Крошечный огонёк расплылся в жёлтое пятно.
Однако, разум, успевший за пару лет более-менее приспособиться к первобытному существованию, вырвал её из объятий Яфрома, едва уши уловили негромкий скрип.
Когда верховная жрица стремительно ворвалась в зал, девушка уже стояла на ногах возле светильника, и растягивая рот в зевке, пробормотала, не очень убедительно разыгрывая удивление:
- Рада видеть вас, госпожа Маммея. Мне можно идти спать?
- Да ты же и так спишь, Юлиса! - всплеснула руками женщина. - И почему я тебя не слышала? Ты поёшь или бормочешь себе под нос? Разве я не ясно сказала? Решила, раз о тебе сенатор вспомнил, так на мои слова можно не обращать внимание? Запомни хорошенько: сенатор в Радле, а я здесь. И мне достаточно...
Вымотавшаяся, лишённая нормального сна, усталая путешественница, не выдержав, сорвалась:
- Хватит пугать! Ну пойду я на каторгу и что? Тот, кто подменил камень, успокоится? Да не из-за одной меня всё это затеяно, а чтобы и вас из храма выгнать!
- Как подменили?! - отшатнулась женщина в притворном ужасе, картинно прижав руки к груди. - Да как ты смеешь, богохульница?! Сейчас же заткни свой поганый рот!
- Да я-то заткну, - проворчала Ника, отворачиваясь и мысленно кляня себя за несдержанность. - Что с меня взять? У дикарей жила, мокасином похлёбку ела, умных людей не видела. Только даже мне понятно, что ритуал сорвал кто-то из своих...
- Молчи, я сказала! - зло топнула ногой верховная жрица. - Иначе утром пойдёшь в тюрьму!
- Как прикажете, госпожа Маммея, - не удержавшись, девушка широко зевнула.
- Вон отсюда! - рявкнула разъярённая начальница.
Странно, но Ника почему-то совсем не боялась, более того, пребывала в уверенности, что до следующего новолуния или какого-либо другого чрезвычайного происшествия Маммея не предпримет по отношению к ней никаких радикальных шагов. И дело, судя по всему, не в письме сенатора, обратившего снисходительное внимание на дальнюю родственницу. Верховной жрице нужен козёл, в данном случае -- коза отпущения, на которую можно свалить вину в случае новых неприятностей. И осуждённая за святотатство служанка святилища подходит для этой цели как нельзя лучше.
С этими мрачными мыслями девушка добралась до своей комнаты. К сожалению, раздеться тихо не получилось. Услышав грохот от падения табуретки, два голоса испуганно ойкнули.
- Кто тут? - тревожно спросила неразличимая в темноте Патрия Месса.
- Это я, Юлиса, - беззвучно ругаясь, отозвалась возмутительница спокойствия.
- Чего шумишь? - недовольно проворчала помощница Клио.
- Случайно получилось, - извинилась девушка. - Простите.
- У неё всё случайно получается, - с издёвкой проворчал кто-то.
- Да, да уж, - поддержала ещё пара голосов.
- Потише! - взмолилась стряпуха. - Ну дайте поспать!
"Надо же, - грустно усмехнулась Ника. - Совсем недавно поздравляли с получением письма от сенатора. Вроде как радовались за меня. А сейчас."
Даже Прокла Комения и Приста Фабия Укла, соседки по лежанке, демонстративно от неё отвернулись.
"Ну и батман с вами, - мысленно выругалась девушка. - Нагляделась на таких... Не вы первые, не вы и последние".
Но всё равно было очень обидно.
Утром она с горечью поняла, что соседки по комнате стали её всячески сторониться. Чем-то данная ситуация напомнила попаданке бойкот в младшем классе. Помощницы жриц подчёркнуто не замечали служанку святилища, а на вопросы отвечали так, что спрашивать ещё раз пропадало всякое желание.
Даже болтливая Аполия Тарма разговаривала исключительно по делу. Вокруг словно выросла холодная стена более-менее "вежливого" отчуждения. Оставалось только с грустью радоваться, что ей не устроили "тёмную", и не приходится пускать в ход кулаки.
Прокла Комения, поймав Нику возле уборной, торопливо зашептала, воровато оглядываясь по сторонам:
- Говорят, что Луна не очистилась потому, что Рибила мстит тебе за оскорбление Дрина.
- Враньё! - моментально отозвалась девушка. - Он сам укрыл меня от убийц на склоне священной горы. Пожелай бог, и смерть нашла бы меня там же.
Отведя в сторону взгляд, собеседница нервно теребила край платка. Похоже слова служанки святилища её не убедили.
- Только жалкий трус позволит женщине мстить за себя, - убедившись, что логика не работает, Ника решила воззвать к чувствам. - Владыка недр непостоянен, порой коварен и жесток, но его никак нельзя упрекнуть в малодушии.
- Поклянись, что ты не виновата! - наконец выпалила Комения.
Глядя на встрёпанную, явно сильно обеспокоенную, но готовую слушать собеседницу, путешественница почувствовала, как в груди поднимается волна благодарности. Всё-таки девчонка не забыла ту драку в бане, где они спасли друг другу жизнь, и несмотря на забитые суевериями мозги, не торопится обвинять, а пытается разобраться в меру своих скромных сил.
- Какую клятву ты хочешь от меня услышать? - сглотнув комок в горле, спросила Ника. - Клянусь Питром, Дрином, Нутпеном, всеми богами и даже Сухаром всенасущным, я не виновата в том, что священный камень не покраснел.
Собеседница ещё какое-то время сверлила девушку глазами, глядя на неё снизу вверх.
- Скажи: пусть у меня не будет детей, если вру! - наконец выпалила она.
- Если я хоть на дюйм, хоть на волос виновата в том, что Луна не очистилась, - устало проговорила Ника. - Пусть у меня не будет ни семьи, ни детей.
- Я тебе верю, - кивнула Комения. - Но девочки думают, что всё это из-за тебя.
"Ну в какой-то степени..." - грустно усмехнулась про себя путешественница, но вслух сказала, стараясь придать своему голосу максимальную убедительность.
- Я виновата лишь в том, что по воле богов оказалась не в том месте и не в то время.
На кухне служанку святилища с нетерпением ожидала верховная жрица, без обиняков потребовавшая сорок риалов за проживание Риаты на птичнике храма Рибилы.
- Я больше не желаю даром кормить твою бездельницу!
И хотя сумма казалась откровенно грабительской, Ника понимала, что не в её теперешнем положении торговаться или тем более устраивать скандал. Поэтому она, под ошарашенным взглядом стряпухи спокойно вытащив кошелёк из щели в стене за очагом, аккуратно выложила на стол сорок монет.
После ужина выяснилось, что ей уже не нужно посещать вечерние церемонии. Видимо, Маммея не хотела лишний раз напоминать о присутствии в святилище преступницы, осуждённой за святотатство. Зато она, прекрасно помня о своём обещании, отправила девушку в храм распевать гимны и молиться на ночь глядя.
Не желая лишний раз злить верховную жрицу, Ника примерно с час бормотала корявые стихи, так что заглянувшая в зал Маммея не нашла к чему придраться.
Но после её ухода девушке почему-то очень захотелось сменить репертуар. Наплевав на возможные неприятности, она от души спела "Звезду по имени Солнце", "Группу крови на рукаве", "Ворона-вигинга", "Ромас" Сплина ещё какие-то обрывки песен.
От нахлынувших воспоминаний стало грустно. Ника запахнулась в плащ, уселась на скамью и задумалась.