Игорь помолчал, разливая кофе по чашкам.
— Без кофеина, — пояснил он, поставив перед Максом дымящуюся микроскопическую посудину. Макс глушил кофе старыми добрыми поллитровками, а здесь стояло нечто в духе европейских ресторанов.
— Крис любит перегнуть палку, — продолжил Игорь. — Мы с ним по этому поводу часто ругаемся. Благо, до мордобоя ни разу не дошло. Я его подход не одобряю: сбить с толку, опрокинуть, а потом ты просыпаешься утром, и уже, вроде как, совершенно нормально ходить в клуб к Филиппу Михайловичу.
— Я понял, — улыбнулся Макс. — Вы мороженым кормите.
Игорь отвел взгляд и внезапно посерьезнел.
— Извини, я этого не планировал. Автоматически. Я помню, в клубе тебе не понравилось. Никаких сюрпризов, — он немного отодвинулся на стуле, демонстрируя серьезность своих намерений.
— Да нормально все, — Макс улыбнулся еще шире, а потом вспомнил клуб. — Мне не понравилась эта женщина и то, что с ней происходило. Я не понял, что конкретно всех так поразило. По мне, очень посредственное шоу.
— Ну, ты сказал, — Игорь рассмеялся. — Тематик-нигилист. Они смотрели на узлы, на технику, кто-то мотал на ус, кто-то просто восхищался профессионализмом, кому-то нравилась реакция модели. Все за разным пришли.
— Вот я, извините, этого разного не понял, — Максим решительно взял чашечку и опрокинул ее в рот. Во рту остался непонятный привкус.
— Отличный ход, — кивнул Игорь, глядя на то, как Макс пытается сфокусировать взгляд. — Лучше б ты так водки хлопнул.
— Что вы добавили? — испугался Макс.
— Специи добавил, тебе поправляться надо, — нахмурился Игорь. — Говорю же, никаких сюрпризов. Могу прямо сейчас отвезти домой.
— Не надо! — Максиму стало стыдно, и он остро почувствовал, что не хочет уезжать так быстро. — Расскажите про себя. Вы кем работаете?
— Никем, — улыбнулся Игорь. — Мне сорок три, отработал, хватит.
— Вы на пенсии? — удивился Макс.
— Нет, не на пенсии, — Игорь вздохнул. — Передал бизнес управляющему, получаю прибыль, инвестирую, ищу талантливых новичков.
— И это не работа? — Макс удивился еще больше.
— Нет, работа — это когда в пять утра встаешь и ложишься тоже в пять утра, и между всем этим надо еще поспать и поесть, — объяснил Игорь. — Сколько тебе?
— Девятнадцать, — признался Макс.
— Двадцать четыре года, — вздохнул Игорь.
— Что?
— Разница. Двадцать четыре года разницы.
— Отцу вроде столько же должно быть, — ляпнул Максим. Язык совершенно не слушался его в компании с Игорем. Столько косяков за один день.
— Отличный, — хохот, — пример. Я тоже об этом подумал. Мама твоя на меня очень многозначительно посмотрела.
За окном начало темнеть, Игорь снова помог Максу одеться и вместе с ним спустился вниз. По дороге они не говорили совсем. Только когда машина остановилась у подъезда Максима, Игорь спросил:
— Где ты будешь встречать Новый Год?
— Дома, — ответил Макс.
— Ясно, прости, что спросил, — Игорь снял блокировку дверей и начал вылезать из машины, чтобы помочь Максиму с вещами.
— Стойте! — парень схватил водителя за рукав, утягивая обратно в салон. — Я не так понял. Я в том смысле, что всегда встречаю дома.
Игорь посмотрел на него с большим недоумением. Они молчали, глядя друг на друга, очень долго.
— Завтра я заеду, свожу тебя к Филиппу Михайловичу, — сказал, в конце концов, Игорь. — Поговорим немного. Хорошо?
Максим кивнул.
— Отлично, пойдем, я помогу поднять вещи.
Выходя из лифта, они столкнулись с Виком. Макс пораженно смотрел на своего заклятого врага и видел как в замедленной съемке: вот Игорь замахивается для удара, вот Виктор пытается отступить, вот летит по направлению к лицу кулак, замирает, а потом…
Игорь щелкнул Вика по носу.
— Если бы не Дима, я бы тебя по стенке раскатал, — сообщил мужчина, отодвигая собеседника в сторону. — Пойдем, донесу вещи до квартиры.
Виктор смотрел вслед Игорю с тенью испуга и восхищения. Макс проигнорировал Вика, но когда шел мимо, услышал:
— Сергей, скотина, переплюнул!
Максим замер, уронил сумку и, осмотрев Виктора с головы до ног, сообщил:
— Не знаю, причем здесь Дима, я Диму не знаю, так что мне насрать, — он с размаху отвесил Вику пощечину, оглушив подъезд громким звуком. Эхо разлетелось по стенам.
— Макс, Макс, все, пойдем, — Игорь оттащил его за плечи, притянув к себе ненадолго. Максим сам подался назад. Хотелось почувствовать себя в чужих объятьях.
— Что тут такое? — послышался из квартиры голос матери.
— Приезжайте завтра, — Макс развернулся, напоследок заглянув Игорю в глаза. Он попытался выразить глазами надежду, для которой осталось место только во взгляде — с одной стороны стоял Виктор, с другой смотрела на странную сцену мама.
Игорь подтолкнул Вика к лифту, и когда Максим услышал щелчок дверей, ему стало одиноко, грустно и очень противно. Из-за того, что, хотя он пришел домой, в голове были воспоминания о чужой квартире, а на языке до сих пор остался привкус мороженого. Сладкий и немного острый от соуса.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
Глава написана по итогам голосования в группе. Многим интересно было узнать, почему Максим и Игорь расстались так тяжело.
— Максим Степанович? — симпатичная девушка в строгом офисном костюме вежливо ждала ответа, стоя перед Максом.
— Что, простите? — растерялся он.
— Вы — Максим Степанович? — спросила девушка, старательно улыбаясь.
— Что? — он растерялся еще сильнее. Уже давно Максим Степанович вступил в возраст, когда его следовало звать именно так, но для всех он оставался Максом. И тут — приехали, конечная, пора выходить из поезда юности.
— Да, я, — признался Максим. — Что-то случилось?
— Мы бы хотели поговорить о поведении Людмилы, директор ждет в кабинете. Пройдемте? — и она жестом фокусника указала на стеклянную дверь.
«Людмила» была сестрой Максима Степановича, в то время как сестру Макса звали Людкой с тех пор, как она родилась. Сам он ласково называл ее «Людой».
— Дело в том, что в последние дни Людмила ведет себя несколько странно, — продолжала девушка. По ее ровному тону, строгой прическе и одежде Максим начал догадываться, что она работает учительницей. Возможно даже учит Люду. Или знает того, кто ее учит.
— Она подралась? — спросил напрямик Максим.
Девушка провела его в кабинет секретаря, предложила кофе и долго обсуждала расписание директора, прежде чем вспомнила о существовании Максима Степановича. Максим понял, что попал в точку.
Люда всегда была активной. Ей нравились подвижные игры, к книжкам и учебе в ней особой тяги не было никогда. Зато она ходила на секцию каратэ и даже сдавала экзамены там, получала свои пояса, хвасталась ими перед Максимом.
Его провели через другую дверь — массивную, деревянную. По тому, как она выглядела, Максим понял, что сейчас будут разводить на бабки. Он мысленно прикинул сумму, которая была с собой, и порадовался, что Игорь дал ему ответственное поручение отвезти Ауди в сервис. Денег было много — хватит, чтобы от Люды отвязались.
Директор оказалась женщиной — директрисой. Максим обрадовался этому, потому что женщины в его жизни действовали куда рациональней мужчин, с ними проще было иметь дело. Особенно там, где вопрос заходил о детях.
— Здравствуйте, Максим Степанович, — сказала директриса и протянула руку Максиму. Он легко пожал ее, мельком оценив прекрасный маникюр и дорогие кольца. Предположение о взятке получило дополнительные баллы.
Максим начал с места:
— Сколько?
Он ожидал, что директриса оскорбится и будет набивать цену, но она посерьезнела и ответила:
— Много. Максим Степанович, присядьте, разговор будет долгим. Прежде всего, я хочу, чтобы вы поняли — деньги мне не нужны. Ни мне, ни школе «на ремонт». Говорить будем о другом. Просто так мы родителей не вызываем.
— Я не родитель, — машинально ответил Максим.
— Вы — тот, кто оплачивает обучение Люды и Егора. Для меня вы — родитель.
— Хорошо, — согласился Максим и занял удобное кресло напротив массивного стола директрисы.
— Люда связалась с плохой компанией.
— Неужели? — Максим улыбнулся. Он сомневался, что в школе с такой суммой обучения за год есть «плохие компании». Всего несколько лет назад он сам в политехе пытался толкать траву. Вот где была плохая компания, а здесь что? Ее научили неприличным словам?
— Максим Степанович… — директриса немного помолчала. — Максим, можно я буду называть вас так?
— Конечно, если я узнаю ваше имя, — ответил Максим.
— Простите, — она стала перебирать бумажки на столе. Их было немного. В центре стоял небольшой ноутбук. Бумаги, вероятнее всего, приносили другие учителя. — Простите, Максим, я волнуюсь. Не буду скрывать. Раньше я не бывала в подобной… ситуации. Зовите меня Мариной, хорошо?
— Как-то это неуважительно, — ответил Максим.
— Зато неформально. Ольга Михайловна, вы не могли бы оставить нас наедине? — директриса Марина посмотрела на девушку, которая так и осталась в проходе.
— Конечно, — и девушка исчезла, тихо прикрыв дверь.
Спектакль начал действовать Максиму на нервы. Он терял нить, понятную его московскому сознанию. Когда будут требовать денег?
— Максим, у меня есть основания считать, что Люда беременна.
Максим рассмеялся. Потом посмотрел на директрису с недоверием. Потом опять рассмеялся. Потом встал из кресла и пошел к столику с кружками, сахарницей и молочником.
— Хотите кофе? — спросила Марина.
— У вас есть выпить?
— Вы за рулем.
— Я позвоню. Меня заберут. Налейте.
Пришла секретарша с небольшим подносом. Виски был дорогим, лед — холодным. Максим попросил еще. Марина смотрела без осуждения молчала.
— Она живет с матерью, — сказал он, делая очередной глоток. — Я бы понял.
— Сомневаюсь, — ответила Марина.
— Тогда откуда узнали вы? — спросил Максим, не особенно уверенный, что происходящее — реально.
— В их компании есть один добрый парень. Он написал записку. Переживает. Хотите посмотреть?
Максим кивнул. Записка лежала у Марины в небольшом выдвижном сейфе. Она была написана небрежным почерком на вырванном из тетради листе.
«Люда попала в беду. Отведите ее к доктору. Она боится рассказывать маме…»
Троеточие в конце намекнуло Максиму на нежный возраст автора.
— Ее тошнит, она несколько раз отпрашивалась на прошлой неделе, Ольга Михайловна заметила.
— Может прогулять хотела?
— В пятницу за ней проследил охранник. Она пошла в туалет, ей было плохо. Вряд ли это совпадение. Максим, я думаю, нужно последовать совету и отвести ее к врачу. Сделать все осторожно. Понимаете? Если об этом узнают в школе, ей не будет легче.
— И вам, — откликнулся Максим.
— Я переживу. Может быть, самые консервативные родители заберут детей, но места сюда распределены за годы. Мы наберем новых. Школа переживет. Я хочу тихо разобраться и решить вопрос. Помочь девочке и объяснить родителям мальчика, что такое средства контрацепции. Понимаете?
Максим кивнул в ответ на вопрос, хотя понимал плохо. Он все еще надеялся проснуться. Его пугало вовсе не то, что Люда уже занималась сексом. Его пугало, что произойдет с мамой, когда она узнает об этом. И как отреагирует на реакцию мамы сама Люда.
— Вы думаете, у них все серьезно? — спросил Максим.
— Нет, — Марина вызвала секретаршу и попросила для себя кофе. — Максим, в этом возрасте не бывает серьезного. Раньше было, теперь нет. Я примерно понимаю, как вы живете, вы должны понять меня. Они сглупили, расплачиваться будет Люда.
— И что мне делать?
— Об этом я и хотела поговорить, — она взяла кружку и осторожно отпила. — Нельзя пугать ее, она уже напугана. Пригласите ее к себе, отведите в место, которое она любит. Возьмите Егора, если он не будет против. Раньше вы много времени проводили втроем, я знаю это, потому что первое время она всем угрожала старшим братом. Но теперь многое изменилось. Покажите ей, что вам можно доверять. Возможно, она сама начнет разговор.
— Вы расскажете матери?
Марина печально улыбнулась ему:
— Конечно, нет. Будь мы в государственной школе, я была бы обязана. К счастью, мои юристы живьем сожрут любого. Я не расскажу никому, пока Люда сама не будет готова. Держите меня в курсе и поспешите.
— Спасибо, — Максим пошел к выходу.
— Не садитесь за руль, — напомнила директриса.
— Я пройдусь пешком. Машину заберут.
— В таком случае удачи. Я надеюсь, все закончится хорошо.
***
Игорь вернулся поздно и в плохом настроении. Максим знал, что должно последовать, но с порога сказал, что им надо выпить чаю.
Чай был для Игоря альтернативой стоп-слова. За чаем Игорь был обычным мужчиной средних лет с интересами в области клубного бизнеса.
— Мне нужны деньги, — сказал Максим.
— Для чего? — Игорь отпил из кружки. Невозмутимо, как директриса в школе Люды.
— Я не могу сказать.
— Мы обсуждали это. Мне не жалко денег. Мне нужно знать, на что они уйдут.
— Боишься, что будешь финансировать террористов?
— Боюсь? — Игорь сделал глоток побольше, и Максим понял, что оступился. Игорь действительно боялся очень редко и никогда — за себя. Но обвинения в этом действовали на него хуже красной тряпки. Вечер был испорчен.
Перед сном Игорь спросил еще раз:
— Они нужны тебе на семью?
Максим промолчал. Разговоры о семье были еще одной темой, которую Игорь не любил. У него не было семьи — жены, детей. Он жил один и не был ни с кем связан обязательствами. Поведение Максима его раздражало. Прежде чем Люда и Егор попали в дорогую школу, было пройдено несколько кругов Ада. Максим стоял на коленях — в прямом и переносном смысле. Когда нужно было купить брату и сестре новый компьютер или телефон, Максим старался брать «из своих», а если Игорь узнавал, куда утекли деньги на самом деле, начиналась ссора.
— Я хочу отдохнуть, — сказал Игорь. — Съездить в другую страну. В Турцию. Поехали?
— Валяться на пляже?
— Спокойной ночи.
Максим скрипнул зубами. Все начиналось хорошо. Очень хорошо. Максим помнил первый год — это было его сокровище на случай, если потребуется возвращать себе хорошее настроение. В первый год Игорь был его любовником, другом, отцом, кредитором и черт знает, кем еще. Все было прекрасно. Максим сдал сессию на отлично, Люда и Егор пошли в хороший сад. Даже с их матерью Игорь наладил подобие хороших отношений. Не без помощи денег, но винить женщину, которая во всем себе отказывала, было тяжело.
Первый разговор о Люде с Егором случился аккурат через год, на «годовщину». Максим помнил его дословно. Обвинений тогда было много. Игорь требовал уделять больше времени ему, меньше — «им».
— Даже будь это твои дети, Макс, нельзя так себя вести. Они пошли в хороший сад, учатся, их хорошо кормят, с ними занимаются, у них жива и здорова мама. Чего еще ты хочешь?
— Отца-то нет.
— И у тебя не было.
— И что вышло?
На провокации Игорь не отвечал — сдерживался. Хотя по стиснутым кулакам было видно, как его задевает. Максима тоже задевало — чужое нежелание идти на компромисс.
Сначала разговоры Максима о брате и сестре казались Игорю скучными, потом — стали раздражать, потом выводили из себя одни только имена. Максим перестал говорить, но поставил две рамки возле кровати: Люда с Егором и мама.
Он пошел на работу, но сидеть там было невыносимо. Жалкие деньги, заработанные выпускником без опыта по специальности, не шли ни в какое сравнение с теми деньгами, которые давал Игорь. Приходя на работу, Максим физически чувствовал, что теряет время. Пришло в голову отказаться от чужих денег, но так он не выдержал даже месяц — Люде нужно было лечить зубы, Егор хотел велосипед.
Уволившись, Максим попытался отвлечься в тусовках. Ходил в клубы один. Знал, что Игорь в любой момент сможет проследить, не позволял себе лишнего. Впрочем, лишнего и не хотелось.