— Отлично. Приступим к осмотру. Только, пожалуйста, давайте продвигаться последовательно — от этажа к этажу — и осмотрим каждую комнату на каждом этаже, даже те, в которых ничего не произошло.
Д'Агоста провел Пендергаста через кухню, затем через гостиную первого этажа, по его просьбе попутно открывая все дверцы шкафов. Они поднялись по лестнице на второй этаж, осмотрели его, а затем оказались на третьем. Именно там и произошла основная масса событий. Здесь, с одной стороны узкого городского дома располагались две комнаты, а с другой — одна большая гостиная.
— Убийство произошло рядом с дверьми музыкальной комнаты, — пояснил д’Агоста, указывая на стену, где виднелись отверстия от стрел.
Широкие обильные потеки крови спускались с трех зазубрин на обшитой панелями стене, а на ковре под ногами скопилась огромная лужа засохшей крови. На этом месте Пендергаст задержался и присел на корточки. Используя фонарик, агент все тщательно исследовал, время от времени он вытаскивал из кармана маленькую пробирку, хватал что-то пинцетом, помещал в нее и запечатывал пробу. Затем он осмотрел ковер и следы от стрел с лупой, поднесенной к одному глазу. Д'Агоста не удосужился напомнить ему, что команда криминалистов тут уже все тщательно прочесала — он и раньше видел, как Пендергаст находит новые улики даже на самом тщательно обследованном месте преступления.
Закончив работу непосредственно на месте убийства, Пендергаст провел молчаливый, медленный и кропотливый осмотр музыкальной комнаты, сейфа и двух других помещений этажа.
Наконец они добрались до чердака. Здесь Пендергаст снова встал на четвереньки, не обращая внимания на пыль — которой было в достатке как снаружи, так и внутри сейфа системы безопасности, — продолжая собирать и сохранять улики в своих пробирках. Ему пришлось слегка ссутулиться под низким потолком, когда он поднялся.
— Любопытно, — пробормотал он, — очень любопытно.
Д'Агоста понятия не имел, что именно заинтересовало агента, но он знал, что даже если спросит, ответа не получит.
— Как я уже сказал, это должен был быть кто-то, кто работал с «Шарп и Гунд». Преступник точно знал, как именно работала эта конкретная система. Я имею в виду, абсолютно точно.
— Отличная версия для дальнейшего изучения. Хм, а что с первым убийством, есть ли у вас какая-нибудь новая информация о дочери?
— Да, есть. Нам удалось получить копии нескольких закрытых файлов из полицейского департамента Беверли-Хиллз. Она сбила мальчика, сев за руль в состоянии алкогольного опьянения около полутора лет назад — сбила и скрылась с места преступления. Озмиан обеспечил ее самой надежной адвокатской защитой. Семья мальчика приняла это довольно болезненно — от них стали исходить угрозы.
— Еще одна очевидная версия для проработки.
— Верно. Мать мальчика покончила жизнь самоубийством, отец предположительно вернулся на восточное побережье. Мы пытаемся выяснить, где он живет, чтобы опросить его.
— Вы считаете его подозреваемым?
— У него есть веский мотив.
— Когда он уехал на восточное побережье?
— Около полугода назад. По очевидным причинам мы предпочитаем умалчивать об этом, пока не найдем его.
Они снова спустились на первый этаж, где Пендергаст обратился к Карри и небольшой группе полицейских, которые стояли рядом с ним.
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось взглянуть на отчеты сейчас.
Карри вытащил из портфеля папку и передал ее Пендергасту. Агент поспешно расположился в кресле, открыл отчеты и начал пролистывать их, извлекая файлы, просматривая их и быстро откладывая.
Д'Агоста тайком взглянул на часы. Уже перевалило за полночь.
— Хм, — сказал он, — это довольно большое досье. Может быть, вы хотели бы забрать его домой? Не стесняйтесь, это ваш экземпляр.
Пендергаст поднял голову, и в его серебристых глазах сверкнуло раздражение.
— Я хочу убедиться, что ничего не упустил, прежде чем покину здание.
— Да, конечно. Верно.
Он молчал, пока Пендергаст просматривал бумаги. Все замерли в ожидании, ощущая нарастающее нетерпение и неумолимый бег времени.
Внезапно Пендергаст поднял глаза:
— Где сотовый телефон мистера Кантуччи?
— В отчете говорится, что его не нашли. Вызовы переключаются на голосовую почту. Телефон выключен. Мы не знаем, куда, черт возьми, он подевался.
— Должно быть, он был на его тумбочке, где обнаружили зарядное устройство.
— Вероятно, он где-то его оставил.
— Вы обыскали его офис?
— Да.
— Наш мистер Кантуччи пережил два крупных судебных процесса, и ему было выписано более дюжины ордеров на обыск — не говоря уже о бесчисленных угрозах расправы. Он бы ни за что не выпустил свой сотовый телефон из поля зрения. Никогда.
— О’кей. Итак, что вы об этом думаете?
— Убийца забрал телефон. Прежде, чем убил Кантуччи.
— И как вы себе это представляете?
— Убийца поднялся наверх, и, пока Кантуччи спал, забрал сотовый с его тумбочки, а затем снова спустился на первый этаж.
— Это какое-то безумие. Если он именно так и поступил, то почему, черт возьми, просто не убил Кантуччи прямо там, в постели?
Пендергаст немного просиял.
— А вот это — правильный вопрос, мой друг.
— Может быть, он все-таки забрал телефон Кантуччи после того, как убил его?
— Маловероятно. Мистер Кантуччи позвонил бы с мобильного в службу спасения, как только увидел, что в дом проникли. Из этого можно сделать вывод, что, когда он проснулся и отправился за взломщиком, при нем не было телефона.
Д'Агоста покачал головой. Агент смиренно кивнул.
— И здесь имеется вторая неразгаданная тайна, Винсент.
— Какая?
— Почему убийца проделал достаточно большую работу, чтобы отключить сигнализацию, но не стал отключать видеонаблюдение?
— Это легко объяснить, — сказал д’Агоста. — Он использовал систему, чтобы следить за своей жертвой. Чтобы видеть, в какой именно части дома находится Кантуччи.
— Но, забрав телефон, он уже знал, где находится его жертва: она спала в своей постели.
Эта версия предполагала, что Пендергаст был прав в своем безумном утверждении, что убийца забрал сотовый телефон, а затем вернулся на первый этаж и при этом не убил Кантуччи прямо на месте.
— Извините, но мне в это как-то не верится.
— Подумайте, что сделал наш мистер Кантуччи, как только проснулся. Он не вызвал службу спасения, потому что не смог найти свой телефон. Обнаружив, что сигнализация отключена, но система видеонаблюдения все еще действует, он достал пистолет и использовал камеры, чтобы отследить злоумышленника. Он нашел его и увидел, что убийца вооружен охотничьим луком. В противовес этому у нашего мистера Кантуччи был пистолет с обоймой на пятнадцать патронов, и он прекрасно знал, как им пользоваться. Ваши данные указывают, что адвокат был призером соревнований в стрельбе из ручного оружия. У него был пистолет, и его стрелковые навыки имели определенное преимущество перед охотничьим луком преступника. Это побудило его отправиться за злоумышленником, и я уверен, что именно этого и добивался преступник. Жертва попала в ловушку. После чего ее захватили врасплох и убили.
— Откуда вы все это знаете?
— Мой дорогой Винсент, другого варианта развития событий попросту нет! Весь этот сценарий был профессионально срежиссирован преступником, который все время оставался спокойным, методичным и собранным. Это был не просто профессиональный наемник. Это был некто гораздо более изощренный.
Д'Агоста пожал плечами. Если Пендергаст хотел высказывать нелепые предположения, это было его право — тем более что он поступал так уже не в первый раз.
— Позвольте еще раз уточнить: если вы правы в отношении сотового телефона, то почему наш преступник просто не пришил Кантуччи в постели?
— Потому что его целью было не простое убийство.
— Тогда что же?
— А вот это, мой дорогой Винсент, тот самый вопрос, на который мы должны найти ответ.
12
В шесть утра Антон Озмиан завтракал в своем кабинете. В меню были чайник натурального чая пуэр, белковый омлет из двух яиц уток индийского бегуна свободного выгула и кусочек горького шоколада, на 100 процентов состоящего из какао. Этот завтрак не менялся десятилетиями. В течение дня Озмиану приходилось принимать много сложных деловых решений, и, чтобы компенсировать это, он организовал всю свою остальную жизнь так, чтобы быть максимально свободным от принятия решений — начиная прямо с завтрака.
Он ел в одиночестве, расположившись в своем большом кабинете с видом на серебристую гладь реки Гудзон, несущей свои воды в красновато-предрассветном свете наступающего дня, напоминая лист жидкой стали. После негромкого стука в дверь помощник внес стопку утренних газет, положил их на гранитный стол, а затем беззвучно удалился. Обычно Озмиан разбирал их, просматривая заголовки: «Уолл-стрит Джорнал», «Файнэншел Таймс», «Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йорк Пост».
«Пост» был последним в его списке, и он читал его не ради новостей, а, скорее, из антропологического интереса. Как только взгляд Озмиана упал на титульный лист и его обычный 72-миллиметровый заголовок, он застыл.
ДОРОЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
В прошлом пьяная Озмиан сбила человека и скрылась с места преступления
Автор Брайс Гарриман.
Грейс Озмиан —недавно убитая и обезглавленная дочь интернет-магната Антона Озмиана —в июне прошлого года во время езды на своем «BMW X6 Тайфун» по Беверли-Хиллз сбила восьмилетнего мальчика. Сразу после случившегося она предпочла скрыться с места происшествия, оставив ребенка умирать прямо на проезжей части. Случайный свидетель успел запомнить ее номерной знак и сообщить о нем в местные правоохранительные органы, после чего полиция остановила Грейс Озмиан и арестовала ее в двух милях от места аварии. Анализ крови показал, что содержание алкоголя в ее крови составляло 0,16 промилле, что вдвое превышает разрешенную норму.
Впоследствии, чтобы защитить мисс Озмиан, ее отец — миллиардер и глава компании «ДиджиФлуд» — нанял группу адвокатов одной из самых дорогих юридических фирм Лос-Анджелеса «Кросби, Уэйлан и Пул». Стараниями умелых юристов упомянутой компании Грейс Озмиан была приговорена к 100 часам общественных работ. Что же касается материалов дела, то все они были удалены или засекречены. Общественные работы заключались в том, чтобы намазывать маслом тосты и раздавать блинчики в приюте для бездомных в центре Лос-Анджелеса. Являться для отбывания наказания мисс Озмиан обязана была дважды в неделю по утрам…
Пока Озмиан читал статью, его руки начинали заметно дрожать. В какой-то момент тремор стал настолько сильным, что он был вынужден положить газету на стол, чтобы дочитать. Закончив, он вскочил и с криком нарастающей ярости схватил стеклянную кружку чая и швырнул ее через всю комнату так, что она угодила прямо в картину «Американский флаг» Джаспера Джонса. Стекло разбилось, порезав полотно и оставив на нем коричневые брызги.
В дверь настойчиво постучали.
— Убирайтесь! — крикнул Озмиан.
Одновременно с тем, поддавшись импульсу, он схватил двухфунтовый железно-никелевый метеорит и швырнул его все в то же полотно Джонса — камень пробил картину, разорвав ее пополам и сбив ее со стены. Наконец, он схватил небольшую бронзовую скульптуру Бранкуси и, бросившись к растерзанной картине, теперь лежавшей на полу, нанес по ней несколько рваных ударов, тем самым окончательно ее уничтожая.
Наконец он остановился, тяжело дыша, и позволил Бранкуси упасть на ковер. Уничтожение картины, которую он купил за двадцать один миллион долларов на аукционе «Кристис», помогло ему справиться с гневом. Некоторое время он просто стоял на месте, пытаясь выровнять дыхание и заставить гормоны, вводящие его в состояние «бей или беги», утихнуть. Ритм его сердца мало-помалу приходил в норму.
Когда он окончательно почувствовал, что вернулся в физиологически стабильное состояние, он вернулся к гранитному столу и снова пробежал глазами статью «Пост». Там была важная деталь, которую Озмиан пропустил при первом прочтении: подпись.
И вот она: Брайс Гарриман. Брайс Гарриман.
Он нажал кнопку внутренней связи.
— Джойс, немедленно вызови Изабель в мой офис.
Он подошел к полотну Джонса и окинул его взглядом. Полностью уничтожено и восстановлению не подлежит. Двадцать один миллион долларов коту под хвост. И, разумеется, о страховых выплатах не может быть и речи — он ведь уничтожил картину сам. Но, как ни странно, Озмиан находил странное удовлетворение в том, что сделал. Двадцать один миллион долларов — это лишь капля в океане его гнева. Этот Брайс Гарриман очень скоро узнает, насколько глубок этот океан, потому что, если придется, Озмиан утопит в нем этого ублюдка.
13
Будучи на дежурстве, д'Агоста категорически отказался ехать в «Роллсе» Пендергаста, объясняя свое нежелание тем, что со стороны их появление на таком автомобиле будет выглядеть попросту дико. В результате Пендергасту пришлось ехать с ним в патрульной машине, вследствие чего всю дорогу он сохранял на лице недовольную мину и молчал, а атмосфера в салоне приобретала не на шутку гнетущий окрас. Лейтенант ничего не мог с этим поделать. Он подумал, что, пожалуй, не работал с Пендергастом уже достаточно давно, чтобы забыть, какой занозой в заднице может оказаться этот тип.
Пока сержант Карри вез их по скоростному шоссе Лонг-Айленд, д’Агоста развернул экземпляр «Пост», купленный этим утром, и снова взглянул на кричащий заголовок. Поутру Синглтон устроил ему разнос за то, что он не связался с Изольдой Озмиан раньше Гарримана и не предостерег ее от общения с прессой.
При всем при этом стоило отдать должное журналистской прыти Гарримана — его статья была настолько хитроумно проработана, что привлекала внимание общественности, повышала уровень истерии вокруг убийства Грейс Озмиан и обеспечивала самому Гарриману неиссякаемый поток «эксклюзивных» историй на эту тему. Это обстоятельство с самого утра привело д’Агосту в прескверное расположение духа, и с течением дня состояние это лишь ухудшалось. Понимая, что ничего не может с этим поделать, лейтенант скрипнул зубами и мысленно приказал себе продолжать работу, чтобы раскрыть это чертово дело как можно скорее.
А прогресс в деле, между тем, намечался: наконец было определено место жительства отца убитого мальчика — Пирмонт, Нью-Йорк, где он работал барменом. После того, как они закончат с интервью на Лонг-Айленде, Пирмонт станет следующей остановкой д’Агосты.
Когда они вошли в полупустой торговый центр в Иерихоне, в котором находились офисы «Шарп и Гунд», д’Агоста искренне удивился, что столь успешная охранная компания разместила свою штаб-квартиру в подобном месте. Судя по всему, «Шарп и Гунд» заняла дальний отсек торгового центра, где раньше располагался якорный магазин, и лейтенант смог даже рассмотреть слабый контур «SEARS» на теперь пустующей внешней стене. Ничто толком не указывало на то, что отсек занят, за исключением ряда зарезервированных парковочных мест, заставленных машинами. Хорошими машинами. Очень хорошими машинами. При этом казалось, компания «Шарп и Гунд» была не просто незаметной — она была совершенно невидимой.
Сержант Карри остановился на парковочном месте для посетителей, и они вышли. Стоял холодный серый день. Порывистый ветер гонял по тротуару старый полиэтиленовый пакет, пока полицейские и агент ФБР направлялись к двойным стеклянным дверям. Лишь у самого входа они, наконец, увидели небольшой логотип «Шарп и Гунд», сделанный неброско, но со вкусом.
Двери оказались не заперты. Д’Агоста вошел первым, Пендергаст и Карри следовали за ним. В следующий миг они оказались в элегантной зоне приема, отделанной полированной древесиной лиственных пород, со стойкой регистрации длиной футов в двадцать, занятой тремя секретарями, которые, казалось, ничего не делали — просто сидели, скрестив руки на груди.