— Внучок Петра.
— Нет.
— Однозначно. Хочу тебя трахнуть. Так, чтобы ты имя свое забыл, и помнил только мое, чтобы выл от удовольствия подо мной, кончая раз за разом. Я бы драл тебя сутки, почти не вынимая, и ты бы снова и снова подставлялся, растянутый, нежный внутри, скользкий от моей спермы. Я бы лизал тебя и драл снова. Твою дырку. Блядь, я сейчас сожгу тут все к хуям.
— Сходи в душ, — предложил Стив.
— Сходи нахрен, — огрызнулся Рамлоу, не двигаясь с места. — Сколько у тебя никого не было? С войны? Драл там какую-нибудь очумевшую от страха смерти медсестричку? То, что ты с мужиком не был, и самому тупому ангелу понятно. Моя целочка. Мой приз. Мой яко… Блядь, прости, оладьи без меня, — Рамлоу исчез так быстро, что Стив даже глаза потер, чтобы убедиться, что на подоконнике пусто.
— Что это было? — спросил он сам у себя, потому что всем существом чувствовал — он один. Даже в тенях сейчас никого нет.
Он выложил ровные кружки золотистых оладий на тарелку, и только открыв холодильник в поисках остатков джема, понял, что не голоден.
***
Рамлоу пропал на два дня. Стив не понимал, отчего все время ждал, что почувствует его взгляд или услышит голос, но и в коридорах базы, и дома Стив был один. Раньше его это совершенно не напрягало, а теперь он будто жил с оглядкой, готовый к тому, что за ним в любой момент могут наблюдать. Не следить через жучки и камеры, натыканные в современном мире почти везде, а именно наблюдать исподволь, узнавать о каждом шаге, копить информацию с непонятной целью.
Стив перерыл все, что смог найти о трикстерах, но почти ничего не выяснил. Одни источники утверждали, что это чуть ли не полубоги, хитрые и изворотливые, другие — что трикстером может называться любой хитрец, действующий по умыслу или без.
Рамлоу явно не был «любым хитрецом», но и на полубога, наверное, не тянул. Стив решил не выдумывать на ровном месте того, чего нет, Тони тоже явно что-то замышлял, потому что вроде как между делом спрашивал Стива об их с Рамлоу взаимодействии и об отношениях до Трискелиона. Стив честно ответил, что не было у него с Рамлоу никаких отношений, кроме обычных рабочих, не выходящих за рамки общепринятых.
Потом, уже дома, он лежал без сна и вспоминал все совместные операции со Страйком, одну за другой, но, как ни искал, не видел ничего даже отдаленно похожего на обоюдный интерес. Рамлоу — да, можно было сказать, что он выделяет Капитана среди всех, но его выделяли почти все, с кем он работал. И смотрел командир группы на своего начальника иногда совсем не так, как должен был, но, положа руку на сердце, мало ли на кого Рамлоу так смотрел?
Те несколько раз, когда между ними промелькнуло что-то отдаленно похожее на личное, закончились катастрофой. Что драка в лифте, что свалка на автостраде, что тот единственный вечер накануне выхода «Озарения» из тени, когда после поздней тренировки Рамлоу смотрел на него: призывно, жадно, как будто не мог себе его позволить.
Стиву было любопытно. Хоть он и сказал когда-то Фьюри, что его мало чем можно удивить, но одно дело не придавать значения всяким техническим новинкам, чтобы не сойти с ума от их многообразия, и совсем другое — сталкиваться с чем-то сверхъестественным, вроде появления во плоти давно умершего человека, который запросто может раствориться в воздухе. Не то, чтобы он не видел чудес раньше, в конце концов, он сам был таким чудом, хоть и с меньшими возможностями, но все равно, то, что творил Рамлоу, было за гранью.
Стив хотел знать, как он вернулся. И, главное, зачем. Или оттуда, из-за черты может вернуться каждый? Что для этого нужно? Почему мир до сих пор не наводнен такими, как Рамлоу? Почему, кроме него, Стив не видел никого похожего, хотя на войне люди умирали сотнями? Если бы таких существ можно было использовать в качестве солдат, то десяток Рамлоу решил бы исход любой войны.
Стив бы предпочел, чтобы Рамлоу был единственным таким особенным, но вот это как раз предстояло выяснить.
Но тот не появлялся.
Стив проснулся утром задолго до будильника и почти ожидал услышать звук перемалываемых в машине кофейных зерен, но в квартире стояла привычная одинокая тишина, которая отчего-то перестала казаться нормальной. Всего одно утро, странный завтрак, оставивший больше вопросов, чем ответов, а Стиву стало казаться, что он на что-то не на то тратит свою жизнь.
Зевнув, он потянулся и медленно сполз с кровати. Привычно спотыкаясь, побрел в ванную, а оттуда на кухню. Стоило пробежаться, чтобы немного разогнать кровь перед нудным днем, посвященным торжеству бюрократии, поэтому Стив выпил кофе и натянул на себя спортивный костюм. Сэму звонить не стал, — тот был в отъезде, читал лекции в реабилитационном центре где-то у черта на рогах и никак не смог бы составить ему компанию.
На службу Стив приехал вовремя, но еще у входа у него зазвонил телефон.
— Приехал? Срочно поднимайся, в тренировочный зал, — не теряя времени на расшаркивания, велела Мария Хилл. — У нас какая-то чертовщина творится.
При слове «чертовщина» у Стива отчего-то полегчало на душе, и он даже заулыбался.
В зале были Мария в строгом брючном костюме, Шерон и Наташа. В углу сама собой поднималась штанга. Хороший вес, такой и Стив бы не отжал от груди больше трех подходов по двадцать раз.
— Рамлоу, — позвал он, едва переступив порог. — Что за показательное выступление?
— Ты его видишь? — задумчиво спросила Наташа.
— Нет, но больше некому.
Штанга плавно опустилась на крепления и прямо из воздуха соткался чертов трикстер. На нем, кроме очень плотных тренировочных штанов, сидевших, как вторая кожа, ничего не было надето. Утерев воображаемый пот, Рамлоу подошел ближе, и Стив со странно шевельнувшимся внутри беспокойством отметил, что тот непривычно бледен, почти изнурен, что у него появились темные круги под глазами и новый багровый шрам на плече.
— Чего собрались, дамы? — насмешливо спросил он. — У вас сегодня жаркий денек будет. Захват заложников, все дела. Повеселимся? Ах, да, — он развел руки в стороны, словно пытаясь обхватить весь огромный пустой тренировочный зал, — вы же перфоратором гвозди забивать будете. У вас же нет группы огневой поддержки, дамы. Нет профи, делающих свою работу без внешних спецэффектов.
— Надень футболку, — приказал Стив. — И иди за мной.
— Полковник Роджерс, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, позвала Хилл. — Что происходит?
— Я это выясню, — пообещал Стив, наблюдая за тем, как Рамлоу достает из воздуха футболку с надписью «Идите все на…» и натягивает ее на себя. Тряпка была такой тесной, что ее наличие ничего особо не изменило.
— Это же Рамлоу, Кэп? — спросила Наташа, и Стив не удержался от улыбки:
— Брок Рамлоу мертв, Нат. Ты видела экспертизу.
— Я вижу его собственными глазами. Мария?
— Объективно, я вижу что-то паранормальное, внешне отдаленно похожее на бывшего командира ударной группы. Только оно еще больше мудак, чем при жизни. Хотя, казалось бы, куда уж больше.
— В точку, бэби, — отозвался Рамлоу. — Роджерс, ты видел ее бедра? Спорим, она бы тебе дала, если бы ты хорошо попросил?
Наташа показательно закатила глаза, а молчавшая до этого Шерон выхватила оружие и прицелилась.
— А вот это, малыш, мы вроде уже проходили, — оскалился Рамлоу. — Помнится, ничего хорошего из этого не вышло. Ни одной бабе не наебать меня.
— Уймись, — посоветовал Стив, которому надоело это представление. — Пойдем в мой кабинет, расскажешь, что там за террористы. Дамы, — он пропустил Рамлоу вперед и отмахнулся в ответ на подозрительный взгляд Наташи. Надо будет потом поговорить с ней. — Где ты был? — спросил он, едва они вышли в коридор. — Почему появился здесь?
— Потому что мне так хочется, — Рамлоу развернулся на голых пятках и пошел спиной вперед, чтобы видеть его лицо.
— Паршиво выглядишь. Откуда шрам?
— Мои дела тебя не касаются.
— Касаются.
— Нет.
— Если хочешь продолжения, твои дела будут меня касаться, Рамлоу.
Темные брови взлетели почти до линии волос, заламывась домиками и собирая потемневшую от какого-то неестественно темного загара кожу складками.
— Это твое условие? — низким голосом спросил Рамлоу, и глаза у него налились знакомым багрянцем.
— Условие чего? Когда ты объяснишь мне, что происходит? — он открыл дверь в свой кабинет и зажег свет. Рамлоу сразу же уселся по-турецки прямо на столе и принялся рассматривать бумаги. Все, кроме личных рисунков, Стив обычно убирал в сейф, так что ничего секретного там быть не могло.
— Почему я должен что-то тебе объяснять? — спросил он, разглядывая какой-то карандашный набросок пейзажа.
— Потому что, — Стив ухватил его за плечо, на котором видел шрам, и закатал рукав футболки, чтобы посмотреть ближе, — это касается меня напрямую. Правда же? — Стив надавил пальцами на грубый рубец, и тот слабо запульсировал, наливаясь светом.
— Если ты пытаешься приласкать меня, то у тебя нихуя не выходит. Больно, между прочим, — не шелохнувшись, ответил Рамлоу.
— Мне шею хочется тебе свернуть, — признался Стив.
— Можешь попытаться, конечно. Но я заранее не верю в успех.
— То есть ты мне не расскажешь?
Рамлоу пожал плечами и ухмыльнулся.
— Ты задаешь не те вопросы.
Стив вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок.
— Ты — иная форма жизни?
— Ага. Инфузория-туфелька.
— Рамлоу.
— Иная, иная. Жив и вполне материален.
— Но не в этом, скажем так, измерении? Ты пропадаешь, — он еще раз обвел шрам, — куда-то в свой мир? Населенный, такими, как ты? Что-то вроде Асгарда?
— Что-то очень отдаленно «вроде». Но близко, да.
— Такие, как ты, еще есть в нашем мире?
— Полно. Но далеко не все любят, чтобы их замечали.
— Почему ты показываешься?
— Хочу тебя трахнуть. Из тени это не так просто сделать, — Рамлоу поднял на него глаза и ухмыльнулся, но Стив понял его по-своему. «Не могу ответить прямо», — означал это выражение его глаз.
— Почему не только мне?
— Чтобы ты не сбрендил, Кэп. Что бы ты подумал, если бы видел и слышал меня в гордом одиночестве? И вообще, ты же о другом хочешь. Почему ты. И где я был. И почему так выгляжу. И откуда шрам. Только вот это вот все я оставлю при себе. Просто учти, что есть гораздо менее уютные места, чем то, в котором живешь ты.
— В чем суть? Цель этого всего? — Стив наклонился и коснулся шрама губами, заставляя Рамлоу хрипло выдохнуть.
— Новый способ вести допрос?
— В этом деле все средства хороши, — хмыкнул Стив.
— А у нас любовь или война?
— На что больше похоже? — Стив, удивляясь сам себе, провел губами по крепкой шее и слегка прикусил в районе артерии.
— Пока на пытки. Если, конечно, ты не дашь мне сейчас на этом самом столе. Роджерс, ты издеваешься?
— Никакого «дашь», пока я не пойму условия.
— Какие. Нахрен. Условия?
— Почему ты вернулся? Что ты получишь, если мы ляжем в одну постель? Не раскроется ли какой-нибудь портал, и не придут ли сюда твои собратья? К войне мы, откровенно говоря, не готовы. Есть ли какие-то ритуалы, при помощи которых вы можете взять человека под контроль? А обратные?
— Понятно, — Рамлоу с огромным сожалением отодвинулся от Стива и стек со стола. — Я все равно ничем не смогу подтвердить свои слова, да и не на все вопросы испытываю желание отвечать. Одно могу пообещать: лично тебе это ничем не угрожает. Я не могу взять тебя под контроль, во всяком случае, насильно, и никакой портал в твоей заднице не откроется, если я суну туда свой член. С остальным — думай, что хочешь.
Стив обошел стол и снова коснулся его скулы, наблюдая, как загораются шрамы.
— Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу тебе верить, — после паузы сказал он.
— Ты из-за Гидры, что ли? — Рамлоу оскалился, явно собираясь отдернуться, уйти от прикосновения, но не смог: потянулся за пальцами и прикрыл глаза. — Поверь, я видал вещи и пострашнее проекта «Озарение». Намного страшнее. И разрушительнее. И предавал больнее. Хочу, чтобы ты знал, — он открыл глаза, обычные, карие, и впился взглядом в лицо Стива, — я бы никогда не смог выстрелить в тебя. Даже с дулом у затылка. И это почти ответ сразу на несколько твоих вопросов.
Стив страстно хотел ему верить, но знак, выжженный на лопатке этого существа, выпуклый, горячий, не позволял. Трикстер — это обманщик. Рамлоу не зря после смерти стал именно им.
— Все люди перерождаются в это? — спросил Стив, продолжая касаться его щеки, волос, шеи, будто не мог оторваться. Это было потребностью. Может, навеянной этим существом, а может, и нет. Просто при мысли о горячем не-одиночестве, о разделенном на двоих возбуждении, все остальное казалось досадными, ничего не значащими мелочами.
Он хотел Рамлоу. Хотел то существо, которым он стал. Говорят, смерть все искупает, скрывает от человеческого суда, оставляя все грехи совсем для других судей и палачей. Так мог ли он требовать ответа от того, кто уже либо расплатился за все, либо еще платит?
— Конечно, не все, — хрипло отозвался Рамлоу, когда Стив уже почти забыл, какой вопрос задавал. — Надо иметь… определенный склад характера, задатки и послужной список. И попытаться не сдохнуть при переделке. И в первые часы новой охуенной жизни. И во все последующие часы тоже.
Стив, склонившись, снова поцеловал шрам на его плече, провел по нему языком, чувствуя терпкую солоноватость кожи, длинно мазнул по шее до самого подбородка и наконец нашел губы.
Рамлоу ответил сразу же: жадно, почти кусаясь, запуская руки под форменную куртку Стива, под футболку, и от прикосновений его горячих ладоней будто плавилось что-то внутри. Почти вековой лед и вмерзшее в него горькое одиночество.
— Хочу тебя, — прошептал Рамлоу… или уже Брок? — Демоны, как же я… — он рывком опустился на колени, дернул вниз узкие джинсы, не давая Стиву опомниться, и вобрал его член до самого корня. Было горячо, было сладко, туго и почти больно от удовольствия. Будто никто никогда не касался его там, будто все, что было раньше, осыпалось легким пеплом, слетало, как ненужная шелуха, а настоящее сейчас стояло перед ним на коленях, со стоном трахая себя его членом.
Стиву казалось, Брок вытягивает из его костей мерзкую стылость, заставляет кровь бежать быстрее, словно разгоняя мир вокруг до сумасшедшей скорости.
Под веками вспыхнули разноцветные круги, и Стив почувствовал, как у него слабеют колени, и силы оставляют его. В отключившемся от удовольствия мозге попыталась трепыхнуться какая-то паническая мысль, но тут Брок взглянул на него снизу вверх, и в вишневой поволоке его взгляда было столько жадности, столько желания, что Стив лишь погладил его по скуле, прежде чем ухватить за волосы и излиться в самое горло.
Его тряхнуло. Как током ударило. Через все тело прошла горячая волна, его выгнуло, расплавило, и на мгновение показалось, что он не выдержит больше ни секунды, но потом ощущения медленно схлынули, и он обнаружил себя сидящим на полу на заботливо подстеленной футболке с дурацкой надписью «Идите все на…».
Брок упирался лбом его в колено, все еще обтянутое джинсой, и тяжело дышал, как после забега, а потом быстро, жадно рванулся навстречу, прижимаясь губами к губам, распахивая глаза, судорожно, быстро лаская себя, а потом хрипло выругался на незнакомом языке и обмяк, медленно целуя, лаская языком нежную изнанку губ.
— Видишь, никаких порталов, — саркастично заметил он, но вышло отчего-то почти тепло. Почти нежно.
— Только камеры, пишущие онлайн.
— Которые ничего не видели. Я не готов делиться подобной информацией со всеми желающими.
— А какой согласен?
Рамлоу отстранился, как был — голый, уселся рядом и закурил.
— Со всеми желающими — никакой. А тебе, так и быть, скажу: секретная лаборатория ЩИТа уже захвачена, так что тебе лучше натянуть штаны, полковник Роджерс.
— Что? — Стив вскочил, будто его пружиной подкинуло. — Пока мы тут…
— Трахались, — любезно подсказал Рамлоу.