Девушка прислонилась взмокшими лопатками к холодной двери автомобиля, который скрывал ее от убийц. Ее грудь быстро поднималась и опадала, сердце колотилось о грудную клетку с такой силой, что было почти больно. Стараясь расслышать что-нибудь сквозь шум крови в ушах, Юта прислушивалась к шагам, отражавшимся эхом от бетонных стен и пола.
Вскоре она поняла, что мужчины разделились: шаги одного раздавались сзади и справа от нее, а другого – удалялись. Они начали обходить ряд машин, за которым она пряталась, с двух сторон, загоняя ее в ловушку, как зверя во время травли.
От страха считавшая себя предприимчивой Юта перестала что-либо соображать. Она знала, что должна делать что-то, чтобы спастись, но тело отказывалось слушаться, она не могла пошевелиться. Шаги приближались.
Два безжалостных, хорошо подготовленных наемника уже находились в пяти шагах друг от друга. Молча, внимательно осматриваясь по сторонам, они обходили машину за машиной. Один бесшумно приблизился к неприметной серой С-115. Он выскочил из-за автомобиля, держа перед собой оружие. За машиной было пусто. Он проверил еще две и встретился с товарищем.
- Никого. Все чисто, Лэнс, – отрапортовали бойцы, пряча оружие.
- Продолжайте искать, – глухо прорычал глава отряда. – Здесь кто-то был. Никто не должен уйти отсюда живым, - нам не нужны свидетели.
Двое бойцов «серого отряда» снова вынули оружие и отправились прочесывать стоянку.
Щека Юты терлась о шершавый холодный пол. Бетон остужал разгоряченное тело, запуская скользкие щупальца холода через прилипшую к коже рубашку. Юта видела ноги одного из убийц, его черные, громоздкие ботинки на протекторной подошве. Он прошел рядом с ней, после чего ноги исчезли из поля зрения. Юта позволила себе выдохнуть.
Правой рукой она крепко сжимала небольшой кулон, всегда висевший на шее, - подарок матери, который та сделала незадолго до гибели. Сколько Юта помнила мать, та тоже носила его, не снимая. Девушка схватилась за него непроизвольно, словно это было что-то, способное удержать ее от падения в пропасть.
Кулон был круглой формы и представлял собой витиеватый узор из искусно сплетенных бронзовых пластинок. Посередине хитрого переплетения была изображена капля. Металл подвески потемнел от времени, но это не портило ее, а придавало ощущение старины и надежности.
Выпуклые края больно впились в ладонь, оставляя на ней белые следы, но Юта едва ли чувствовала это. Все, что она ощущала – мамин кулон странным образом успокаивал ее, придавая сил.
- Продолжайте искать, – донесся уже знакомый голос одного из убийц.
Время тянулось как липкая патока. Через несколько минут тот же голос произнес, и Юта поняла, что он обращается к ней:
- Не бойся, выходи, мы просто поговорим. Тебя никто не тронет, обещаю.
Юта молчала, зажав рот ладонью. Еще через какое-то время главный заговорил снова, но на этот раз он уже не пытался скрыть гнев.
– Мы найдем тебя, раньше или позже. И тогда ты пожалеешь, что не вышел сам, когда тебе давали шанс! Обыщите здесь все, смотрите под машинами! Я знаю, он прячется где-то здесь. Я чувствую его страх…
Лэнс наблюдал, как его бойцы снова обшаривают каждый автомобиль в ряду. Они обходили каждую машину со всех сторон, заглядывали внутрь и под днище.
Дело в сущности было простым, и они выполнили его быстро и чисто. Но вот такие неожиданные отступления от плана выводили Лэнса из себя. Они давно должны были убраться со стоянки. Чем дольше остаешься на месте преступления, тем больше шансов оставить какие-то следы. Не говоря о том, что кто-нибудь может выйти сюда, а это значит больше трупов и еще больше следов.
Вдруг из-за одной из машин раздался женский голос:
– Этот проект направлен на повышение уровня жизни всех горожан. А именно лучшее качество воды по более доступным ценам.
– И как вы собираетесь этого достичь?
– Наше предложение заключается в том, чтобы усовершенствовать способы экстракции за счет современных технологий.
– А такие уже есть?
– Наша компания как раз работает в этом направлении. У нас есть научный отдел, занятый разработкой самых прогрессивных технологий, которые…
Лэнс в мгновение ока оказался там, откуда доносились голоса - только затем, чтобы увидеть на полу между двумя автомобилями маленькое серебристое устройство - диктофон, прокручивающий запись. В ту же секунду на противоположной стороне парковки с громким щелчком захлопнулась дверь запасного выхода.
- Быстро за ним! – взревел Лэнс, и уставившийся на диктофон парень сорвался с места. Не более чем за двадцать секунд оба бойца уже были у двери, как гончие псы преследуя свою добычу.
Лэнс остался на парковке один. Сжимая от бешенства кулаки, он подошел к работающему диктофону и уставился на него испепеляющим взглядом. Мужчина достал из кармана латексную перчатку, какими пользуются в больницах. Он не стал надевать ее, просто поднял диктофон с пола.
Диктофон был самый обычный – старый и обшарпанный, с облезшей по краям серебряной краской. Лэнс покрутил его в руке, затем достал из другого кармана пластиковый пакет и аккуратно опустил туда предмет.
Убрав диктофон и перчатку, Лэнс набрал на телефоне номер:
- Дело сделано, присылайте команду.
Осмотрев свою работу последний раз, мужчина направился к выходу.
***
Юта, как могла, привела себя в порядок, стоя перед витриной магазина. Руки дрожали. Понимание того, что она была на волосок от гибели, начало приходить только сейчас – зато настолько четко и ясно, что Юта предпочла бы и дальше оставаться в шоке.
Перед глазами стояла картина: густая лужа крови, расползающаяся из-под двери автомобиля, словно зловещий спрут, тянущий к ней свои щупальца. Почему-то именно эта сцена стала для Юты олицетворением всего ужаса случившегося – не перепуганное до смерти лицо мэра в тот момент, когда он понял, что его ждет. Не струйка алой крови, текущая у него изо рта на подбородок; не обмякшее тело, сползающее по крылу автомобиля – только темно-бордовая липкая лужа.
Начинающая журналистка всегда мечтала напечатать что-то ошеломляющее, получить материал, достойный первой полосы лучших городских изданий, которому позавидовали бы даже Найгел Просп и Шале Вузгров. И вот стала свидетельницей убийства мэра Гованса – событие, равных которому не было на ее памяти, но теперь ей почему-то не хотелось мчаться домой, печатать сенсационный материал.
Юта подняла лицо к выгнутому дугой навесу, скрывающему небо, и уже через пару секунд увидела размытое оранжевое пятно, быстро проступившее и тут же растаявшее. Вскоре на матовом покрытии расцвело еще несколько пятен, словно огромные цветы, чьи лепестки распускаются и опадают за секунды.
Сколько это продолжается? Неделю или больше? Бабли должен знать точное время, вплоть до минут. С тех пор, как это началось, он сам не свой: забросил учебу, днями и ночами пропадает на чердаке со своим телескопом. Поначалу Юта носила ему обеды, затем пыталась вразумить и, наконец, плюнула. Прошло уже три дня, как она не видела друга, с которым делила небольшую квартирку на двадцать восьмом этаже небоскреба «Сталтса».
Подумав о Бабли, Юта почувствовала, как глыба льда, угнездившаяся в животе, начала потихоньку оттаивать. Вот кто выслушает ее и утешит. Все поймет и ни за что не осудит. Как тогда, в восьмом классе, когда она попалась на краже жвачки в супермаркете. Ее засняли камеры, но Бабли сумел выпутать ее из этой переделки, наплетя охране какую-то невообразимую историю, которую и сегодня Юта не сумела бы повторить.
Тогда он довел ее прямо до дома, по дороге не проронив ни слова. Ни тогда, ни после Бабли ни разу не попрекнул ее случившимся. И это сработало лучше любых увещеваний, ругани и запретов. С тех пор Юта не могла даже подумать о том, чтобы притронуться к чужому или сделать еще что-то незаконное. Всякий раз она вспоминала кроткое, виноватое лицо Бабли, переминавшегося перед охранником в магазине. И его пухлую, еще детскую руку, протягивающую мятый ринг, чтобы заплатить за украденную жвачку.
Мысль о Бабли странным образом придала сил. Юте стало стыдно за девушку в витрине. Подняв на нее взгляд, она с вызовом посмотрела своему отражению в глаза. Они были испуганными. Но под налетом страха, как под тонкой коркой льда, таилась темная бездна упрямства.
Юта знала, что должна делать.
Глава 2. Ругат
Длинный узкий коридор с низко нависающим потолком извивался подобно утробе гигантского змея. Углы на поворотах, даже крутых, больше девяноста градусов, были скруглены. Мягкий, рассеянный свет просачивался через осветительные окошки, проливаясь расплавленным золотом на плечи и голову человека, бесшумным шагом скользившего в тишине коридоров.
Корт прошел три поворота и развилку с двумя ответвлениями, прежде чем достиг места. Уверенным движением он откинул тяжелый полог, волочившийся по полу, и вошел в комнату.
Освещение в небольшом квадратном помещении было приглушено. Солнечные лучи рассеянно гладили искрящиеся под их прикосновениями светло-желтые стены и пол. В комнате почти не было мебели. Только тянулась вдоль западной стены длинная закрытая столешница, заканчивавшаяся низкой круглой печью с длинной, уходившей в потолок трубой. Печь и столешница были того же, как и все остальное в комнате, золотисто-желтого цвета. А посередине громоздился массивный, чистый до блеска и абсолютно пустой стол.
Как только Корт вошел в комнату, на него обратилось пять пар глаз – мужчины и женщины. Они молчали, угрюмо и цепко рассматривая вошедшего.
Мужчина был высок и крепко сложен. На загорелом, цвета коры дуба квадратном лице хищно выделялся крупный нос с горбиной. Тяжелый подбородок резко переходил в широкие скулы. Тонкие растрескавшиеся губы сомкнулись в жесткую линию. Спутанные черные волосы, местами выгоревшие до пепельного, веревками лежали на плечах. Ярко синие глаза на темном лице блестели сталью.
Внешность мужчины разительно отличалась от внешности собравшихся в комнате людей, которые были похожи друг на друга, словно браться и сестры. У всех золотисто песочные волосы, в большинстве длинные – как у женщин, так и у мужчин. Такие же светлые, почти желтые глаза. Оттенок сухой, как бумага, кожи равномерный, от светло до темно бронзового. Все высокие и мускулистые, словно состоящие из твердых, как камень, костей, мышц и жил без капли жира.
- Все в сборе? – спросил Корт, проходя к широкому каменному столу, вокруг которого сгрудились люди.
- Сегодня здесь только те, кому я доверяю безоговорочно, – ответил высокий мужчина со светло соломенными волосами. По бокам головы они были выбриты, а сзади собраны в длинный хвост, опускавшийся по спине почти до талии.
Корт кивнул. В комнате собралось трое мужчин и две женщины. Он по очереди обвел каждого взглядом, задержав его на девушке, стоявшей напротив.
Она была почти такой же высокой, как и мужчины, и удивительно стройной. Ее тело было точеным, словно камень, обкатанный водой – с плавными, изящными линиями, в то же время крепким и мускулистым. В ней ощущалась гибкость и сила хищника.
Бронзовая кожа казалась гладкой, словно шелк. Длинные золотистые волосы, будто впитавшие солнечный свет, струящийся из потолочного окошка, были заплетены во множество мелких косичек. Передние были скреплены на затылке в причудливый узел. Огромные глаза, всего на оттенок темнее волос, пристально следили за мужчиной.
- Хорошо, начнем. Уги, расскажи, зачем ты собрал нас?
Мужчина, который первым ответил Корту, снова заговорил:
- Думаю, ты знаешь причину. Мы все знаем. Я собрал нас здесь, потому что считаю, что пора начать действовать. Причем до того, как это сделает Гвирн. Пришедшие сюда люди согласны со мной. – Он смотрел на черноволосого мужчину.
Тот недовольно поморщился.
- Я слышу это от тебя уже который месяц, но по-прежнему не вижу причин для решительных действий. У нас есть Канг, который ведет народ. Ему и решать.
- Многие не согласятся с тобой, – спокойно ответил Уги. – Турраг больше не годится на роль Канга. Он слишком стар и не может решить проблем, с которыми столкнулся Утегат. Турраг совершает ошибку за ошибкой, но самое страшное – он не желает видеть реального положения вещей. Он слеп. А куда народ может завести слепой?
- И что ты предлагаешь? – неохотно поинтересовался Корт.
Уги сверкнул глазами:
- Мы должны сместить Туррага.
Корт обвел собравшихся внимательным взглядом.
- Вы все тоже так думаете?
- Это лишь вопрос времени, – раздался хриплый голос.
Мужчина, которому он принадлежал, был ниже и коренастее остальных. По виду ему было лет под пятьдесят, но светлые, в отличие от остальных, коротко стриженые волосы, еще не тронула седина. Он стоял чуть в стороне и до этого момента пристально рассматривал что-то на абсолютно чистом, выскобленном до блеска столе.
- Все знают, что Гвирн хочет сместить Канга, и его группировка набирает все больше сторонников, – продолжал мужчина скрипучим голосом. Казалось, что слова даются ему с трудом, будто он переплывает бурную реку против течения. – Все, у кого есть глаза, могут видеть, что дела наши все хуже и хуже. Турраг ведет нас к краю пропасти, и если мы не хотим шагнуть с него, то должны что-то предпринять.
Ему давно пора уйти. Проблемы нарастают со скоростью движущегося песка, но старик не в состоянии их решить. А еще и знамение, которое напугало и переполошило народ. Мы должны объединиться вокруг единого центра, сильного вождя, коим Турраг уже давно не является.
- Что-то происходит, что-то злое и темное надвигается, – заговорила девушка с волосами, заплетенными в косички, и Корт быстро вскинул на нее глаза. Его черные брови хмурились.
Голос девушки звучал тихо, но отчетливо. Он сыпался, словно песок в песочных часах, медленно и неумолимо. И всем вдруг стало не по себе от того, что она говорила. Будто комнату накрыла невидимая тень.
- Мы все видели это – знамение. Атлургов ждут тяжелые времена. И люди, и животные чувствуют это. Козы дают в два раза меньше молока, последние полгода численность стада не увеличивается, а уменьшается. В ближайших горах выловлено почти все поголовье. Скоро Утегату грозит голод и нехватка воды. И это лишь две из множества проблем, с которыми вскоре придется столкнуться народу.
В такое время мы не можем позволить себе слабость. Если мы не сместим Канга, вскоре это сделает Гвирн.
Девушка замолчала, за нее закончил Уги:
- Ты должен повести за собой атлургов. Люди пойдут за тобой.
Корт мотнул головой.
- Нет, это не выход. Турраг является Кангом по закону, многие на его стороне. Люди по-прежнему верят ему. И не нам принимать такие решения. К тому же я уже говорил, что не хочу возглавлять народ.
- Но кому-то придется. – Звонкий голос принадлежал юноше с заостренными чертами лица. Его широкие, крепкие плечи были гордо расправлены, а подбородок вздернут. - Когда Канга сместят, может начаться кровавая резня, если у власти не появится сильный человек. Гвирн, конечно, считает себя таковым. Но кроме родословной ему нечего предложить народу. Он не тот человек, который сможет вывести Утегат из кризиса. Все здесь согласны с этим.
Глаза юноши как-то по-хищному блеснули. Атлурги молчали, и Корт знал, что их молчание значит согласие.
- Ты рассуждаешь не по годам мудро, Дар, – тяжело заговорил он. – Меньше всего я хочу гибели людей. Но то, о чем вы говорите, тоже принесет гибель. Ведь вы предлагаете убить человека. К тому же, Гвирн не сдастся без боя, начнется распря среди народа. Вы этого хотите? – он помолчал, на секунду задумавшись, потом продолжил. - Вот и я – нет. Я понимаю ваши опасения. Но мы должны найти другой выход. Должен быть другой выход.
Дайте мне время, я что-то придумаю. А пока мне нечего добавить, кроме того, что я прошу вас набраться терпения.
Люди в комнате не выглядели довольными решением, но никто не осмелился спорить. По одному, выдерживая небольшие промежутки, они покинули помещение.