Корт задержался дольше остальных, стоя за пустым столом, пока голоса из коридора не вывели его из размышлений. Тогда он медленно двинулся к выходу, дождавшись, пока голоса стихнут вдалеке, и бесшумно выскользнул за полог.
Корт возвращался домой окольной дорогой, чтобы подумать. Он понимал, что они правы, но все же не мог принять то решение, какое от него ждали. Последнее время обстановка в Утегате накалялась, и Корт не знал, как оказался вовлечен в самый центр водоворота.
Ноги сами привели его к дому. Мужчина очнулся, уже стоя на пороге. Интересно, вернулась ли уже она? Он отодвинул полог и прошел в комнату. В помещении было тихо, Корт сел за стол и опустил голову на руки.
Напряженных плечей коснулись мягкие пальцы. Мужчина выпрямился и обернулся. Девушка с золотыми волосами, заплетенными в косички, - та, что говорила на собрании, - стояла над ним. Ее большие глаза обеспокоенно искали его.
- Я опять не слышал, как ты подошла, – усмехнулся мужчина. – Никто не может подкрасться ко мне незаметно. Никто, кроме тебя.
- Может, это потому, что ты не ждешь от меня удара в спину?
Леда обошла стол и села напротив.
- Я знаю, все это тяготит тебя. Все мы.
Корт отрицательно мотнул головой:
- Дело не в этом. Возможно, я просто не способен принять верное решение. Возможно, я не тот, кто вам нужен.
Леда смотрела на него грустно. Она протянула через стол руку, и он взял ее.
- Что-то назревает в Утегате, – проговорила она. - Грядет буря, и мы все окажемся в нее вовлечены, но ты – больше других. Ты не можешь просто отвернуться от этого.
- Но почему я? – с каким-то надломом в голосе спросил мужчина.
- Потому что у тебя особенная судьба, – не колеблясь, ответила Леда.
– Это потому что я – ругат? – скептически произнес Корт.
– Нет, это потому что ты – мой муж, – ответила она, улыбаясь.
***
С усилием раскрыв дверь на треть, Юта протиснулась в квартиру. Больше дверь не открывалась из-за коробок с обувью и клюшек для игры в «Флорбол», составленных в углу. Они пылились тут еще с тех времен, когда Бабли несколько месяцев учился этой игре в надежде сбросить вес. К своему удивлению Юта обнаружила, что в тесной прихожей горит свет.
Держась за стену, - от пережитого ноги ощутимо подрагивали, девушка вошла в небольшую гостиную, больше, правда, похожую на перевалочный пункт или временное пристанище для беженцев.
Два рабочих стола – ее и Бабли – расположены по обе стороны от окна, завешанного полупрозрачной шторой. Она затеняет комнату от ослепительного сияния Тауриса в те часы, когда он заглядывает внутрь.
Противоположную стену занимает стеллаж с папками, книгами, подшивками газет и чертежами. Посреди гостиной доживает свой век старый диван и такое же, низкое, продавленное на сиденье кресло, рядом с которым примостилась древняя тумбочка. Среди всего этого допотопного старья существами из далекого будущего смотрятся два мощных компьютера, работающих практически круглосуточно.
Все же остальное, не занятое мебелью пространство в живописном беспорядке завалено следами жизнедеятельности двух не очень опрятных и крайне занятых молодых людей.
За вычетом мебели и высящихся вокруг груд хлама, учитывая более чем скромные размеры гостиной, свободного места остается – только протиснуться в кухню и ванную по узкому тоннелю.
Но несмотря на тесноту и вечный бардак, Юта любила свою квартирку. Любила возвращаться сюда после работы и знать, что дома ее ждет Бабли с бутербродами, большой кружкой горячего кофе и вечерними телепередачами. Для нее выражение: «Мой дом – моя крепость» не было пустым звуком. И более всего его делало таковым неизменное присутствие лучшего друга.
Сейчас Бабли сидел за левым столом, спиной к ней, скрючившись на невысоком табурете. Он внимательно изучал таблицу, раскрытую на компьютере, и был так поглощен этим занятием, что не услышал, как Юта вошла в квартиру.
- Как хорошо, что ты дома.
Бабли вздрогнул и обернулся на голос. Юта без сил опустилась в кресло, на секунду прикрыв глаза. А когда открыла, Бабли стоял над ней, рассматривая с хмурым видом. Небольшие глазки, прячущиеся за толстыми стеклами очков, привычно ощупали ее лицо, после чего брови сползлись к переносице.
Бабли еще не понял, что произошло, но не сомневался, что случилось что-то плохое. Он слишком давно и хорошо знал Юту, чтобы не прочесть этого по ее лицу.
– Сейчас я заварю тебе мятный чай, и ты мне все расскажешь, – без предисловий заявил Бабли и скрылся на кухне.
– Что бы я делала без тебя, Фински? – спросила Юта со вздохом облегчения. В ее вопросе крылась лишь часть иронии.
– Проиграла все деньги в техасский покер, влезла в долги и лишилась квартиры? – раздался голос из кухни. – Из-за преследований бандитов уволилась с работы и попала в плохую компанию? В конце концов, сделалась подружкой главного гангстера, набила себе ужасные татуировки и начала пить шнапс из пластиковых стаканов?
Несмотря на все пережитое, на лице Юты появилась улыбка. Бабли знал, что делать, чтобы отвлечь ее.
– Как ты мог подумать обо мне такое?! – в ужасе воскликнула она, подыгрывая. – Я бы сама стала главным гангстером!
Дома, в привычной, безопасной обстановке Юте сразу стало дышаться свободнее. Пережитый страх потихоньку отступал. Журналистка слышала с кухни шарканье тапочек Бабли и звяканье ложечки о чашку, - привычные, домашние звуки успокаивали.
Она знала Фински столько, сколько помнила себя. Это был добродушный, пухлый парень с редкими, очень кудрявыми волосами, липшими ко лбу. Небольшая, курчавая бородка была призвана придать Бабли хоть немного более серьезный, мужественный вид, но это слабо помогало. Маленькие карие глаза за стеклами круглых очков смотрели на мир так же наивно, как в детстве.
Словом, Бабли выглядел этаким ребенком-переростком. К тому же вечно витал в облаках, за что еще в школе над ним смеялись все, кто не знал об остром уме, скрывающемся в этом неуклюжем теле. И о добрейшем, чутком к страданиям других сердце, прячущемся за складками просторной мятой рубашки.
Бабли внес в комнату чашку с чаем, расплескав на блюдечко, и поставил на тумбочку рядом с креслом. Юта подобрала под себя ноги и принялась сбивчиво рассказывать о случившемся. К концу повествования лицо друга стало белым, как накрахмаленная простыня.
Бабли был добрым, умным и отзывчивым, но он не был смельчаком и авантюристом. Самое яркое и волнующее событие, случившееся с ним в жизни, произошло, когда он потерял ключи от квартиры, а Юта несколько дней пропадала в редакции, работая над срочным материалом. Тогда, после двухчасовых колебаний, Бабли пришлось звонить к соседям, а затем пробираться в квартиру через их смежный балкон, оказавшись на узком карнизе, на высоте в двадцать восемь этажей.
Так что услышав историю Юты, Бабли на время потерял дар речи. Было видно, что в нем идет внутренняя борьба в попытке понять, правда ли то, что рассказала ему журналистка, и как такое вообще может произойти с человеком.
Юта терпеливо ждала. Она знала, что надо дать Бабли время на осмысление – он плохо переносил не укладывающиеся в рамки его представлений о мире истории, в которые зачастую попадала Юта. Но в конце концов все же взял себя в руки и вышел из ступора. Его лицо оставалось бледным, а узкий лоб прочертили глубокие морщины, - Бабли напряженно о чем-то размышлял.
- Ну раз ты попала в такой переплет, тебе не кажется, что надо идти в полицию? Все это звучит очень серьезно. Что если те жуткие типы тебя найдут?
«Когда жители города в опасности, они имеют право узнать об этом. Это мой долг, сегодня я расскажу правду о строительстве нового Лиатраса и об уровне песка за стеной, и вы не сможете мне помешать!» - крутилось в голове. О чем говорил мэр? Что все это значит?
- Юта? Юта!
Она обнаружила, что Бабли зовет ее.
- Что, прости?
Голова раскалывалась от повторяющихся по кругу мыслей и вопросов. Было в том, как погиб мэр, что-то загадочное, выходящее за рамки обычного убийства по политическим мотивам. Только Юта никак не могла взять в толк, за какую же ниточку надо потянуть, чтобы распутать это дело и получить интересующие ее ответы.
- Я спрашиваю, ты собираешься идти в полицию? – повторил Бабли, видимо, уже не в первый раз.
- Позже. – Юта поднялась с кресла.
Мятный чай и разговоры помогли настолько, насколько вообще подобные меры могут помочь справиться с шоком. Юта почувствовала, что к ней вернулась некоторая уверенность. Ноги перестали дрожать, а значит, она снова может встать в строй.
- Что значит «позже»?! – Бабли негодовал. Юта крайне редко видела его в таком состоянии. Но сейчас он был по-настоящему напуган. – Ты должна сделать это сейчас! В конце концов, ты же свидетель убийства!
- И я непременно пойду в полицию и все им расскажу. Вот прямо завтра сутра и пойду, – сказала Юта мягко, чтобы успокоить друга. - Я уверена, что мэра уже нашли и следствие идет полным ходом. Но они там и без меня справятся, а я сейчас должна по горячим следам провести собственное расследование. Я же журналист, и это моя работа.
Бабли только угрюмо качал головой. Последний довод был не слишком удачным, учитывая, как друг относился к ее работе. Бабли всегда считал, что она слишком непостоянная и опасная.
- Мэр говорил что-то об уровне песка. Я не очень поняла, о чем речь, это я и должна выяснить. Чутье подсказывает мне, что тут пахнет крупной сенсацией, если не скандалом.
- Подожди, ты же не хочешь…
Но Юта уже начала перетряхивать сумку, складывая все необходимое.
- Именно это я и собираюсь сделать. Я пойду на стену.
Бабли горестно всплеснул руками. В его глазах отражалась помесь страха и упрека.
- Д-да куда ты собралась? Тебя только что ч-чуть не убили какие-то жуткие т-типы! А ты бежишь на стену! И как, к-кстати, ты собралась туда попасть? – Бабли всегда начинал заикаться, когда нервничал.
- Я знаю место, – ответила Юта, засовывая в сумку фотоаппарат-мыльницу и свой старый диктофон, нашедшийся на дне бельевой корзины. – В старших классах Марли Скоб водил меня туда. Это возле Южной Промзоны. После возведения стены там остался кран. Его почему-то не убрали, по нему можно забраться прямо на стену.
- Да ты посмотри на себя! На тебе же лица нет после того, что произошло! Тебе надо хотя бы придти в себя, отдохнуть.
- Да-да, – отмахнулась Юта. – Позже.
Она собрала сумочку и посмотрелась в зеркало, висевшее а прихожей. Зрелище, которое перед ней предстало, оказалось весьма впечатляющим, - было похоже, что ее изжевала мусороуборочная машина. Возможно, в чем-то Бабли и прав. Перед тем, как куда-то отправляться, ей, по крайней мере, следует переодеться в чистую одежду.
- Ты прав, - со вздохом признала девушка. – Мне надо принять душ.
Она бросила собранную сумочку на кресло и скрылась в ванной. Бабли только и успел, что открыть и снова закрыть рот.
Юта выскользнула из ванной через десять минут, закутанная в желтое махровое полотенце. Босые ноги оставляли на полу мокрые следы.
- Ты не видел мою щетку для волос? – обратилась она к другу, роясь в мусорном ведре, стоящем возле ее рабочего стола. – В этом бардаке ничего невозможно найти.
- Это еще что! – весело отозвался Бабли. – Ты не была дома у Гектора, с которым мы учились на первом курсе. Вот кто настоящий Мастер Хаоса! Как-то он две недели складывал грязные носки в морозилку. Представляешь выражение лица его девушки, когда она это обнаружила!
Он повернулся на табуретке лицом к Юте. Девушка шарила рукой за диваном, повернувшись к нему спиной. Бабли быстро скользнул взглядом по ее голым влажным плечам и стройным ногам.
- Да вот же она! – воскликнула Юта, вытаскивая щетку из сушилки для одежды, которая за отсутствием другого места стояла в прихожей. – И как она туда попала?
Она повернулась к Бабли, и тот быстро потупил взгляд, вновь уткнувшись в компьютер.
- А чем ты тут занимаешься? – поинтересовалась Юта, бросив полотенце для волос на вешалку для верхней одежды, и принявшись расчесываться найденной щеткой.
- Провожу кое-какие расчеты.
На мониторе компьютера была открыта таблица со множеством дробных чисел, букв латинского алфавита и еще каких-то непонятных значков.
- Я еще не закончил, но то, что показывают мои вычисления, просто феноменально. Судя по этим значениям, - Бабли показал на ряд цифр в таблице, – метеоритный дождь не конец, а только начало.
- Начало чего? – Юта скрылась в ванной с горкой одежды, но дверь оставила открытой, чтобы слышать, что говорит друг.
- По некоторым косвенным признакам я думаю, что метеоритный дождь предвещает приближение к Нибелии какого-то небесного тела.
Юта высунула из ванной голову.
- Какого небесного тела?
- Я не знаю. У меня нет оборудования, чтобы это просчитать, а мой телескоп слишком старый и недостаточно мощный. Но оно просто громадное. Возможно, это планета, и она пройдет совсем близко к нам.
- И что тогда будет? – заинтересовалась журналистка.
Она уже вышла из ванной и теперь красилась перед зеркалом.
- Говорю же, не знаю, – скорее грустно, чем с раздражением повторил Бабли.
- А почему об этом никто не говорит? Ну, если это действительно такое громадное небесное тело, и оно пройдет так близко к Нибелии, как ты говоришь?
- Не знаю, это немного странно, правда? Возможно, дело в том, что тот сектор неба, где я его засек, считается давно и хорошо изученным. Думаю, самые мощные телескопы ЛАС направлены на другие сектора. Мне же просто повезло. Я несколько лет наблюдал именно за этой частью неба и сумел обнаружить последовательное отклонение от своих орбит нескольких ближайших планет.
- Не могу поверить! – воскликнула Юта, оторвавшись от зеркала. – Ты столько лет пытался попасть в Лиатрасское Астрономическое Сообщество, а они все присылали отказы. А теперь именно ты сделал это колоссальное открытие! Ты просто гений! Я же всегда это говорила.
- Вообще-то ты говорила, что я помешанный на звездах псих, но спасибо на добром слове, – слегка смутившись, ответил Бабли. – Я как раз собираюсь к ним, только закончу и распечатаю расчеты. А ты что будешь делать?
– Выясню, что смогу об убийстве мэра. И постараюсь узнать, что он имел в виду, упоминая уровень песка, – ответила Юта, засовывая губную помаду в сумочку. – Пожелай мне удачи, – бросила она через плечо, и выскользнула через дверную щель.
- Удачи, – тихо ответил Бабли, когда шаги в коридоре стихли.
Он посидел еще немного, грустно глядя на дверь. Потом компьютер громко запищал, оповещая об окончании программы расчетов. Бабли отвернулся от двери и вновь уткнулся в монитор, близоруко щурясь на таблицу.
Глава 3. Огненные слезы
Юта стояла на стене и смотрела на город. Он казался похожим на осколок слюды, блестя хромом и металлом. Отсюда, с высоты пятнадцатиэтажного дома, она могла бы рассмотреть каждую улицу вплоть до Водной Долины, если бы обзору не мешали небоскребы, утыкавшие тело Лиатраса, как иголки в игольнице. Их блестящие шпили спиралями возносятся к небу, настолько высокие, что грозят проткнуть его.
Между домами видны крытые переходы улиц.Полиуретановые навесы выгибают горбатые спины, отбрасывая голубоватые отблески на стены домов. Девушка не видела, что творится под ними, лишь размытые, быстро сменяющие друг друга пятна. Наиболее крупные из них – электрические автобусы и вагоны метро, чьи пути проложены сверху над автомобильными дорогами. Пятна поменьше – машины, работающие на солнечной энергии.
Весь Лиатрас снабжают электричеством четыре Солнечные Башни – огромные сооружения по периметру города, намного превышающие по высоте любой небоскреб. Со всех четырех сторон на всю высоту их покрывают солнечные панели. Они и питают все здания в городе, за исключением небольшого числа учреждений, которые имеют собственные панели. Да еще, говорят, Водная Долина – закрытый район, где выращивают растения, из которых впоследствии выделяют воду - полностью обеспечивает себя энергией. Но наверняка Юта не знала, ведь для обычных горожан вход туда заказан.