Не зная точно, что предпринять, Модьун пустил пробный шар:
— Биология — это предмет, который мы в результате усовершенствований нунули начали понимать лучше, чем кто-либо еще.
Из темноты послышался звук. Его издавало огромное существо, стоящее перед Модьуном. Никаких слов, только звук. Иронический смех?
Зувгайт заговорил спокойным тоном:
— В принципе, сейчас нам не нужно ничего с вами делать. Контроль установлен очень давно. Вы должны знать, что никто не в силах изменить свой образ жизни. Индивидуум может даже понять природу битвы, которую вынужден вести (это своеобразный этап развития, до которого вы, кажется, дошли) но вас навсегда связывает тот факт, что вашу кожу можно пробить, сердце может остановиться, а группа клеток вашего мозга обладает специальными свойствами — только и всего. Например, несмотря на вашу систему восприятия, продолжительность жизни, которой вы достигли, составляет менее чем две тысячи земных лет. Даже этим вы обязаны нунули, усовершенствовавшим ваше сознание.
— Правда, — признал человек. — Однако я собираюсь исследовать это для вас и…
Зувгайт прервал его:
— Чтобы показать вам, как уверенно мы себя чувствуем, мы предлагаем вам использовать вашу систему восприятия против нас. Вы увидите, что не сможете этого сделать.
— Вы просите невозможного, — запротестовал Модьун. — Слово «против» для моего мозга не имеет смысла. Я не против вас.
— Точно, так запрограммировала вас раса наших слуг, — с удовлетворением отметил зувгайт.
— Для меня было бы безмерно трудно умышленно напасть на кого бы то ни было, — сказал человек.
— Вот именно, — радостно объявил член комитета. — Таков ваш характер. Как я сказал, вы не настолько решительны, чтобы бороться с внешними обстоятельствами; в сущности, вы не способны на большее, нежели идти по предложенному пути.
— Гмммм, — сказал Модьун. — Я вижу, мы не полностью понимаем друг друга.
Затем он повторил то, что однажды сказал Руузб к большому неудовольствию Дуулдна:
— Есть несколько способов содрать шкуру с кота.
— Я не понимаю этого, — сказал зувгайт.
Модьун не ответил.
Дальше он потерял нить событий. Он проснулся в спасательной шлюпке и ничего не помнил.
— Это все, — сказал он раздраженно.
— Но с какого кота и каким способом ты собирался содрать шкуру? — спросил Руузб, лукаво взглянув на зарумянившегося Дуулдна.
— Прости, что я использовал это сравнение, — сказал Модьун, который сидел за столом напротив человека-ягуара. — Мои извинения, Дуулдн.
— Ладно, — пробормотал большой человек-кот. — Я напуган, но не потерял голову. Так вот каков этот зувгайт!
Иггдооз покачал головой, сердито посмотрел на Модьуна и сказал:
— Друзья, он не трус, но я уверен, что он просто не умеет драться.
— Я собирался начать учиться, — запротестовал Модьун.
— Тогда ты говоришь что-то не то. Ты уверял зувгайта, что ничего не можешь сделать. А нам теперь говоришь, что можешь.
Все с осуждением посмотрели на Модьуна.
— Ну и где же правда? — съехидничал Неррл.
Руузб сказал:
— Мы всегда ценили тебя за честность. А теперь ты сказал ему пустые слова. Пойми меня правильно, — поспешно закончил человек-медведь. — Мы хотим победить этих сукиных детей.
— Я собирался напасть на них с помощью единого психического пространства, — объяснил Модьун, — и единственным честным способом, который открыт для меня. Послушайте…
Когда Модьун закончил объяснение, Дуулдн сказал решительно:
— И ты думаешь, это все, что ты должен был сделать?
— Да.
— Но в тот момент, когда ты сделал это, закончились все твои воспоминания об этих событиях.
Модьун должен был согласиться, что, действительно, так и случилось.
— Думаю, они предприняли контратаку.
Неррл вступил в разговор:
— Энергия единого психического пространства могла бы убить зувгайтов?
Модьун был потрясен.
— Конечно, нет. Это было бы убийство.
Дуулдн вскочил.
— Вы только послушайте его! — зарычал он.
С усилием он взял себя в руки и сказал:
— Ты можешь найти какую-нибудь другую энергию, подобную энергии единого психического пространства?
Модьун покачал головой.
— Наверное, что-то подобное существует. Но я знаю только об одной. Вы должны помнить, что единое психическое пространство так же велико, как космос, только в нем нет времени.
— Ты говоришь, что использовал все свои знания? — настаивал человек-ягуар.
— Но я собирался это сделать, — защищался Модьун.
Лицо Дуулдна стало кирпично-красным, и он откинулся на спинку стула.
— Я лучше не буду больше ничего говорить, — пробормотал он. — Величайшая возможность в истории галактики упущена из-за мягкосердечия.
Модьун почувствовал себя побежденным и закончил слабым голосом:
— Друзья, возьмите бразды правления в свои руки!
Руузб заговорил дипломатично:
— Хорошо, Модьун, почему бы тебе снова не активизировать систему рефлекторного запоминания? Тогда мы также смогли бы узнать, что случилось.
Глава XXXV
Модьун провел настоящее испытание. Понимая, что у него не будет второй возможности, он довел эксперимент до конца. Как генерал, у которого появилась новая идея о том, как выиграть битву, он проверял ее не на предварительных маневрах, а в бою.
Было очевидно, что он не может атаковать тысячу могучих умов, соединенных с его мозгом линией односторонней связи, если столько гипнотизеров объединяются вместе, чтобы победить одного человека. Поэтому он действовал не напрямик. Модьун использовал свою систему восприятия, чтобы узнать, нет ли в едином психическом пространстве уже существующего источника энергии, включенного в него в соответствии с неизменными мировыми законами.
Так как процесс поиска был фактически мгновенным, Модьун не удивился, когда гробовую тишину комнаты нарушил голос зувгайта, заявившего:
— Если верить нашим приборам, вы активизировали систему восприятия. Но еще ничего не случилось.
Зувгайт продолжал тем же раздраженным тоном:
— Мы все ощущаем незначительные физические воздействия на уровне единого психического пространства. Но все знают, что в едином психическом поле ничто не может начаться без предварительного планирования. Естественно, на это не требуется много времени, но оно требуется для перехода в наш пространственный мир. А у вас его нет.
Итак, они что-то почуяли. Вдобавок Модьун смог узнать, что его попытки неизбежно обнаружат.
Модьун сказал с намеком на прежнюю вежливость:
— То, что происходит постепенно, конечно, является физиологическим процессом. Даже если он ускорился, не нужно волноваться. Но нужно отметить, что, когда произойдет изменение вектора силы, изменятся химические связи. Это создаст особое…
Модьун замолчал, почувствовав внезапное напряжение в атмосфере комнаты. Из темноты зловеще зазвучал голос:
— Вы говорите, что вы физически управляете мной, нами, каким-то способом?
— Все, что я делаю, — вежливо признал Модьун, — это пытаюсь использовать энергию, которую вы первоначально заложили в единое психическое пространство, использовав ее в качестве носителя для активизации биологической перестройки. Это подействует на всех существ, связанных с вами. А теперь…
— Какую первоначальную энергию?
— Взрыв в едином психическом поле, посредством которого вы уничтожили людей за барьером, — сказал Модьун. — Откуда вы узнали о нем?
— От расы, которая теперь вымерла, — неохотно ответил зувгайт.
— Еще одна тупиковая линия эволюционного процесса, я полагаю, — сказал Модьун. — Я собираюсь показать вам, что их знания о едином психическом пространстве были правильными. Поэтому я могу использовать реактивную энергию взрыва, которая включает в себя все комбинации жизненных энергий, и вы должны будете со мной согласиться.
— И для чего используется эта энергия? — грубо прервало существо.
Модьун глубоко вздохнул.
— Теперь раса Зувга пойдет вперед по правильному эволюционному пути. В течение нескольких последующих тысячелетий продолжительность жизни каждого составит, я думаю, около семидесяти-восьмидесяти земных лет.
Пока Модьун говорил, он начал ощущать, как постепенно растет эмоциональное напряжение существа, возвышавшегося над ним в темной комнате. И вдруг…
Зувгайт сказал неестественным голосом:
— Это изменение нашего развития, которое вы включили… Один из моих коллег только что спросил, можно ли отменить эту настройку и восстановить первоначальный срок жизни?
Модьун колебался. Его испугала скорость реакции. Он нанес им такое сильное поражение — и все же еще можно было мгновенно все исправить.
Он подумал, что контратака проведена с опозданием. Модьун уже использовал преимущество, доставшееся ему только из-за их незнания. Теперь дело было в шляпе. Что-то значила лишь его ловушка, которую они теперь только начинали осознавать.
Естественно, он должен был честно ответить на их вопрос.
— В действительности я не думал об этом, но полагаю, что можно ответить «да». Но восстанавливать вас придется по одному, и потребуется много времени. Я должен сказать вам, что не намерен…
Ответ пришел в ту же секунду со скоростью, больно ударившей по его чувствительному мозгу; это показывало, насколько сильным был их шок.
— Мы — единственная бессмертная раса в космосе, — сказал зувгайт, — а вы сделали нас смертными. Это несправедливо.
В известном смысле это была правда. Вероятно, не следовало покушаться на что-то столь уникальное, как бессмертие.
«Но они покушались на многое, — доказывал себе Модьун. — Сейчас их доводы несущественны».
Зувгайт настаивал:
— В естественном отборе нет ничего неприкосновенного. На Земле вы, люди, вмешались в него, когда изменяли физиологию животных…
Голос все говорил и говорил. Но это была последняя фраза, которую разобрал Модьун. Он устал. Перестал видеть. Звуки превратились в неясное бормотание в его мозгу. Дальним уголком сознания он следил за происходящим и с легким изумлением думал: «Мной пытаются управлять именно сейчас, этими словами. Неужели я собираюсь так сильно рисковать, требуя себе гарантий?»
Когда у него возникла эта тревожная мысль, он заметил, что беспокойство, кажется, уменьшается. Не было ничего, кроме головокружения, — ничего смертоносного. Ему пришло в голову, что оскорбления, пренебрежительное обращение и лживость этих существ нарушили чистоту его реакций. «Я прошел долгий путь, — подумал он, — вероятно, большую его часть в неправильном направлении». Но при данных обстоятельствах это его не особенно огорчало.
К тому времени, как Модьун начал это понимать, он настолько оправился, что снова начал воспринимать голос члена комитета.
— …Мой коллега, — говорил зувгайт, — предлагает, чтобы мы вернули вам женщину в обмен на наше восстановление. Как он объясняет, эта женщина нужна вам для выживания вашего собственного рода. Она без сознания и в опасности. Поэтому он считает, что у вас нет выбора.
Модьун был ошеломлен безупречностью их логики. Они допустили роковую ошибку. А потом ее совершили люди. Зувгайты уже выигрывали. Но у них не было полной уверенности, что человек…
«Они добрались до меня, — думал он. — Я не могу использовать свое восприятие, чтобы получить информацию, потому что они могут подменить ее. Но теперь они не осмелятся причинить мне вред, поскольку я единственный, кто может им помочь…»
Между человеком и его самым опасным противником установилось полное равновесие сил. В этом положении была какая-то зловещая красота.
Конечно, проблемы еще оставались.
— Я хочу восстановить вас. Но не знаю, как это можно сделать. Видите ли, — он протянул руки, как часто делал Неррл, — когда я верну хотя бы одного члена комитета в его прежнее состояние, он будет свободен. После этого его не будет связывать никакой договор о защите Судлил. — Он помолчал. — Я признаю, что она в вашей власти. Она позволила заманить себя в ловушку. Я представляю, что она, с ее философией, не признающей насилия, и пассивной женской позицией, была чрезвычайно доверчивой.
— Точно, — нетерпеливо прервал зувгайт. — Мы смогли привести ее тело в бессознательное состояние, хотя, конечно, не хотели непосредственно воздействовать на ее нервную систему. Но теперь есть повод для того, чтобы быстро принять решение. Мы одобряем вашу настойчивость; мы решили не терять времени и согласились, что человек с вашей… гмм… безупречной философией, какой бы она ни была запутанной, сдержит данное обещание. Поэтому, если вы пообещаете восстановить наше первоначальное состояние в течение следующей недели или, по возможности, раньше, мы точно скажем, где находится Судлил.
«Итак, мною управляют». Это казалось единственным правдоподобным объяснением.
Ему было все равно. Он чувствовал, что может свободно принять решение.
«…Я могу пообещать, а потом нарушить обещание…» — говорил его внутренний голос.
А они действовали так, как будто он не мог не сдержать слова.
Зувгайт сказал настойчиво:
— Решайте. Это необходимо для безопасности женщины.
Теперь ответ не являлся для него моральной проблемой. Модьун просто сказал:
— Очень хорошо, я обещаю. Где она?
— Она в комнате, куда можно пройти через левую дверь в приемной, — выпалил собеседник. — Мы положили ее так, что если бы вы вошли, то сразу увидели бы ее. В момент умственного погружения в ее сознание мы все напали бы на вас.
Глаза Модьуна расширились.
— Гммм, — сказал он, — интересно, сработало бы это?
Пока он обдумывал вопрос, у него появилась другая мысль.
— Тысяча… — проговорил он. — Почему вы, зувгайты, уменьшили свою численность до такой цифры?
— Мы одна семья, — объяснил член комитета. Казалось, он думал о другом. — Очевидно, там, где много семей, одна должна в конце концов уничтожить другие. Это случилось очень давно…
Глава XXXVI
Модьун встал в рубке спасательной шлюпки.
— Когда пришли животные-солдаты, нунули и зувгайты убежали по коридору, ведущему внутрь горы. А я поспешно вышел из приемной и стал караулить перед левой дверью. Несколько солдат хотели выломать ее, но я приказал им уходить.
Он стал задумчивым.
— На самом деле это была очень мирная компания. Однако я могу себе представить, какими дикими они показались членам комитета, никогда никого не пускавшим за свой барьер и не имевшим защиты против большого количества врагов. Какова бы ни была проблема, она должна была решиться в момент, когда я дал первые приказания людям-животным. Они были голодны, как никогда раньше не бывали в условиях изнеженной жизни на Земле. Они построились внизу, как всякие хорошо воспитанные граждане. Как только я это увидел, я позвал вас, друзья, и вы пришли с носилками для Судлил.
Руузб сказал торжествующе:
— Я хочу отметить, что на этот раз ты вспомнил все до конца. Значит, они не навредили тебе своим гипнозом.
— Я заметил, — сказал Модьун.
Он пошел к пульту управления и, понимая, что все наблюдают за ним, нажал кнопку, открывающую шлюз.
— Я лучше пойду, — сказал он.
Модьун направился к двойному люку, остановился у выхода и сказал:
— Я вернусь завтра утром. Поэтому просто подождите меня, хорошо?
Говоря это, он шагнул наружу и стал взбираться по тропинке, ведущей к садам и дворцу зувгайта в полумиле отсюда. Он прошел около двухсот футов, когда увидел, что четверо людей-животных выбрались из спасательной шлюпки и бегут к нему. Поскольку они не окликали его, Модьун продолжал свой путь, но и не удивился, когда они зашагали рядом, тяжело дыша.
— Куда ты идешь? — выкрикнул Неррл, задыхаясь.
Модьун остановился.
— Вы же знаете, куда я собираюсь идти и что делать.
Он хотел было отправиться дальше, когда увидел на лице Дуулдна странное выражение.
Человек-ягуар сказал подавленным тоном: