**Нари*** – уважительное обращение к азари с золотыми глазами. Социальное общество азари делится на три класса. Сероглазые – низший слой общества, голубоглазые – средний класс и золотоглазые – аристократия и самый малочисленный класс.
**Стандартные сутки*** – 60 часов.
**Амри’с*** – уважительное протокольное обращение к адмиралу звездного флота и главе дивинского общества.
========== Глава 3 ==========
Легкая дрожь, прокатившаяся по телу непоколебимого, словно скала, капитана, стала для Нира полнейшей неожиданностью, как и то, что уловил он ее не столько физически, сколько на психологическом плане восприятия.
Осознав, что наделал, Райнэ запоздало испугался. Любая коммуникация танка и псионика, ранее никак не контактировавших, могла быть чревата последствиями, которые невозможно прогнозировать. Ведь то, что УКЭ Нарэша подходит ему, еще ни о чем не говорило, потому что в остальном они оставались незнакомцами. Нир не знал, как конкретно этот танк взаимодействует с окружающей социальной средой, как он реагирует на различные факторы, что является для него зоной комфорта, что – раздражителем, а что послужит спусковым крючком. И вот так соваться в чужое пекло, не узнав предварительно, чем это грозит, было невероятно опасно и неосмотрительно с его стороны.
От танка можно было ожидать в прямом смысле чего угодно. Даже под угрозой мучительной смерти Нир бы не решился предугадать его реакцию на подобное. Сознание Нарэша было окружено защитным энергетическим каркасом, за который пока не было ни единого шанса пробраться.
Парадокс, мысли единственного существа, в которые Райнэ так страстно хотел проникнуть, были наглухо закрыты. Оставалось довольствоваться отголосками эмоций, доносившимися до него через пока еще слабую связь.
Желая узнать что же его ожидает (чтобы иметь минимальный запас времени для стратегического маневра в случае неотвратимого пиздеца), Нир осторожно сунулся к капитану, легко скользнул по его э-каналам вверх, с головой окунаясь в чужие эмоции.
И оказался совершенно не готов к тому, что его захлестнет сокрушительной волной. Кто же знал, что в душе с виду такого неприступного капитана бушует настоящая буря?
Но не это поразило Нира. Он ожидал чего угодно, даже того, что Кэйл окажется в ярости, будет разозлен, возненавидит его, попытается избавиться от него, если не убить. Все это Нир готов был принять, хоть и жутко боялся, но реальность оказалась куда более непредсказуемой.
Танк был в ступоре. Танк был озадачен. Танк был смущен, напуган, растерян. И возбужден. Танк ненавидел. Но совсем слабо, неубедительно. Скорее то, что он сейчас испытывал, можно было охарактеризовать, как настороженность.
Но в то же время – что удивительно – Кэйл жалел, сочувствовал. Он был и категорически против, и вместе с тем соглашался.
Все эти противоречивые чувства оказались настолько сильны, что Нир сам растерялся, не зная, как реагировать. Он замер напротив танка, не в силах прервать странную связь, возникшую между ними или хотя бы отгородиться от чужих эмоций.
– Закройся, – с трудом собравшись с собственными мыслями, из последних сил выдохнул Райнэ. – Я не могу… Прекрати это!
Кажется, капитан растерялся, услышав это, но, надо отдать ему должное, быстро догадался, в чем дело. Псионик был слишком ослаблен, чтобы ставить ментальные щиты, и ему приходилось очень тяжело.
– Прости, – автоматически извинился Нарэш и, будто только сейчас вспомнив, что все еще держит Нира за руку, наконец-то отпустил. – Попробую тебя экранировать, но я давно этого не делал, – предупредил он, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться, и одновременно с этим сузил свои э-каналы, оставив лишь тоненькие ручейки.
Псионик с любопытством следил за его манипуляциями, переключившись на второй план зрения. Он все еще испытывал дискомфорт от эмоционального шторма, шквальные волны которого налетали на него по связи, но это уже не было так мучительно, потому что Кэйл полностью сконцентрировавшись на своей задаче, задвинул все чувства на задворки сознания.
Закрыв глаза, Нир увидел всю окружающую обстановку совершенно иначе. Разноцветные цифровые столбики, линии, ленты, принимавшие самые различные фигуры, вились вокруг него летучим роем. Стены кабинета отдалились, пол превратился в сияющую голубую платформу из кодированных символов. Все, что окружало псионика, стало своего рода уникальной матрицей. И только танк напротив виделся как пылающий шар. Причем Ниру показалось, что у Нарэша не один очаг, и даже не два, а целых три, что, конечно же, было невозможно – танк с таким огромным количеством энергии выжег бы сам себя. Наверное, действительно показалось. Он просто слишком сильно устал, вот и барахлит зрение.
Меж тем Кэйл попытался слепить из собственной сырой энергии щитовую сферу, но у него ничего не получалось, сколько бы раз он не пробовал. Нир видел, что энергетические потоки (сияющие алые нити) слушаются своего хозяина неповоротливо и тяжело, как будто Нарэш хотел построить из сухого песка замок, а он рассыпался снова и снова, не желая складываться в нужную форму.
Кэйл нахмурился и принялся искать обходные пути. Он сделал сырую заготовку – энергетический каркас вокруг разума псионика. Поначалу было непонятно, что он собирается делать дальше. Но затем…
Нир наблюдал за тем, как танк плетет из сияющих красноватых нитей энергии причудливый хаотичный узор, точно такой же, как тот, что защищал мозги капитана. Это было подобно плетению макраме – узоры, один за другим, накладывались друг на друга до тех пор, пока между ними не осталось ни одного зазора и стало казаться, что это монолитный купол, надежно скрывший разум псионика. От пси-атак такая сфера бы не защитила, но от эмоциональных всплесков – запросто.
Райнэ был впечатлен. Такой способ создания энергетического щита был куда сложнее, чем если бы Кэйл сотворил «солнышко». Но, видимо, первое ему было куда легче сделать, чем второе. Нир знал наверняка, что танки так не поступают. Столь ювелирная и кропотливая работа была им чужда. Танкам свойственно идти напролом: либо ударить кулаком в стену и разнести все к холисовой матери, либо наоборот окружить высокой толстой стеной. Но никак не выплетать хитрые кружева.
И хотя эти самые кружева казались намного уязвимее монолитной стены, на самом деле эффективность такого «тэмари»* не уступала обычному «солнышку». Интересно, сам капитан догадывается, насколько уникален его стиль?
Удовлетворенный проделанной работой, Нарэш посмотрел на псионика.
– Ну что, так легче? – спросил он, снова открывая полный доступ к энергии через каналы. – Теперь до тебя должны долетать лишь слабые отголоски чужих эмоций, и ты в любой момент сможешь спрятаться за моим плетением.
Нир открыл глаза, переходя на первый план зрения. Теперь окружающая обстановка виделась так же, как и обычно. Стены, потолок, стол, окно… Кэйл. Сосредоточенное и слегка встревоженное, хмурящееся лицо которого нависало над ним. Оказывается, капитан успел усадить его в кресло и теперь стоял рядом, пытаясь определить, точно ли получилось у него задуманное, ведь танки не могут переключаться на второй план зрения. Вместо этого у них есть тепловое, чтобы иметь возможность работать с энергетическими структурами.
Райнэ тряхнул головой и не ощутил больше давящей тяжести чужих эмоций. Он прислушался, попытавшись уловить отдаленные всплески мыслей и чувств. И у него это получилось, но теперь чужие сознания не затягивали его, словно черные космические дыры. И вообще, дышать стало намного легче, а в каюте как будто бы посветлело.
Самый большой страх, с которым Нир жил последние три года после смерти Рэва, наконец растаял. Считается, что самое страшное, что может случиться с псиоником – потеря контроля над своими возможностями и способностями. Не угроза потерять танка – постоянный генератор необходимой для жизни и нормального полноценного функционирования энергии, нет.
Когда Нир прочитал эту аксиому в анатомическом учебнике впервые, то пребывал в искреннем недоумении. Как? Как псионик может не контролировать свои же способности? Это просто в голове не укладывалось, ведь в самой природе генно-модифицированных искусственно выведенных организмов, созданных мудрыми азари, в самом генном коде заложено это умение.
Как это в принципе возможно – утратить контроль?
Но спустя много лет, лишившись своего танка, а вместе с ним и части способностей, Райнэ пришлось на своей шкуре убедиться в правдивости данной аксиомы. Три долгих ужасных года он не мог создать простейшее маленькое «зеркальце», не обязательно круглое, хотя бы просто полусферу, чтобы экранировать окружающие мысли и эмоции. Проваливался в них, увязал в этом гнилом болоте, почти растворяясь в чужом «я» и порой даже не в силах понять, где начинаются не его мысли.
Паника, страх, замкнутость. Как следствие – почти полная изоляция от мыслящих разумных существ.
И то, что сейчас для него сделал Нарэш… Это было так, будто он снял с плеч Нира стотонный груз. Очистил небо от нависших над ним свинцовых черных туч, мешавших видеть, дышать, ощущать…
Облегчение было таким сильным, что если бы капитан предусмотрительно не усадил его в кресло, то псионик бы упал. Так задрожали руки и ноги, а голова закружилась от давно позабытой легкости. Это было настолько остро, резко, сильно, что теперь Нир не мог понять – как же до этого момента ему удавалось самому справляться с этой невыносимой ношей?
К своему удивлению, он обнаружил, что его сердце заполошно бьется, а мысли путаются, но – тысяча зеленых холисов! – это были его мысли. Его и только его!
Хотелось позорно расплакаться, но мужественным усилием воли Нирэн сдержался и попытался сделать глубокий вдох. Глоток свободы, космические демоны бы все это пожрали.
– Райнэ? – голос все еще ожидавшего от него ответа Кэйла вернул его на землю.
Псионик подавленно кивнул, слабо улыбнувшись чуть дрожащими губами.
– Легче. Спа… Спасибо, – пробормотал он, не в силах сказать что-либо еще, чтобы выразить переполнявшую его благодарность. Нир не ожидал, что танк сделает для него нечто подобное. Особенно сейчас. Максимум – просто закроется.
– Прекрасно. – Нарэш выпрямился и отошел от него, снова поворачиваясь спиной.
Конечно, космический пейзаж за огромным панорамным окном, был фантастически прекрасен, но Нир готов был поспорить, что капитан даже не видит его.
Несколько секунд царило молчание, но потом Нарэш снова заговорил, на этот раз все тем же сухим деловым тоном:
– Сейчас ты не в состоянии полноценно выполнять свои обязанности. Кстати о них – я отдам тебе в ведение навигационную систему корабля и коммуникации с внешней средой.
Тут Нарэш, не оборачиваясь, взмахом руки активировал ключ – голограмму с длинным паролем от навигационной системы крейсера и бортового компьютера. Через минуту голограмма растаяла, но этого времени хватило псионику, чтобы запомнить.
– Это, чтобы тебе не пришлось взламывать ее, а то с тебя станется, – с иронией пояснил Кэйл, заставив Нира скептически хмыкнуть (всего-то взломать навигационную систему? Неужели Нарэш действительно такого плохого мнения о нем?), и продолжил: – Думаю, мне нет необходимости показывать тебе корабль. Но если она все же возникнет, мой старший помощник проведет для тебя краткую экскурсию.
Наконец капитан соизволил повернуться к нему, правда при этом скрестил руки на груди, словно пытаясь отгородиться, и закончил:
– Твоя каюта находится неподалеку от моей. Это все.
Несмотря на то, что не так давно буквально погибал от чужих эмоций, сейчас Нир мысленно скривился от этого делового, лишенного всякого эмоционального окраса тона. Будто ножом по стеклу.
Райнэ подсознательно уже считал танка своим и поэтому такая демонстративная субординация ему абсолютно не понравилась. Он понимал, что хочет и требует от еще совсем недавно незнакомого танка слишком многого, но наглость всегда была одной из его лучших черт.
– Кэйл.
Даже слепой заметил бы, как тот вздрогнул от звука собственного имени. А вот это Ниру уже понравилось.
Он улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла, поставив мысленную галочку называть капитана по имени как можно чаще.
– Слушай, я безумно благодарен тебе за то, что пошел мне навстречу и даже более того, озаботился моим личным комфортом, но… – псионик ненадолго замолчал, пытаясь понять, как можно склонить упрямого танка к тому, чего он хочет.
На что бы такое надавить? Ах да, это же совершенно очевидно. Капитан «Ярости Андромеды», будучи тем еще танчищем, является образцовым солдатом, и дисциплина для него – вторая мать. Ну или второй отец…
Нарэш приподнял бровь – пауза, по его мнению, слегка затянулась.
– Как ты сам только что любезно отметил, я не в самом лучшем состоянии. Не дело, чтобы на твоем корабле праздно шатались беспризорные псионики, правда? Ты же не хочешь, чтобы я ненароком вляпался, куда не следует? Ну, пока я не в состоянии полноценно приступить к своим новым обязанностям, конечно.
Голос Райнэ так и сочился медовой патокой, а серые глаза искрились озорными смешинками.
Славный капитан Нарэш ощутимо напрягся, выразив свою тревогу всего одним мимическим усилием – слегка свел густые черные брови к переносице.
– К чему ты клонишь, Райнэ? – слегка раздраженно поинтересовался он.
– Я должен выздороветь как можно скорее, чтобы полноценно приступить к своим обязанностям, – Ниру доставляло огромное удовольствие снова и снова повторять эту фразу, наблюдая за тем, как Нарэш поджимает губы. Отчего-то дразнить зверя было так приятно.
– И? – почти прорычал танк.
– И для того, чтобы я как можно скорее…
– Райнэ, блять!
– О, ты уже ругаешься? Но это же не по протоколу, капитан! – в очередной раз не удержался Нир.
Тот промолчал, но это лишь еще больше позабавило псионика. Легко рассмеявшись, он продолжил, больше не пытаясь вывести танка из себя. Все-таки инстинкт самосохранения у него еще не сломался.
– Мне нужно круглосуточно находиться рядом с тобой. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что я не могу тянуть у тебя энергию через весь корабль или из соседней комнаты, правда? – Райнэ был сама невинность.
– Ты что, хочешь ночевать в моей каюте? – от неожиданности Кэйл, кажется, даже забыл про официоз.
– Именно, – псионик кивнул и добавил, чтобы уж слишком не наглеть: – Когда я встану на ноги, я уйду, честно.
Естественно уходить Нир никуда не собирался, но танку об этом знать совершенно необязательно.
Нарэш устало, совсем по-человечески, потер крупную переносицу и вздохнул. Может псионик и дразнился, но говорил чистую правду, и ему это было прекрасно известно.
– Ладно, хорошо, – сдался капитан. – Но только пока ты не поправишься. И постарайся сделать так, чтобы об этом никто не узнал, ясно? Я сам прослежу за твоим состоянием, поэтому завтра мы отправимся в медотсек. Хочу знать, насколько все запущено.
Отлепившись от своего окна, Нарэш направился к двери.
– А теперь пошли, покажу тебе каюту.
Нир безропотно последовал за ним, втайне ликуя маленькой победе. Все же Кэйл Нарэш казался абсолютно непробиваемым в этой своей танковой шкуре. По правде говоря, он никогда еще не видел таких самостоятельных, независимых и хладнокровных танков, как этот. К нему и подступиться-то было страшно, не говоря уже о словесных перепалках. Поэтому Райнэ собой по праву гордился.
Идти от кабинета Кэйла было не так уж далеко – всего один коридор и сразу за поворотом апартаменты капитана. Приведя нового постояльца в свою каюту, Нарэш прочитал краткий инструктаж по навигации (ничего сложного, тем более, что в таких местах все всегда стандартизировано, особенно на боевом звездолете).
Обстановка оказалась предсказуемо проста. Как и в любой каюте на космическом корабле кроме кровати ничего не имелось, да и та убиралась в стену. При входе возле двери к стене крепилась сенсорная панель управления, но, как оказалось, Кэйл настроил все на голосовое.