- Гильберт? Э… который? В смысле, имя, конечно, я слышал, но, может, ты знаешь об этом самом Гильберте хоть что-то, кроме имени?
Йори задумчиво потёр рукой лоб, не обращая внимания на отодвинувшего его в сторону Ансо: тот уже принялся обыскивать комнату на пару с Обероном. Лишь Хару и Эмиль смотрели на младшего близнеца, пытаясь сообразить, что именно он хочет услышать.
Младший брат Хару слегка поморщился и снова потёр лоб, будто пытаясь вспомнить что-то. Затем заговорил – медленно, неуверенно, скорее всего, не зная ничего наверняка:
- Я думаю… он был здесь, в академии.
- Ученик? Преподаватель? Кто? – продолжал допытываться племянник директрисы. Йори широко распахнул глаза, и следующие его слова прозвучали неожиданно уверенно. Впрочем, они не были обращены к Эмилю: теперь парнишка скорее говорил сам с собой:
- Его знала… какая-то женщина. Очень пожилая, платье старомодное. И… кажется, она говорила о чёрных розах. Как в том дневнике… И она говорила со мной, но видела его…
Хару поёжился: брат вёл себя не так, как обычно, и это пугало гораздо сильнее, чем если бы приходилось привычно защищать его и прятать от любой беды. Йори тем временем вздрогнул от пришедшего в голову неожиданного предположения и тут же прошептал:
- А что, если это – тот человек на портрете? Тот, что похож на меня и Хару?
Эмиль уже собирался ответить, как вдруг послышался торжествующий вопль Ансо:
- Ага! Нашёл!
- Магнитофон? – воспрянул духом племянник директрисы, мигом забывая о призраках и прочей ерунде. Но несостоявшаяся жертва отрицательно покачала головой:
- Нет, смотрите!
Хару послушно приблизился, не понимая, зачем Ансоберт придерживает угол висящей на стене картины, не давая той вернуться в исходное положение. Лишь оказавшись достаточно близко, он заметил идеально круглое, ровное отверстие в стене: это была не просто дырка, похоже, её оставили намеренно. Через неё можно было увидеть кусок соседней спальни, оформленной в красных тонах. Кровавый, бордовый, светлый, будто разбавленное вино…
- Дай я посмотрю! – Эмиль бесцеремонно отпихнул Хару от дыры в стене. – Ага, это Рубиновая Спальня… Значит, вот оно что!
- Что? – осторожно уточнил Оберон. Племянник директрисы снова напустил на себя важный вид, и уже после произнёс вполне очевидные слова:
- Кто-то пугает тебя. Может, прикрывает рот платком или использует какие-нибудь устройства для изменения голоса… И говорит в эту дыру!
- Чья это спальня-то? – поинтересовался Хару. Ответил ему Ансо, необычайно важный от осознания того, что и он пригодился в их компании, предварительно понизив голос до шёпота:
- Там двое живут. Эдуард Хамон и Кловис Бертран.
- И кто-то из них меня пугает? – удивлённо протянул Оберон, мигом утрачивая прежнюю пугливость: ещё бы, чего ему теперь-то было бояться, когда он точно знал, кого сторониться. Племянник директрисы снова положил в рот большой палец, про себя подумав, что неплохо бы обзавестись трубкой:
- Да. И кто именно, мы скоро выясним. А когда узнаем, кто это, выйдем на убийцу… Или, по крайней мере, на его сообщника.
Йори наблюдал за происходящим молча. Пусть его тоже пугало происходящее в академии, но почему-то гораздо важнее было понять, кому же принадлежит то имя. Гильберт. Быть может, юноша с портрета, а может, и совершенно другой человек.
И почему та странная женщина-призрак так обратилась к нему? И почему она сказала «Не ты – чёрная роза»?..
========== Глава XXXVIII: Равные шансы ==========
Вот уже полчаса, как собравшиеся в Жемчужной Спальне молчали, пусть и перебрались в комнату близнецов как раз затем, чтобы обсудить новую информацию. Молчал и Ансоберт, и важно дующийся Эмиль, за неимением трубки по-прежнему изображавший, что курит собственный палец, и не захотевший оставаться в одиночестве Оберон, и близнецы. Йори вовсе был погружён в свои мысли, отличные от размышлений большинства собравшихся. Наконец, Эмиль нарушил тишину неуверенным вопросом:
- Как полагаете, господа, кто из этих двоих более подозрителен?
Пусть он старался даже своей речью подражать киношным детективов, по его растерянному взгляду было ясно: он даже и не думал, что им удастся каким-то образом выйти на преступника. Изначально племянник директрисы воспринимал «собственное расследование» как обречённую на провал игру. Игру, в которой более увлекателен был сам процесс расследования, чем конечный результат. Если бы жизнь была похожа на фильм, Хару решил бы, что Эмиль вовсе сам всё это подстроил. Но нет, он был с ними всё это время и никак не смог бы раздвоиться, да и, похоже, горе-Пуаро действительно боялся.
- По-моему, они оба подозрительные, - пробурчал Оберон. – Ни тот, ни другой ни с кем не общаются, сидят по своим углам…
- А может, они оба – преступники? – высказал своё предположение Ансоберт, но его предположение тотчас было отвергнуто Шерлоком Холмсом местного розлива:
- Ты что, не видел, как они ругались тогда, сразу после пожара? Да они терпеть друг друга не могут! Ладно Кловис, он ещё мог такое сыграть, но вот Эдуард актёрским талантом отнюдь не страдает. Нет, преступник только один. Но кто?
- Может, всё-таки обоих проверим? – не отступал Ансо, горящий жаждой мести. – Оттащим их в подвал, привяжем к стульям, допросим хорошенько…
- Нет, никуда не годится! – Хару хлопнул себя ладонью по лбу. – Мы кто, детективы или отряд линчевателей?! Может, они ещё и не виноваты!
- А дыра в стене? Думаешь, кто-то способен пробраться в чужую комнату ночью? Ладно бы мне днём эти поганые голоса чудились, - ощетинился Оберон. Племянник директрисы торопливо замахал руками, ради такого случая оставив в покое воображаемую трубку:
- Не будем ссориться! Не время сейчас. Давайте действовать по-другому…
Собравшиеся в Жемчужной Спальне с интересом уставились на Эмиля: естественно, им хотелось узнать, что такого придумал местный заводила. Тот тем временем схватил первый подвернувшийся под руку блокнот и, записав имена подозреваемых, сосредоточенно сдвинул брови:
- Итак, какие у нас могут быть аргументы в пользу того, что виновен Эдуард?
- Он жутко скрытный, и ещё странно, что он перевёлся в академию в конце прошлого года, а не в начале этого, - подал голос Оберон. Записав его слова, гордый носитель блокнота проговорил:
- Я ещё от себя могу добавить: он о чём-то спорил с Амбруазом, и я, если начистоту, не верю, что они говорили о катакомбах. И почти сразу после этого случился пожар. Так, что ещё?..
Воцарилась всё та же тишина: никто не мог и слова больше сказать о почти незнакомом юноше. Поняв, что больше аргументов ни у кого нет, Эмиль принялся со скоростью бешенного пулемётчика строчить что-то под именем Кловиса, бормоча при этом:
- Во-первых, он актёр, а истории известны случаи, когда актёры, чтобы вжиться в роль маньяка, сами становились маньяками… А Кловис такой, что ради славы нам всем глотки перегрызёт.
- Ты это сейчас серьёзно? – удивлённо покосился на племянника директрисы Ансоберт. Тот, заметно смутившись, пробормотал:
- Ну… Я в кино такое видел. Ладно, это под вопросом, теперь дальше… Эдуард не кажется мне таким уж творческим человеком. А ведь нам написали в стихах целый сценарий происходящего! Ну, ту «Сказку о десяти сестрах», помните?
Оберон, не понимающий, о чём идёт речь, уже открыл было рот, собираясь задать вопрос, но его перебил Хару:
- Сценарий! Помните, что сказал Эдуард, когда Кловис истерику катал после пожара? Что-то вроде «Уж прости, что забыли тебе дать сценарий». Может, он знал о подделке? Или сам же её и подбросил?
Задумчиво пожевав карандаш, Эмиль всё же отметил это в своём блокноте. Но всё же закончил и свою мысль:
- Стихи ведь не просто взялись с потолка, их нужно было ещё и написать. А сделать это мог только человек, который, по крайней мере, интересовался чем-то подобным. Конечно, мы мало знаем об Эдуарде, но, по-моему, сочинение стихов – отнюдь не его талант. Да и потом, всё происходящее слишком сложно обставлено. Покушения, все абсолютно разные, пожар, который мог закончиться непредсказуемо, попытки напугать Оберона… Для такого нужна ну очень богатая фантазия.
- А кто сказал, что у Эдуарда нет этой самой фантазии? – справедливо заметил Хару. – Тем более бред насчёт того, что Кловис вживается в роль маньяка. Ему-то это зачем? Ты ж сам говорил: он – звезда сопливых сериалов про любовь. Ему просто не нужно амплуа маньяка!
Выдержав многозначительную паузу, Эмиль обвёл присутствующих заговорщицким взглядом:
- А вот тут ты ошибаешься! Понимаешь, он всё то время, что снимается, работал на износ. Результат – куча одинаковых ролей, отличавшихся лишь именами героев да деталями сюжета. Почитал бы ты, что о нём писали одно время в газетах, понял бы: пока что он – актёр одной роли. Во всех своих фильмах он играл всё того же Марселона – и его подобия. Но зрителю уже не нужен Марселон, ему подавай новых кумиров. И что это означает?
Любовь Эмиля к пафосным, почти газетным высказываниям и театральным паузам уже начинала раздражать старшего из близнецов Хигаши, и потому он чрезмерно резко спросил:
- И что же?
- А то, что ему нужна роль другого плана. Если бы ты читал газеты или хотя бы телевизор смотрел, знал бы: сейчас готовятся съёмки одного полнометражного триллера, и наш дорогой вампир-любовник желает сыграть в нём главную роль. Как ты понимаешь, одно дело – сериалы, другое – отдельный фильм. Первое – заработок, второе – гарантия, что его лицо запомнят, шанс стать звездой первой категории. Как думаешь, на что он готов пойти, чтобы получить эту роль?
- Мы же даже не знаем, кого он там собирается играть, - заметил Хару. – Может, вообще какого-нибудь детектива, его похищенного сына или вообще убегающую жертву! Так что ты опять строишь воздушные замки. Нужно проследить за ними обоими, возможно, поговорить с ними, стараясь не вызвать подозрений. А лучше – рассказать всё господину Меньеру и госпоже Ришар. Они-то уж точно разберутся…
- Что они преступнику-то сделают? Выговор объявят? Они же не могут этих двоих арестовать, не полицейские же!
- Арестовать не могут, но вот запереть где-нибудь, пока не утихнет буря…
- Ну уж нет! – Эмиль упрямо сдвинул брови. – Мы это всё начали – мы и закончим. И скажем тётё только тогда, когда уже будем знать имя настоящего преступника.
Хару беспомощно вздохнул:
- Ладно, а сейчас-то что делать?
На этот раз Эмиль говорил уверенно:
- Сначала посмотрим, чем занимается Кловис. Проследим за ним, если же он нас заметит – поговорим. На такую толпу он вряд ли нападёт.
На счёт подобной идеи у Хару имелись определённые сомнения. Но произносить их вслух старший из близнецов Хигаши не стал.
========== Глава XXXIX: Расколотое целое ==========
Уже когда компания доморощенных детективов собралась покидать комнату, Йори неожиданно снова подал голос:
- Погодите! А как же тот призрак? И её слова? Разве вы не хотите узнать, кто такой Гильберт, и…
- Боги, ну как мы это узнаем?! – схватился за голову Эмиль. – Предположим, это и правда тот парень с портрета. И что? Кто он такой? Откуда нам это взять?
- Мне кажется, - голос Йори звучал отрешённо, словно принадлежал вовсе не ему. – Мне кажется, что нужно прочесть старые дневники. Самые старые. Те, что писала сама Гаетэйн Альдкруа. Это важно! У меня есть одна теория, и я хотел бы проверить, я…
- Йори, ты с ума сошёл?! – Хару уставился на брата. – Сейчас не время!
Больше всего старшему из близнецов Хигаши хотелось поскорее выяснить личность убийцы, защитить младшего брата, спрятать его снова от всего мира, как это было раньше. И меньше всего он ожидал услышать спокойное:
- Если хочешь, можешь идти искать убийцу. А я пойду в библиотеку.
- Йори, ты… - старший близнец опустил глаза, не понимая, что случилось. Когда так вышло, что они отдалились друг от друга? Как он упустил тот момент, когда Йори перестал быть частью него, перестал, как раньше, тянуться за совсем не братскими поцелуями? Как такое вообще могло произойти, что ему стала не нужна поддержка?!
- Ну… Наверное, если ты так думаешь, стоит и в самом деле взглянуть на дневники, - неожиданно поддержал младшего близнеца Ансоберт. Хару нахмурился: весь мир словно восстал против него. Сейчас было принципиально важно отправиться вместе с Йори на поиски убийцы, увести его с собой… Сделать так, чтобы всё было, как раньше.
- Хару, да ладно тебе! Пойдём, как раз с Обероном поищем Кловиса… Ты чего встал?
Хару, не мигая, смотрел на младшего брата в смутной надежде, что тот всё же пойдёт с ним. Или, чего доброго, они вовсе проснутся, и окажется, что всё это – сон. И эта академия, и неожиданная самостоятельность прежде беззащитного брата, и то, как легко он отказался пойти следом за старшим, которого до того беспрекословно слушался. Но нет – Йори отвернулся, направляясь к дверям вместе с Ансо.
Что же, если он так решил – Хару и без него справится. А младший братишка, судя по всему, прекрасно справится теперь и без поддержки старшего.
В небольшом закутке библиотеки было темно: лампа источала лишь слабый, еле заметный свет. Ансоберт топтался на пороге, не решаясь войти в тёмное помещение, в то время как Йори деловито скользнул вперёд.
- Ты уверен, что эти дневники вообще можно найти? Нет, об этой комнате, конечно, не все знают, да и не всем интересны пыльные записи, но, может, они спрятаны где-нибудь в другом месте? Да и… не хочешь объяснить, что ты вообще хочешь найти?
- Ты ведь хорошо знаешь французский, так? – словно не замечая чужих вопросов, спросил Йори. Не зная, что именно потребуется от него мальчику, Ансоберт неуверенно кивнул:
- Ну… вроде бы знаю. Меня с детства учили, и…
- Хорошо, - перебил Йори, чем ввёл Ансо в окончательный ступор: до сей поры мальчик был явно более молчаливым, сейчас же, в отсутствие брата, его словно прорвало.
Чуть подумав, Ансоберт всё-таки вошёл в малый закуток библиотеки, но дверь оставил нараспашку: мало ли, как скоро им может понадобиться уйти куда подальше. Конечно, он бы сейчас лучше сопровождал Эмиля и остальных, но не оставлять же в одиночестве младшего из братьев Хигаши, в самом-то деле!
Йори взял в руку одну из книг и тотчас отложил её, затем взял следующую… Содержимое полок небрежно складывалось на пол, и Ансоберт торопливо кинулся к растущим стопкам, боясь, что его спутник испортит какую-нибудь из дорогостоящих «книг» - ведь тогда им придётся, скорее всего, расплачиваться за это вместе. Госпожа Ришар устроит им головомойку, да и господин Меньер в стороне не останется. А если узнают родители – а они непременно узнают…
- Вот! Нашёл! – схватив один из старых дневников, Йори впился глазами в поблекшие строчки. Он сидел, почти уткнувшись лицом в лампу, и из-за отбрасываемой им тени в комнате стало почти совсем темно. Лишь полоска света на полу, идущая от открытой двери, не давала Ансоберту сбежать как можно дальше.
- Так что ты там ищешь? – повторил Ансоберт. Йори не ответил снова, лишь принялся бормотать про себя что-то не совсем разборчивое. Шелестели перелистываемые страницы, всё требовательнее становился взгляд мальчишки… Наконец, он отложил дневник:
- Тут даже помощь не нужна. Она писала гораздо проще, чем её внучка. Видимо, не любила изысканные слова.
- Ты нашёл то, что искал? Сделай милости, объясни уже! – умоляюще посмотрел на спутника Ансоберт. Йори кивнул:
- Я просто не хотел говорить, пока не смогу лично убедиться… Я был прав. Теперь мне почти всё ясно, но не до конца. Гильберт… Он сын Гвеневер, брат Элинор и Эржебет. И, скорее всего, это он на портрете. Здесь написано, что он приёмный ребёнок, что его подкинули тогда ещё бездетным Гвеневер и её мужу. А дальше… она назвала его чёрной розой, и больше не писала о нём. Там, правда, не сказано, что с ним случилось, но…
- Теперь-то ты во всём, в чём хотел, убедился? Тогда пошли скорее! – Ансо, не дослушав, потянул Йори за собой. Тот на сей раз покорно пошёл следом. Но в глазах мальчика легко можно было прочесть: думает он вовсе не о таинственном убийце…
========== Глава XXXX: Слежка ==========