Николай Леонов, Алексей Макеев
Понедельник
Даже самый длинный отпуск когда-нибудь да кончается. Полковник-«важняк» Лев Иванович Гуров провел его с женой Марией Строевой, народной артисткой России, на море, где впервые за многие-многие годы отдохнул всласть. Его друзья: пребывавший в том же звании и должности Станислав Васильевич Крячко и непосредственный начальник генерал-майор Петр Николаевич Орлов, зная о том, насколько его вымотали два последних дела, – ни разу не побеспокоили его даже звонком. И вот сейчас Гуров, посвежевший и загоревший, ехал на работу, по которой успел соскучиться, и даже не подозревал, что злодейка-Судьба уже подкинула ему очередное дельце, да не простое, а с выкрутасами!
В их со Стасом кабинете, где они, несмотря на наличие трех столов, работали вдвоем, сидя напротив друг друга, на его, гуровском, столе громоздилась гора папок, а Крячко встретил его с виноватым видом, только что слезу не пустил – впрочем, пройдоха это был еще тот, и его штучки-дрючки всерьез воспринимать не стоило.
– Это что за Монблан? – поинтересовался Лев.
– Это, Лева, серия! – вздохнул Крячко. – От нее уже всю Москву трясет.
– И кроме нас, конечно, никого больше не нашлось! – возмутился Гуров.
– Кроме тебя, родимый! – снова вздохнул Стас.
– В смысле?
– В самом прямом! Когда моя благоверная узнала, что Петр отпустил тебя отдыхать на всю катушку, она закатила мне такой скандал, какого и в молодости себе не позволяла. А потом решила, что этого недостаточно, а поскольку не зря столько лет моей боевой подругой была, то субординацию правильно понимает.
– Короче! – не выдержал словоблудия друга Лев.
– Как прикажете, господин полковник. Маленького завсегда обидеть можно! – с сокрушенным видом поник головой Стас. – Так вот, сюда она к Петру сунуться не посмела, а вот к нему домой заявиться – запросто! И ушла она оттуда только после того, как он ее клятвенно заверил, что отпустит меня в отпуск, с учетом всех отгулов, точно так же, как тебя, лишь только ты на службу выйдешь, и, как и тебя, беспокоить не будет. Так что пост сдал!
– Значит, эту серию на меня одного сваливаешь? – Не ожидавший такого предательства, Гуров в первый момент даже растерялся, что случалось с ним довольно редко.
– Лева! Пойми! Вопрос стоит уже о разводе, разделе имущества и прочем, – сразу став серьезным, ответил Крячко. – Ну, продержись без меня хоть дней десять! Ну, хоть неделю! А там она успокоится, я вернусь и подключусь! Если совсем туго станет, вот тебе телефон Трофимыча – это был участковый в той деревне, где Крячко купил дом, в просторечии именуемый дачей, – и Стас положил на стол листок бумаги: – Звони ему, и я тут же на все плюну и примчусь.
– Что ж не тебе самому? Или твой сотовый уже у жены? – невинно поинтересовался Гуров
– Да! – отвернувшись, буркнул Стас. – И вообще она меня внизу в машине ждет. Заготовки на зиму, видите ли, делать надо! – сорвался он на крик.
– А вот об этом, – ткнул в кипу папок Лев, – ты ей сказал?
– Естественно! Только она и слышать ничего не хочет! Орет, что наша работа никогда не кончится, а ей хоть на старости лет муж нужен дома!
Гуров знал жену Стаса очень давно, но что она на такие вещи способна, даже не подозревал. «Обманчива, однако, бывает внешность», – горько подумал он.
– Это еще не все, – немного успокоившись, продолжал Крячко. – Тебе тут еще студентов-практикантов дали.
– Мне?! В такой момент?! – удивился Лев. – И чья же светлая голова до этого додумалась?
– Да уж не Петра! Он, как мог, отбивался, но не получилось.
– Ладно! Иди! Не стоит заставлять жену ждать! – попытался успокоить Стаса Гуров. – Иди-иди! Отдыхай в свое удовольствие! А я сам справлюсь, мне не впервой!
Потоптавшись возле двери, Крячко наконец покинул кабинет. Лев сел за свой стол, взглянул с ненавистью на папки и задумался, а смог бы он бросить друга в трудную минуту, даже если бы Мария грозила ему разводом? Да нет! Он бы выбрал друга, который не раз ему спину прикрывал, потому что мужская дружба – это святое! Но раз Стас решил иначе – это только его дело! Выбросив все эти мысли из головы, Гуров потянул к себе первую папку, но тут же поднялся, потому что нужно было срочно решить вопрос с этими студентами-практикантами, возиться с которыми сейчас у него не было ни времени, ни желания. Он отправился к Орлову. Что собой представляют студенты престижного юридического факультета МГУ, Лев себе хорошо представлял – приходилось читать там несколько лекций, и впечатление у него после этого осталось самое отвратительное, потому что навешанные на них «цацки-ляльки» стоили больше, чем его квартира, вместе с обстановкой и машиной в придачу! А уж скучающее выражение их лиц приводило его просто в бешенство! Эти сынки и дочки звездных папаш или просто родителей с тугими бумажниками и многомиллионными счетами приезжали на занятия только для того, чтобы поделиться впечатлениями, рассказать друг другу последние новости, словом, пообщаться днем перед очередной вечерней, переходящей в ночную, тусовкой. Но одно дело – посмотреть на них мельком, и совсем другое – возиться с ними, пытаясь вбить в их пустые головы хотя бы зачатки каких-то разумных мыслей, и ежедневно общаться! Вот этого ему совершенно не хотелось!
В приемной Орлова было не протолкнуться, причем стояли там именно те молодые люди, которых он от всей души ненавидел. «Наследнички, мать их!» – подумал Лев, грубо проталкиваясь через эту толпу, и, даже не взглянув в сторону секретарши, вошел в кабинет. А та и не подумала его задержать, потому что знала не первый день: с таким выражением лица Гурова не остановили бы даже танки, и предпочла не нарываться – Орлов с полковником уж как-нибудь сами между собой разберутся. В кабинете кто-то был, но Лев, даже не посмотрев в его сторону и не здороваясь, резко спросил:
– Петр! Что за дела?
– А приветствовать старшего по званию в главке уже не принято? – раздался ехидный голос, и Гуров, повернувшись, увидел генерал-майора Сергея Георгиевича Сучкова, который уже около года был начальником одного из управлений их министерства.
– Сучок! Это ты-то начальство? – обрадовался он, потому что нашелся тот, на кого можно было сорваться и выплеснуть бушевавшую в душе злость. – Из тебя такое же начальство, как из дерьма конфетка!
Орлов сидел, не только закрыв глаза, но и прикрыв их рукой, – Гуров есть Гуров, от него и в бункере, на случай ядерной войны выстроенном, не убережешься. А Лев, тем временем уже спокойнее, потому что немного разрядился, обратился к Орлову:
– Насчет серии я все понимаю. Насчет того, что ты Стаса в отпуск в такой момент отпустил, мы с тобой потом наедине поговорим. А вот откуда эти студенты-практиканты на мою голову взялись?
– Полковник Гуров! – Сучков самонадеянно решил, что его новая должность поможет ему поставить зарвавшегося Льва Ивановича на место. – Ведите себя пристойно, если вы понимаете значение этого слова. А идея с практикантами принадлежит мне – должны же вы передавать подрастающему поколению свой опыт.
– Сучок! У тебя сезонное обострение или моча так резко в голову ударила? – с новой силой напустился на него Гуров. – Опыт? Кому? Этим недоноскам, у которых в голове даже не пустота, а вакуум? Да! Пара толковых ребят, чтобы на подхвате пахали, мне сейчас не помешала бы, но не эти же глянцевые полудурки! Хотя полудурки – это слишком мягко! А остальным ты сам свой опыт передавай! Только чему ты их научить можешь, если начинал с оперов, да только ни одного дня ножками не бегал, а исключительно по профсоюзно-партийной лестнице вверх полз со ступенечки на ступенечку, всем вышестоящим по дороге ботинки облизывая! Ты наверх дополз? Дополз! Вот и прижухни там, чтобы тебя не было ни видно ни слышно! Ты какого черта полез в дела, в которых ни хрена не смыслишь? Инициативу решил проявить? Чирей на заднице выскочил и спокойно сидеть не дает?
– Полковник! – уже истерично заорал Сучков.
– Ты, мразь, запомни! Я для тебя на всю твою оставшуюся жизнь – гос-по-дин пол-ков-ник! – яростно, четко и раздельно произнес Гуров. – А теперь, – подошел он к дверям и распахнул первую, внутреннюю, а вот вторая, внешняя, как оказалось, оставалась открытой, а поскольку разговор велся на очень повышенных тонах, то в приемной все было слышно, но Льва это не смутило, его сейчас, в таком состоянии, ничего бы не смутило, – пошел вон отсюда! И этих клоунов с собой забери! Или мне тебя выводить?
– Мы продолжим этот разговор в другом месте! – пригрозил ему багровый от ярости Сучков, бочком протискиваясь мимо него в дверь.
– Да хоть в кабинете министра! Я не против! – заверил его Гуров. – И вообще у меня приступ радикулита, и я прямо отсюда к врачу отправлюсь! А серию эту пусть кто-нибудь другой разгребает!
– Ты! Полкаш гребаный! Ты че себе позволяешь? – бросился к нему какой-то «наверсаченный» черноволосый парень.
– Милай! – обрадовался Лев, делая приглашающий жест рукой. – Прошу! Нападай! И у меня будет чистая самозащита! Ручки-ножки в детстве не ломал? Пора-а-а!
Парень на это только зло ощерился, Сучков же, не произнеся ни звука, вышел в коридор, за ним потянулись и остальные. Гуров не стал дожидаться, пока все уйдут, и вернулся в кабинет.
– Лева! – горестно покачал головой Петр. – Ну что ты творишь? Я же еле-еле тебя отбил!
– От кого-чего? – опускаясь в кресло, устало поинтересовался Гуров. – Он уже выпустил пар и немного успокоился.
– Ты что в Чернореченске наделал? Там же нарушение на нарушении! Как мог ты, полковник, поручить возглавить следствие капитану?
– Но он ведь справился! – возразил Лев. – А победителей не судят!
– Ладно! Вы на сколько суток имели право задержать Женьку? Ась? – Орлов приложил руку к уху, якобы в ожидании ответа. – А сколько он у вас просидел? И ведь не в ИВС, а в подвале! А адвоката вы ему пригласили? Ведь с момента задержания должны были! Может, вы прокурора уведомили? Так ведь тоже нет!
– И кому же это не понравились результаты нашей работы? – поинтересовался Гуров. – Может, Женька жалобу накатал?
– Нашелся анонимный источник, который все ваши художества живописал и прямиком в министерство отправил. Сафронова теперь шиш кто тронет – губернатор! Да и Порошин со своим родственничком подсуетятся! Никитин – без пяти минут сафроновский зять! Кто у нас крайним остается?
– Понял я, чьих рук это дело, – кивнул Лев. – Вот позвоню я кое-кому в Чернореченск, они эту дамочку из-под земли достанут, и пусть она тогда всем богам молится, чтобы смерть у нее была быстрая и легкая!
– Мы с тобой оба знаем, что ты этого не сделаешь, – вздохнул Орлов. – В министерстве я тебя отстоял! Все урегулировал! Так ты тут с Сучком сцепился! Ну что? Тебе трудно было его генерал-майором назвать? Ну, что ты вечно приключения ищешь? Угробите вы меня, кто тебе спину прикрывать будет?
– Теперь, кроме тебя, уже некому, – буркнул Гуров.
– Это ты про Стаса? Что он в отпуск ушел? – догадался Петр. – Да, его жена мне в моем собственном доме такую истерику закатила, что я не знал куда деваться! Оказывается, мы с тобой изверги и кровопийцы! Ее Стасик уже и на человека-то не похож – одна тень осталась! У меня, дескать, всегда Гуров на первом месте, а на ее мужа мне плевать! Ей-богу, орала так, что соседи стали в дверь звонить и интересоваться, что у нас случилось. И причитала до тех пор, пока я ей не дал слово, что отпущу Крячко в отпуск на полную катушку, как только ты из него вернешься. Он уже и заявление написал, и приказ был подписан, когда вдруг эта серия нам на голову свалилась.
– Откуда она вообще взялась?
– А откуда они все берутся? – снова вздохнул генерал. – Сам знаешь, Москва – город неспокойный. Ладно бы это были разбойные нападения – с ними все понятно, но ведь у наших потерпевших ничего не взято: и деньги, и часы, и мобильник – все на месте. Только труп с ножом в груди – и все! Ни тебе следов! Ни тебе отпечатков! Так чисто, что аж противно делается! А потом какой-то умник сопоставил, что способ убийств один и тот же, вот так эта серия на свет божий и вылезла, и к нам попала! Крячко попробовал с этим разобраться, но ты сам знаешь, что у него не твоя голова. Стас сгоряча пообещал мне, что не уйдет в отпуск до тех пор, пока вы с ним это дело не закроете, а наутро пришел, в глаза не смотрит и говорит, что жена ему уже чемоданы собрала и вопрос ребром поставила: либо отпуск с сельхозработами, либо развод.
– Ладно! С серией я сам как-нибудь разберусь, – отмахнулся Гуров. – Я пока все его вещи в коробку соберу и на шкаф поставлю, а когда он из отпуска выйдет, ты его от меня пересади куда-нибудь. Или меня от него.
– Лева! Так нельзя! Ты максималист, у тебя есть только два цвета: белый и черный, а ведь еще и серый бывает, – попробовал как-то отговорить его Орлов.
– Петр! Ты меня знаешь! Я бы, случись с ним чего, не раздумывая, на Северный полюс махнул, и никакая жена меня не удержала бы! А он? Видно, действительно людям со мной очень трудно, раз он не выдержал. Я его не виню, он такой, какой есть, только мне с ним больше неинтересно.
– Ладно! Иди! А я позвоню в министерство и попробую все разрулить. Скажу, что у тебя был нервный срыв по какой-нибудь личной причине, – пообещал Орлов. – Ты, главное, с серией этой побыстрее разберись, а то весь город лихорадит. И по телевидению нас склоняют все, кому не лень, а там все жутко активные и работящие – им же за «чернуху» деньги платят. Все запросы и так далее – за моей подписью, а я еще и звонком продублирую, чтобы волокиты не было.
– Ну, тогда я пойду дела изучать, – сказал Гуров и, выйдя из кабинета, увидел в приемной двух поднявшихся ему навстречу парней лет под тридцать, одетых явно с вещевого рынка, то есть к студентам-практикантам никакого отношения не имеющих.
– Мы к вам, господин полковник, – произнес один их них. – Вы же сами сказали, что вам потребуется пара парней, чтобы пахали.
– Вы с юридического? – удивился Лев.
– Да, после армии по квоте поступили.
– Что же вас туда понесло?
– А чтобы таких, как те, – кивнул парень на дверь, имея в виду вышедших вслед за Сучковым клоунов, – хоть на два человека меньше было.
– Ну, раз так, то оформляйте документы, и я вас беру. Меня в кабинете найдете.
Гуров пошел к себе и начал читать дела, хотя, чего там было читать в этих тоненьких папочках? Незаметно появившимся в это время парням он, не отрываясь, ткнул пальцем в сторону стульев, куда они и сели. Но вот он закончил, посмотрел на них, и оба тут же подскочили и представились – Павел и Виктор.
– Ну, а я – Лев Иванович. Итак, мы имеем серию убийств. Жертвы: начальник районного управления внутренних дел, следователь того же управления, прокурор, судья, парень с девчонкой – оба героиновые наркоманы. Есть еще семь человек, которых мы, чтобы не заморачиваться с фамилиями, обозначим так: старик, артист, автослесарь, банкир, инженер, врач и туристка. Их всех пока, – выделил Гуров, – объединяет только одно: способ, которым они были убиты. Это удар обычным кухонным, но заточенным до бритвенной остроты, ножом в сердце, причем удар с некоторой натяжкой можно назвать профессиональным. Ножи абсолютно новые, ими ничего до этого не резали, и отпечатков на них вообще нет. Что вы думаете по этому поводу?
– Это не маньяк, – уверенно сказал Павел.
– Ну да! – поддержал его Виктор. – Тот зациклен на какой-то определенный вид жертвы, например, молодые блондинки или что-то в этом роде, а тут полный разнопляс.
– Ну, тогда читайте дела, только молча, а потом поделитесь своими соображениями, – предложил Гуров.
Ребята быстро забрали дела и углубились в их изучение, а он, откинувшись на спинку стула, стал размышлять, но совсем не о деле, потому что уже все понял, а о том, насколько падает профессионализм. «Вот уйдем мы, старики, а кто придет нам на смену? Эти гламурные мамины и папины детки? Да им и в голову не придет, что работать нужно начинать именно на земле! Именно там опыта набираться! А они все сразу хотят в большие начальники попасть! И, что самое печальное, пользуясь родительскими деньгами и связями, попадут! Господи! Что же тогда в России будет? И где найти тех настоящих, которые хотят и умеют работать? Или, точнее, хотят научиться работать! А главное, честных! В дни моей молодости таких было подавляющее большинство, хотя подлецы все же встречались, а сейчас? Вот попался мне, к счастью, Володька Никитин, в Чернореченске Костя со своими ребятами… Так ведь они скорее исключение, чем правило!» Вот такие невеселые мысли одолевали его, под еле слышное перешептывание парней, когда раздалось осторожное покашливание.